Nevermore

Ни в следующий, ни через день Жан не пускает его к себе в палату. Джуди постоянно спрашивает у медсестёр, как он себя чувствует, и докладывает Джереми. Вечером вторника, когда Нокс только вышел из университета, ему пришло смс от девушки: «Жан разбил окно, но никого не подпускает. Спрашивает, где ты.» — Вот это поворот, — выдыхает парень в тишину вечера. Пока идёт к парковке, ловит себя на мысли, что пора бы уже поговорить с Жаном о визите к психологу, особенно, раз сейчас парень хочет его видеть. Дорога до больницы по ощущениям пролетает за пару секунд, хотя ехать до неё прилично. Двери в палату парень распахивает вперёд врачей, тут же подлетая к испуганному Жану. На полу вокруг него валяются мелкие стеклянные осколки, руки покрыты тонкой паутинкой случайных царапин. Джереми ловит его взгляд, и к сожалению, он знает, что значит эта тревога в глазах юноши. — Я не Рико. Медленно, с расстановкой, чтобы до Жана точно дошел смысл слов. — Я возьму тебя за руки? — Oui. Одно из немногих слов на французском, которые Джереми знал. — Вот так, — Нокс спокойно улыбается, глядя в глаза парня и осторожно поглаживая его ладони. — Расскажи мне, что случилось. На английском. — Я не знаю, Джер, просто… Мне показалось, что я опять там, — он сконцентрировал внимание на последнем слове, — что я никогда оттуда не выбирался. — Но ты здесь, — он убирает упавшую на лицо Жана прядку чёрных волос, — и никто больше не посмеет тебя обижать. Я не позволю. Понял? Моро кивнул, сразу же начиная говорить: — Помнишь, ты говорил про то, что можешь остаться со мной здесь, на ночь? Если ты ещё не ненавидишь меня, то я бы… — Господи, милый, всё что угодно, лишь бы тебе было хоть чуточку лучше. — Джереми перекладывает руку на плечо парня, аккуратно сжимая. — Только сначала позволь врачам забинтовать твои руки. Жан смущённо улыбается, глядя в серые глаза. Уже спустя полчаса они задним числом заполнили заявление и Джереми уехал за несколькими вещами, которые просил привезти новый Троянец. Он опять остался один. В темноте. Удар чего-то острого о подоконник. Не такой сильный, чтобы поцарапать, но достаточный, чтобы в палате его точно услышали. — И вот ты снова здесь, — хищная ухмылка растягивается на лице палача, — Один. Никому не нужен. Жан дрожит, не смея оборачиваться к королю, и молча смотрит в пол. Он и не замечал, как красиво блестят осколки в свете уличного фонаря. — Я всегда говорил, что ты посредственность, поднявшаяся на верхние строчки рейтинга только потому, что другие команды имеют слишком тупых нападающих. И с кем ты теперь? С Троянцами? С этими святыми-и-идеальными детками Джея? Ты же знаешь, что ему нехило заплатили за то, чтобы команда была идеальной по поведению. Разве так поступают Вороны? Разве так поступит гордая птица?! Разве раньше ты ставил правила выше победы?! И Жан молчит. Молчит, потому что отвечать королю запрещено. — Жаль, что сейчас я не могу пустить тебя по кругу за то, что ты снова меня ослушался. О, будь я жив, я бы так и сделал. И этот прокол его воображения вернул Жана в реальный мир. Это был первый раз, когда его мозг воспринял Рико как мертвеца. В палату зашла уборщица, обсуждающая что-то с медсестрой. Вторая тут же позвала его в процедурный кабинет, чтобы осмотреть и перебинтовать руки. Пока они шли до нужной двери, девушка спрашивала, зачем Жан разбил окно. А что он мог ответить? Что ему привиделась тень мертвого капитана Воронов? Он пожимал плечами. Не знает. Из кистей вынули всего лишь пару осколков, после чего обеззаразили и перебинтовали. Непривычно смотреть на то, что раны, оказывается, можно обработать. Зашить, если они глубокие, но ничего нельзя сделать с раной от пули, прошедшей навылет, прямо через сердце. Ничего. В общей зоне никого нет, только тишина, несколько потрепанных диванов и огромный стеллаж с книгами. Жан не глядя вытащил с полки одну из них, открыл на первой главе, и попытался растворится в тексте, пока Джереми не вернётся. «Меня звали Сюзи, фамилия — Сэлмон, что, между прочим, означает «лосось». Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет.» Когда убили Жана, ему было тринадцать. Всего на год младше. Он отложил от себя книгу, в уме сделав пометку больше никогда не брать её в руки. Минуты тянулись, как полузастывшая карамель, медленно и мучительно падая в пропасть. Наконец-то, спустя почти два часа, вернулся Джереми. Моро был готов бросится ему на шею и никогда больше не отлипать, но подсознательно все ещё помнил, что это временно. Пройдет пара часов — и он будет ненавидеть Джереми. Впрочем, сейчас это не помешало ему практически повиснуть на шее опорного полузащитника Троянцев. — Ну тише, — Нокс улыбнулся и поцеловал его в висок, — я же не уезжаю. — Я знаю, — Жан зарылся пальцами в его волосы, — знаю. Но есть одна вещь, о которой я хочу с тобой поговорить, — слова дались с трудом. Моро до сих пор не любил серьёзные беседы, потому что в Гнезде они заканчивались либо насилием, либо смертью. — О чем угодно, — Джереми говорил спокойно, придавая нужную уверенность. — Только не здесь. — Хорошо. Где? — На улице.

***

Весна уже вступила в свои права, окрасив больничный сад светлыми оттенками зеленого. Птицы пели где-то в кронах деревьев, светило и слегка припекало солнце. В самом дальнем углу сада стояла небольшая церковь. В основном здесь отпевали умерших, но иногда встречались и просто верующие, попавшие в больницу. Проходя мимо неё Жан перекрестился и прошептал что-то, после этого почти сразу вернулся к Джереми. — Ты считаешь меня психом из-за… этого? — «Этого» — это чего? — Нокс улыбнулся, не понимая. — Зависимости. Резанул. Больно и непреднамеренно. — Нет. Просто в какой-то момент ты не знал, как поступить иначе, вот и всё. — Понял твою позицию. — Жан перевел дух. — Прости, что я постоянно перетягиваю внимание на свои проблемы, но я просто не знаю, к кому ещё мне идти. — Всё хорошо, — Джереми неосознанно погладил большим пальцем бинты на руке парня, поддерживая. Жан кивнул и продолжил: — Я понимаю, что мне нужна помощь. И, Джереми, милый… Я знаю, что не имею права тебя к чему-либо принуждать или просить что-то после всего, что ты для меня сделал, но пожалуйста… Помоги мне. Я не знаю, что делать дальше. Джереми не поверил своим ушам. То, о чем он хотел поговорить, само всплыло. — Прости, но я не смогу тебе помочь, — лицо Моро будто потускнело, — но могу поддержать. Жан, милый, я всегда рядом. И я тоже хотел обсудить то, кто может тебе помочь. — Джереми поднял взгляд на встречу серым глазам. — Помнишь Бетси Добсон? — Да, — Моро кивает, ощущая странную благодарность, печаль и предчувствие чего-то не слишком приятного. — Она будет?.. — Да, она не против взять тебя вместе с Лисами. Но есть одно «но». — Какое? — предчувствие буквально мигало красными лампами и визжало сиренами. — Тебе придется переехать в Пальметто на какое-то время, — он поднимает руку, сразу отсекая Жану возможность что-то говорить, — если ты захочешь, я буду приезжать. — Ты не будешь этого делать, — скорее утверждение, чем вопрос. — Джер, ты нужен Троянцам. Особенно первое время, когда кто-то из запаса перейдёт в основу. Да плевать Ноксу было на Троянцев. Сейчас команда волновала его в последнюю очередь, из-за чего он чувствовал себя просто отвратительным капитаном. Всё его существо тянулось к парню напротив, не особо слушая своего хозяина. — Пусть так, — наконец ответил Нокс. — Я позвоню мисс Добсон. Жан остановился и прижал парня к себе, шепча слова благодарности. Было непривычно и странно осознавать, что кто-то — особенно капитан команды — может помочь ему. Тепло разливалось по телу, когда он вновь и вновь прокручивал слова парня в голове. Вечером, когда Жан ушел в душ, Джереми набрал номер клиники и, собравшись с духом, после приветствия администратора произнёс: — Я хотел бы записаться на первый приём к Бетси Джо Добсон. Такое возможно? Даже если ему придётся ехать через всю страну ради одного-единственного приёма — Джереми согласен. Жан заслуживает куда больше, чем такая мелочь.