Ледяной укус. Взгляд Дмитрия

      В ту ночь все мои сны были сосредоточены на идее потерять Роуз. Я потерял ее из-за смертельной хватки стригоя. Я потерял ее из-за Пси-Гончих Виктора. Я потерял ее из-за Мейсона. Я потерял ее из-за Адриана. Я потерял ее из-за собственного эгоизма и глупости. Снова и снова, пока я больше не осмелился закрыть глаза. Вместо этого я лежал без сна, уставившись в потолок и пытаясь понять, как именно я собираюсь собрать воедино свою жизнь.       Солнце в конце концов начало садиться, знаменуя начало нового дня. Я приветствовал отвлечение, которое работа могла бы обеспечить на короткое время. У меня была ранняя утренняя смена, и я был рад этому. Наташа пригласила меня на тренировку с Кристианом, и, как бы я ни был заинтригован, увидев их атакующую магию в действии, я также знал, что правдоподобное определение было серьезной проблемой.       Я уже играл с огнем, когда дело дошло до отсутствия отношений с Розой, и, как правило, было хорошей идеей обдумывать нарушение только одного закона за раз. Они планировали закончить к обеду, и я пообещал встретиться с Ташей в кафе рядом с вестибюлем. Трио Кристиана, Лиссы и Розы вместе высыпало из коридора, Таши не было видно.       Лисса, казалось, ругала Роуз за что-то, основываясь на том, как Роуз держала руки на бедрах, защищаясь. Я не раз видел эту позу во время наших тренировок, и обычно это означало, что Роуз теряла терпение. Я на мгновение задумался, не следует ли мне вмешаться и попытаться обезвредить надвигающуюся бомбу замедленного действия, но кто-то другой опередил меня. — Привет, попрыгунчик, — улыбка Розы мгновенно вернулась, когда она обратилась к Мейсону, потянувшись к его руке, когда он подошел к ней.       Видя, как легко ее рука скользнула в его, меня задело, но я напомнил себе о своем решении поощрять их отношения. Если бы выбор был между ним и Адрианом, я бы каждый раз выбирал Мейсона. Я только надеялся, что мальчик последует моему совету и пригласит ее на свидание в ближайшее время, прежде чем кто-нибудь другой попытается очаровать ее. Я увидел выражение гнева, усугубленное его собственной неуверенностью, всего за мгновение до того, как заговорил. — Это правда, что ты тусовалась с Адрианом Ивашковым? Рука Розы немедленно отдернулась от его прикосновения, выглядя такой же растерянной, как Кристиан и Лисса рядом с ней. — Я — что? Мейсон надавил сильнее, и все, о чем я мог думать, это о том, как он действительно упускал свой шанс прямо сейчас. — Я слышал, вы, ребята, напились прошлой ночью. — Ты это сделала? — Василиса выглядела потрясенной, но не обязательно удивленной, как будто это не было бы выше характера Розы, чтобы сделать что-то подобное. Я знал, что за последние несколько месяцев она немного повзрослела, и мне хотелось верить, что она была выше чего-то столь безрассудного, но в тот момент мне было невероятно интересно услышать ее ответ. — Нет, конечно, нет! Я едва его знаю. — Но ты его знаешь, — настаивал Мейсон. — Едва ли. — У него плохая репутация, — предупредила Лисса. — Да, — добавил Кристиан, выглядя нехарактерно обеспокоенным, — он не упускает ни одной юбки. — Может, вы, ребята, отстанете? — Роза казалась раздраженной, готовой вот-вот закричать. — Я разговаривала с ним всего пять минут! И это только потому, что он преграждал мне путь. Откуда ты все это услышал? — она задала вопрос Мейсону, и он тут же уклонился под пристальным взглядом, очевидно, давая ей ответ. — Миа, — выплюнула она с недоверчивым презрением.       Мейсон не ответил, но слегка, едва заметно кивнул, продолжая избегать взгляда на Роуз. Его стыд был очевиден, и даже я почувствовал некоторое личное разочарование из-за того, что усомнился в ней хотя бы на мгновение. Внезапно Роза стала той, кто задавал обвинительные вопросы. — С каких это пор ты с ней разговариваешь? — Я просто столкнулся с ней, вот и все. — И ты поверил ей? Ты же знаешь, что она половину времени врет. Я сам был довольно удивлен, что он доверял этому источнику информации, когда он был тем, кто, как сообщается, раскрыл ее ложь чуть более месяца назад, когда она терроризировала Роуз и Лиссу. — Да, но обычно во лжи есть доля правды. И ты действительно разговаривала с ним. — Да. Поговорила. Вот и все, — в том, как она это произнесла, прозвучал решительный тон, но ни один из ребят не ответил. На самом деле, казалось, что они даже не могли смотреть друг на друга; Роза из-за своего раздражения, а Мейсон из-за своего стыда. Даже с расстояния в несколько ярдов я чувствовал неловкий воздух между ними. Именно Кристиан наконец-то снял нарастающее напряжение. — Я полагаю, сегодня никаких лыж, да? — он указал на лодыжку, из-за которой Мейсон все еще слегка прихрамывал. Мейсон издал звук возмущения, выпятил грудь и устроил шоу, легкомысленно отвечая: — Что, ты думаешь, это меня замедлит?       С одним комментарием раздражение Розы на ее рыжеволосого друга исчезло и сменилось понимающей усмешкой. Она, очевидно, сочувствовала его потребности проявить себя, несмотря на травму, которая должна была заставить его усомниться в любом ненужном физическом напряжении. Кристиан и Василиса открыто уставились на них, как будто они были слегка сумасшедшими, чтобы вернуться на склоны после вчерашних событий. Возможно, так оно и было, но вряд ли это их остановило бы. — Вы, ребята, хотите пойти с нами? — это был ненужный вопрос, так как я знал, что она могла видеть их ожидаемый ответ так же легко, как и я. — Мы не можем, — ответила Лисса, мягко встряхивая своими светлыми волосами из стороны в сторону. — Мы должны пойти на этот обед, который устраивает Конта. — Вот ты где. Мое внимание внезапно переключилось со студентов в другом конце комнаты на гораздо более близкий женский голос, который занимал свое место напротив меня. — Извини, я опоздала. Мне нужно было избавиться от кое-каких улик, — игриво прошептала Наташа, хотя я был совершенно уверен, что это не ложь. Когда ваша стихия — огонь, это только вопрос времени, когда что-то сгорит. — Это не проблема. Я пробыл здесь недолго, и детей было более чем достаточно, чтобы отвлечься, — я кивнул в их сторону, когда две пары разошлись по своим делам. — Ты уверена, что тебе не нужно быть где-нибудь еще? — Обед у Конта? Едва. Лилиана не была бы застигнута врасплох, пригласив кого-то моего положения на такое мероприятие, — ее саркастическое самоуничижение намекало на действительное пренебрежение, которое она, должно быть, почувствовала, вызвав тоскливый вздох при виде удаляющейся фигуры своего племянника. — Я никогда не думала, что его затянет в этот мир. Я не могу точно сказать, волнуюсь я больше или горжусь тем, что его принимают в общество. — Я думаю, это было неизбежно, когда он начал встречаться с Василисой. У нее самой вряд ли есть выбор в этом вопросе, но я думаю, что он держит ее в курсе этих вещей. Ее рассеянный кивок заставил меня задуматься, слышала ли она вообще мой ответ. Я протянул руку и похлопал ее по руке, отвлекая ее внимание от теперь уже пустого коридора. — Ты хорошо воспитала его, Таш. Он может постоять за себя. Не волнуйся, ладно? — Ну, теперь ты просто просишь невозможного! Я смеялся вместе с ней, радуясь, что она возвращается к той беззаботной девушке, которую я так хорошо знал. — Когда начинается твоя смена? — Сегодня разделенная смена. Я только что закончил первую половину меньше получаса назад, и я начну еще одну четырехчасовую смену около двух. — Знаешь, тебе нужно когда-нибудь поспать, — в ее ухмылке было что-то странное, что заставило меня задуматься, дразнит она меня или поддразнивает. Я решил просто игнорировать возможный флирт на данный момент. — Поверь мне, это не так уж плохо. По крайней мере, мои перерывы связаны с приличной компанией. — У тебя вообще есть выходные во время этой поездки? — Я взял выходной в воскресенье, — имея в виду то, как школьные стражи в стиле лотереи выбрали наш собственный отпуск во время каникул, — На следующий день после ужина у Вода. Я буду работать на этом мероприятии, но следующий день у меня будет в полном распоряжении. Я подумываю о том, чтобы немного потренировать Роуз, так как я не хочу, чтобы она начала расслабляться… — Ерунда, эта девушка работает так же усердно, как и ты, и заслуживает такого же перерыва. Оставь бедняжку в покое. Вместо этого я угощу тебя чем-нибудь веселым, что скажешь?       Я видел, что она действительно надеялась, что я скажу «да». Я не уверен, что она имела в виду, но я мог видеть, что, сказав «да», я сделал бы ее счастливее, чем то, что она планировала, чтобы расслабиться и побаловать меня. Я не мог отказать ей в этом. Но даже мое легкое колебание не осталось для нее незамеченным, и я увидел, как ее лицо слегка вытянулось, прежде чем я согласился. — Это звучит замечательно. Спасибо тебе.       На стол принесли наши бутерброды, и некоторое время мы ели молча. Обычно я не возражал против тишины. Хотя я часто поддразнивал Роуз за ее бессмысленную болтовню во время тренировки, правда заключалась в том, что большая часть нашего времени вместе проходила в мирной тишине. Это была уютная тишина, в отличие от той, что окружала меня сейчас. Я чувствовал необходимость сказать что-нибудь, чтобы заполнить это, и каждая минута тишины, которая проходила, казалось, заставляла меня немного больше беспокоиться. — У тебя есть какие-нибудь вопросы? — Прошу прощения? — несмотря на то, что я практически умолял одного из нас что-нибудь сказать, ее вопрос все равно застал меня врасплох. — Есть вопросы? Я имею в виду мое предложение, — она казалась такой же неловкой, как и я, и это о чем-то говорило. Она заправила волосы за ухо в третий раз за последнюю минуту, и я начал понимать, что это ее нервный тик. — Я просто… ты еще не дал ответа… и я просто хочу убедиться, что у тебя есть вся необходимая информация. Я не пытаюсь давить на тебя, я знаю, что это важное решение, но я не могу вести себя так, как будто это не висит над нашими головами. — Ты права, это висит над нашими головами, но… — я вздохнул, пытаясь придумать, что сказать, не давая ответа в любом случае. — Что стоит у тебя на пути? Тебе нравится все обдумывать — я это знаю, — но это кажется другим. Похоже, ты… по какой-то причине колеблешься. Я не знал, что ей сказать. Я потратил каждую минуту своего свободного времени, обдумывая это. Было полтора миллиона причин уехать, но ни одна из них, казалось, не шла ни в какое сравнение с единственной причиной, по которой я должен был остаться. — Возможно, я и правда колеблюсь, — признался я. Она выглядела скорее сочувствующей, чем раздраженной, терпеливо ожидая, пока я продолжу. Я глубоко вздохнул, используя любую свободную минуту, чтобы собраться с мыслями. Я не хотел причинять ей боль, но я чувствовал необходимость высказать свои опасения, хотя и довольно окольным путем. — Я просто не хочу давить на нас. Это соглашение… Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что должна делать это только ради меня. Это слишком много, чтобы просить кого бы то ни было, особенно друга, — от меня требовали многого. — Дмитрий. Я бы не предложила этого, если бы ты меня хоть немного не интересовал. Я не настолько самоотверженна, — она выглядела почти удивленной моими опасениями, что слегка встревожило меня. Я сделал все, что мог, чтобы успокоиться. — Если тебе от этого станет легче, мы могли бы не торопиться. — Что ты имеешь в виду? — поездка закончилась чуть больше чем через неделю, даже если бы мы потратили все время на то, чтобы «не торопиться», как она предложила, на мой вкус это все равно было бы слишком быстро. — Никто не говорил, что мы должны были уехать сразу после того, как все вернутся в академию. Мы могли бы подождать, пока закончится учебный год. Таким образом, у тебя есть шанс закончить обучение Розы, и ты не оставишь Василису без стража. В то же время мы могли бы немного встречаться и снова узнать друг друга. Нам даже не нужно приводить в действие бумажную волокиту, пока мы не увидим, стоит ли этим заниматься. Никакого давления, просто возможность. Мне нужно было бы ненадолго вернуться домой, но я думаю, что могла бы договориться о том, чтобы время от времени оставаться в кампусе. Поможет ли это уменьшить твои опасения?       Одним махом она стерла все логические причины для того, чтобы отвергнуть ее. Единственная проблема заключалась в том, что мои самые большие сомнения не имели ничего общего с логикой. Это была также одна вещь, которую я знал, что не мог обсуждать с ней. Тем не менее, это было невероятно тактично с ее стороны, и я знал, что должен хотя бы попытаться. — Честно говоря, это бы очень помогло. Я все еще хотел бы еще немного все обдумать, но было бы трудно отказаться от такого предложения, — энтузиазм, который я вложил в свой голос, казался в лучшем случае слабым, но, похоже, это ее удовлетворило. — Я должен позаботиться о нескольких вещах до моей следующей смены, но спасибо, что встретилась со мной за обедом. Мне действительно было приятно с тобой поговорить.       Я встал, бросив на стол достаточно наличных, чтобы заплатить за нашу еду. Я оценил, что Таша не стала демонстративно протестовать против моих старомодных методов и позволила мне расплатиться. Я знал, что она более чем способна позаботиться о себе. Она делала это снова и снова и была возможно, в лучшем финансовом положении, чем я был. Тем не менее, что-то столь незначительное, как это, заставило меня почувствовать, что в наших отношениях есть какое-то подобие нормальности. Это то, что большинство мужчин сделали бы для женщины, с которой они встречались или собирались встречаться, и, несмотря на все остальное, что подразумевало наше потенциальное соглашение, я мог бы, по крайней мере, немного разобраться в этом. — Спасибо за обед, Дмитрий. Я скоро увижу тебя снова.       Я наклонился, колеблясь, прежде чем слегка поцеловать ее в щеку. Раньше я никогда не сомневался в этом жесте. В России было принято целовать дорогого друга на прощание. Однако это был первый раз, когда я попытался это сделать со дня похода по магазинам, когда она удивила меня, встретив мое дружеское намерение своими губами и предложив что-то гораздо более сложное. Сегодня такого сюрприза не было, и я вернулся, чтобы закончить кое-какие бумаги перед началом следующей смены.       Я начал с той же позиции, которую занял вчера: наблюдал за пространством сбора между домиком и подножием горы. Там было несколько зон отдыха, включая несколько небольших обеденных столов. Главный горнолыжный подъемник, который поднимал вас на три четверти пути в гору, открывая доступ к большинству трасс, находился в крайнем левом углу. Я знал, что есть второй подъемник, который может поднять вас на оставшуюся длину, но оттуда было только несколько более сложных спусков, и этот склон использовался не так часто, как основной.       У меня был приличный вид на широкое пространство, где внизу сходились все трассы, и наблюдения за приходящими и уходящими студентами и другими гостями было достаточно, чтобы занять мой разум. Примерно в конце моей смены я наконец снова увидел Роуз и Мейсона. На них были следы целого дня катания на лыжах, и из-за этого хромота Мейсона значительно усилилась. Они направились к помещению аренды снаряжения с лыжами на плечах, очевидно, они закончили на сегодня. Я попытался проигнорировать укол ревности, когда его рука коснулась ее руки, пока они шли, оба свободно смеялись. Я понял, почему Розе было горько видеть, как я общаюсь с Ташей раньше. Видеть, как она взаимодействует без ограничений — так, как мы просто не могли, — было трудной пилюлей для глотания.       Внезапно в поле моего зрения мелькнула белая вспышка, ударив мальчика по голове. Я проследил за траекторией снежка до небольшой группы сосен возле склада. Песочно-светлые волосы выглядывали из своего укрытия. — Слишком медленно, Эшфорд! Не стоит быть влюбленным, — крикнул Эдди Кастиль, и я не мог не согласиться с этим утверждением. — Но мы все равно возьмем тебя, если ты хочешь быть в нашей команде. Даже если ты изворачиваешься, как девчонка.       Его последний комментарий, очевидно, был адресован Розе в той же степени, что и Мейсону, и она ответила на его удар, высунув язык, прежде чем они с Мейсоном взлетели вместе и открыли ответный огонь, очевидно, присоединившись к драке. Я увидел, как один из младших Стражей подошел ко мне сзади. — Должны ли мы остановить их? Это противоречит правилам академии. — Мы не в академии, и я сомневаюсь, что несколько снежков причинят какой-либо вред, — я все равно никогда не соглашался с этим правилом. До тех пор, пока мы не нападали на студенток мороев, новички в Святом Василии могли свободно проверять свою цель в случайном бою снежками. — Я постараюсь, чтобы все не вышло слишком из-под контроля.       По мере продолжения боя небольшая группа новичков росла, в нее входило еще несколько человек. Все студенты бросали столько же насмешливых оскорблений, сколько и замороженных снарядов. Цель Розы, казалось, выделялась среди остальных, и я немного гордился ее точностью.       После одного особенно удачного удара по новичку Кастилю Роуз усилила свое унижение, исполнив победный танец. Я смотрел искоса, стараясь не быть слишком очевидным. Я был в равной степени удивлен и очарован тем, как она игриво двигалась вокруг него. Я должен был отдать Эдди должное: она покачивала бедрами передо мной так, как она делала с ним, у меня возникло бы искушение прикоснуться. По тому, как Эдди приподнял бровь в направлении Мейсона, я рискнул бы предположить, что одна и та же мысль пришла в голову обоим мальчикам. В отличие от меня, Мейсон, которого не сдерживали приличия, на самом деле принял вызов. Он быстро подошел, поднял ее, перекинул через плечо и швырнул в ближайший холм из порошкообразного снега. Даже я рассмеялся, когда он закончил свое нападение, засунув горсть снега ей за шиворот, чем вызвал пронзительный крик своей жертвы.       Мой смех быстро оборвался, когда она внезапно повернулась к нему, повалила на землю и прижала его так же, как я прижал ее однажды на тренировке. В одно мгновение мой разум вернулся к тому моменту, когда я впервые чуть не поддался своим чувствам к Розе. Я мог видеть ту же сцену, разыгрывающуюся передо мной сейчас. Оба студента, казалось, были захвачены моментом, прежде чем их прервал крик другого Стража, который, должно быть, видел бой со снежным шаром. Роза медленно встала, потянув его за собой, и они вдвоем ушли, прежде чем Стэн успел раздать наказания.       Не полностью ускользнув от его внимания, Стэн заметил пару, спешащую в сторожку, и направился за ними. Я вмешался и заверил его, что позабочусь об этом деле. Ему не нужно было знать, что мое наказание не будет состоять из чего-то большего, чем указание больше не участвовать в очередной снежной войне.       Я проскользнул за угол ко входу как раз вовремя, чтобы стать свидетелем того, что я никогда не надеялся увидеть своими глазами.       Роза, моя Роза, шагнула к мальчику и прижалась губами к его губам. Это был довольно невинный поцелуй, который можно было бы ожидать от двух молодых подростков, но он открыл дверь к чему-то большему. Хуже всего было осознание того, что именно она спровоцировала поцелуй, запечатлев в моем сознании мою судьбу. Когда она отступила назад, все еще находясь в пределах его объятий, она заговорила достаточно громко, чтобы я мог услышать. — Видишь? Тебе не о ком беспокоиться. Не Адриан. Не кто-нибудь. Не я.       Мейсон, не колеблясь, снова притянул ее к себе, обменяв улыбку на их губах на еще один поцелуй. Я ушел, и никто из них не заметил меня, слишком увлеченные друг другом, чтобы заметить непреднамеренную аудиторию. Я сменил свою прежнюю позицию на маршруте патрулирования до конца моей смены. Мне нужно было продолжать двигаться, потому что, если я остановлюсь хотя бы на мгновение, я не знаю, что буду делать. Внутри меня бушевал такой сильный конфликт эмоций, и я не мог удержать одну из них достаточно долго, чтобы обдумать, что это значит. Какая-то часть меня, по понятным причинам, была угрюма, наблюдая, как Роза уходит от меня. Другая часть меня, та, которой я хотел бы не существовать, была в ярости от того, что она, казалось, так легко перешла к следующему поклоннику. Часть этого гнева была обращена внутрь, потому что я потерял ее; я был слишком поглощен тем, что было правильно, чтобы делать то, что казалось правильным. Наконец, последней эмоцией, которая пронеслась в моем сознании, было горько-сладкое удовлетворение. В тот момент Роза казалась счастливее, чем за последние недели, когда разбиралась с моими противоречивыми чувствами. Я был счастлив, что Мейсон наконец смог подойти к делу и дать ей открытые, незамысловатые отношения, которых она заслуживала.       Я продолжал идти, пока не закончилась моя смена, и не остановился, пока не оказался перед одной из комнат для гостей. Я не помню, как принял решение прийти сюда, но как только я постучал в дверь, я понял, что пути назад нет. Моя рука поднялась по собственной воле и трижды резко стукнула. Через 30 секунд дверь со скрипом открылась, открыв темную гриву волос, собранных в беспорядочный узел, и женщину, которой она принадлежала. — Димка? Что ты здесь делаешь? — Могу я войти? Она отступила в сторону, позволяя своим действиям говорить за нее. Я намеревался сделать то же самое.       Когда она закрыла дверь, повернувшись ко мне с легким удивлением по поводу моего внезапного появления, я обхватил ее лицо, проведя большим пальцем по приподнятой коже ее шрама. Мое сердце не билось с такой бешеной скоростью, как тогда, когда я был так близко к Розе, но я не мог отрицать, что оно громко билось у меня в ушах. Трудно было понять, было ли это реакцией на мое предвкушение или просто нервами, вызванными неизвестностью. В этот момент я решил, что это не имеет значения.       Я был не единственным, кто отреагировал на ситуацию. Таша, казалось, слегка запыхалась. Она ждала, когда я сделаю первый шаг, возможно, все еще не уверенная в том, что это значит. Честно говоря, я сам не был до конца уверен, но я чувствовал необходимость отвлечься, и продвижение вперед с ней казалось таким же разумным, как и все остальное в данный момент.       Я наклонился, пробуя ощущение ее губ на своих почти так же, как делал это много лет назад, когда мы ненадолго встречались раньше. Даже с учетом нашей истории все снова казалось новым. Когда мы встречались раньше, это было беззаботно и не требовательно. Ни один из нас не ожидал большего, чем дружеское общение другого. На этот раз все было по-другому. Теперь было обещание преданности и семьи. Я все еще не чувствовал, что могу пообещать ей все это сейчас, но я чувствовал, что со временем… возможно, я смогу.       Я скользнул свободной рукой между ее лопатками к пояснице, притягивая ее ближе к себе, когда приоткрыл свой рот напротив ее. Я почувствовал, как она наконец расслабилась в моих объятиях, и вскоре после этого мы оба потерялись в этой ситуации.       Я должен был признать, что было что-то приятное в том, чтобы не чувствовать себя виноватым в своих действиях или, по крайней мере, не чувствовать себя таким виноватым. Где-то в глубине моего сознания была мысль о Розе и о том, как я обманывал всех нас троих, настаивая на Таше, когда у меня все еще были чувства к Розе. Но она двигалась дальше, и мне тоже это было нужно. Таша была готова, и это было просто отвлечение, в котором я нуждался, чтобы не чувствовать себя одиноким и убитым горем из-за того, чему я был свидетелем ранее.       Я был так поглощен физическими ощущениями, что не понял, что прижал нас к ее кровати. Или, возможно, она прижала меня. В любом случае, я не стал возражать против внезапной перемены и сел на край, прежде чем подтянуть ее, чтобы она села мне на колени, держа ее за бедра, чтобы она была в безопасности от меня. Я не раз видел во сне Розу в таком положении, и это чувство было лучше, чем представлял мой разум.       Я отбрасываю всякое беспокойство о добре и зле и просто позволяю себе чувствовать, как она движется против меня. Мои губы оторвались от ее рта, блуждая по ее щеке, подбородку и горлу. Мне было так приятно ощущать эту свободу, что я не заметил явной перемены. — Димка. Твой телефон.       Голос Таши, слегка запыхавшийся, вырвал меня из моей жалкой иллюзии. Я отстранился, глядя в ее ледяные голубые глаза, а не в теплые карие, которые, я был так уверен, ждали меня мгновение назад. К счастью, я смог скрыть шок и сожаление на своем лице, когда она повторила свои слова. — У тебя звонит телефон. Я думаю, тебе кто-то звонит, — она слегка поерзала у меня на коленях, возможно, ей было неудобно из-за близости вибрирующего телефона в моем кармане. Мне было так же неловко, заметив, насколько сильно я увлекся нашим свиданием, даже если я не был полностью осведомлен о том, с кем оно было.       Я сунул руку в карман, случайно задев грубую джинсовую ткань, которая прикрывала ее бедро, когда она подвинулась, чтобы сесть рядом со мной. Я прочистил горло, надеясь, что это прозвучит менее взволнованно, когда я отвечу на звонок, не проверяя идентификатор вызывающего абонента. — Беликов, — это все еще звучало грубо, но я надеялся, что тот, кто был на другом конце линии, предположит, что грубость в моем голосе была вызвана сном, а не другими занятиями в спальне. — Страж Беликов, это Альберта. Через двадцать минут мы созываем экстренное совещание с некоторыми руководителями школьной охраны. За пределами Чико, в Калифорнии, произошло нападение. Похоже, что это могла быть та же группа, которая напала на дом Бадика, или, по крайней мере, это было сделано в том же стиле. Мы хотели бы сравнить некоторые записи с места происшествия с тем, что вы видели, и обсудить план действий. Встречаемся в комнате Стража Хезевей. — Я отправлюсь прямо сейчас, — я взглянул на Ташу, зная, что она могла слышать весь телефонный разговор своим превосходным слухом мороя. Она кивнула, в знак согласия. Мне нужно было идти прямо сейчас.       Я встал и покинул ее. Оглядываясь назад, я мог бы, по крайней мере, попрощаться и, возможно, пообещать продолжить с того места, на котором мы остановились. Однако я не был настроен делать ни то, ни другое. Моя попытка сосредоточиться на предстоящей работе сопровождалась сожалением о том, что только что произошло.