Легенды арены: Повстанцы

      Колетт сидела на матрасе на полу, вслушивалась в звуки за каменной стеной пещеры. Не смотря на прискорбность ситуации, все Повстанцы и в войне находили над чем пошутить, и сейчас там был громкий смех сидящих в главном зале.       Колетт всегда была за любой движ, но сейчас ей было не до того. Она думала о сестре. И сколько бы не вдумывалась, не могла принять этих жутких слов – "Вероятно, и Рин и Леон мертвы". Нет. Леон пусть сдохнет хоть квазиллиард раз, но не её сестра. К тому же, Колетт не верила впринципе, что Рин легко словят. Не смотря на отсутствие Ки, она тренировалась, и одно беловласая могла сказать точно – поймать её так просто не получится. Но внутренне, она и сама знала, что это не так. Отсутствие Ки повлекло за собой кучу проблем – начиная от издевательств, заканчивая физической слабостью.       Отвлекли её от тяжких раздумий стуки об кое-как установленную деревянную дверь, и скрип. – Колетт?..       Эдгар. Друг детства, часть "Черно-белой четвёрки" – компашки друзей, в детстве и вовсе считавших себя братьями и сёстрами, и состоявшей из сестёр Снэйкен и Братьев Уильям – Рин, Колетт, Эдгара, и Фэнга. – Да? – Ты сидишь здесь уже неделю... – Разве? – девочка недоумённо захлопала глазами. Она и не заметила как прошло столько времени. – Да. Я понимаю, ты не хочешь мириться со смертью сестры, но я просто хотел узнать все ли у тебя хорошо. – Всё нормально. Эдгар вздохнул и сел на матрас рядом с Колетт, взяв в руки её дневник. – Эй! Не трогай мой дневник! – воскликнула она. – Да погоди ты! – Отмахнулся брюнет, и бережно открыв книгу, открыл страницу с фотографией их четвёрки, только ещё когда им было по семь лет.       С фотографии на них смотрели лица четырёх весёлых ребят, стоящих у ворот школы. Все в красивой форме, а в глазах так и играет задор и интерес. Колетт сжимала в руках свой тогда новый дневник, выданный матерью в честь пробуждения Ки. На фотографии тишь да гладь, но вот Колетт и Эдгар знают, что через пару секунд у Фэнга внезапно активируется Ки, которым он не умеет управлять, а Шарф Эдгара кинувшись на защиту хозяина ударит родного брата в пах, ещё и откинув на пару метров, в то время как ещё не знающая об отсутствии ки Рин не заметив происходящего побежит за котиком. Да, это было лучшее первое сентября – бедняга Фэнг даже на линейку прийти не смог, и целый месяц лежал в больнице с переломом тазовой кости. Колетт, вспомнив всю эту ситуацию, подала лёгкий смешок. — Фэнг бы в тебя тапком сейчас кинул. — Да он за всё и во всех тапками кидается, даже когда рад. Ты то уж точно это знаешь, Эд. Парень вздохнул. — Колетт, как ты думаешь... — Что? — Что бы сейчас делала Рин? — Я думаю... Она бы попыталась построить тактику по борьбе с советом. Или бы тренировалась... Или... — Колетт понурила голову. Она на самом деле знать не знала, что делала бы сейчас её родная сестра. — Это был последний день, — девушка обречённо вздохнула и тыкнула пальцем в фотографию. — когда я действительно знала свою сестру. — Может, мы уже потеряли старого Волка, но одно я могу сказать точно: она бы сейчас боролась. И ты не сдавайся.       Эдгар приложил руку к дневнику, как будто отдаваясь воспоминаниям. Колетт тоже дотронулась до дневника, и тут случилось непонятное: одна из его страниц засветилась. — Эй, что за..? — недоумевал эмо. — Дай сюда! — Колетт вырвала дневник из рук лучшего друга, и быстро открыла засветившуюся страницу, на которой, хотя и дико медленно, но вырисовывались слова. — Что происходит?! — воскликнул парень, смотря на светящийся лист бумаги. — Я не знаю, — ответила Колетт, смотря на происходящее. — но кажется придётся подождать.