***
В связи с приближением Нового Года дел в Весеннем доме также стало больше работы. Новые праздничные украшения, новые музыкальные мотивы и стихи с прозой. Шэнь Юань разрывался между помощью девушкам и конкретной своей ученицы — Лан Хуа. Та стала более строгой к себе и окружающим и отпускала мальчика почти под самое открытие. После таких уроков мужчина возвращался не только уставшим физически, но и морально. Ему еле хватало сил дойти до своего спального места и завалиться спать. Даже в осеннее время при сборке урожая он не чувствовал себя настолько выжатым досуха. И ведь даже не пожалуешься никому на это — ребята давно показали свою позицию по поводу этой «работы». Единственное, что ему могут сказать, так это бросать эту неразумное дело, которое даже прибыли не дает. Но бросить это дело он не мог не только потому, что раньше ему угрожали, но и потому что там было действительно интересно. Несмотря на все интриги и внутренние ссоры, которых в этом месте было как пруд пруди. Да, постоянным обитателем этого места Шэнь Юань не хотел быть даже в самом кошмарном сне, но вот навещать местных девушек и дарить им хоть какое-то разнообразие и даже улыбку было поистине чудесным чувством. И мужчина старался изо всех сил скрасить их досуг. И то, что он вволю может понаблюдать за красивыми девами тут совсем не при чем, это всего лишь приятный бонус. Должно же хоть что-то в этом мире приносить удовольствие. Обычно подарки принято дарить в канун Нового года, но Лан Хуа решила сделать ему подарок раньше заветного дня (только то, что это был подарок выяснилось намного позже). Она не церемонясь, подхватила ребенка на руки и как бы Шэнь Юань не сопротивлялся, ему никак не удавалось вырваться из ее цепкой хватки. Все-таки руки у нее были не по-девичьи сильные. Она понесла его в то место, куда обычно он никогда не ходил. И Шэнь Юань никак не мог понять что происходит; на все вопросы та только шикала и говорила заткнуться, иначе это сделает она сама. Каждый шаг девушки заставлял сердце биться быстрее и мужчина на полном серьезе подумывал укусить Лан Хуа и сбежать как можно дальше. И плевать что это слишком детский поступок, в конце концов он в теле ребенка. Он уже даже приметил место для укуса на предплечье, но они оказались в нужном месте раньше, чем мужчина смог совершить задуманное. Из-за борьбы его кожа была разгорячена и температура тела поднялась, поэтому он не сразу заметил, что в этом месте было теплее, чем в других частях заведения. А когда при открытии двери в лицо хлынул пар, делая все окружающее пространство размытым, Шэнь Юань растерялся окончательно. Он не понимал что здесь делает и зачем его сюда принесли. Лан Хуа пошла дальше и только вздохнула с облегчением, когда поняла, что ребенок перестал сопротивляться — удерживать его на руках было тем еще испытанием ее выдержки. Пару раз она даже порывалась его скинуть, но тогда все ее усилия пошли бы насмарку и мальчишка точно бы убежал. А ловить сорванца было выше ее сил и возможностей. Когда она поставила ребенка на пол, то стала разминать руки и наблюдала за дальнейшими действиями ребенка. Но тот только стоял на месте и во все глаза рассматривал новое для него место. А посмотреть было на что. Местная купальня не отличалась особыми изысками, к которым привык Шэнь Юань в современном мире. Но данное место не было лишено своего очарования, а легкий цветочный аромат, пропитавший это место, заставлял расслабиться и не думать ни о чем обременяющем. После стратегически важного разведывания обстановки (он уже приметил пару мест, где смог бы обогнуть небольшой каменный бассейн и маленькое окошко, через которое его маленькое худое детское тело пролезет в случае чего), мужчина вопросительно посмотрел на Лан Хуа. Он сейчас совсем не понимал, что на уме этой взбалмошной женщины. А причину своих поступков она не спешила раскрывать. Вместо этого она подошла к Шэнь Юаню и потянула за край верхней одежды. Ее хватка не была слишком сильной, поэтому как только мальчик сделал шаг назад, ткань тут же выскользнула из ее изящных пальцев. — Снимай давай, — прямо сейчас эта женщина возвышалась как неприступная гора над невысоким ростом мальчика. А ее приказ звучал беспрекословным. — Зачем? — глаза ребенка комично расширились, он так же скрестил руки перед собой в защитном жесте. В такие же позы становились некоторые девушки в свой первый раз. Глаз Лан Хуа слегка дернулся. — А ты как думаешь? — Лан Хуа обвела все окружающее их пространство взглядом и насмешливо посмотрела на Шэнь Юаня. Порой этот ребенок вел себя слишком глупо. Или выглядел — как сейчас. — Ты схватила меня и притащила сюда ничего не говоря. Ни одной хорошей мысли у меня нет, — мелкими шажочками мальчик стал отступать от Лан Хуа подальше. Та это заметила и тут же сократила расстояние между ними, став еще ближе. Так, что в нос Шэнь Юаня ударил запах благовоний, которые девушка раскуривает у себя в комнате, перебивая нежный аромат этого места. — Снимай давай. Ванну в одежде ты принимать не будешь. Ну или можешь попробовать, но выкину я тебя отсюда без возможности обсохнуть, — на этот раз у нее была конкретная цель раздеть мальчика, а не заставить того сделать это самостоятельно. Иначе разговорами и уговорами они могут здесь застрять на долгий период времени. Лан Хуа сильнее потянула воротник верхней одежды Шэнь Юаня и тот мог поклясться, что слышал треск ткани под ее пальцами. — Нет! — ситуация со стороны казалась довольно комичной, если ты не главный участник сего действия. Взрослая женщина пытается раздеть ребенка в купальнях, а тот бежит от воды как от огня. Что-что, а раздевать людей Лан Хуа умела. Малой кровью (в ходе борьбы Шэнь Юань умудрился поцарапать ее за запястье, и когда ребенок впал в оцепенение от вида крови, девушка быстро сняла верхнюю рубаху с ватной подкладкой) Лан Хуа умудрилась снять верхние штаны ребенка, оставляя в посеревших грязных нижних. — Ты что творишь?! Бесстыдница! — взвизгнул Шэнь Юань и упал на колени, зажимаясь в небольшой комочек и прикрываясь руками. Девушка застыла на месте, и мужчина уже было подумал, что с ним больше ничего не будут делать и он сможет отсюда спокойно уйти, пока не услышал смех. Сначала он был тихим, но с каждым мигом становился все громче и громче. Лан Хуа даже не прикрывала рот рукавом, отчего звонкий смех ничем не заглушался. — Ты серьезно это говоришь мне? — слово «мне» девушка особенно выделила. И Шэнь Юань понял, что называть проститутку бесстыдницей… Да, это было глупо. — Даже так, это все равно не повод меня раздевать! — мужчина попытался скрыть свое смущение за гневом. Но какое чувство будет испытывать взрослый, если на него злиться ребенок? Поэтому новая волна смеха не заставила себя ждать. Шэнь Юань как оскорбленная девица посмотрел на своего обидчика, но ничего поделать с этим не мог. С одной стороны быть раздетым так девушкой — унизительно, но с другой… Принять ванну уж очень хотелось. Так как сейчас зима искупаться хоть где-то довольно проблематично. Так же как и со стиркой, долго находиться в холодной воде было невозможно — мышцы от холода сводило судорогой, а кожа трескалась до крови. Все что себе мог позволить мужчина, это протереть свое тело влажной тряпицей с подогретой водой. Но после этого приходилось еще долго ходить трястись и восстанавливать драгоценное тепло. Детям с этим было проще — они просто не мылись, предпочитая носить с собой мешочки с какими-нибудь отдушками. О чистке зубов так Юань вообще предпочитает умолчать. Те изредка жевали какие-то горькие сухие растения, чтобы перебить запах. Шэнь Юань и сам пробовал, но никакого толка от этого почти не было. Поэтому разорился и купил в лекарственной лавке пасту специально для чистки зубов из каких-то растений. Конечно, с мятными пастами из родного мира это не сравнится, но это было уже хоть что-то. В этом мире действительно большие проблемы с предметами личной гигиены и вообще понятие об этом. Когда Шэнь Юань моет руки перед едой, то все на него смотрят как на некое чудо, а кличка «Молодой господин» слышится все чаще в недовольном фырке Цзя Сяомяо. Мужчина попытался привить такую привычку и у детей (он все еще иногда пытается это сделать), но ничего путного из этого не вышло. Дети все так же не моют руки и свои тела, только уже в крайнем случае и если все действительно стало запущено. И почему Самолет не мог написать этот мир более чистоплотным? Гребаные реалии, чтоб их. И то, что этот недописака вообще не описывал сцены с личной гигиеной у простого люда (а ведь у него и было пару любовниц на один раз из простых смертных, что находили героя израненного где-то под кустом) это никак не оправдывало. — Но сам же ты этого не делаешь, вот я и помогаю, — все еще посмеиваясь проговорила Лан Хуа и опять потянулась к оставшейся одежде. — Я сам! — воскликнул мужчина и отошел еще на пару шагов от девушки. Он уже подошел достаточно близко к стене. Пространства для маневров стало меньше. Похоже девушка с самого начала рассчитывала на такой исход, загоняя его в ловушку. И теперь даже просмотренные раньше пути отступления стали бесполезными. И почему эта комната такая маленькая?! — Ты не собираешься выходить? — с надеждой спросил Шэнь Юань. Он уже потянулся, чтобы начать снимать и нижние штаны, но заметил что у этого представления все еще есть зритель. — Нет, — певуче проговорила девушка, продолжая все так же внимательно наблюдать за каждым его действием. Ему кажется, или у нее глаза блестят от предвкушения? Или это все из-за пара? — Я и сам могу принять ванну. Тут мне помощь не нужна, — мужчина все не унимался. Раздеваться перед людьми ему было слишком стыдно. Даже перед красивой девушкой. — А вдруг поскользнешься, упадешь, ударишься головой и свалившись в воду? Тогда тебе никто не поможет и останется мне только носить белую одежду, — Лан Хуа театрально смахнула слезу, а в глазах по прежнему плясали черти. — Я не настолько неуклюжий, — тон ребенка был серьезный, но вот Лан Хуа приподнимает брови и Шэнь Юань не выдерживает и отворачивается. Ну да, порой он мог споткнуться, засмотревшись на что-то интересное. А узнав о стоимости некоторых вещей, которые держал в руках, в лучших традициях клише мог выронить и спасти в самый последний момент. Но все равно, это ничего не значит! — Мы так до самого Нового года будем тут стоять, — на этот раз женщина была неумолима. Со вздохом она подняла руки и ничто не могло ей помешать раздеть того наголо. Любые попытки вырваться были прекращены в зародыше. Сил у взрослого было намного больше, чем у ребенка, даже если последний был в отчаянии. Будь Шэнь Юань в реальном мире, то посчитал бы, что после того как его разденут, кто-то выскочит с телефоном и станет его фотографировать. Но это был древний выдуманный мир и таких вещей как фотография тут просто не существовала. А рисовать такие картины никто не стал бы. Вот и осталось Шэнь Юаню стоять, прикрываться руками и исподлобья смотреть на обидчицу. Он чувствовал, как начинают гореть щеки и уши от подступившей крови. Как же это унизительно. Лан Хуа придирчиво осмотрела тело мальчика. Он был еще худее, чем она думала. А когда взгляд зацепился за повязку на руке, она тут же передернула плечами, будто ей стало холодно. Она все еще помнила их первую встречу и тот ужас. — Залезай давай. Только оставайся на верхних ступеньках — здесь довольно глубоко для тебя. А вылавливать я тебя не собираюсь, — жестом Лан Хуа указала на стоявшую в стороне высокую бадью с водой, к которой плотно прилагалась деревянная лесенка, чтобы было проще залезть в воду. Можно было даже заметить, что именно от этой бадьи поднимался пар, делая обзор слегка размытым. Боком, чтобы не поворачиваться к девушке спиной, мужчина попятился в указанном направлении. Он быстро забрался по лесенке вверх и кончиком большого пальца ноги попробовал температуру воды, и оказался приятно удивлен. Вода была теплой и комфортной для купания. Поэтому он ужом юркнул в воду и издал блаженный стон. Это одно из лучшего, что с ним случалось за последнее время. С момента перемещения в этот мир это была его первая полноценная ванна. И даже присутствие его наблюдателя ушло на второй план. Так это было хорошо! Лан Хуа была удовлетворена сговорчивостью ребенка. Рядом с мальчиком она запустила в воду небольшой деревянный таз, в котором Шэнь Юань увидел мыльные принадлежности. Там было несколько баночек и коробочек с разными мазями различных цветов и консистенций, даже небольшой камешек с замысловатыми узорами. Там было слишком много всего! Даже в родном мире Шэнь Юаня был один шампунь, который заменял и гель для душа и пену для бритья. Ведь так намного проще! А зачем камушек в бане так и говорить незачем — нельзя было сделать мочалку их более мягких материалов? Девушка ступор мальчика не поняла. Он же вроде был из богатой семьи, так почему смотрит на все это так, будто оно оскорбило его и всю его семью? — Оно не ядовито, — фыркнула Лан Хуа и скрестила на груди руки. Да что с этим ребенком не так? Сказано было так, будто все это надо есть, но Шэнь Юань сильно сомневался, что с этими вещами надо поступать именно так. Главная проблема здесь была: нафига столько и что со всем этим делать? Инструкцию к этому разнообразию кто-нибудь может приложить? А то уже глаза начинают разбегаться. Лан Хуа будто все же поняла проблему ребенка и достала первую баночку с маслянистой густой пастой. Шэнь Юань аккуратно принял ее и даже понюхал содержимое. Пахло каким-то растением и чем-то пряным. В целом был довольно приятный запах. — Начни с волос, — теперь подсказки от девушки были более содержательными и Шэнь Юань зачерпнул немого пасты и растер между кончиков пальцев. По консистенции паста была вполне неплохой, не слишком густой и легко растиралась. Поэтому мужчина аккуратно снял ленту, что держала волосы в низком хвосте и повесил на бортик бадьи. Зачерпнув побольше этой пасты, он взял пару прядей волос и стал эту пасту намазывать. Длинные волосы — настоящая боль. Он не успел и на половину головы нанести пасту, а руки уже тряслись от перенапряжения. И почему нельзя отрезать их до нормальной короткой прически? Ах да, дань уважения предкам. Пусть и родных в этом мире у Шэнь Юаня и нет, но окружающим этого не объяснить. Монахом он становится не собирался, а прослыть аморальным уродом в его планы не входило. За спиной послышался вздох и Юань тут же представил, как Лан Хуа закатывает глаза. Девушка легкой поступью приблизилась к ребенку и присела у на одну их ступенек, садясь к мужчине полубоком. Откуда-то она достала длинную ленту и подвязала свои широкие рукава. Забрала баночку из рук Юаня и зачерпнула пасту своими тонкими красивыми пальцами. Мужчина весь сжался и старался как можно меньше показывать свое присутствие. Для верности он даже прикрыл свое хозяйство под водой, на что только услышал веселый фырк над головой. — И чего я там не видела? — проговорила девушка, расчесывая прядки волос, на которые еще не была нанесена паста. — Лично у меня ничего, — Шэнь Юань хотел сказать это зло, но сочетание успокаивающего аромата и расслабляющих действий Лан Хуа получилось очень слабо. — Я не интересуюсь детьми. А вот твоя повязка полностью вымокла. Уверен, что не хочешь ее снять? — Не особо, — буркнул мальчишка и Лан Хуа специально натянуло прядку сильнее, слыша в ответ болезненное шипение. — Твоей ране потом будет плохо, может загноится а там и до ампутации или смерти недалеко, — не унималась девушка. — Какой ране? — от такого поворота вся леность с Шэнь Юаня слетела и он ошарашенно повернулся к Лан Хуа. — Разве у тебя не слезла кожа? — девушка красноречиво посмотрела на повязку и тут же отвела взгляд. Она видела несколько девушек, у которых болезни были настолько запущены, что гноилась и отслаивалась кожа. И если мальчик болеет той же болезнью, то остается ему только посочувствовать. Она не знает что стало с теми девушками, ведь при малейших признаках отклонений, от этих прокаженных старались избавиться. — Эта была не моя! — у Шэнь Юаня отлегло от сердца. Получать раны очень неприятно, но если ты ее получил и даже и не заметил, то это очень плохо. Потеря чувствительности не является благом, как бы некоторые не хотели бы такого себе. — Искусственная кожа, она скрывала эту метку, — мужчина все-таки снял полностью вымокшую повязку и положил на бортик рядом с лентой для волос, та громко плюхнулась о деревянную поверхность. — Может где-то ты такое видела? — он повернул к девушке свое тонкое запястье, являя взору Лан Хуа абсолютно здоровую и неповрежденную кожу с синими венами и портящей эстетический вид черной запятой в виде знака Инь. — А не боишься мне показывать? Если было спрятано, значит это не для каждого глаза, — задумчиво спросила девушка, рассматривая метку и пытаясь вспомнить видела она такое раньше или нет. — Я решил рискнуть, — Шэнь Юань очень надеялся, что риск того стоит. Ну не сойдет же с ума эта женщина и не утопит в этой бадье? Верно же? — Впервые в жизни вижу, — Лан Хуа продолжила возится с волосами мальчика и больше не смотрела на татуировку. — Могу поспрашивать девочек, если хочешь. — Не надо, — брови Шэнь Юаня сошлись на переносице. Он не доверял местным девушкам настолько, чтобы показать скрытую за повязкой татуировку. Даже Лан Хуа он опасался показывать, но решил все же рискнуть. Вдруг она решит и повязку снять насильно, как поступила с одеждой немного ранее? Шэнь Юань опустил руку под воду, рассматривая как рисунок теряет четкость под водой. Вообще, он не слишком надеялся на положительный ответ, но хотел бы услышать. Вдруг это была метка какого-то древнего могущественного клана, что теперь находится в изгнании? Тогда можно было бы и объяснить почему метка была скрыта под искусственной кожей. — Как скажешь, — легко согласилась девушка и отложила баночку с пастой обратно в тазик. — А теперь… — Лан Хуа схватила Шэнь Юаня за затылок и резким движением опустила голову мальчика вниз. Тот даже и не успел сообразить что происходит, еще секунду назад он спокойно общался а девушкой, а теперь он с головой сидит в бадье под водой, а крепкая и на вид хрупкая девичья рука держат его за голову и не сдвинуться с места. Поза была неудобная и не позволяла отплыть в сторону или хоть как-то вывернуться, а вода мешала нормальному сопротивлению. Только когда Шэнь Юань стал яростно сопротивляться и хвататься за пальцы обидчицы и царапать ладони, то рука отпустила его голову. Мужчина тут же воспользовался предоставленной возможностью и отплыл от лестницы в противоположную сторону. Он вынырнул и стал отплевываться от попавшей в нос и горло воды, а руками стирать заливающую глаза капли воды вперемешку с растительной пастой. — Ты что творишь?! — почти одновременно закричали с разных сторон бадьи. От воды голос у Шэнь Юаня оказался хриплый и он чувствовал на языке горечь трав, а вот от Лан Хуа послышался почти истеричный визг, та стаяла в паре шагов от бадьи и прижимала к груди руку, с которой медленно стекала вода с примесью красной крови. — Это я у тебя должен спросить! Зачем меня топить?! — Шэнь Юань смотрел на девушку волком, стараясь предугадать следующее ее действие. Как только она отойдет от лестницы, мужчина сможет вылезти и все-таки покинуть это ужасное место. — Да кто тебя тут топит? Мне тут трупы не нужны, — Лан Хуа сделала еще один шаг назад. Какой бешеный иногда бывает этот ребенок. Да и фантазия что надо! — А что сейчас это было? — Шэнь Юань указал на свою голову рукой. — Ой, да мойся сам. Потом больше можешь не приходить, — с этими словами девушка развернулась и покинула купальню. Шэнь Юань проводил девушку взглядом. Та действительно вышла и закрыла за собой дверь и звук ее шагов с каждым разом становился тише. Она действительно так просто ушла? Тогда зачем было его топить, а потом еще строить из себя обиженную женщину? Неужели она это сделала из-за этой проклятой татуировки? Мужчина еще раз посмотрел на свою руку, но ничего особого там не увидел. Обычная татуировка, какими в его мире увлекаются миллионы людей. И пусть сейчас он находится в другом мире и тут обычного было мало, но никаких чувств или эмоций эта вещь не вызывала. Тогда что было? Дальше мужчина домывался сам. Он еще немного побыл в купальне и прислушивался к посторонним шумам, но тех не было и он решил, что может хотя бы закончить банные процедуры, раз выпала такая возможность. Он на ощупь открывал разные баночки и пользовался их содержимым на свое усмотрение, размазывая их содержимое на каждый участок тела. После купален он сразу покинул Весенний сад и даже ни с кем не попрощался. На столько он обиделся на выходку Лан Хуа. Сама же девушка после этого случая не разговаривала с Шэнь Юанем довольно долго, сколько бы тот не приходил и что бы не делал. Частные уроки между ними пришлось приостановить. А стоит ли говорить, какой шум поднялся, когда в храм Шэнь Юань вернулся чистенький и приятно пахнущий? Глаза Тоу тогда налились кровью и выглядел он как разъяренный бык, после долгого пребывания в темноте. Успокаивал его тогда не только Шэнь Юань с Цзя Мином.***
Новогодняя ночь была прекрасной. На небе наконец-то отсутствовали облака и можно было увидеть мерцающие звезды. Так же по погоде можно было понять, что скоро пойдёт снег. Как и на осенний праздник, на новогоднее гуляние мальчишки собрались все составом и под покровом темноты проникли в деревню. На этот раз вместе с ними от начала и до конца был Тоу. Ли Минчжу не смогла вернуться к новому году, но в ее защиту она и не давала никаких обещаний. Поэтому самый старший из мальчишек был расстроен, но старался этого не показывать. Но все ребята видели его настроение, не первый же день вместе ютятся под одной крышей. Надо сказать, что это было так же зрелищно, как и в родном мире Шэнь Юаня. Несмотря на ночь, везде были зажжены красные и желтые фонари, некоторые из них были запущены в небо. От этого было светло так же, как и днем. То тут то там стояли жаровни и все замерзшие могли возле них погреться. На каждом шагу стояли различные лавки с праздничными угощениями и подогретым вином. А ближе к полуночи по улицам прошлось праздничное шествие с музыкальным сопровождением и большим танцующим драконом. От всего этого великолепия захватывало дух. В прошлый раз Шэнь Юань не смог остаться на празднике до конца, но в этот раз все было по-другому. Перед самим фейерверком, Цзя Мин впихнул в руки Шэнь Юаню запеченный батат, что позволяло согреть озябшие руки. Мальчик улыбался во весь рот и выглядел довольным и счастливым. И уже через пару минут разноцветные огненные цветы распускались почти над самыми головами мальчишек и местных горожан. На каждый такой выстрел толпа радостно охала. Конечно, они не сравнятся с теми, что запускают на новый год в Китае. Но от этого они не перестают быть такими же великолепными. Сердце замирало и забивалось быстрее после каждого громкого выстрела. Вернулись мальчишки в храм уже когда первые лучи солнца показались над горизонтом. Все были уставшими и довольными и быстро легли спать, легко погружаясь в сон. Первое утро после Нового года началось с леденящего душу крика и появившегося на пороге храма окровавленного Цзя Ера. Все ребята от этого перепугались не на шутку, а от волшебства прошлой ночи не осталось ни намёка.