Паук и Медведица\Медведица в паутине

«Вернусь к вечеру, когда помогу здешним повстанцам, и с подкреплением. Гладкой работёнки у Элли, лучший Налётчик».

«И те, потрясная командующая», ответил ей Зейн мысленно и остановился на полпути, поправил кобуру и свернул к свалке через выжженные и заваленные валунами и мусором норы скагов. Он задумался, что не так уж и плоха её манера сохранять официоз, когда они не рядом, когда он не оставляет синяки на её тонкой голой талии и не покусывает за ухо, захлёбывающееся от приятных похабностей. В противном случае она вспомнит его имя и точно не забудет. Никто из его пассий не забывал! Флинт спрашивал! На обрыве, как и полагается, возмущались ветра, неся с собой колкий песок. Несколько Налётчиков таскали доски и шифер, тягали магнетонами мятые каркасы от самоходных средств, незнамо когда бороздивших — а бороздивших ли?! — пандорские дороги. Двумя словами, строили укрепления. На редкость никчёмные пандорские укрепления, сносящиеся на раз даже коррозийным пистолетом. Но Элли и Лилит видели в этом смысл, а Зейн не ставил под сомнение решение своих руководителей, обладающих наличными. — Я не против помощи, `собенно в `боронных предприятиях, но предпочитаю отбиваться от дерьмишкоголовых самостоятельно, твои ребятки в курсе? — обратился к Элли, прогуливаясь важно по свалке. Но обратился со спины и не заметил, как та была увлечена разговором по ЭХО, когда повернулась к нему, словно морж в толстых льдах, за пять грузных движений, перебрасывающих часть жира с одной половины тела на другое при переставлении ног. Крупное загорелое лицо Элли нахмурилось. — Я перезвоню те, мамуль, Искатель явился. Пора действовать. — Не дай себя в обиду, солнышко. Звони. Связь отключилась с прерывистым щелчком. Примерно такой же звук издало что-то внутри Флинта, когда он догадался, чьи полные чарующей сладости губки попрощались с Элли. — Эт голос мало с кем спутаешь. Я знал твою мать. — Сделав паузу, он всматривался в лицо напротив, сохранившее то ли сердитость, ли подозрительность, то ли сморщенность по причине песчаной бури. Вроде бы Элли нуждалась в подробностях. — Мы мало г`ворили, зато с лихвой обменивались эмоциями от встречи. — Флинта выдала слишком развязная улыбка и слишком много воздуха, покинувшего его лёгкие. Он кашлянул. — Эт должно мня насторожить иль удивить, Иха?! Мья мать не спала только с нарядами, которые носит, и то я не совсем в этом уверена, — плавающей интонацией донесла она, как и всегда не очень понятной, укоряющей или равнодушной. — К тому ж, у тя слишком сладкая попка, чтоб мья мать на неё не позарилась. Ответный комплимент, пусть и спустя несколько дней, прозвучал уместно. Но что-то подсказывало Флинту дальше несмелого флирта с Элли не заходить и не только потому, что она дочь сногсшибательной Безумной Мокси. — Но хвать болтовни. Шевелись, Иха, за работу! Мои разведчики жизнь отдали за передачу сведений о нападении, которое будет вот-вот! Силами Искателей Элли недавно заново отвоевала гоночное кольцо «Супер 87» и автомастерскую, а заодно и отличную наблюдательную позицию, где размещалась реклама доставшегося ей в наследство «Тачкомата» (Зейн не был в курсе этой истории и не очень хотел знать, покуда его интерес не подпитывали какими-то либо средствами или ресурсами). Бандиты, как им и полагается, вернулись, чтобы оспорить право собственности. Им, видите ли, очень понравилось разъезжать вокруг бездумно, давить скагов и случайно попавших под колёса соратников. Но разве можно их за это винить?! Они выбрали лёгкую и временами ленную жизнь, полную удовольствий, Флинт смаковал её несколько лет, но отказался в пользу чего-то более захватывающего, чем сон на вонючих лежанках, стрельба по поводу и без и рисование на стенах кровью. Он стал заниматься этим на других планетах! Вынужденно. Ну, помимо прочего. Среди них — оперативно организовать укрепление и выстоять натиск какой угодно численности и мощности противника. Обычно с успехом. Хотя бы на какое-то время. — Я вытеснил грибов-убийц на Жунпее-7 и даже сохранил исследовательскую базу Tediore на Гестии, когда на неё нападали, ну… все! — убеждал заинтересовавшегося компетенцией Зейна по части обороны Алого, прищурившего один уцелевший глаз. Пандора полнилась калеками. — И зачем я взялся за эт, ведь её `сёравно потом разнесли?! — добавил он под нос с самопорицанием. В нынешней ситуации за «натиск» отвечали полуголые бандиты с пилотопорами или пушками из мусора, требующие ежеминутного охлаждения. Стоит ли говорить о каком-то испытании? Лилит была права, она дала ему отдых. После того, что случилось с Моуз и наверняка остальными Искателями, он в нём нуждался. С Зейном осталось несколько ребят, занявших турели, а остальная часть отправилась в проклятый Святой центр вещания за ресурсами, дополнительными данными и конечно же основанием нового штаба. Он бы сопроводил их, но не хотел вновь проезжать мимо слишком крутого обрыва с видом на унылую и временами романтичную песчаную бесконечность, где любого поджидают неизмеримо опасные существа. Пусть даже самого опасного из них Моуз покалечила или даже убила. На свалке Элли хотя бы додумалась огородить обрыв высокой стеной из самоходных машин. Которые уже вздрагивали от приближающегося полчища смехотворцев на разукрашенных Курьерах. Первая волна, подтянувшаяся с гоночного кольца, состояла из рукопашных убийц, чья реакция настолько спора, а удары столь точны, что они способны отражать летящие в них гранаты. Одна из турелей, ведущая прерывистый гранатомётный огонь, а точнее «зелёный» Алый в ней, этой особенности не знал и с криком покинул своё место незадолго до того, как турель взорвалась. Если Лилит пришлёт такую подмогу, то побеждать близнецов придётся своими силами (к счастью, не его одного). Зейн задействовал Двойника и вытащил точную дальскую винтовку, отстреливая перепрыгивающих преграды из машин недоумков, пока они не приблизились на расстояние удара. А там уже задействовал энергоклинок, вонзая его острые когти в голые загорелые и иногда без щитов тушки. Куда сложнее дело обстояло с постоянно ворчащими гигантами с атрофированной левой рукой (проделки генетики ли, собственного истязания ли, неизвестно), но в правой сжимающими массивный пилотопор, которым они ударяют о землю с такой силой, что рушатся здания! Только успевай вовремя отпрыгнуть! Ну, тем, кто может. Как и свои более хилые и тонкие предшественники, они отличались ловкостью, но благодаря большим размерам они скорее притягивали снаряды турелей, так что даже неумелые стрелки за ними разносили их на рваные куски. Настоящий праздник для завывших вдалеке жалобно пескороек! Если бы они имели возможности забраться сюда (к большому счастью, нет). В любом случае, праздник у них всё же будет, когда Элли и её ребятки скинут избавленные от лишних ценностей тела с обрыва. Ну, тех, кому не хватило денег на новое перерождение. К счастью-сожалению, Hyperion спонсировала обе команды. Как показывала практика, рукопашные бойцы больше отвлекали и не преобладали над дальнобойными, начавших стрельбу сразу после небольших махинаций с оружейным мотором. Подумать только, пушки фанатиков действовали по тому же принципу, что и лесорубная техника древности! Это смешило какое-то время, пока безостановочная пальба вкупе с холерической, бешеной природой стрелков не оставляла Налётчиков с сигналящими щитами. Но враги всё же быстро легли под гранатами и патронами Двойника, черпающего их из неопустошающихся складов DAHL. Следом на очереди с раскуроченного главного входа подоспели несколько коротышек, вечно то противно пищащих, то манерно дышащих перед тем, как нырнуть в хлам и собрать из него нечто стреляющее. Несмотря на внешние отнюдь непривлекательные признаки, вызванные присутствием эридия на планете или попросту неблагополучными условиями, они обладали инженерным складом ума (и умом в принципе) на зависть, стоит отдать должное. Но эта толика уважения всё равно не спасала их от снарядов турелей, Зейна и его технологий, а также Элли, взявшей гранатомёт такого размера, какой под силу взять только даме с весом примерно в четыреста фунтов. К сожалению, фанатики тоже обладали весомыми аргументами, и они среди всего вооружения ДехРов представляли наибольшую опасность и вызвали бы приступ гнева и зависти у мистера Торрга (и владельцев его компании), узнай он о них. Гранатомёты ДехРов это нечто такое, что заставляло Зейна грязно ругнуться с ярким акцентом и нырнуть как можно быстрее за укрытие и поглужбе, ожидая, пока их грохочущее чудо-оружие ненадолго заглохнет, перегреется, потому что оно плевало снарядами — стихийными, разрывными, лазерными, и чёрт пойми какими, но один хрен оставляющими от тебя горящую спичку! — со скоростью пулемёта! Зейн помнил, что лучше всего справлялось с этим истребителем от фанатиков. Упоминания о нём сохранились в виде огромных пробоин в песке и скалах, а также в разваленном поселении, нет, в виде руин, когда-то именовавшихся лагерем Солнцекрушителей. Зейн до сих пор помнил удивлённое и почти плачущее лицо окаменевшего Вонна и его реплику: «Фанатики это сотворили?!» — и схватился на волосы обеими руками. «Я. В основном», — ответила ему Моуз самодовольно, выпивая из своей фляги и подавившись жвачкой. Никто и не спорил. Сирена, магическое существо, своими волшебными кулаками из другого измерения нанесла меньшие повреждения, чем двуногий танк, Железный Медведь с рельсопушкой и ракетами… Флинт с глубоким выдохом признал, что ему его не хватало. Тем больнее было вспоминать последовательное и злорадное уничтожение «медвежьей семейки». — Задействуй нефтяную ловушку, Иха! Подпортим им видимость! — скомандовала Элли, перекрикивая периодические стихийные взрывы. Один такой бахнул с ней рядом и снял часть щита, но с её комплекцией, как стоило догадаться, не до уворотов. С одной стороны, ловушка особенно не поможет, учитывая область поражения гранатомётов. С другой — фанатики не подойдут ближе и не засадят снаряд в упор. Флинт резво привстал и сшиб пулей клапан в трубе, излившийся чёрной комковатой жижей, а Элли выстрелила прямо в неё каким-то притягательным взгляд огненным завихрением, устроившим в миг пожар со смогом. Стрельба безбашенных фанатиков стала менее последовательной и точной, но с турелями и повисшими на них обугленными стрелками они справились. Алые снайперы, потихоньку расковыривавшие щиты противника спрятались, оставив Зейна и Элли одних. Даже СТР4Ж и Двойник рассыпались прямо на глазах (искусственный тоже считается) владельца, вытянув у того жалобный стон. — Есть ещё план, Элли, иль мне импровизировать? — прокричал Зейн, скорчившийся в укрытии из мятого металла, пузырящегося коррозией и разносящей её резкий запах. — Ага, есть! — присела Элли за остовом машины и перезарядила гранатомёт. — Пусть эть сукины дочери и сыны подойдут поближе, я их в пандорские блинчики превращу. Грохот бомбардировавших снарядов ДеХров заполонил уши, Зейну пришлось убавить звук в наушнике и заменить его тоскливой, но успокаивающей оркестровой симфонией, но тот становился всё громче, пока в какой-то момент Элли манерно не прогундосила: «Получайте, выродки!» и с магнитов не повалился крупногабаритный хлам. На смену грохоту пришли женские вопли и мужские рычания, они насиловали барабанные перепонки Флинта, но недолго, уступив ругательствам и злорадствующим издёвкам про толстых, старых, седых и еретиков. Чудовищная в своей наглости неправда в основном. Зейн приготовился оборонять своё самолюбие, значит плясать вокруг в коконе Барьера, и вынул цифроприбор, как вдруг увидел её и замер. Замерли и безбашенные фанатики. — Железная Святая! — благоговейным хором поприветствовали они и припали на колени. Объект почитания поправила мешковатую в бронебюсте белую сорочку, наспех надетую Зейном на неё ночью, прищурилась от ветра, а затем раскрыла свои пронзительные янтарного цвета глаза и уставилась на подданных. — И вам привет, покорные дети… Вы чем заняты? — подозрительность в её голосе сменилась строгостью, прибавившая в грозности через фильтр противогаза. — Разве вам не сказали, что это моя область действий?! — Распоряжение самой королевы-богини. У нас не было выб… — Моуз, пригнись! Иначе заденем! — раздалось позади из-за составленных стеной машин. Снайперы. И кинули свистящие морозные гранаты, не дождавшись от неё ни ответа, ни действий. Фанатики прямо со своими гранатомётами упали на пузо в противоположную от них сторону. Лилипут с топорщащимся во все стороны меховым воротником мордоплюя ещё и проделал смешной замедленный кувырок. Все как один посчитали уместным нелестно отозваться об их меткости, складываясь в неразборчивый шум. — Святая — отступница! Она с еретиками! — заверещал среди остальных потрясённый мужской голос. — Предать её анафеме! — противно рыкнула соратница и нацелила круглый светящийся зёв массивного оружия. От обиды бывшая Железная Святая застыла и едва успела процедить сквозь зубы: «нет же, всё не так!» как блеснул купол, а она оказалась прижатой к песку прохладной шекочащей курткой. После резкого падения она болезненно выпустила весь воздух, а колющую ребро винтовку пришлось сместить. Лицо подсракулетки наплыло сверху, обрамлённое бежевым воротником с гексагональным узором. — Прив, девчуля, приятно видеть на те мьи вещи. Смотришься классно! Моуз нахмурилась. Первый прилетевший снаряд огненных брызг отразился куполом обратно. То же произошло и со следующими. — Теперь мне хочется сжечь её, лишь бы стереть с тебя улыбку! — огрызнулась она неосознанно, хотя пребывала отчасти в благодарном расположении духа. Почему? Потому что после ночных мучений ей наконец предоставили мягкость, тепло и внимание, одежду, постель, а при пробуждении — желанные закуску и фруктовую воду, размягчившие урчащий засохший пищевод. Всё бережно поставили рядышком с кроватью, а цифрозаписка в ЭХО пожелала доброго утра и приятного аппетита. Хотя Моуз расценила подобные подарки обязательными, возмещающими её мягкосказанные неудобства, сытая и выспавшаяся она меньше злилась. Даже о костыле подумала всего разок, и то сознание прижгло раскалённым прутом, сменив направление мыслей. — Ну чё ж ты так, девчуля?! Неужель те чёт не нраица? — вёл он обыденно беседу, пока пули снайперов отскакивали от Барьера со свистом, а гранатомётчики перебросили гнев с отступницы на других еретиков. Всё вокруг ухало и бахало. Моуз раздражённо задрала голову и осмотрелась. С той же стороны, со входа, с курьеров подтягивались Партизаны со щитами во весь их рост, противные противники, которые не пренебрегали стрельбой и точно не пренебрегут пнуть своими мощными бутсами разлёгшиеся цели. — Всё мне не нравится! — выползла дёргано из-под зейновой руки и встала. — Ты расхерачил моих Медведей! Я всегда буду тебя ненавидеть! Ясно?! — Зейн присел и чуточку потух: весёлость уступила равнодушию. Моуз поправила винтовку и развернулась к своим бывшим сотратникам, довольно быстро отказавшимся от неё. — И вас буду, придурки! Притащились сюда за каким-то лядом, бросаетесь обвинениями, хотя боги назначили меня разобраться с еретиками! И наконец нажала на спусковой крючок своего бабахающего Серпа. Раз, другой, третий, десятый. Рваное мясо полетело вслед за криками во все стороны. Флинт втайне порадовался, что не дал ей выстрелить в него во время их поединка. Стихийная дробь не оставила бы живого места на его щите. Моуз выглядела решительно и стойко, ей не нужны были Медведи, чтобы вывернуть зады наизнанку всех посягнувших на её жизнь. Так и случилось — щитовики с атрофированным чувством самосохранения неслись на неё, не забывая басить о собственном превосходстве, как вдруг хрипели, роняли снаряжение и пачкали песок кровью. Ветер от бушующей вдалеке бури в последний раз наведался на свалку. Все спрятали лица и придержали головные уборы, поправили растрепавшиеся волосы. Элли привстала из-за укрытия, поставила гранатомёт перед собой и грудным голосом, созданным для оперного театра на пятьсот мест, раздала указания оставшимся Налётчикам. Они побежали кто куда, а через несколько минут вернулись, чтобы подтвердить отсутствие подкрепления. — Девчуль, я облажался. Прости, — подкрался со спины Зейн тихо к тяжело дышащей Моуз. Она молчала со стиснутыми зубами. — Но и ты облажалась, так что мы в расчёте. Дыхание её стало ещё более неровным, похожим на плач. — Хорошие вести, Налётчики! Сушь свободна от фанатиков! — оповестила триумфально Элли, и в ответ ей послышались редкие улюлюканья. — Слаженно поработали, молодцы! Не разбегаться! — последовало строже. — Поможете здесь прибраться и прибрать ценности! Алые активно рассредоточились по свалке, рассматривали оружие и другое снаряжение, хватали небрежно гранаты, едва не активируя взрывной механизм, крали даже аксессуары, чтобы похвастаться перед сподвижниками. Флинт продолжал стоять рядом с плачущей, желая знать, какими словами её утешить. Не жена и не любовница, с ними он выкручивался при помощи органов любви — губ и языка; не подруга, те сдавались перед его улыбчивым заразительным обаянием, но способная напарница, чьи боевые качества заметил даже самовлюблённый до беспамятства одиночка. В довершение всего, она молода, и слишком, а у Зейна как раз есть старшая дочурка её возраста. Может это его шанс попрактиковаться в искусстве примирения и достижения гармонии перед встречей, которую он запланировал очень давно?! Что предпринять? Войдите в его положение, он ещё ни разу не уничтожал боевых танков, представляющих для кого-то смысл жизни (хотя нет, уничтожал, но вместе с владельцами, на чувства которых ему наплевать), только крал большие суммы, убивал близких, шантажировал и пытал. Обычно он не выходил один на один на беседу с этими несчастными ублюдками, не успокаивал их. Не в его обязанностях было лечить души навсегда изувеченных им людей. Но Зейн Флинт не готов был признать, что он не талантлив во всём, поэтому…. — И вот ещё что, — обратила к себе вновь внимание Элли, на этот раз только двоих Искателей (пусть один из них бывший), стоявших поодаль и не участвовавших в акте благородного мародёрства, — на всякий случай я бы хотела проверить, действительно ли в Суши никто не вопит о величии этих напыщенных подростков. Что в переводе с командирского наречия означало, Зейну и Моуз предстояло проверить каждый незанятый Налётчиками лагерь, найти и убить оставшихся, и доложить по выполнению. Ещё день малоосмыленного путешествия по пустыне, каждая песчинка которой побывала в глазах, носу и заднитце Флинта не один раз. Если поглядеть с другой, позитивной стороны, это малоосмыленное путешествие рисковало, именно так, подкинуть неприятности, стать сложнее, а значит и интереснее. Зейн всегда на это надеялся. — Моуз?.. Дорогуша?.. Потянешь такое задание?.. Ты же с нами?.. — поинтересовалась Элли неуверенно, но с присущей ей ласковостью, и Флинт в очередной раз убедился, что мужчин здесь явно уважают меньше, хотя любезно напомнит им, что именно Тайрин, взбунтовавшаяся сирена, помыкающая своим менее одарённым братцем, женщина, превращающая людей в эридиевые статуи, поставила на уши планету! Моуз утёрла невидимые слезинки, которые к тому же высушил ветер (Пандора плакс не выносила!), обернулась и незаметно кивнула. — Не уверена, но разве у меня есть выбор?! — Зейн, Элли и ещё пара Алых уставились на неё с подозрением и сочувствием. — Что мне ещё остаётся?! Я уже не с ними, с теми пустоголовыми, но ещё не с вами. Однако вы хотя бы не пытаетесь меня изувечить и убить. Ну, большинство из вас… — Перевала тяжёлый взгляд на виновника в её крайних бедах. «Железная логика, как и подобает Железной девчуле». — Слышала, ты потеряла ЭХО. Ребята нашли бесхозное, надеюсь, тя не смутит на нём пара капель крови. Моуз протянули серый «кирпич», изготовленный заводом DAHL, чьё местонахождение для всех — загадка заковыристее содержимого Хранилищ. Предыдущим она пользовалась всего две недели, можно сказать, ничего не лишилась, а потом фанатики выбросили его, чтобы она приняла новую жизнь без оглядок на прошлое. В том числе на внешний вид, который в станции «Новый Вы» теперь имел всего одну временную отметку — вчера. Здравствуй, новая стильная Моуз, с саднящими тату, краснеющими на солнце, изувеченным лицом и наполовину выбритой головой. Теперь этот облик в станции предлагается по умолчанию. — Уверена, что двинешь, девчуля? Лил советовала те отдыхать. Я б предложила те испить чего-нить с ароматными булочками вместо того, чтоб шляться по этой дыре… — удостоверилась на всякий случай любезная Элли и сделала печальную гримасу. Вот уж чего ей не хватало, так это гонять чаи с толстой тёткой, которая только и любит, что команды раздавать. В воспоминаниях Моуз нарисовалось столько много лиц разевающих рты, из которых летят слюни, оскорбления и приказы, что она содрогнулась и отказалась в момент. Много она в жизни стелилась и подчинялась. В центре вещания из колонок зудела единственная запись о покорности, причём одними и теми же словами, плюс к тому фанатики никогда не выключали телевизор и прилипали к экранам строго каждый час, чтобы услышать напутствия богов-близнецов. И смешные считалочки про расчленёнку, идущие следом. Без этой превращающей в зомби обстановки Моуз обнаружила для себя в некотором роде свободу с щекочущей уши тишиной и желание держаться ото всех подальше. Можно сказать, в настойчивой просьбе — в её случае — прогуляться по лагерям и окончить муки несчастных утырков, не представляющих жизнь без доказательств собственной повёрнутости на ком-либо или чём-либо с помощью насилия со всеми несогласными, она увидела возможность исполнить это желание, избавиться от опеки. А возможно даже и — от навязчивого жжения, мешающего испробовать драгоценный порошок. В таком случае даже наткнуться на кого-то из фанатиков будет кстати: она жестами заставит принести ей нужное, учитывая её высокое положение. Которое, как она надеялась, ещё сохранилось. Жаль, только подсракулетка увязался. Но без няньки её не отпустят, словно она дитё малое. Моуз чуть улыбнулась, придя к мысли, что для подсракулетки все вокруг — дети. После дополнительных сведений Моуз подобрала приглянувшееся ей оружие от фанатиков и нехотя двинулась в сторону бывшего лагеря Солнцекрушителей, а Флинт отправился за ней неторопливым шагом. Периодически он останавливался, осматривал скалы и карабкался на них, спрыгивая уже со сжатыми в руках наличными из бандитских нычек. Или заворачивал в пещеры и хвастал оружейными новинками из сундуков. Казалось, ни один тайник не ускользнёт от зоркого глаза Зейна Флинта. — Ты б уделала мня в иных условиях, в помещении без укрытий, к примеру, иль на `ткрытом воздухе, — осторожно раскрыл свои слабости — вопреки профессии — Зейн перед тем, как они миновали на входе контейнер с красным кулаком, сжимающим солнце, донося до посетителей то, кто заслуживал их основного гнева. В этом они не отличались от остальных пандорцев. — Да, наверное, — сонно послышалось от неё. Как теперь проверить слова на практике? — Ты прямо фурия, не сомневайся в этом! — похвалил он искренне в своей манере. — Сколько те п`надобилось времени собрать своих танков? Ты б попробовала ещё раз. — Сам он терял беспилотников еженедельно, в худшие времена, но не тосковал по ним, только чинил или заказывал новые. Её он по понятным причинам избавил от этих подробностей. Только добавил потише: — Я п`могу. Моуз прищурилась, но сомневаться не приходилось, что под скрывающей лицо маской она болезненно сморщилась. — Железного Медведя собирало двенадцать инженеров-конструкторов в течение нескольких месяцев, а Медвежонка я сварганила по его подобию за то же время, когда ушла в самоволку. Фанатики лишь помогли мне с последними деталями. Ответом Зейна было бы молчание, если бы не его порок — болтливость в сочетании со скоромыслием. — Хех, одно из неофициальных названий Пандоры — свалка, уверен, мы найдём здесь уйму деталей! А если нет, я прогляжу список на чёрном рынке комплектующих и оставлю заказ! Предложение звучало весьма и весьма соблазнительно, но Моуз не поменялась в лице. Это будет Медведь, не сопровождавший её в военных учениях, сборке, мойке и другой рутине. Это будет Медведь, не прошедший с ней сражения в пустынных бурях, болотных густых туманах, городских сизых в неоне смогах или на ветреных цветочных равнинах. Это будет не её Медведь. — Привет, Искатели! — вмешался торопливо Алый с занятого лагеря, переоборудованного в наблюдательный пост. — Откуда вы? Выглядите свежевзбученными! Э, то есть потрясно! — Этот странный комплимент в большей степени подходил Моуз, так как она участвовала в прямом пуле-кишкообмене с фанатиками на близкой дистанции и вышла окровавленной победительницей. — Элли предупредила о вас, пришли за сводкой? Именно так. И то, что они узнали, к счастью, убавило малоосмысленной работёнки. Стоило проверить всего-то шесть лагерей в Суши. Из восьми ранее существовавших. Первым делом на Курьере, который вёл Флинт небрежно и жёстко, потчевая свою природу горячеголового лихача (рядом не было обрывов, очевидно), они сделали остановку возле так называемой церкви Ведра с кровью, управляемой почившим Мусоровозом. По факту представляющей из себя типичный цветастый лагерь фанатиков, сложенный из контейнеров абы как. Лёгкий ветер трепал опалённые развешанные тряпки, хлещущие выцветший и много где надкусанный коррозией металл, мычали вдалеке щенки скагов, ищущие не то кормильца, не то пищу. Вынужденные напарники единогласно разделились: низкорослая исследовала нижние этажи и подвал, а долговязый проследовал наверх. Кажется, Амара справилась в своё время с заданием, если ни одна живая душа не выглянула и не выпрыгнула, а в каждом проверенном сундучке и сейфе в согласии с природой Искателей нынче лежала лишь пустота. Амара как не побрезговала и не поленилась обчистить туалеты на самом верху башни из контейнеров, так и проявила смекалку и упорство, чтобы отыскать личную сокровищницу главаря. При патологическом стремлении пустоголовых (или же очень упорных) бандитов возвращаться в знакомые места даже странно, что Искатели никого не застали. — К следу`щему тада, — объявил Флинт и сделал пометку в ЭХО для Алого в наблюдательном пункте. Имя его он нарочно не запомнил. Как к нему, так и он к ним. — Моуз, идёшь? Она вылезла нехотя из лаза, из которого обычно появлялись лилипуты, подержалась за голову, цыкнула и кивнула. Солнце пекло так, будто всё на планете для него блинчики, а тень отбрасывали лишь редкие скалы и причудливые столбы, к которым тянулись тросы с лагеря для быстрого спуска. От тревожного звоночка Флинта отделяла всего секунда, но перед лицом возник портрет пленительной сирены.