***
Июль 1807 г. Российская Империя сидел напротив Французской Империи, скрестив руки на груди, и внимательно вглядывался в водную гладь. Сейчас оба находились на середине реки Неман буквально на плоту, на котором расположился крытый павильон. Француз с милой ухмылкой разглядывал поверженного соперника. Впервые за долгое время он снова был перед ним так близко, что позволяло запечатлеть в памяти Императора больше деталей русского, подметить, что он сейчас чувствует, какие эмоции отражаются на его лице. А самодержец ощущал этот любопытный взгляд сидящего напротив, но сделать ничего не мог, лишь упрямо молчал и игнорировал. «Почему же ты, Россия, такой упрямый? Это черта твоего народа, или эта особенность присуща только тебе?» — спрашивал самого себя Французская Империя, отпив немного чая. Как же было обидно, что русский не понял его предупреждений после Аустерлица и снова рискнул сокрушить его армию. Как наивно и недальновидно! Но Французская Империя не был в обиде за такое решение. Все в жизни совершают ошибки, и серьёзную роль во внешней политике играл его собственный император, который почему-то видел в них только врагов, от которых исходить угроза. Но Наполеон столько раз показывал, что они не враги русским, что им ничего не угрожает! Но ничего не вышло. Русские снова совершили роковую ошибку, согласившись уже вместе с пруссаками пойти против них. Долгое молчание не устраивало Императора, а потому он доброжелательно улыбнулся и со стуком поставил чашку с чаем на стол, привлекая внимание хмурого русского, который всем своим видом старался показаться расслабленным и спокойным. Но от француза не скрылись резкие движения, недовольный блеск в голубых глазах Империи. — Чего же вы не угощаетесь, mon ami? — спросил Французская Империя, указывая на чашку чая перед Российской Империей и сладостями в небольших блюдцах. — Прошу меня простить за такое невежество, совершенно забылся в собственных мыслях, — сразу же нашёл оправдание русский, мягко ответив французу, и отпил немного чая. — Сами понимаете, произошло столько событий и потрясений. Моя голова в последнее время только об этом и думает, — ласково улыбнулся русский Император. Казалось, от его недовольства не осталось ни следа. Сейчас прямо в глаза французу смотрел с лёгкой приветливой улыбкой Российская Империя, тон голоса был нежен и приятен, сам вид страны был спокоен, словно он говорит не о собственном проигрыше, а о приятной погоде. — Конечно. Собственно, вы прекрасно понимаете, что именно за этим я позвал вас сюда. Именно вас, а не Королевство Пруссию, — также с улыбкой говорил Французская Империя, после чего для удобства поставил свои локти на стол и сложил ладони в замок перед собой. — Наконец-то я смогу с вами спокойно поболтать, Российская Империя. Мы за все эти годы так и не сели за стол переговоров несмотря на все мои попытки, — хмыкнул мужчина. — Так что… Благодаря Тильзиту мы, наконец, можем обсудить всё, что нас так яро интересует. — Это вы верно отметили, Французская Империя, — кивнул русский, беря с блюдца сладость, напоминающую зефир. Немного откусив и ощутив сладостный вкус на языке, русский продолжил. — Что же в первую очередь вы хотите обсудить со мной? — спросил он, изогнув бровь. Такое поведение Империи нравилось французу, оно завораживало и заставляло узнать, каким будет его собеседник без этой маски дружелюбия и вежливости. Появился ещё больший интерес к данной персоне. Но выпытать ответы на волнующие Французскую Империю вопросы было гораздо важнее и любопытнее, а потому мужчина быстро отогнал мешающие мысли и пытался своими речами также завораживать русского. — Я не хочу с вами конфликтов, Россия, — перейдя на краткое обращение к своего собеседнику, начал Французская Империя, но тут же осёкся и спросил. — Вы не будете против, если я вас буду так называть? В случае вашего согласия вы также сможете кратко обращаться ко мне. — Вы однажды меня так уже назвали, я не вижу в этом ничего плохого, Франция, — добродушно ответил русский, после чего снова откусил зефир. Француз с лёгкой улыбкой кивнул и продолжил: — Так вот. Мы, я и мой император, никогда не хотели с вами конфликтов, Россия. Мы никогда не смотрели на русских как на потенциальных врагов, мы хотели с вами мирного сосуществования, сотрудничества и в лучшем случае союза, — Французская Империя выразительно посмотрел на мужчину, после чего показательно тяжело вздохнул. — К сожалению, вы этого не поняли. И после глупого и наивного предложения Пруссии согласились помочь ему. И к чему в итоге привело ваше стремление устранить мою власть? — совершенно спокойно, без какой-либо ненависти или агрессии спросил француз. — Я принимал это решение совместно со своим императором, так что не всё зависело только от меня. Также Пруссия является нашим давним союзником, что обязывалось нас вмешаться в этот конфликт именно на их стороне. Очевидно, что в таких условиях я принял решение помочь пруссакам и вступить в коалицию, — также спокойно ответил Российская Империя, но внимательно подбирал формулировки. — Вы хотите сказать, что не будь у вас союза с Пруссией, вы бы не пошли на военный конфликт со мной? — Это совершенно другая ситуация, которая в реальности не случилась. Рассуждать о чём-то несуществующем очень тяжело и долго, — тут же ушёл от ответа русский, что явно не понравилось Французской Империи, но этого не показал. — Я хочу с вами обсудить не только условия договора, которые касаются вас, но и условия касаемо Королевства Пруссии. Но думаю, сначала стоит обсудить именно ваши обязательства, — улыбнулся француз, после чего продолжил. — Я прошу немногого от вас, Россия. Повторюсь, я вам не враг и не хочу ухудшения наших отношений, роста ненависти и желания реванша от вас и вашего народа, поэтому условия не настолько зверские, как могли бы быть. Вспомните Австрию после Аустерлица, за ним последуют не лучшие условия для Пруссии, который посмел организовать коалицию против меня, впихнув туда ещё и никчёмного Саксонию. Вот у них условия даже рядом не стоят с условиями, которыми я ставлю для вас. Французская Империя ненадолго замолчал, ожидая хоть какой-то реакции от Российской Империи, который внимательно слушал собеседника. Кивнув, русский с замиранием сердца ожидал услышать его последующие слова. — Первое, — он загнул большой палец на правой руке. — Вы признаёте Рейнский Союз как субъект политики и законную организацию после падения Священной Римской Империи. Далее, — он загнул второй палец. — Вы официально признаёте королей Голландии, Неаполя и Вестфалии… — Франция, — прервал его Российская Империя, на что француз вопросительно посмотрел на него. — Прошу прощения, что перебил. Королей Неаполя и Голландии я знаю, братья вашего императора. Но о государстве Вестфалии я не слышал ранее, как и о его правителе. — О, безусловно. Оно ещё не создано, но это вопрос времени, — хитро ухмыльнулся Франция. — Королевство Вестфалия будет создано на территории нескольких земель Пруссии, а претендент на роль короля уже давно найден, Жером Бонапарт. «Что?! На территории Пруссии?» — сразу же насторожился Император, даже округлив глаза. — «Сколько же территорий заберёт Франция у него, если они рассчитывают создать на них новую страну? И что представляет из себя воплощение? Очередной выродок французов?» — в голове крутилось множество вопросов, но их стоит оставить на потом, когда они обсудят условия для России и перейдут к Пруссии. — Третье, — француз продолжил загибать пальцы. — Вы признаёте все мои завоевания в Европе… Но! — сразу же прервал сам себя Франция. — Я вас щедро отблагодарю за ваше признание. — Отблагодарите? — не понял русский. — Вы давние неприятели со Швецией, верно? — спросил Империя, на что Россия только нахмурился, не зная, к чему ведёт француз. — Мне прекрасно известно, что вы давно грезите о территории, которая, к сожалению, принадлежит сейчас шведам. — Финляндия, — в слух озвучил свою догадку мужчина, на что Французская Империя одобрительно улыбнулся. — Я обещаю вам, что в вашем желании вам препятствовать не буду. И даже смогу посодействовать вам при необходимости, как только вам представиться удобный повод, — пообещал Франция, пристально смотря на русского. — Мне нравится ваша благоразумность, — спокойно ответил Российская Империя и отпил немного чая. — Но я предполагаю это не всё? — Безусловно. Самое главное я оставил на потом, чтобы всё грамотно вам рассказать, — самодовольно ухмыльнулся мужчина, что вызвало внутри у самодержца неприятное чувство. — Видите ли, Россия… — махнув рукой в сторону, начал он. — Вам прекрасно известно, что британский флот — сильнейший и мощнейший в мире. Отрицать это глупо, а признать тяжело. В рамках третьей коалиции я разгромил вас с Австрией, устремил своё внимание к Священной Римской Империи, к сожалению так ра-а-ано покинувшему нас, — француз протянул эти слова с издёвкой, что вызывало возмущения у русского, но тот с трудом выдержал, чтобы это не отразилось на его лице. — Но мои победы над вами не покрыли факта того, что я проиграл Великобритании на море. — Вы говорите о вашем морском сражении? — уточнил Император, на что получил хмурый кивок. Впервые за их диалог Французская Империя казался невероятно серьёзным, на его лице на пару секунд исчезла улыбка, вспомнив о проигрыше англичанам. — И тогда я понял, что в равном бою… В морском бою. Мне не одолеть Великобританию, не подчинить. А он не идиот, сам осознанно не пойдёт со мной воевать, переправляя свою армию на сушу. Ему гораздо выгодней спонсировать других европейских стран, которые будут воевать со мной и организовывать всё больше и больше коалиций. Воевать с ними так утомляет, — презрительно бросил француз, после чего снова ухмыльнулся, блеснув своими глазами в сторону внимательно слушающего России. — И именно после нашего сражения я понял, что единственным способом разгромить Великобританию будет экономически его истощить. «Экономически истощить?» — пронеслось в голове у русского, но задать вопрос не решился, понимая, что Франция всё прямо сейчас разъяснит. — Я хочу, чтобы вы вступили в континентальную блокаду, направленную на истощение Великобритании. Я хочу, чтобы вы полностью прекратили всяческое торговое сотрудничество с англичанами, — сказал француз, изогнув бровь. — И не думайте, что этот пункт относится только к вам, Россия. К континентальной блокаде уже присоединилась Дания, Голландия, Италия, Испания. Помимо вас к блокаде присоединится Пруссия. Российская Империя всё же долго не мог держать маску спокойствия и равнодушия, а потому всё же недовольно нахмурился, отведя взгляд к воде. Он сильно сжал ручку чашки и сжал зубы между собой, сдерживаясь, чтобы не воскликнуть от досады. Великобритания был одним из самых выгодных торговых партнёров русских, многое в экономике зависело именно от англичан. Отказываясь от их сотрудничества экономика его собственной Империи пошатнётся. На восстановление и подъём отечественной промышленности уйдут годы. — Что-то не так? Вы не довольны условием о присоединении к континентальной блокаде? — ласково спросил француз, заметив, как резко переменился в лице его собеседник. — Но, Россия. Вы же понимаете, что тут я не смогу пойти вам на уступки, как бы мне не было грустно смотреть на ваше раздосадованное лицо. — Я не смею вас уговаривать о том, чтобы я не присоединялся к блокаде против Великобритании, это было бы высшей степени наглостью, — тяжело выдохнув, ответил Российская Империя, отставляя пустую чашку в сторону, и мило улыбнулся собеседнику. — Я лишь могу договориться с вами о кое-каких элементах, которые помогут скрепить начало наших дружественных отношений после того, как мы оба подпишем договор. Французская Империя заинтересованно посмотрел на русского с лёгкой улыбкой. Он его заинтриговал. Но разговор о дружественных отношениях очень радовал Империю. — Что вы хотите получить в качестве компенсации? — Я хочу, чтобы вы прекратили помогать туркам в войне против меня, — ответил мужчина. — Прекратите оказывать им помощь, она пойдёт только в убыток вам же. — Ох, безусловно! — хлопнув в ладоши, сказал с яркой улыбкой Франция. — Я бы мог и сам прописать это в договоре. Как-то странно, когда я пытаюсь выстроить хорошие отношения с вами, русскими, при этом помогая вашим врагам. Российская Империя совершенно по-другому представлял Францию. Мужчина, сидящий сейчас напротив него, не вызывал в нём негативных эмоций. Наоборот, русский заметил, с каким трепетом и с каким искреннем интересом к нему относится француз. И это не было каким-то лицемерием или издёвкой как к проигравшему, это был диалог на равных со взаимным уважением. Это нравилось русскому Императору, под конец их диалога он стал чувствовать себя свободней. Русский прекрасно понимал, что собеседник не желает ставить себя выше него, он не собирается наносить серьёзный урон его государству. Франция был искренен в своих намереньях заключить дружественные отношения с его страной.***
Королевство Пруссия волнительно ожидал двух Императоров на пороге дворца в Тильзите, переступая с одной ноги на другую. Его импульсивность и стремление отомстить за причинённый ущерб по Священной Римской Империи привели к поспешному решению первому дать отпор французам. Может стоило дождаться и подготовится, чтобы дать серьёзный отпор? Догадываться как лучше уже не имело смысла. Сделанного не воротишь, а рассуждения о том, как нужно было сделать ничем уже не помогут. В их коалиции было не так много европейских стран. Саксония выбыл самым первым, показав свою слабость и неспособность обороняться и тем более нападать. Война ещё не закончилось, а он подписал с Французской Империей мир и вступил в Рейнский Союз, предав своих союзников. Сил русских, пруссаков и шведов не хватило для победы над сильной армией Наполеона. Мира позже запросил сам Российская Империя, понимая, что дальнейшие военные действия приведут только к большим жертвам. Больше всего Пруссию настораживало, что Французская Империя решил что-то обсудить с Российской Империей, вероятнее всего предварительные статьи договора. Королевство напрягал излишний интерес француза к его возлюбленному, но ещё больше его волновало то, что русский никак не препятствовал такому интересу, не показывал своё недовольство. В последний раз, когда немец видел Императора, тот любезно общался с Францией, создавая искренность в их диалоге. А может ему и правда нравилось общаться с некогда их главным врагом? С главного входа во дворец спустилась высокая красивая девушка с чёрными волнистыми волосами, которые были аккуратно заправлены в шишку на голове, только пара тонких прядок свисали около ушей. Рубиновые глаза волнительно оглядели монарха, а затем девушка, подойдя к Пруссии, тихо сказала: — Дворец готов принять гостей. — Спасибо, Тильзит, — кивнул девушке Король, после чего глянул в даль. И, наконец, вдали показались кареты гостей. Сердце немца, казалось, забилось в два раза быстрее от волнения, когда из первой кареты вышел с довольной ухмылкой Французская Империя. «Ничего хорошего», — про себя подумал Пруссия, тут же нахмурившись. Следом показался выходящий Российская Империя, который лишь на миг взглянул на немца, после чего подошёл с лёгкой улыбкой к французу. За этот настолько короткий промежуток времени мужчине показалось, что в глазах любимого проскользнуло сочувствие. Королевство удивлённо вскинул брови, не понимая такой вежливости и «задора» русского. — Добрый день, Пруссия. Что ж, долго затягивать визит не стоит, верно? Чем быстрее подпишем договор, тем лучше будет всем нам, — миролюбиво со своей фирменной улыбкой сказал француз, подойдя ближе к немцу. Тильзит вежливо поклонилась гостям и тут же удалилась, отойдя в сторону от них. Она не выступает в роли сопровождающего, на этой встрече только страны, столицам, а тем более простым городам делать здесь нечего. — Верно… — хмуро заявил немец, глянув на русского, который убрал свою приветливую улыбку с лица, как только перестал беседовать с Францией. Он твёрдо посмотрел на Короля, всем своим взглядом показывая, что чуда не случится после этой встречи. Это обнадёживало. Проходя по коридорам, Французская Империя вместе с Российской Империей с неким восхищением осматривали убранство дворца. Коридоры дворца были украшены интересными и скромными колоннами, на небольших столиках стояли декоративные вазы и другие фарфоровые атрибуты. Российская Империя заметил, прежде чем завернуть в сторону, большой портрет, изображающий статного мужчину, держащего в правой руке меч, а в левой придерживающего щит, в доспехах и в белой накидке с чёрным крестом сбоку. Мужчина на портрете сильно напоминал самого Пруссию острыми чертами лица, холодным и высокомерным взором серо-голубых глаз, длинными чёрными волнистыми волосами, которые свободно лежали на плечах. «Тевтонский Орден», — догадался русский и невольно повернул голову к лицу Королевства, будто сравнивая картину и сына изображённого Магистра. Определённо во дворце Пруссии должны быть картины Тевтонского Ордена, но, видимо, Российская Империя не обращал внимания или попросту не замечал, поэтому сейчас он впервые узрел изображение отца пруссака именно здесь, в Тильзите. Зайдя в нужную комнату, Французская Империя начал по-собственнически разглядывать кабинет немца, после чего в приказном тоне сказал: — Расположите карту с вашими границами на столе, Пруссия. Королевству ничего не оставалось кроме как молча выполнить указ, достав из шкафа скрученную в трубочку большую карту со своей действующей границей. Немец прижал её к столу несколькими медными статуэтками, что стояли на столе, и ненавидяще посмотрел на Францию, даже не зная, что ему ответить на такое открытое неуважение. — Что ж, пока мои дипломаты подготавливают все необходимые бумаги, я введу вас в курс договора. — Вы не намерены что-либо обсуждать со мной? — чуть ли не рыча, сдерживая спокойный тон своего голоса, спросил Король. — О нет, конечно нет, — хлопнув в ладоши, с милой улыбкой ответил француз. — Я уже ставлю вас перед фактом, какие территории вы теряете из-за вашей попытки устранить моё влияние в Европе. — Вы как-то предвзято относитесь к немцам и слишком любезно к русским. Справедливо ли? — изогнув бровь, Пруссия сначала посмотрел на Французскую Империю, а затем на Императора России, но лишь на миг, чтобы не злить самого себя ещё больше. — Ревнуете? — в шутливой манере поинтересовался француз, беря со стола карандаш. На его шутку Российская Империя сразу же замер, а Король лишь больше нахмурился, но, казалось, Франция этого уже не замечал, вычерчивая области западных и восточных территорий. Пруссия внимательно следил за его действиями, и глаза всё больше и больше округлялись, а сердце всё быстрее стучало от волнения, видя насколько огромными были выделяемые области. — Нет, так нельзя, — подняв взгляд полный шока, сказал немец, на что получил абсолютно равнодушный и презрительный взгляд от француза. — Можно. Я победитель, и только я диктую условия для мира, на который вы добровольно пошли, — холодно ответил Французская Империя, после чего замолчал, продолжая внимательно чертить территории. Сейчас на карте территория государства представляла собой огромные клешни, около половины её земель были сейчас под лёгкой штриховкой как с Запада, так и с Востока. Нельзя было описать, что испытывал в этот момент Пруссия. Настоящий ужас, страх за будущее своей страны, последствия, которые грохнут после отторжения стольких земель, которые были богаты ресурсами, на которых проживало достаточно большое количество населения. Королевство ошарашенно посмотрел на Российскую Империю, который стоял за спиной француза. Возлюбленный, взглянув на него, лишь сочувственно блеснул глазами, показывая, что в данной ситуации он абсолютно бессилен. «Неужели, когда вы беседовали раннее, ты не знал об этих условиях для меня?!» — про себя возмутился Пруссия. В груди болезненно защемило, это было равноценно предательству, спокойствие и абсолютно ненужное сейчас сочувствие от Российской Империи только делали хуже в данной ситуации. «Неужели он предпочтёт Французскую Империю мне?» — внезапно пронеслась такая мысль в голове у немца. — «Нет, он же не может так поступить… Мы так давно вместе, нас связывает столько событий. Он не может пойти у них на поводу!» Француз остановился и задумчиво скривил уголок губ, легонько стуча карандашом по области, которую оставил на самый конец. Гораздо слабее её выделив, Французская Империя прищурился и тихонько сказал: — Бранденбург… Тут же Пруссия заметно вздрогнул и до дрожи сжал ладони в кулаки, чтобы хоть как-то сдержать свою внезапно из ниоткуда взявшуюся ярость. Немец крепко сжал зубы между собой и перевёл полный ненависти взгляд на Французскую Империю. После того, что он отобрал у него столько земель, француз смеет отобрать самое сердце его страны?! То, что Король хранил так бережно столько лет, то что ему доверили под своё правление?! — Не смей! — не выдержав, громким шёпотом сказал Пруссия, чем вызвал искренне удивлённый взгляд француза. — Эта территория так вам ценна? — ухмыльнувшись, спросил Франция. — Дело в том, что на ней сосредоточены самые главные ресурсы? Или дело в чём-то более личном? — словно кукловод, который тянет своих кукол за ниточки, интригующе спрашивал француз, умело надавливая на болезненные раны Пруссии. — Франция, — спокойным, но требовательным тоном позвали Императора со спины. Французская Империя обернулся к Российской Империи и изогнул бровь с лёгкой улыбкой, глянув на ещё одного свидетеля торжества. Русский был серьёзен, больше мило не улыбался, ласково с французом не беседовал. Пруссия перевёл взгляд на Россию и внимательно вслушивался в каждое слово возлюбленного, будто ища в нём какую-то помощь в этой безвыходной ситуации. — Что такое, Российская Империя? — спросил Император. — Не сочтите за наглость, вы прекрасно знаете, как я вас уважаю, — мягкий и приятный тон в голосе русского снова вернулся, на губах появилась лёгкая улыбка. — Но вам не кажется, что это будет слишком? Нельзя допустить, чтобы вы таким образом буквально расчленили территорию моего союзника. Королевство Пруссия потерял достаточно много территорий, Бранденбург является его одной из основных частей, от которой напрямую зависит жизнь страны. Было видно, что данные аргументы никак не заботили Французскую Империю, поэтому тот перестал улыбаться и лишь внимательно следил за эмоциями и действиями Российской Империи с ледяным спокойствием. — Прошу, в знак вашего уважения ко мне. Оставьте за Пруссией основные территории: Бранденбург, Силезию и Померанию. Сохраните государственность. Большего я от вас не могу просить, — сложив руки за спину, вежливо закончил свою мысль Император. Пруссия смотрел на Российскую Империю с надеждой на то, что тот сможет уговорить противника сохранить эти территории. Франция сможет услышать только русского, Королевство он просто не захочет выслушать. Француз повернулся к России спиной и посмотрел на немца, который посмотрел на него в ответ. В глазах Императора сохранялся огонёк решимости и презрения, об уважении к противнику не было и речи. Империя тяжело вздохнул и повернул голову в сторону России, слегка улыбнувшись ему: — Очень благородно с вашей стороны, Россия, — он немного помолчал, а затем продолжил. — Хорошо, я претендую только на выделенные территории, — Франция показательно провёл карандашом по заштрихованным областям. — Кому вы отдадите мои территории? — спустя столько времени тихо спросил Пруссия. — Королевство Вестфалия, — француз обвёл самую западную заштрихованную территорию. — Немного Саксонии за то, что вовремя понял, на чью сторону нужно встать, — хмыкнув, отметил небольшую область по центру. Пруссия скривился и шикнул. Саксония всегда был слабаком, стоило предсказать, что ничего с его участия в войне против Франции они не получат. — И самое важное, территории, которые вы получили в результате разделов Речи Посполитой, — он обвёл достаточно большую восточную область. — Я их верну законному владельцу и создам полностью подвластное мне государство. — Что? — не понял Пруссия, нахмурившись. — Речь Посполитая мёртв. Кому вы собрались отдавать его земли? — Какое государство вы хотите создать? — следом задал вопрос Российская Империя, чем вызвал удивление немца. «Он что не знает? Разве они не обсуждали, к кому перейдут мои территории? Или от России тоже умолчали это?» — спрашивал самого себя Пруссия, понимая, что ответ он так и не найдёт. — Ох, прошу меня извинить, Российская Империя. У меня совершенно выпало из головы предупредить вас о вашем новом государстве-соседе, — показательно поджал губы француз. — Не смотрите на меня так! Условия, которые касаются только вас, мы обсудили несколько часов ранее. Но вы же не думали, что я вам буду доверять только по вашим красивым и грамотным словам? — улыбнувшись, спросил Император. — Мне нужен тот, кто будет следить за вами и вашей деятельностью. В некотором роде разведка. После того как вы повторно после Аустерлица вступили в коалицию против меня несмотря на все мои предупреждения я не могу вам всецело доверять. — Что за государство? — прищурился русский. — Я его назвал Герцогством Варшавским, — довольно произнёс Французская Империя. — Я обязательно вас с ним познакомлю, но пока вам нужно знать только то, что он законный наследник этих территорий. Он единственный сын Речи Посполитой. Пруссия и Российская Империя тревожно переглянулись между собой. Они столько лет не могли его найти, будто он раз и навсегда исчез с лица земли. Как французам удалось добраться до него? Как они смогли найти его? И если это полностью подвластное Франции государство, неизвестно, что у него на уме, какие цели преследует. Может его растили в ненависти к тем, кто так жестоко расправился с его отцом? Может он жаждет отомстить и французы ему в этом помогут? — Собственно, в качестве небольшой компенсации за мою слежку, я предоставлю вам область от Герцогства Варшавского, Российская Империя. Белосток, — Французская Империя обвёл в кружок центр области, которая была на границе с русскими. — Вы так открыто говорите о слежке и раскрываете все свои планы, — всё ещё хмурясь, сказал Император, скрестив руки на груди. — А смысл мне что-либо скрывать? Вы не глупы, сразу бы поняли, ради чего я создаю государство на границе с вами. Так что… Я просто сразу предупреждаю вас, чтобы вы не натворили глупостей и помнили, что за вами установлен контроль, — добродушно улыбнулся Французская Империя. — Раз мы всё обсудили, то я прикажу составлять документ, и мы его подпишем с вами, Пруссия.***
После подписания договора Французская Империя уехал к себе на родину, что не могло не радовать Пруссию. Видеть его лицо ещё после такого унизительного и позорного мира в коридорах, оставлять в собственном дворце на ночь выводило бы Короля сильно. Он едва сдерживал эмоции при нём, местами вообще не выходило сохранять равнодушие и спокойствие, и француз умело выводил на эмоции, словно ему хотелось вытаскивать истинного немца из-под маски холода. Страшно представить, сколько Пруссии придётся восстанавливаться и выходить из всевозможных кризисов после отторжения стольких территорий. Мужчина уже распорядился, чтобы Тильзит отправила письма с этими новостями Берлину и Кёнигсберу, чтобы они втроём собрались и решили, что следует делать и какой курс разрабатывать для решения такой глобальной проблемы. И самое важное. Как вернуть утраченные территории? Сейчас немец слишком эмоционален, на такую голову не стоит принимать поспешных решений, поэтому он доверил Тильзит сообщить обо всём приближённых Королевству городам. Он зол, ярость кипит внутри него, Король всей душой ненавидит Французскую Империю и желает ему смерти. Пруссия делает глубокий вдох и выдох. Нужно успокоиться и, наконец, привести мысли в порядок. Мужчина во время своих мыслей просто кругами ходил по своей комнате, сложив руки на поясницу. Немец подошёл к окну и приоткрыл одну бордовую шёлковую штору, всматриваясь в вечерний город. Поздний вечер в Тильзите был тёплым и приятным, лишь ближе к ночи поднялся прохладный ветер. Российская Империя всё ещё был во дворце Пруссии. Русский любезно согласился на предложение Тильзит переночевать у них во дворце и уже с утра отправиться к себе в Россию. Королевству до сих пор было неприятно и больно осознавать, что Император спокойно пошёл на уступки французам и никак не препятствовал. Неужели это такой эгоизм, чтобы никаких территориальных потерь не получил сам Российская Империя? Или от него в этот момент ничего не зависело, и это лишь желание самого Франции? Пруссия не желал ни с кем контактировать после подписания мира. Было видно, что русский пытался как-то объясниться или прояснить ситуацию после того, как уехал Французская Империя, но немец не хотел этого. Ему нужно было время чтобы успокоиться. Королевство сильно напрягала ситуация с тем, как трепетно относится Франция к русскому Императору. Француз не уважал своего врага, смотрел на него свысока, но когда в его поле зрения попадался Россия, тот сразу же надевал маску вежливости и заинтересованности. Но может это не маска и Французскую Империю действительно так сильно притягивает к русскому? Больше всего пугало, что Российская Империя не препятствует излишнему интересу и сам только больше подыгрывает. Приятная улыбка, вежливый и милый тон, добродушный блеск голубых глаз. Это игра на политической арене? Или Императора серьёзно интересует фигура француза? Пруссия рыкнул от собственных мыслей и предположений. Нельзя допустить, чтобы Французская Империя забрал его русского к себе. Нельзя, чтобы возлюбленный предпочёл этого заносчивого француза. Необходимо с ним поговорить. Удержать. Переубедить, что союз и любое дружелюбное общение с Францией опасно. Королевство вышел из своей комнаты и направился прямо по коридору, надеясь, что Российская Империя ещё не спит. Пруссия быстро направлялся к покоям русского, сжимая ладони в кулаки. В голове была только одна мысль: необходимо поговорить, разъяснить все моменты, пока не стало слишком поздно. Оказавшись возле нужной двери, немец настойчиво постучался указательным пальцем и стал ждать. Долго Король не ждал. Уже спустя минуту дверь приоткрылась и на пороге появился расслабленный и слегка недовольный внезапному визиту Российская Империя в бархатном халате бежевого цвета. Увидев, кто его побеспокоил в такой поздний час, Император удивлённо вскинул брови и спросил: — Пруссия? Что тебя привело ко мне в такой поздний час? — Я могу зайти? Мне нужно серьёзно поговорить с тобой, — сразу же сказал Пруссия, на что получил кивок. Российская Империя отступил назад, пропуская к себе в покои Королевство, а позже закрыл за ним дверь, расстёгивая халат, который прикрывал белую ночную рубашку русского. Русский аккуратно сложил его и положил на кресло, которое стояло посередине комнаты вместе с небольшим круглым столиком. Немец огляделся. Комната была выполнена в спокойных оттенках: бежевый, кремовый, где-то виднелся декор коричневого цвета. У стены расположилась большая расстеленная двуспальная кровать, на прикроватной тумбочке виднелся небольшая бутылочка с маслом. Видимо Пруссия отвлёк Империю именно в тот момент, когда тот наносил масло на своё тело. — О чём ты хотел поговорить? — спросил Российская Империя, поправляя шевелюру своих тёмных волос и располагаясь на кровати, смотря на немца. — Думаю, ты догадываешься, — нахмурился Пруссия, оставаясь стоять. — Почему ты так вежлив и добродушен к Франции? Почему ты никак не вступился за меня, когда вы обсуждали на плоту условия мира? — Ох, Пруссия, слишком много вопросов, — тяжело вздохнул мужчина, потянувшись за бутылочкой масла. — Это действительно не может подождать до завтра? Ты сам сегодня твердил мне, что не расположен к разговору, — вспомнил Император, растирая масло по открытой шее. — Как видишь, сейчас я готов к диалогу и сам пришёл к тебе. Так что будь любезен и ответь на мои вопросы! — прошипел Пруссия, подойдя ближе к сидящему русскому. Империя тяжело вздохнул и вновь посмотрел на возлюбленного уставшим взором, всё ещё медленно растирая шею. — Я вежлив с Францией, потому что он победитель в этой войне, к сожалению. Я не должен строить из себя зазнавшегося идиота, это только сыграет ему на руку. Я должен хотя бы в речи угождать ему, разве это не очевидно, Пруссия? — изогнув бровь, спросил он, а затем продолжил, не дожидаясь ответа немца. — А за тебя я заступился уже в этом дворце, не дав стереть твоё государство с лица земли. Причём… Уже второй раз, — без улыбки хмыкнул Император. Такие высказывания и вообще ответы в таком духе Пруссию возмущали. Почему сейчас русский общается с ним свысока? Будто чувствует своё превосходство. — Как-то не похоже это на обычную игру на публике. — Ты ревнуешь что ли? — хмыкнув, улыбнулся уголком губ русский, на что немец больше нахмурился. — Как-то слишком подозрительно, что после третьей коалиции и после четвёртой ты остался в выигрыше по сравнению с другими участниками. И только после нашего поражения Франция заключил с тобой договор, по результатам которого ты ничего не потерял из территории, даже добавил к себе область! — Пруссия, ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя, а моё такое вежливое общение с французом ничто иное как простая игра, на которую он активно покупается. И это оправдывается в условиях мира, которые гораздо легче, чем для тебя или Австрии, — закатив глаза, ответил Российская Империя, из последних сил сдерживая своё спокойствие. — Тогда почему ты не заступился за меня, когда вы в первый раз встречались на плоту?! Сомневаюсь, что Франция собирался сразу же прописывать в договоре о стольких территориальных потерь с моей стороны. Он мог это с уверенностью сделать тогда, когда ты не противился бы такому факту! — рявкнул Пруссия. — Я защитил твои основные территории! — в ответ повысил голос русский, раздражённо посмотрев на немца. — Сказал бы спасибо, что я не позволил ему забрать абсолютно все территории! — Спасибо за то, что пошёл на уступки ради собственной территориальной целостности?! — спросил Королевство, ошарашенный такой наглостью со стороны возлюбленного. — Спасибо, о благородный и великолепный Российская Империя! — с сарказмом, со злостью бросил эти слова Королевство. — Это политика, ты сам понимаешь это, Пруссия! — вскочил на ноги Император, ставя руки по бокам. — У меня не было гарантий, что Франция не отберёт у меня территории, если бы я проявил защиту в твою сторону. Это лишь… — Франции незачем твои территории! — не дал договорить Российской Империи Король. — Ему не нужно что-то забирать у тебя! Ты вообще для него объект обожания и интереса, прислушивается только к тебе, улыбается и мило общается, пока на других косится с презрением и ненавистью! — Я сильная держава и его конкурент, он относится ко мне с уважением, а я отвечаю ему тем же, а не как Австрия, который сразу же косил злобную мину в его сторону! — прошипел русский. — Я просто не создаю конфликтных ситуаций с ним, потому что хуже будет мне! — А я видимо слабак, судьбой которого можно спокойно распоряжаться, как хочешь! — возмутился Пруссия. — Я в жизни не поверю, что он просто тебя уважает и так трепетно к тебе относится просто из-за того, что ты Российская Империя! — Что ты хочешь этим сказать? — прищурившись, спросил мужчина. — Я даже не знаю! Кто обычно так любезно и мило общается друг с другом? Явно не те, кто испытывает друг к другу какие-то чувства! — Ты смеешь подозревать меня в измене к тебе?! — возмущённо округлив глаза, рявкнул Российская Империя. Его настолько возмутило, что немец смеет сомневаться в преданности к нему, что его лицо в миг покраснело от злости. — Как ты смеешь утверждать это?! Такая искренняя реакция одновременно и радовала, и только больше злила Пруссию. Королевство убедился, что русский с французом не любовники, это было понятно по резкой смене настроения Российской Империи и его возмущённому блеску в глазах, в этой резкой смене голоса на более высокий тембр. Но с другой стороны каких доводов и подозрений ожидал от него Империя с таким поведением что Французской Империи, что самого русского? — Я делаю выводы исходя из того, что вижу, — в ответ прошипел немец. — Интересно, что бы ты подумал, когда увидел, как я любезничаю с каким-нибудь Баварией или Гессен? Сомневаюсь, что ты просто спокойно на это смотрел бы. — Сколько тебе раз ещё повторить, что я создаю лишь видимость того, что мне в удовольствие проводить время с ним? — недовольно спросил русский, поджав губы. Российская Империя тяжело вздохнул, прикрыв глаза, после чего продолжил. — Давай успокоимся и спокойно обо всём поговорим. Да, Франция вполне интересная личность, не понятно, что у него на уме, и я не скрою, что мне любопытно вывести его на настоящие эмоции и мысли. Но он не более, чем мой… простой приятель, — найдя более подходящее слово, завершил свою мысль Император. — Я никого и никогда не представлял на твоём месте. И я испытываю такие тёплые чувства только к тебе. Пруссия слушал молча, не перебивал. Он внимательно разглядывал лицо Российской Империи, пытаясь определить: лжёт он или нет. Видя, как русский старательно убеждает Королевство, как искренне он это делает, Королевство заметно успокоился. Ладони, которые были сжаты в кулаки, разжались, лицо больше не выражало злости и негодования. Король верил Империи, но всё равно что-то напрягало его, заставляло убеждать немца, что простых слов не хватит, чтобы удержать его возлюбленного. Он не знает, на что способен француз, может это его план: не только выстроить союз с Российской Империей, но и переманить полностью на его сторону, настроить против Пруссии и занять его место. Русский не глупый, он на подобное не поведётся. Но гарантий в том, что Император несмотря на все усилия Франции останется с Королём, нет. Его нужно удержать. Им может обладать только немец и никто больше. — Докажи, что любишь только меня, — тихо, почти прошептал Пруссия, подойдя вплотную к Российской Империи, глядя на него снизу-вверх. Империя не сразу понял, что от него хочет немец. Изогнув бровь в непонимании, он собирался спросить, что имеет в виду Король, как тот положил ладонь на затылок русского, наклонив его голову вниз, а сам потянулся к его губам. Российская Империя выдохнул, приоткрыв рот, и немного прикрыл глаза, позволяя немцу начать поцелуй. Пруссия тут же взял главенство в поцелуе, не позволяя русскому отобрать его позицию несмотря на все его попытки. Поцелуй, как показалось Императору, был странным, он отличался резкостью и собственничеством со стороны немца, в нём было мало проявления той нежности, к которой оба привыкли. Королевство не хотел оставлять русского, не хотел, чтобы на простых поцелуях всё закончилось. Пруссия переместил свои руки на плечи Российской Империи и чуть сжал их, начиная надавливать вниз. Отстраняясь от губ возлюбленного, Король бархатно, но в приказном тоне сказал: — Сядь. Российская Империя, вытирая губы запястьем, в любопытстве приподнял бровь и всё же решил выполнить указ немца, присев на кровать. Ладно, он тоже провинился перед ним, пусть временно главенствует и руководит, русский не воспринимал всерьёз то, что сейчас происходит, ведь дальше поцелуев у них никогда не заходило. В отличие от немца Империя воспринимал всё это как часть игры обиженного и разозлённого любимого. Пруссия снова устремился к губам Императора, одной рукой надавливая на подбородок, заставляя Россию приоткрыть рот, а вторую поставил параллельно сидящему возлюбленному. Для удобства сам Империя обнял Короля руками за спину и потянул на себя словно по рефлексу, чтобы ощущать тело любимого ближе. Королевство был рад, что русский никак не противится, не останавливает его, что только больше распаляло мужчину и окончательно сметало осадок от их ссоры. Губы Пруссии скользнули ниже от губ, к подбородку, а затем и к шее русского, уже там оставляя мокрые поцелуи, пока свободная рука по-хозяйски обхватывала скулу и подбородок Российской Империи, наклоняя голову того в сторону. Из-за масла от Императора приятно пахло гвоздиками, а на губах оставался маслянистый привкус, что совершенно не мешало продолжать немцу. — Пруссия, что на тебя нашло? — выдохнул Империя, зарываясь одной рукой в волосы на затылке Короля, а второй сжимая мундир на плечах. — А я не могу подарить свою любовь тебе? — спокойно поинтересовался немец, окончательно прижимая русского спиной к перине кровати. — Чтобы ни один француз не мог претендовать на твоё сердце, — прошептал он, начиная поддевать ночную рубашку снизу, тут же ладонью оглаживая рёбра и живот возлюбленного. От ощущения холодных рук Император чуть вздрогнул, а тело тут же покрыли мурашки. В этот момент Российская Империя понял, что простыми поцелуями Пруссия не насытится, а потому бывалая уверенность мигом прошла, поняв, что ситуацию русский не контролирует. Это расположение дел абсолютно не нравилось ему, он никак не ожидал, что ведущим в их первой близости будет Королевство. Хотя где-то в глубине своего разума Император прекрасно понимал, что немец опытней, лучшим решением будет в первый раз доверить ему своё тело, только если тот бережно и нежно отнесётся к нему. Но сейчас Пруссия подавлен, он зол на Российскую Империю, и нельзя предположить, что от него стоит ожидать, как Король будет обращаться с телом любимого. — Пруссия, не нужно этого… — прошептал Империя, когда немец начал расстёгивать верхние пуговицы ночной рубашки самодержца. Император положил одну из рук на грудь возлюбленного, напряжённо сжимая между собой губы. Паника от таких мыслей постепенно охватывала русского несмотря на потихоньку разжигающееся в нём желание продолжать. Боязнь неизвестности и непредсказуемости из-за состояния Королевства? Или боязнь, что тот причинит ему боль? Боязнь разочароваться в своей любви? Пруссия чуть нахмурился, глянув на ладонь русского, которая расположилась на его груди, не решаясь оттолкнуть от себя. Немец не собирался принуждать заниматься любовью Российскую Империю, но и просто так отпустить его не мог. Он видел эту нерешительность и опасение в округлых глазах Императора, видел, как дрожат его руки. Необходимо его успокоить и заставить поверить в то, что всё будет хорошо, Королевство не посмеет причинить ему вред. — Тише-тише… — бархатно прошептал ему в ответ Пруссия, нежно целуя любимого в щёку, дабы попытаться успокоить. — Не веди себя как испуганный ребёнок, Россия, — мягко улыбнулся ему уголком губ Королевство. — Я буду нежен. Я не посмею сделать так, чтобы тебе было больно сегодня. Империя чуть нахмурился, несколько секунд рассматривая лицо немца. Мягкий тон его голоса, аккуратные действия и совершенно спокойное и беззлобное выражение лица. Даже всё это не помогло успокоиться русскому, но всё же предпринял попытки унять свой пыл, стыдясь за такие приступы волнения и паники, что было ему совершенно не свойственно перед другими людьми. Как только Пруссия ощутил, как тело под ним заметно расслабилось, он улыбнулся уголком губ и наклонился к лицу Российской Империи. Император тут же провёл рукой по щеке возлюбленного и утянул того в терпкий поцелуй. Королевство не возражал, он прекрасно понимал, что поцелуи и проявление нежности в сторону Империи необходимы. Ему нужно показать, насколько он любим немцем, что даже грубый и холодный Король способен ради него на такие ласковые действия. Он готов на всё, чтобы русский так думал, чтобы никого больше не допускал в свои мысли кроме Пруссии. Пальцы Российской Империи коснулись плотных резинок на щеке немца. Отстранившись от желанных губ, Император провёл кончиками пальцев по ткани в цвет флага Пруссии, которая закрывала правый глаз возлюбленного. Королевство напряжённо поджал губы, выражая немое недовольство. — Сними, — попросил русский. — Сними, я хочу видеть твои прекрасные глаза, а не квадратный кусок ткани. — Одного глаза мало? — хмыкнув без улыбки, спросил Пруссия, но повязку снять согласился. Сражение при Прейсиш-Эйлау оставило на память для Короля небольшой шрам, расположенный по вертикале, пересекающий глаз. Чудо, что шрам оказался неглубоким и не повредил сам глаз. Но с того момента Королевство носит повязку, скрывающую неприятное воспоминание об этой неоднозначной битве. — Зачем тебе вообще повязка? — спросил Император, перемещая свою руку на пуговицы мундира партнёра. — Говорят, что шрамы украшают мужчину, а ты их прячешь. — Ты точно уверен, что хочешь об этом поговорить сейчас? — усмехнулся Пруссия, стягивая с Российской Империи ночную рубашку, пока тот ловкими движениями руки расстёгивал его пуговицы. — Думаю, стоит оставить этот разговор на потом, не считаешь? — Рх, прекрати ёрничать, — недовольно фыркнул Империя, закончив с пуговицами на чёрном мундире. Немец тихонько посмеялся, довольно изогнув бровь. Скинув со своих плеч мундир, он даже не позаботился о его состоянии, откинув куда-то в сторону. Русский сам снял с себя рубашку через верх и выразительно посмотрел на возлюбленного, словно спрашивая его, нравится ли картина обнажённого тела Пруссии. А Королю безумно нравилось тело, которое прямо сейчас лежало под ним: бледная, почти белая кожа, широкие плечи, покрытые веснушками, такими же как на щеках Императора. На левом боку красовался едва заметный старый шрам, полученный во время давней битвы. Возможно, Нарва… Да какая сейчас разница? Сейчас Король должен думать только о том, кто прямо сейчас под ним, уделять внимание только телу Российской Империи. Только он видит это тело в таком виде, это льстило немцу, тешило его самолюбие, от чего тот не сдержал довольную ухмылку, обнажая зубы. Российская Империя был взволнован, но старался не показывать этого. В висках сильно застучало, когда Пруссия потянулся руками к ширинке брюк Императора и стягивал вниз их. — Обувь сними, милый, — тяжело вздыхая то ли от нетерпения, то ли от некой смеси страха неизвестности и волнения, сказал русский, на что возлюбленный изогнул бровь и взглянул на его обувь. — Хах, действительно, извини, — хмыкнул с улыбкой немец, стягивая с ног обувь сначала Империи, а затем и свою собственную, отставляя обе пары в сторону. Пруссия дал возможность русскому, чтобы тот отодвинулся на середину кровати, после чего сам оказался над ним, снова затягивая в тягучий поцелуй. Но долго такая нежность не продлилась, Король отстранился от любимого и привстал на кровати. Император округлил глаза от волнения и что-то ойкнул себе под нос, когда Пруссия с силой потянул его за бёдра ближе к себе. До сих пор русского терзала его собственная беспомощность, незнание, которое позволило кому-то возвысится сейчас над ним. Да, он доверял Королевству, доверял настолько, что сейчас спокойно лежал под ним и никак не препятствовал его действиям. Доверял своё тело. Но тревога и паника всё равно не отступала, а наоборот, нарастала с каждой минутой. Российская Империя тяжело вздохнул и попытался унять своё вновь возгорающееся волнение, когда немец окунул свои пальцы в флакон с ароматным маслом, а второй рукой раздвигал ноги русского. «Интересно, что он сейчас чувствует, понимая свою беспомощность?» — сам себя спрашивал Пруссия, видя, каким ярким румянцем покрылись его щёки. Нет, это не стыд от того, чем они сейчас занимаются. Это смущение. Немец уже и забыл, когда видел Российскую Империю смущённым, разве что в далёком детстве. Было так непривычно видеть заместо гордости в глазах блеск смятения, дрожь на губах. Русский никогда не занимался плотскими утехами с мужчинами, только с барышнями, поэтому он был в полной растерянности, пугался собственного незнания. Возможно боялся выглядеть сейчас нелепо перед Королём, который когда-то поделился с самодержцем о том, что у него в далёком прошлом был опыт плотских утех с мужчинами. А значит сейчас Королевство действовал не по интуиции, он прекрасно знал, что нужно делать. Какая глупость. Сейчас он выглядел с точностью наоборот. Россия привлекал немца, хотелось бесконечно прикасаться к нему, целовать каждый сантиметр его тела, слышать его тяжёлые вздохи. — Не волнуйся сделать что-то не так, — сказал возлюбленному успокаивающим тоном Пруссия. — Если хочешь целовать меня — целуй, хочешь прикасаться — прикасайся. Не беспокойся выглядеть неумело. Мне это не важно сейчас, мне будет приятно любое твоё проявление внимания ко мне, — бархатно шептал немец, окончательно стянув с мужчины нижнее бельё, но большего не делал, ожидая ласки со стороны Императора. Российская Империя медленно кивнул и привстал на локтях, показывая своё намеренье поцеловать Короля. Улыбнувшись его действиям, мужчина наклонился к губам русского, отведя пальцы в масле в сторону. Но тот, на его собственное удивление, прошёлся поцелуями от подбородка к шее и ключицам немца, на что он довольно выдохнул и прикрыл глаза. Короткие, мокрые поцелуи были приятны Пруссии, а руки возлюбленного, которыми он обхватил спину Королевства и проходил по позвонкам, только больше расслабляли. — Умница, — похвалил его с ухмылкой немец, что неожиданно возмутило и задело Империю. — Не делай из меня невинную девушку в её первую брачную ночь! — нахмурился русский, нехотя отстраняясь от манящей кожи немца. — Интересное сравнение, но ладно. Как скажешь, — хмыкнул Пруссия, закатив глаза с ухмылкой, после чего пальцы проникли в партнёра. Российская Империя тут же вздрогнул и рефлекторно предпринял попытки отодвинуться и сомкнуть ноги, но Король покрепче сжал его бедро и притянул снова к себе. Мужчина наклонился к лицу Императора и начал оставлять короткие поцелуи, чтобы унять волнение возлюбленного. — Ты напряжён, расслабься, Kätzchen, — попросил немец, усмехнувшись и блеснув своими глазами. — Легко сказать, — сквозь зубы прошипел русский, жмуря глаза от совершенно новых ощущений внизу. — Россия, ты мне доверяешь? — тяжело вздыхая, спросил Пруссия, изгибая бровь, пристально смотря на него, ожидая ответ. — Доверяю. — Тогда расслабься, без этого будет трудно принести тебе удовольствие. По началу всегда неприятно, но потом тебе будет очень хорошо, — пообещал немец, оставив короткий поцелуй в макушку русского, параллельно добавляя второй палец, как только ощутил, что возлюбленный расслабился. — Чш-ш. Я ничего больше не делаю, расслабься, — сказал Король, тяжело вздыхая, видя как Империя недовольно промычал и выгнулся в спине. Самый тяжёлый и длительный процесс подошёл к концу. Достаточно растянув русского, Пруссия вытащил пальцы и с интересом взглянул на них, словно до сих пор не веря в то, что будет прямо сейчас возвышаться над самим Российской Империей. Именно сейчас Королевство крепко притянет к себе возлюбленного, захватит его душу и тело таким образом, чтобы никто и никогда больше не смел появляться в сердце его любимого и не смел претендовать на него. «Это должна быть незабываемая близость», — пронеслось в голове мужчины, оглядывая раскрасневшееся лицо русского. Казалось, будто он чувствует себя неловко, его принуждают к плотским утехам, но это было не так. Российскую Империю выдавали довольные вздохи от прикосновений немца, блеск страсти в глазах, который тот стремился скрыть. Но очевидное желание не скроешь. Пруссия старался проявлять всю нежность и ласку к Императору, чтобы не испортить впечатление от предстоящей близости. Королю уже не терпелось овладеть этим телом, грубо развернуть его к себе, кусать в шею, плечи, ключицы, чтобы следы невозможно было спрятать. Чтобы эти укусы показывали всем, что русский уже занят, что у него есть объект обожания. Но Королевство умело себя сдерживал, от чего руки дрожали. Он заботливо развернул к себе спиной Российскую Империю, приподнимая его бёдра, и снова начал оставлять поцелуи по телу возлюбленного, пока свободной рукой он расправлялся со своими брюками и нижним бельём. Империя потихоньку оставлял позади чувство неловкости и стыда. Ему было тяжело дышать от желания быть ещё ближе к немцу, хотя боязнь неизвестности никуда не делась. Руки дрожали от вожделения, дыхание было сбито то ли от волнения, то ли от приятных ощущений, которые успел принести ему Пруссия во время растяжки. Момент. Всего пара секунд, и Российская Империя тут же тяжело выдохнул, зажмурив глаза, сдерживаясь, чтобы не издать какие-либо непристойные звуки снова. Крепко сжав в ладонях простынь, русский выгнулся в спине и сжал с силой зубы между собой. Таких ощущений он никогда не испытывал, их даже нельзя было как-то охарактеризовать. Для него было не понятно даже хорошо ли ему сейчас или наоборот плохо, нравилось ли ему это или нет. Над головой послышался довольный и тяжёлый выдох Пруссии, который, на удивление, успокаивающе действовал на Императора. Руки немца проходились по бёдрам и ягодицам мужчины и остановились на боках Империи, крепко сжимая их, но не до боли. — Всё хорошо? — бархатно поинтересовался Король, ногтями игриво проходя по позвоночнику. — Скажи, как привыкнешь. И я сразу же продолжу, — продолжал мурлыкать над ухом русского возлюбленный, продолжая с интересом изучать каждый изгиб тела Российской Империи руками. Их тела соединились в одно. Они были одним целым. Это привлекало, заставляло трепетать каждую клетку тела немца. Прямо сейчас. Прямо сейчас он видит обнажённого русского. Буквально внутри него. Это вызывало довольную ухмылку. Поправив прядь волос назад, немец заметил как слабо вильнул бёдрами Империя. — Не бойся говорить, Россия, — смакуя этот момент, говорил Пруссия. — Скажи мне. Хочешь ли продолжить? — спросил мужчина, наклонившись к возлюбленному, и слабо схватил его за подбородок, поворачивая в свою сторону. Назад дороги не было. Да если и так, Император не хотел прекращать их близость и прерывать всё на этом моменте. Российская Империя недовольно пробубнил себе под нос, а затем тихо, хрипло сказал: — Хочу. Пруссия улыбнулся и в качестве похвалы за ответ поцеловал русского в спину, после чего снова выпрямился, переместил обе руки на бёдра и сделал первый, плавный толчок. Империя тут же не сдержал тихого мычания и снова зажмурил глаза, пытаясь понять собственные эмоции. Увидев, что возлюбленный вполне спокойно отреагировал на его действия, Король продолжил двигаться, внимательно всматриваясь в тело Императора. Смотрел, как дрожали его руки, как напрягались плечи, как тёмные волнистые волосы прикрывали уши и лоб партнёра. Жаль, что прямо сейчас Пруссия не мог увидеть лицо его любимого, не мог видеть этих эмоций первой близости, этот блеск желания в голубых глазах. Постепенно холодный разум отступал, освобождая место только страсти и желанию, которое руководило обоими. Толчки немца постепенно становились быстрее, но от этого не переставали быть такими же нежными и аккуратными. Словно Российская Империя был фарфоровой куклой, которую Пруссия боялся разбить одним неловким движением. От русского Королевство наконец-то добился желанных, полных удовольствия мычаний и томных вздохов. Видимо сил сдерживать их у Императора не осталось. Оно же к лучшему. Всё-таки сдерживаться до конца у немца не получалось. Моментами он сильнее сжимал бёдра возлюбленного, таким образом, что ногти впивались в нежную кожу, от чего русский недовольно фыркал. Российская Империя держался из последних сил, подавляя тихие стоны наслаждения, опуская голову. Но всё же сильная дрожь давала о себе знать, а потому Император сказал: — Я не могу… так стоять… Давай сменим позу, — сбито дыша, попросил Империя партнёра. — Сил уже не осталось… Пруссия нехотя остановился, недовольно поджав губы и нахмурившись. Немец оглядел кровать, после чего надавил на плечи русского, заставляя того лечь на бок. — Конечно… Главное, чтобы тебе было комфортно, — прошептал Королевство, также тяжело дыша. Российская Империя, оставаясь также лежать на боку, повернулся к лицу партнёра, который снова возвысился над ним. Опираясь локтями о кровать, Император потянулся к губам возлюбленного. Немец улыбнулся и, поудобнее устроившись, ответил на желание русского, тут же углубляя поцелуй, во время которого Король снова вошёл в мужчину. Империя снова тяжело выдохнул в поцелуй, прикрывая глаза. К этому моменту всё смущение и неловкость самодержца прошли, оставив место только похоти, что прекрасно отражалось на лице возлюбленного, которое сейчас было представлено Пруссии во всей красе. Немец уже забыл, сколько раз он думал о том, как же ему повезло видеть Российскую Империю таким привлекательным, желанным. Слышать его тихие мычания и стоны, которые звучали именно благодаря Королевству. Никто и никогда не сможет увидеть Императора таким, никто кроме него самого. Это не последняя близость, будут ещё, в этом Пруссия был уверен. В скором времени темп стал совершенно быстрым, размашистым. От самого Короля стали едва слышны мычания, Российская Империя всё чаще довольно мычал и тихо постанывал, крепче сжимая простынь и всё чаще прося поцелуи у немца, коими Королевство охотно одаривал своего любимого, не смея противиться. Русский ощущал себя совершенно по-новому, поцелуи возлюбленного помогали забыться в этом разврате, запретное желание продолжать их близость настолько, насколько это возможно с каждой секундой всё увеличивалось. Империя не жалел, что доверил своё тело именно Пруссии. Он сдержал обещание бережно и нежно относится к нему. И благодаря этому самодержец ощущал весь ураган наслаждения, страсти и удовольствия, а все лишние мысли давно отступили. Первым закончил Император. Всё тело пронзила искра, провоцирующая приятные мурашки по спине, рукам и ногам мужчины. Дёрнувшись, русский довольно простонал, потянув простынь на себя, и обессиленно упал на кровать, тяжело и часто дыша, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Пруссия вышел из возлюбленного и излился тому на бедро с таким же довольным мычанием, прикусив нижнюю губу от блаженства, после чего сам лёг рядом с Российской Империей. — Это… — начал немец на своём языке, подбирая подходящие слова. Ему не дали договорить, Россия повернулся лицом к Королевству и обнял того руками за плечи, ярко, но устало улыбаясь ему, всё также тяжело дыша. — Это было… Великолепно, — выдохнул Император и поцеловал Короля в щёку, устало опускаясь на подушки. — Я не думал, что близость с тобой будет… Такой интересной. Пруссия тихо посмеялся, а затем спросил, изогнув бровь: — Ты сейчас меня оскорбил или похвалил? Но судя по тому, как ты стонал подо мной, то всё же второе, — самодовольно ухмыльнулся мужчина, прикрывая глаза. — Смотри не загордись, — фыркнул русский, но совершенно без какой-либо обиды в голосе, что успокаивало Пруссию. «Ну, как же тут не загордиться, Россия?» — спрашивал сам себя Королевство, потихоньку погружаясь в сон. — «Я единственный, кто завладел тобой. Единственный, к кому ты так привязался. И единственный, кому ты доверил своё тело».