Зимняя мечта

      Санкт-Петербург проходил по коридорам Зимнего дворца, сжимая ладони в кулаки. В очередной раз к Российской Империи приехал Французская Империя, видимо снова о чём-то договариваться и втягивать Россию в его планы. Столицу до сих пор не отпускала ситуация с Тильзитским миром и союзом с надменными французами, которые только строили перед ними маску великой дружбы и союза. А что было на деле? Прекрасным олицетворением всей французской верхушки была её столица, которая даже не стеснялась вести себя как высокомерная тварь.       Париж всегда приезжал вместе с Французской Империей или же всегда был при дворце, когда, наоборот, русские приезжали к ним на родину. Столица новых союзников всегда бросал насмешливые взгляды на Санкт-Петербурга, не боялся выдать какую-нибудь колкость проходящему мимо русскому, что заметно раздражало столицу России. И Париж, видя эту резкую смену эмоций на его лице, только довольно ухмылялся, будто бы только этого и добиваясь.       Поэтому сейчас Санкт-Петербург спешил уйти в свою комнату или в любое другое помещение, куда точно не зайдёт Париж, который также ходил по коридорам дворца, пока в зале сидели Империи и общались друг с другом без лишних ушей.       После ряда проигрышей и неоднозначных побед русской армии, столица Российской Империи стал больше поддаваться негативным эмоциям. Долгое время он ходил раздражённым и нервным, не желал никого видеть, на какой-то промежуток времени даже перестал писать письма своим друзьям и Кёнигсбергу в том числе. Несмотря на то, что он осознавал серьёзность войны, Санкт-Петербург явно не так представлял себе первые сражения такими неудачными для его страны. В течение целого века Россия не терпела поражений, величественно и гордо проводила каждую войну. Перед войной с французами столица мог себе позволить помечтать, как также гордо восседает на своём коне вместе со своей Империей и Александром Павловичем, что идёт впереди него. Но все мечты окончательно разбились после позорного и невыгодного союза с Французской Империей.       «Прекращай об этом думать», — сам себя оборвал русский, делая глубокий вдох и выдох. — «Сейчас приду и сыграю что-нибудь на фортепьяно или на скрипке, отвлекусь. А там отпишу ответное письмо для Кёнигсберга, всё же невежливо оставлять его на долгое время без ответного письма».       Ладони Санкт-Петербурга разжались, столица вполне спокойно оглядел коридор и, остановившись напротив небольшого горизонтального зеркала в позолоченной раме, поправил пряди своих непослушных волос, вглядываясь в своё отражение. Неужели он и правда так насмешливо выглядит посреди других европейских столиц? Да, он слишком молод, но он уже талантлив в дипломатии, начал оттачивать свои навыки в военном искусстве, приняв участие не только в Аустерлицком сражении, но и в битвах в четвёртой антифранцузской коалиции. Когда-то же и самые известные столицы были также молоды и неопытны. Так чем же Петербург отличается от них?       Столица тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Уже собираясь уходить, справа от себя русский услышал мелодичный и противно знакомый ему голос:       — Ох, Санкт-Петербург? Я уже обошёл весь дворец в попытках найти вас, — ухмыльнувшись, немного ускорив шаг к городу, сказал Париж.       Париж. Санкт-Петербург в первую их встречу даже не знал, кто перед ним. Образ того генерала, который надменно и с явной издёвкой обращался к столице России в битве под Аустерлицем, надолго запечатлелся в памяти русского. Уже тогда по тому, как француз показывал своё превосходство, можно было догадаться, кто перед ним, и почему такое решение, как отпустить вражескую столицу, единолично принимал именно он. Но в тот момент столица Российской Империи долго не рассуждал, кто перед ним. И через несколько недель он и вовсе перестал зацикливаться на том случае, когда его позорно отпустил враг, смилостивился над ним.       При заключении Тильзитского мира Санкт-Петербург оставался в столице. Он чуть ли не дрожал от отчаянья и злости в момент, когда ему сообщили о договоре с французами. Столица полностью разделял мнение российских дворян о том, что мир был позорным для России, что его навязал Наполеон вместе с Французской Империей. И только когда Франция впервые приехал к Российской Империей вместе с тем самым генералом, который отпустил столицу русских под Аустерлицем, Петербург понял, кем был надменный француз. И тогда он испытал массу эмоций и чувств. От банального непонимания и стыда, сразу же вспоминая их встречу, до злости и даже ненависти… От собственной беспомощности, которую он испытал тогда? И именно таким запомнился Парижу столица Российской Империи, о котором столько было известно всей Европе. Беспомощным и жалким, не способным постоять не то что за свою собственную армию, но и за себя самого.       — Рад встретиться с вами Российская Империя и Санкт-Петербург, — мило улыбался Французская Империя в их первую встречу.       — Взаимно, Французская Империя, — вежливо кивнул ему Россия.       — Ох, Санкт-Петербург, простите, что не представил сразу, — увидев удивлённый и заинтересованный взгляд русской столицы на французском генерале, сказал с той же улыбкой Франция. — Это моя столица, Париж.       — Приятно увидеться снова, Санкт-Петербург, — казалось по-доброму улыбнулся русскому Париж, но в глазах заблестели искры знакомого высокомерия и злорадства, даже когда француз протянул свою руку для крепкого рукопожатия.       — Париж… Вы снова посетили нас вместе со своим Императором? — процедил сквозь зубы Санкт-Петербург, нехотя поворачиваясь к нему лицом, но идти ему навстречу не стал.       Француз поправил на ходу свои белые перчатки, получше натянув их на пальцы, после чего с той же надменной и ядовитой ухмылкой ответил:       — Конечно. Я не могу оставить свою Империю без приятной компании в суровой и озлобленной на нас России, — хмыкнул столица нынешнего союзника, подойдя ближе к русскому, скрещивая руки на груди и высокомерно приподнимая голову.       — С чего вы… — начал было задавать вопрос Санкт-Петербург, нахмурившись, как его тут же прервал собеседник:       — Петербург, вы образованная столица. Не задавайте глупых вопросов из разряда: почему я так считаю? — тихонько посмеялся Париж, внимательно разглядывая русского, который снова сжал ладони в кулаки. Заметив такое действие, француз усмехнулся и спросил. — Вы из-за чего-то нервничаете или же злитесь? Неужели причина вашей злости я? — складывая руки за спину, наигранно удивлённо спросил мужчина, после чего довольно усмехнулся, изгибая бровь.       Санкт-Петербург некоторое время рассматривал столицу Франции, быстро обдумывая, что ему ответить и как побыстрее уйти отсюда.       — Нет, я не злюсь, Париж, — спокойно ответил русский, прищурено наблюдая за собеседником, который решил обойти его со спины, будто бы пытаясь разглядеть того со всех сторон. — У меня много работы, поэтому… Буду честным, не хочу здесь задерживаться с вами.       — Ох, Петербург, Петербург, — ухмыльнулся Париж, когда Санкт-Петербург не выдержал и обернулся к нему лицом, чтобы встретиться взглядом с неприятелем. — Лгать вы ещё не умеете. Но за старания сдержать вашу неприязнь ко мне могу только похвалить, — снова усмехнулся француз.       Русский фыркнул и собирался уже уходить, сделав шаг в сторону от столицы Франции, но тот резко встал у него на пути. Санкт-Петербург поднял раздражённый взгляд на гостя, довольно жёстко говоря ему:       — Дайте пройти, Париж. У меня много работы и нет времени просто болтать с вами.       — Это дурной тон, Петербург, — довольно ласково ответил ему француз, после чего тихо посмеялся. — У вас ни сколько объём работы так вас торопит покинуть меня, как чувство стыда за ваш позорный побег тогда, в нашу первую встречу, — горделиво заметил он.       «Снова посмел это вспомнить!» — яростно пронеслось в голове у русского.       — Даже нечего сказать? Не удивительно, — довольно хмыкнул Париж. — Жаль, что Российская Империя так ошибся в выборе столицы для своей страны. Вы слишком юны и наивны. Даже словесно не можете дать отпор. На эту ответственную роль стоило выбрать более… Опытный город. Или же хотя бы оставить старую столицу, хотя… Она бы показывала всё отставание России от Европы как минимум в культурной области.       — Как вы вообще смеете мне что-то подобное высказывать в моём же дворце?! — злостно прошипел Санкт-Петербург. — Никогда не лезьте в дела моей Империи и моих соотечественников. Не смейте упрекать меня в том, что вы сами же меня отпустили, и я лишь принял это, вернувшись в ряды своей армии.       — Но всё же, наверное, вы не так представляли свой первый бой в рядах армии. Я проявил своё милосердие и даровал вам свободу. Если бы вас пленили бы… Не могу представить ваших эмоций. Аж жалко становится, — наигранно погрустнел Париж, совершенно не замечая фигуры, что приближалась к ним.       — Вам уже сказала столица России, что у него много работы. Не задерживайте его своими глупыми и невежественными высказываниями, — послышался грубоватый, явно раздражённый, женский голос за спиной француза. — И в вашей жалости никто в этой стране не нуждается. Жалейте своих соотечественников, — рыкнула девушка.       Париж удивлённо приподнял брови, обернувшись к подошедшей русской, и быстро оглядел её нахмуренное лицо, тёмно-красный мундир с интересным вышитым золотистым узором на ткани, насмешливо спрашивая:       — А ты ещё кто? Ты вообще понимаешь в какой разговор влезла, нахалка? — презрительно бросил француз.       — Моё имя Москва, — холодно ответила бывшая столица, вызвав новую волную удивления. — Пропустите Санкт-Петербурга, иначе я обращусь к гвардейцам, что обходят дворец. Ваше положение играет роль только у вас в стране. Не забывайтесь в собственной гордыне. Здесь, в России, вы просто почётный гость, который должен принимать порядки нашей страны и уважать её народ, тем более её столицу. В ином случае нам ничего не препятствует вам объяснить по-другому, где вы не правы.       — Не посмеете, — недовольно фыркнул Париж. — Ты же бывшая столица? Так с чего ты защищаешь этого юнца, который отнял у тебя твоё место? — пытаясь как-то задеть Москву, сказал иностранец, на что та только хмыкнула без улыбки:       — Не ваше дело, — коротко и равнодушно ответила русская. — Зову гвардейцев? — спокойно спросила бывшая столица у гостя, скрестив руки на груди.       Француз фыркнул, презрительно блеснув глазами в сторону Москвы и уже Санкт-Петербургу сказал:       — Ещё увидимся, Санкт-Петербург, — после чего направился к выходу из длинного и широкого коридора, плечом задевая плечо девушки, на что та лишь прищурилась, молча проводив его взглядом.       Российская столица крепко сжал ладони в кулаки и оскалился, глядя в спину уходящему Парижу. Москва же не начинала первая говорить с парнем, сама ожидала, когда он начнёт с ней диалог.       — Спасибо, что вмешалась, — тяжело вздохнул столица, тут же расслабляясь, когда они остались в коридоре одни.       — Не благодари. Видимо до конца моих дней в мою обязанность будет входить ещё и твоя защита от грубых слов других столиц, — недовольно пробурчала русская, изгибая бровь, разглядывая собеседника. — Ты уже мальчик взрослый, должен сам ставить других на место. Ты должен понимать, что не все с таким благословением будут относиться к тебе, как в России.       — Это понятно… — хотел было объясниться Санкт-Петербург, но Москва его перебила, закатывая глаза:       — Понятно или не понятно, а действуешь ты до сих пор как мальчишка под боком у сильного и всегда заступающегося за тебя Российской Империи, — фыркнула она. — Ты даже не можешь отпор дать в собственном дворце, Петербург! Ты столица, а не деревня в Сибири! Ты равный ему по статусу, ты должен припоминать таким зазнавшимся городам, где они и с кем разговаривают, — рыкнула русская. — Разве ты до Парижа с такими не сталкивался? Разве тебе нравится, когда о тебя вытирают ноги и позволяют унизить? — продолжала задавать риторические вопросы бывшая столица. — А если бы не появилась я, как тогда ты бы действовал?       Санкт-Петербург стыдливо молчал, опустив голову, словно провинившийся ребёнок. Ему нечего было ответить на обвинения Москвы, потому что она была во всём права. Даже как-то грубо ответить Парижу, как сделала это она, столица не мог. Каждый раз, на каждую колкость он не может достойно ответить и закрыть рот тем, кто намеренно унижает его. Может именно от этой беспомощности столица быстро впадает в злость, не контролируя свои эмоции?       — Зачем ты приехала сюда? — решив проигнорировать её последний вопрос, спросил Санкт-Петербург, тяжело вздыхая и поднимая взгляд на Москву.       — Я привезла отчёт по своему городу, — ответила девушка. — И я явно засиделась у себя в городе, давно не была в столице. Как я понимаю… К вам снова наведались французы?       — Да, Французская Империя вместе с… Парижем, — шумно вздохнул столица. — Сейчас Российская Империя беседует с Францией в зале на втором этаже, так что туда ты при всём желании попасть не сможешь.       — Я туда и не собиралась, — пожала плечами девушка. — Как справляешься с работой? Турки заключать мирный договор ещё не хотят? — усмехнулась Москва, решив поддержать разговор.       — Если бы хотели, — хмыкнул Санкт-Петербург. — Видимо ждут, когда мы ещё больше поражений им нанесём.       — Вот! — тут же воскликнула Москва, указательным пальцем ткнув в грудь младшего, на что парень удивлённо поднял брови и округлил глаза, с непониманием смотря на бывшую столицу. — Именно такой настрой сохраняй всегда и со всеми своими неприятелями, а не только с этими турками. А не глотай язык как испугавшийся щенок перед другими. Ты столица России, Петербург! И всегда держи это в голове!       Санкт-Петербург снова напряжённо вздохнул и кивнул Москве:       — Да понял я уже… Ладно, пойду я в самом деле заниматься работой, нужно будет ещё пару писем отправить, так что… Ты же не в обиде? — хмыкнул с лёгкой улыбкой парень.       — Я в обиде на тебя ещё с прошлого века, но мне это не мешает жить дальше, будто бы ничего не было, — усмехнулась русская, сведя это на шутку, но столица заметил горький блеск в её голубых глазах. — Ладно, ещё увидимся, Петербург, — решив не затягивать с прощанием, сказала Москва, после чего потрепала того по плечу и направилась прямо.

***

      Российская Империя сложил одну ногу на другую, притягивая к себе чашку. Напротив него с той же довольной и милой улыбкой, что была в их прошлую встречу, сидел Французская Империя, который не спеша пил чай. Их новая встреча уже была не столь напряжённой, как ранее, а потому что француз, что русский вели себя вполне расслабленно, а строить образ, который они представляли друг другу, уже не составляло труда.       Они уже болтали друг с другом несколько часов, ещё не затрагивая вопросов политики. Пару раз служанка приносила горячий чай, наполняла фарфоровые тарелки печеньем и другими сладостями. За это время Французская Империя делился с хозяином дворца своими воспоминаниями как до его царствования, так и вовремя. Рассказывал француз и о своей семье, о том, как его воспитывали, что первым пунктом, где он руководил, был остров Аяччо, где он познакомился с его нынешним императором.       Русский с интересом слушал его, иногда что-то рассказывая и из своей жизни: как Русское Царство брал его на соколиную охоту, как Российская Империя впервые съездил в Европу, как строил Санкт-Петербург. Так диалог плавно перешёл и на знаменитую Северную войну, которая явно по какой-то причине интересовала француза. Поэтому, как только русский упомянул её, Французская Империя приподнял брови, а глаза заинтересованно блеснули.       — Представляю, как тогда была вся Европа в шоке от того, что вы победили сильную армию и, тем более, флот шведов, который уступал лишь англичанам, — поделился мыслями гость, отпивая чай из чашки.       — Мы навсегда отодвинули их на зрительские места, заняв ведущую роль в этом театре мировой арены, — ухмыльнувшись, с удовольствием ответил Российская Империя, погружаясь в воспоминания его триумфа. — Так что в то время Швеция был мне лучшим учителем.       — Он пытался же вернуть утраченные территории?       — Ох, безусловно, — махнув ладонью, ответил русский, ухмыльнувшись. — Только, очевидно, это ни к чему не привело. Все земли, которые мне отошли после Северной войны, остались при мне.       — Вы слышали, что шведы сближаются с Великобританией? И англичане с радостью замечают это стремление, — крутя в пальцах печенье, довольно мрачно проговорил француз.       Российская Империя перевёл прищуренный взгляд на гостя и поставил свою чашку на стол, внимательно прислушиваясь к собеседнику, ожидая продолжения его слов, лишь едва кивнув ему в ответ. Хотя мужчина уже прекрасно понимал, к чему ведёт Франция.       — Предполагаю по вашему хитрому и заинтересованному взгляду, вы уже понимаете, о чём пойдёт речь. Скажем так… Я очень благодарен за то, что вы так любезно присоединились к континентальной блокаде Великобритании, — ухмыльнулся Империя, откладывая надкусанное печенье себе в блюдце. — И я обещал, если вы пойдёте мне навстречу, то и я просто так вашу помощь не забуду. А свои обещания я сдерживаю, Россия, — мило улыбнулся мужчина.       Российская Империя усмехнулся и выразительно посмотрел на француза, спрашивая того:       — Вы проявите свою благосклонность к моему завоеванию Финляндии?       — Более того, я считаю, что в вашем случае необходимо удалить шведов подальше от вашей драгоценной столицы, раз Швеция действует с Великобританией против нас с вами, — кивнул Императору Франция. — Так что… Ради всего святого, хоть всю Швецию со Стокгольмом забирайте.       Российская Империя явно обрадовался такому стечению обстоятельств. У него не было полной уверенности в том, что Французская Империя сдержит своё слово о том, что он не будет препятствовать в присоединении шведской территории к нему. Но всё оказалось очень даже удачно для русского, поводов к началу войны было масса, а на такую большую территорию Император давно заглядывался, но не решался нападать.       — Вам нужно склонить Швецию в нашу сторону, к присоединению к континентальной блокаде, — даже не спрашивал, а утверждал хозяин дворца.       — Верно, мне нужно, чтобы в Европе не осталось ни одной страны, которая бы торговала с англичанами. Тем более Швеция не очень хорошо относится к нашей с вами союзнице, Россия, — наигранно печально выпятил нижнюю губу Французская Империя, после чего снова ухмыльнулся, а в глазах загорелось пламя злорадства, которое вызвало по спине русского табун мурашек. — За Данию нам нужно вступиться, не так ли? — с той же улыбкой спросил гость.       — Вы правы. Не это ли главный повод указать Швеции, что он ошибся при выборе союзников? — хмыкнув, спросил Россия, допив чай.       — Мне нравится ход ваших мыслей, Россия, — довольно протянул француз. — Если что-то от меня потребуется, я буду готов предоставить вам свою материальную и финансовую помощь.       — Думаю, это будет лишним, Франция. Я способен справится сам с такой страной как Швеция, — самодовольно хмыкнул Империя, намекая гостю о всех победах над его старым неприятелем за все эти годы после Северной войны.       Французская Империя с лёгкой улыбкой уже собирался что-то сказать хозяину дворца, как в дверь вежливо постучали и неуверенно открыли. За ней стоял французский дипломат, который завидев свою Империю, ожидал разрешения войти.       — Заходи, Шарль. Что такое? — спокойно, без улыбки спросил Франция у него.       — Ваше Императорское Величество, прибыл Герцогство Варшавское, — с поклоном для монархов сказал мужчина.       Глаза французского Императора тут же загорелись каким-то огнём. Он посмотрел на русского и выразительно спросил:       — Что ж, я же обещал вас познакомить, Российская Империя. Вы готовы встретиться с ним? — вежливо поинтересовался гость.       Российская Империя недовольно прищурился и посмотрел сначала на французского дипломата, а затем на Францию. Вздохнув, Император расслабился и ответил ему:       — Да, конечно. Зовите, давно хотел познакомиться с приемником Речи Посполитой, — медленно и с расстановкой сказал самодержец, сжав губы между собой и нервно поправив воротник мундира.       Французская Империя заинтересованно улыбнулся, подмечая такую реакцию, после чего кивнул своему человеку. Дождавшись, пока он уйдёт, Император отвёл свой взгляд от хозяина дворца и задумчиво поворачивал кружку в своих руках, рассматривая её со всех сторон.       — Вы явно не довольны новостью о том, что нашёлся наследник Речи Посполитой. Думали он давно умер в Швеции? — ухмыльнувшись, довольно спросил мужчина, снова вернув свой взгляд на Российскую Империю, которого явно начало раздражать такое поведение гостя.       — Как вы его нашли? — спросил русский давно интересующий его вопрос.       — А мы и не теряли. Нам буквально через пару дней стало известно о том, что некто очень важный для Речи Посполитой получил политическое убежище у Королевства Швеции. Так что, мои люди при шведском дворе никогда не упускали из виду малыша или же старались собрать максимальное количество информации о нём.       — Когда вы узнали, что это сын Речи Посполитой?       — На самом деле мы наверняка не знали. Об этом догадывался мой ныне покойный брат ещё с самого начала. В Европе вы с Пруссией и Австрией забрали себе территории Речи Посполитой, у которого был наследник. Через несколько дней выясняется, что он умер при невыясненных обстоятельствах в Варшаве, которая находилась под руководством пруссаков. Разве могут быть сомнения в этом случае, что вы будете искать последнего претендента на данные территории? Вы боялись, что кто-то может воспользоваться им в своих целях, — улыбаясь, уверенно продолжал Император, после чего снова вернул свой взор на чашку и более мрачно добавил. — Но именно вам, Россия, повезло, что тем, кто воспользовался этим ещё безмозглым поляком, был я. В ином случае кто-то мог забрать польские земли не только у Пруссии. Но и у вас.       Русский предпочёл на такое ничего не отвечать и лишь увёл взгляд в сторону от Французской Империи, пока тот абсолютно ледяным взглядом пристально смотрел на хозяина дворца. Российской Империи было неприятно. Он не привык, чтобы его собеседник, гость, чувствовал в их диалоге себя главным. Тем, кто умело руководит волей самого хозяина дворца. Но и действовать по-другому мужчина не мог. Он проиграл и подписал договор, составленный Францией. Именно француз сейчас нависает над ним тенью, которая неоднозначно, намёками направляет русского в ту сторону, куда ему выгодно.       Но Французская Империя долго не смотрел на самодержца. Прикрыв глаза, мужчина расслабленно вздохнул и глянул на дверь, ожидая, когда там появится тот, кого он сюда пригласил. Понять, что в голове у Российской Империи было непросто. Очень непросто. Лишь иногда эмоции русского выдавали глаза, дрожащие губы и сжатые в кулаки ладони. Но такие моменты были очень редко. К сожалению, Россия умел держать себя в руках, не позволял собеседнику «читать» себя.       Дверь в зал снова открылась. На пороге появился низкий мальчишка в белой рубашке, тёмно-малиновом жилете, который сильно стягивал талию, словно корсет, и такого же оттенка брюках. Пшеничные прямые волосы были аккуратно уложены назад, лишь пара коротких волосинок торчала спереди. Поляк стоял ровно, не смея проронить и слова. Зелёные глаза неловко и скромно смотрели на Императоров, пока руки за спиной волнительно вытягивали рукава.       — Герцогство Варшавское, здравствуй! — тут же с яркой улыбкой радушно поздоровался со своей марионеткой Франция, тут же вставая со своего места. — Ты добрался хорошо? Без происшествий? — спросил француз, подойдя к поляку, и слегка обнял его за плечи, как собственного сына.       — Д-Да, всё хорошо, — волнительно сказал Герцогство. — Добрый день, Французская Империя и… Российская Империя, — с тяжёлым вздохом посмотрев на русского, поздоровался парень.       — Ох, я тебя для этого и позвал сюда, проходи, милый, не стой у порога, — проведя рукой в сторону столика, за которым сидел русский с крайне хмурым и недовольным взглядом. — Что ж, Российская Империя, это тот самый Герцогство Варшавское, о котором я вам говорил. Сын Речи Посполитой и законный наследник польских земель, — улыбаясь и также обнимая поляка, говорил Франция.       Русский прикрыл глаза, выдыхая, после чего слабо улыбнулся уголком губ и ответил, уже с интересом, нежели с какой-то ненавистью, посмотрел на мальчика:       — Приятно познакомиться. Французская Империя не сильно много рассказывал о вас, но я сразу же заинтересовался вашей личностью, как услышал о вас, — с такой же приветливой улыбкой медленно и приятным тоном говорил Империя, на что Польша расслабленно выдохнул и уже сам слабо улыбнулся уголком губ, пытаясь справляться со своим волнением.       Француз хитро ухмыльнулся, переведя взгляд на поляка, после чего продолжил:       — Теперь Герцогство Варшавское будет находится прямо на границе с вами, на западных землях ныне покойного Речи Посполитой. Я посчитал необходимым познакомить вас с ним, чтобы вы понимали, что из себя представляет столь интересный юноша, которого я вернул на его законные территории, а не оставил во враждебной нам Швеции, верно? — наклонившись к лицу Польши, спросил с той же милой улыбкой Император, на что Герцогство с неким удивлением смотрел на того в ответ и более уверенно кивнул, продолжая молчать.       Российская Империя снова чуть прищурился, недовольно смотря на своего гостя, который продолжал твердить о том, что Герцогство находится на своих законных землях, перешедшим ему от своего отца. Словно специально подчёркивал это каждый раз. Но подчёркивал далеко не для самого русского, а для неокрепшего ума Польши, что внимательно слушал каждое слово своего «учителя».       «Да, именно для этого я и делаю это, Россия. Каждый раз напоминаю ему о том, чей он сын. Чтобы ты знал, что под боком у тебя далеко не дружелюбное к тебе государство, а тот, кто в случае моего приказа или намёка, с радостью отплатит тебе сполна за судьбу своей страны и в первую очередь за смерть своего отца, где ты принял одну из главных ролей», — прочитав в глазах хозяина дворца его догадку, подумал про себя француз также улыбаясь уголком губ Империи, демонстрируя своё превосходство.       — А чего это ты стоишь в дверях, милый? Проходи к столу, ты же тоже гость, а не прислуга какая-нибудь. Российская Империя, вы же не будете против, чтобы Герцогство Варшавское составил нам компанию? Он с радостью нам расскажет о себе и своих успехах, — ради формальности спросил Франция у русского, уже слегка подталкивая поляка к столу, за которым сидел Россия.       — Конечно нет…

***

      Швеция крепко сжал в ладонях плечи мужчины и чуть наклонил голову к его груди, тяжело дыша, пытаясь справится со своим волнением и желанием оставить его у себя. Швед не знал, что эта война будет настолько быстрой, настолько ужасающей в последствиях для него самого. Великобритания обещал свою помощь Королевству, независимо сколько продлится война с русскими, он был уверен, что их сил хватит для того, чтобы не только отстоять шведскую территорию, но и навсегда отбить желание русских и французов присоединить их к блокаде против англичан, которые постепенно оставались одни, без союзников.       — Ваше Величество… — тихо, чуть хмурясь, заговорил мужчина, стоящий напротив своего правителя. — Вы слишком сжимаете.       — Прости, — тут же убрал свои руки Швеция, выравниваясь в спине.       Губы были сильно сжаты между собой, глаза неуверенно разглядывали в последний раз своего подданного. Его голубые глаза, словно лёд Балтийского моря, в лёгкой панике оглядывали Короля, ведь в таком состоянии он своего правителя не видел никогда. Прямые светлые волосы, были аккуратно уложены назад и свободно лежали на плечах.       — Вы в порядке?.. — мужчина прекрасно знал, что Королевство Швеция явно чувствует себя отвратно, но спросить ради приличия стоило, показать, что он обеспокоен его состоянием. — Мне стоит что-то сделать, чтобы вам стало легче?       — Ты уже точно ничего сделать не сможешь, — очень тихо сказал швед, поправляя чёрный мундир собеседника. — Ты всегда был умён, Финляндия. Так что прекрасно понимаешь, что это последний раз, когда мы с тобой видимся один на один, как правитель со своим подданным.       — Я отчаянно бился в войне, чтобы не… — тут же хотел оправдать себя финн, на что Швеция хмыкнул, грустно улыбнувшись уголком губ, после чего мягко потрепал по плечу Финляндию.       — Не оправдывайся, я знаю, что ты все последние годы верно служил мне. Но судьба распорядилась иначе. Теперь наш общий путь закончен, — швед повернул голову в сторону окна, чуть щурясь от яркого солнца. — Теперь я не твой Король, у тебя новый правитель.       Финляндия опустил плечи и внимательно разглядывал Швецию, на лицо которого так интересно ложились лучи солнца.       — Российская Империя давно засматривался на мои территории, уже с Северной войны ему показались любопытными мои просторы, вы сами говорили… Поэтому здесь моя ошибка, я недостаточно хорошо отстоял себя… — попытался перетянуть всё произошедшее на себя финн, чтобы Королевство не винил во всём только себя.       — Это в первую очередь моя обязанность, я не достаточно укрепил тебя и отнёсся ко всему легкомысленно, веря, что помощи англичан будет достаточно. Но видимо… твоя судьба давно была решена между французами и русскими, — предположил швед, а затем повернул голову к финну и уверенно, чуть ли не рыча от собственной ярости, которая внезапно начала просыпаться у него в груди, сказал. — Я обязательно воспользуюсь любым удобным случаем и не упущу возможности вернуть тебя, — пообещал Королевство.       Великое Княжество Финляндское молча смотрел на Швецию, даже не зная, что ему на такое ответить. Опустив голову, мужчина тяжело вздохнул и сказал:       — Пойдёмте, Ваше Величество, пока Российская Империя сам не отправился на наши поиски. Долгие расставания всегда самые трудные и болезненные. Знайте, я вас не забуду, вы всегда можете мне написать письмо, и я обязательно дам вам свой совет или помогу по возможности.       Король кивнул и отступил от Финляндии на шаг. Глянув в сторону дверей, швед махнул своей рукой и первым направился на выход из покоев Княжества. Следом за правителем направился и финн, закрывая дверь за собой.       Финляндия проводил своего бывшего Короля к выходу из дворца во Фридрихсгаме. Швеция на прощание лишь мягко сказал Княжеству: «Будь счастлив, Финляндия». На душе у мужчины было неспокойно. Он с болью во взгляде провожал Королевство, который сел в тёмную карету. Но уже ничего не мог с собой сделать, теперь он подданный Российской Империи, Королевство Швеция теперь ему был никто, лишь прошлое. Воспоминание о том, что когда-то он был в составе его государства.       — Вы уже распрощались? — на шведском с лёгким акцентом спросил Российская Империя, подойдя к Финляндии со спины.       Финляндия резко обернулся на голос сзади и молча кивнул, разглядывая улыбающегося русского, подмечая про себя какие-то детали в своём новом правителе.       — Российская Империя, что вы дальше будете делать со мной? — наконец тихо и с нотами недовольства в своём голосе спросил Великое Княжество Финляндское, всё также смотря на Россию.       — А я должен что-то делать с тобой? — изогнув бровь, спросил Император, уже с неким интересом разглядывая мужчину рядом, поняв, в каком ключе он задаёт такой вопрос. — Думаешь, я буду сейчас тебя мучить или делать что-то во вред?       Финн удивлённо вскинул брови и отвёл голову в сторону с тяжёлым вздохом, не смея ещё что-либо сказать.       — Я не собираюсь забирать у тебя то, что тебе даровали ещё во времена, когда ты был автономией в составе Швеции, — продолжал Империя, поглядывая на Финляндию. — Твоя конституция, все устои, которые тебе достались ещё от шведов я сохраню, — Российская Империя некоторое время молчал, а затем прикоснулся к подбородку своего подданного и мягко повернул его голову к себе лицом. Финн беспомощно смотрел на русского и спокойно позволил прикасаться к себе, не смея перечить. — Великое Княжество Финляндское. Отныне ты моя территория, автономия в составе моей Империи. Ты был моей главной целью в этой войне, и я добился этой цели, присоединив тебя к себе, — он ненадолго замолчал, а затем снова продолжил, ласково убирая прядь волос с лица подданного за ухо второй рукой. — Я не буду действовать в противоречие твоих интересов и интересов твоего народа. Я сохранил, что было у тебя при шведах, не смея забирать конституцию, отправлять твою культуру в пустоту. Потому что хочу, чтобы ты был предан мне так, как ты был верен Швеции. Я пошёл к тебе навстречу, я хочу, чтобы и ты мне доверял, как своему Императору, как тому, к кому ты всегда сможешь обратиться за помощью. Чтобы ты уважал меня и не смел строить заговоры за спиной. Поэтому я делаю шаг, чтобы ты был уверен в моих честных и добрых намереньях к тебе и к твоему народу. Я же могу положиться на тебя в ответ? — спросил под конец своей убедительной речи Российская Империя, став серьёзным, убрав свою милую улыбку с лица.       Финляндия долго время молчал, внимательно слушая всё, что говорил ему русский, рассуждал про себя. Империя говорил красиво, убедительно, подкреплял свои слова аргументами. Действительно, он оставил финнам автономию, не стал зверствовать на их территории. Но может Император лишь сейчас так добр?       «Очень надеюсь, что твои обещания не пусты… ибо я не думаю, что Питеру стало слишком холодновато. Я смогу ему устроить адский котёл, уж это я точно могу обещать», — подумал про себя Великое Княжество Финляндское. Российская Империя убрал свою руку с подбородка подданного, после чего повернулся к нему спиной и уже собирался уходить, как услышал со спины:       — Можете, Ваше Императорское Величество, — с тяжёлым вздохом ответил Финляндия, от чего у русского на губах появилась расслабленная и довольная улыбка.       — Я всегда был уверен в том, что ты благоразумен, Финляндия. И я очень рад услышать именно такой ответ.