Новая Королева.

Дверь медленно отворилась и появился человек, такой же высокий и прямой, как девушка, но не такой стройный. Свечи у него не было, но сам он излучал свет. Когда он приблизился, Люси увидела, что это старик. Длинная сереб­ристая борода спускалась к его босым ногам, серебристые волосы падали до самой земли, а одежда была соткана из серебристого руна. Он был так величав и кроток, что все молча встали. Старик тоже молча подошел к ним и остановился по дру­гую сторону стола, напротив дочери. Потом оба подняли руки, повернулись к востоку и запели. Никто не знал слов этой песни, потому что никто из тех, кто был там, не смог их за­помнить. Позднее Люси рассказывала, что звуки были высокие, почти пронзительные, но очень красивые. «Такая прохладная, утренняя песня», — говорила она. Пока они пе­ли, серые облака на востоке поднялись вверх, небо посвет­лело, море заблестело серебром. Время шло, они все пели и пели, а восток розовел, облака исчезали, из-за моря показа­лось солнце, пробежав лучом по серебру и золоту, и по ка­менному ножу. Нарнийцам и прежде казалось, что восходящее солнце в этих морях крупнее, чем у них на родине. Они не ошиб­лись. Блеск его лучей, сверкающих в каплях росы, графи­нах и кубках, был почти невыносим. Как говорил впослед­ствии Эдмунд, «многое с нами случилось в том плавании, но самым удивительным был этот восход солнца». Теперь они точно знали, что здесь начинается Край Света. Внезапно им показалось, что из самого центра восходя­щего солнца к ним что-то летит. Однако, смотреть туда они не могли. Вскоре в воздухе послышались голоса, вторившие песне старика и девушки на каком-то неизвестном, гортанном языке. Потом огромные птицы подлетели к столу и опустились на траву, на мощеный пол, на стол, на плечи и головы, словно выпал крупный снег. Подобно снегу, птицы не только убелили все, но и смягчили, сгладили очертания. Выглянув из-за крыльев, Люси увидела, что одна из птиц подлетела к старику. В клюве она держала небольшой орех, — нет, сверкающий уголек, такой яркий, что на него невоз­можно было смотреть. И птица вложила его старику в рот. Тогда остальные птицы перестали петь и принялись за еду. Когда они снова поднялись в воздух, все, что можно было съесть и выпить, исчезло со стола. Сотнями и тысяча­ми улетали птицы, унося с собой кости, скорлупу, кожуру. Они летели к восходящему солнцу, они не пели, но от шу­ма их крыльев громко звенел воздух. Стол остался пустым, а три нарнийских лорда по-прежнему спали непробудным сном. Только теперь старик повернулся к гостям и приветство­вал их. — Государь мой, — сказал Каспиан, — не знаете ли вы, как снять заклятие с этих людей? — Знаю, сын мой, и с радостью скажу тебе, — отвечал ста­рик. — Для этого надо доплыть до самого Края Света и вер­нуться назад, оставив там хотя бы одного из своих спутни­ков. — А что будет с тем, кто останется? — спросил Рипичити. — Он продолжит путь и никогда не вернется в этот мир. — Я этого и хочу! — воскликнул Рипичити. — А далеко ли отсюда до Края Света? — спросил Каспиан. — Что там дальше, на восток от вашего острова? Какие там моря? — Я видел их давно, — сказал старик, — и с большой высо­ты. Вряд ли я смогу сообщить вам то, что нужно морепла­вателю. — Вы что, летали? — невежливо спросил Юстас. — Я долго жил на небе, сын мой, — ответил старик. — Я — Раманду. Судя по вашему удивлению, вы впервые слышите это имя. Иначе и быть не может, ибо те времена, когда я был звездой, прошли задолго до того, как вы появились в этом мире, и все созвездия успели изменится. — Вот это да! — сказал Эдмунд. — Звезда в отставке! — А теперь вы больше не звезда? — спросила Люси. — Я отдыхаю, дочь моя, — ответил Раманду. — Когда, со­всем уж ветхий и дряхлый, я взошел на небо в последний раз, меня перенесли на этот остров. Теперь я не такой старый, каким был тогда. Каждое утро птица приносит мне с солнца огненную ягоду, и я становлюсь моложе. Когда я стану таким, как только что родившийся ребенок, я снова взойду на небо (мы ведь на восточном краю земли) и еще раз исполню великий звездный танец. — В нашем мире, — сказал Юстас, — звезда — это гигант­ский шар раскаленного газа. — Даже в вашем мире, сын мой, это — не сама звезда, а лишь то, из чего она сделана. А в этом мире вы уже встре­чались со звездой, ведь вы побывали у Кориакина? — Он тоже отдыхает? — спросила Люси. — Не совсем, — сказал Раманду. — Его послали править охломонами в наказание. Он мог бы еще тысячи лет сиять со мною в южном небе, если бы не один проступок… — Что же он сделал? — Сын мой, — сказал Раманду, — зачем тебе знать, какие ошибки могут совершать звезды? Итак, решайте. Согласны ли вы плыть дальше, оставив там навсегда одного из вас, и снять заклятие со спящих? Или вы повернете назад, на за­пад? — Ваше величество, — сказал Рипичити Веннере, — о чем здесь говорить? Мы вышли в плавание, чтобы спасти лор­дов. — Я тоже так думаю, — ответил Каспиан. — Да и не будь их здесь, я все равно отправился бы дальше, на Край Света. Но не забывай о матросах. Они нанялись к нам на корабль, чтобы искать лордов, больше ни для чего. Если мы отправляемся на восток, то будем плыть до самого конца, а никто не знает, как это далеко. Матросы — отважные люди, но я заметил, что многие из них утомлены и страстно мечтают вернуться домой. Я не могу везти их дальше без их ведома и согласия. Кроме того, с нами несчастный лорд Руп. Ему не вынести нового плавания. — Сын мой, — сказал Раманду, — не пытайся плыть на Край Света с теми, кто этого не желает. Тогда ты заклятия не снимешь. Все должны знать, куда и зачем они плывут. А что это за несчастный человек, о котором ты упомянул? Каспиан рассказал Раманду историю лорда Рупа. — Я могу дать ему то, чего он хочет, — сказал Раманду, — на этом острове можно спать без сновидений. Пусть он сядет с этими тремя и погрузится в забвение до тех пор, пока они не вернетесь. — Ах, Каспиан, как чудесно! — воскликнула Люси. — Он будет так рад! — Ведьма — сказал властным, но хорошим голосом старик — ты единственная знаешь, что там… И поэтому ты должна плыть с ними. Венера же думала не плыть с мужем туда, но после слов старца, она передумала. Тем более её теперь будут расспрашивать, но она не будет в состоянии что-то сказать, ибо это тайна, которую не раскрывают. В эту минуту беседу прервали шаги и голоса — прибли­жался Дриниан с матросами. Они с удивлением останови­лись перед Раманду и его дочерью, а потом, почувствовав их величие, обнажили головы. Кто-то с сожалением погля­дывал на стол, уставленный пустыми тарелками. — Милорд, — сказал король Дриниану, — пошли на корабль матроса и передай лорду Рупу, что его друзья пребывают здесь в глубочайшем сне без сновидений, и он может к ним присоединиться. Когда матрос ушел, Каспиан велел остальным сесть за стол и все им рассказал. Довольно долго царило молчание, прерываемое редким шепотом. Наконец, главный оружей­ник встал и сказал: — Ваше величество, многие из нас хотят узнать, как мы доберемся домой. Сколько мы плывем, дуют западные и се­веро-западные ветры, если они дуют вообще. Если ветер не переменится, как мы попадем в Нарнию? Идти на веслах — слишком долго, никаких запасов не хватит. — Какой же ты моряк, если так говоришь? — воскликнул Дриниан. — Пора бы знать, что западный ветер преобладает в этих морях только летом и осенью, а с Нового года меняет направление. Хватит нам ветра, чтобы вернуться, еще жа­ловаться будете! — Это верно, капитан, — подтвердил старый моряк, родом с Гальмы. — В январе и феврале дуют самые мерзкие штор­мовые ветры с востока. Будь я на вашем месте, я перезимо­вал бы здесь, а в обратный путь пустился бы по весне. — Что же вы будете есть всю зиму? — спросил Юстас. — На этом столе, — сказал Раманду, — каждый вечер появ­ляется королевское угощение. — Вот это я понимаю! — закричали несколько матросов. — Ваше величество, — проговорил Ринельф, — разрешите мне сказать. Среди матросов нет ни одного, которого прину­дили к плаванию. Мы все пошли добровольно. Но среди нас есть такие, которые с жадностью поглядывают на этот стол и мечтают о королевских трапезах. А не они ли в день на­шего отплытия кричали о будущих подвигах и клялись, что не вернуться до тех пор, пока не увидят Край Света? Там, в Кэр-Паравеле, осталось немало людей, готовых отдать все, лишь бы попасть к нам на борт. Помню, место на нашем корабле считалось почетнее рыцарского звания. Не знаю, понимаете ли вы, что я хочу сказать. А сказать я хочу, что между нами и несчастными охлотопами не будет никакой разницы, если мы вернемся в Нарнию и объявим, что побоялись плыть до Края Света. Некоторые матросы поддержали его, но остальные сказа­ли, что с них хватит. Тогда встал Каспиан. — Друзья! — сказал он. — Вы все поплывете обратно в Нарнию. Дальше будут плыть только я, королева Венера, король Эдмунд, королева Люси, Юстас и Рипичити. Возражения не принимаются. — Я могу ручаться за то, что и я и король Каспиан вернемся в Нарнию целые и невредимые — сразу же сказала Венера. — Теперь займемся лордом Рупом, — сказал Каспиан. Но, обернувшись к столу, увидел, что тот уже здесь. Руп подошел незаметно и сидел теперь рядом с лордом Аргозом. Дочь Раманду стояла рядом с ним, а сам Раманду — позади, возложив обе руки на седую голову несчастного. Даже при свете дня было заметно, что из рук старика струится сереб­ристый свет. На изможденном лице лорда Рупа появилась улыбка. Он протянул одну руку к Люси, другую — к Каспи­ану, словно хотел им что-то сказать. Потом его лицо озари­лось радостью, с губ слетел глубокий вздох, голова накло­нилась вперед и он уснул. — Бедный Руп, — сказала Люси. — Как я рада за него. На­верное, он очень много мучился. — Лучше об этом не вспоминать, — сказал Юстас. Вечером все собрались за столом Аслана, на котором чу­дом появилась еда, и пировали всласть, а наутро, как раз в то время, когда прилетели и улетели птицы, на путники на край света сели в лодку и поплыли. Конечно никто из команды не хотели их отпускать, но спорить с королевой, да еще и с северной ведьмой никто не рискнул.