Крыса

Многие считают, что сон — это хорошо, а долгий крепкий сон — это роскошь. Может быть, и так. Но для одного потерянного существа в этом мрачном мире сон точно был самым страшным наказанием. Но он был необходим. Можно было обходиться без него несколько суток, даже неделю. И еще пару дней сверх того, если побольше есть. Но потом даже таинственная природа существа, упавшего с небес, переставала справляться с усталостью. И приходилось спать. Существо всегда старалось оттянуть этот момент, когда оно будет вынуждено снова провалиться во мрак непрекращающегося кошмара, расцвеченный ослепительными вспышками боли, наполненный ужасными видениями будущего: смерти, разрушений… Конца всего. Но найти себе укрытие и заснуть было лучше, чем свалиться от усталости где-нибудь на улице. Он (а существо однозначно подходило под человеческую категорию ОН) слишком хотел жить, чтобы совсем избегать сна, и поэтому каждый раз находил в себе смелость и силы добровольно погружаться в кошмар. Вот и этой ночью он нашел себе укромное местечко между забытым здесь высоким складским ящиком и глухой стеной давно уже не работающего завода. Натащил туда тряпок, какие смог отыскать, и устроил себе что-то вроде гнезда, где свернулся, поджав колени к груди и обхватив себя руками, — в той самой позе, в которой когда-то летел в капсуле через космическое пространство. Черная удушливая волна тут же накрыла его с головой, погружая в мир чудовищных видений, называвшийся сном. На этот раз все было еще хуже, чем обычно. Свет, невероятно яркий золотой свет, безжалостно терзал его привыкшее к темноте глаза. Но он упорно смотрел вперед, не пытаясь отвести взгляд, и тогда в глубине, в самом сердце этого света, проступила истинная суть — ложь, самая злая, предательство, самое подлое, грязь, самая черная. Изнанка света, изнанка великих идей. Отец, не дрогнувшей рукой убивающий своего сына, которого сам же сделал чудовищем. И другой сын, ставший чудовищем самостоятельно, поднимающий руку на отца. Пламя войны, пожирающее миры. Человечество скатывается в бездну в тот миг, когда занесло ногу, чтобы сделать последний шаг, отделяющий его от вершины. Существо, упавшее с небес, билось и кричало, раздирая ногтями бледную кожу. Но царапины тут же затягивались, крик тонул среди равнодушных городских трущоб, а кошмар и не думал отпускать своего маленького пленника. Двое крепких мужчин направлялись к старому заводскому району, прибежищу отребья и неудачников. Лица и руки их были исчерчены причудливым узором татуировок, символизирующих их принадлежность к банде и статус в оной. В руках оба сжимали короткие металлические дубинки — стальные трубки, с одного конца залитые свинцом, —, а на бедре у каждого покоился внушительный тесак в простых ножнах.  — Что за гаденыш так орет? — поморщился первый.  — Ничего, скоро заткнется, — второй многозначительно хлопнул дубинкой по своей ладони, показывая, как именно он намеревается устранить источник невыносимого крика. Кричал до ли ребенок, то ли взрослый мужчина. Голос низковат для пацана, но взрослые так не кричат, а уж в этом оба бандита разбирались. Впрочем, такой безумной смеси отчаяния, страха и ненависти они никогда не слышали. Даже у них, бывалых, душа наизнанку выворачивалась. Поэтому-то они и отправились прогуляться и уткнуть крикуна.  — Где-то здесь…, а вот, точно, нашел! — первый дубинкой указал на трясущийся комок тряпья за ящиком, — припадок к него, что ли? Он носком ботинка откинул вонючую ткань и обнаружил под ней тощего мальчишку, одетого в драный балахон, плохо прикрывавший наготу. Мальчишка бился и трясся, не переставая орать. — Ну, мр-разь! — второй замахнулся дубинкой и ударил… Кошмар всегда кажется бесконечным, но на самом деле это не так. Рано или поздно удушливый ирреальный мрак рассеивается, остается только реальная темнота этого мира, которая в первые минуты после пробуждения кажется даже уютной. На этот раз ему повезло. Краем сознания он ощутил чье-то враждебное присутствие, и инстинкт самосохранения поспешил выдернуть его из забытья. Еще мутным взглядом он увидел силуэты двух мужчин: один с интересом наклонился, рассматривая его, а второй уже замахивался дубинкой. Удар не достиг цели. Вместо этого рука встретила хватку маленьких детских пальцев. И эта хватка была тверже адамантия. А потом руку обожгла боль, резкая и невыносимая. Мужчина закричал и отскочил к стене, удивленно и с неверием глядя как кровь толчками выбрасывается из растерзанной культи, только что бывшей его предплечьем. Мальчишка поднялся. В руках у него была дубинка, которую все еще держала судорожно сжатая кисть бандита. А выше кисти — разорванное мясо и две торчащие кости. Существо с далеких звезд сделало шаг по направлению к своей жертве, медленно, смакуя момент. Крик замер у бандита в горле, перешел в сдавленный хрип, глаза вылезли из орбит. Мальчишка проткнул ему горло острыми обломками его же костей.