***
Джемин замер, стараясь не дышать. Теперь страшно. Если это галлюцинация, пусть повторится, снова хочется услышать родной голос, хотя бы разок. Надежда сопровождается легкой дрожью. Скользит по всему телу, разбегаясь, оставляет на коже табун мурашек. Голова стремится повернуться, взглянуть. Джемин наконец тонет в манящих глазах, что смотрят на него. Так мягко, любимо. Он подрывается на месте. Это выходит малость нелепо, но живо, по сравнению с аккуратно встающим Джено. Его мышцы затекли от долгого сна, а сейчас их еще и сводит. Брови опускаются к переносице от неприятных ощущений. Легкие отказываются насыщаться кислородом, нужно больше и больше. А Джемин только усиливает свой пульс, бьющий в висках, как у неадекватного. Кладет ладони на бледные щеки, гладит, старается убедиться, что реальность не сыграет с ним злую шутку. — Ты чего? — накрывает джеминовы пальцы, всматриваясь в узкие зрачки, — Сколько меня не… — недослушивая, к нему прижимаются, впиваясь острым подбородком. — Не делай так больше, — Джемин, как крохотный котенок, кроется лицом в чужой шее. Тает когда чувствует тепло. Он погружается в эти объятия с головой. К чему все глупые вопросы? Сейчас ему ничего не нужно. Джено растерян, но обнимает в ответ — это самое главное. — Не буду… Доен, Марк, Юта, они же целы? — напрягся парень, отстраняясь. — Целы, но, кажется, это единственная хорошая новость. Нужно быстрее искать выход, Джено. Кое-кто связан с происходящим вокруг нас хаосом, — На обратно зарывается, каждой клеткой впитывая приятный запах, пока на его затылке, успокаивая, пальцы поглаживают растрепанные белоснежные волосы.***
Жесткость пола тихо напоминает о себе отекающими мышцами, пальцы ног немеют, лопатки впиваются в стенку кровати, а шея начинает ныть из-за неизменного положения. Донхек в голове рисует на потолке узоры, лишь бы не вслушиваться в томное дыхание. В желудке застряла съеденная пища, завывающая противной тошнотой, но парень умело сдерживает редкие порывы. Марк молчит. Донхек не перебивает. Его мысли плетут тугие узлы между собой, удушливо вьются вокруг горла. — Насчет тех слов… Я… — решается младший, опуская голову, наконец отозвавшись на боль в шее. — Не извиняйся, — отвечает Марк. Его низкий голос кажется достаточно громким от долгого затишья. — Что? — поворачивается Донхек, сталкиваясь с точеным профилем парня. Он спокоен и расслаблен. — Ты прав. Мое поспешное решение подвергло нас опасности, но сейчас надо решать другую проблему. — Я могу просто не использовать мою силу. — Нет. Ты все равно рано или поздно используешь ее, как бы ни хотел отстраниться от этого. А то, что потом будет из-за этого, может оказаться гораздо хуже того, что мы имеем сейчас. — У тебя, например, неплохо получается, так почему я «особенный»? Считаешь, что я слабее тебя? — Донхек редко думает пред тем, как говорить что-либо. В детстве ему часто попадало за дерзость от знакомых мальчиков. В средней школе он даже не на шутку подрался, оставив на предплечье рану от лезвия ножниц, но так и не учел урок. Клеймо осталось на нем небольшим шрамом. — Поэтому я и говорю тебе вовремя думать мозгом, чтобы не повторить моих ошибок. Думаешь, я просто понаслышке знаю какого сдерживаться, когда тебя буквально разрывает изнутри? Схоже с приемом наркотиков. Сейчас ты не голоден, потом начнет расти желание, появятся воспоминания, которые не дадут тебе думать. Так называемая «борьба с разумом». Прихоть перерастет в потребность, дальше остается только отсчитывать секунды до срыва. Сметая все на своем пути, сущность начнет уничтожать этот мир. Натворишь дел, будешь жалеть и не исправишь — будет поздно. Такова суть потери контроля. — Марк, — юноша впервые зовет его по имени, что странно отзывается в нем самом, сбивая ритм сердца, — я ведь даже не знаю, что делать… — говорит тише, увлекаясь человеческим профилем в попытках опять найти помощь. — Скоро пойдем чистить территорию. — Снова т-туда? — моментально теряется Хек, распахивая глаза. Марк смотрит прямо на него. Разве спасение выглядит так? — Около барьера, не бойся, — поясняет. — Иногда здесь теряются одиночки. Устранять их — задача Хэсу, но также тебе подойдет потренироваться. Пока ты способен здраво мыслить. Сейчас ты слишком слаб, так что поучишься управлять своей головой, а не чужой. Донхек размышляет, складывая в голове кусочки эпизодов, как пазлы, но все еще не может собрать полную картинку. Будто частей не хватает. Факт того, что Марк знает о нем больше, в то время как Донхек ничего, бьет по гордости парня. Ему хочется знать больше. Желательно все. Личность, что держит власть над непокорным любопытством, сидит в метре от него, закрыв глаза, а Ли не может прикоснуться. Это же как в огонь лезть. Вообще ему нельзя даже смотреть так долго, но Хек благополучно плевал на эти правила. — Можно спросить? — очнулся парень. — Не делай вид, что перестанешь задавать вопросы, если я откажу. — Почему ты не выстрелил? Тогда я мог запросто убить тебя. Марк слабо усмехнулся. Донхека можно читать, как книжку. Ту самую, хранящуюся на верхней полке, в новой обложке, обклеенной наклейками и ярким скотчем, в надежде скрыть потертую корку и поврежденные страницы. В ней нет закладок, а любимые моменты выделены бледным оранжевым маркером. На некоторых страницах даже бывают незамысловатые рисунки, утверждающие, что владелец любит идти в упрек замечаниям о порче книги. Вместо предисловия на пустом месте выцарапано стихотворение, а названия глав аккуратно обведены по контуру. Наверное ее история захватывающая, с интересными сюжетными поворотами и счастливым концом. — Ты плакал… Я видел страх, видел человека, который пытался сопротивляться. Который слышал меня. Ты не похож на монстра, Донхек. Скорее, ты его полная противоположность. — Я знаю какого это, — бормочет Донхек. — Что? — Если голод похож на наркотическую зависимость, то я понимаю какого это. Мог не объяснять, — резко меняет тему юноша, затягивая минуты разговора. Ты многого не знаешь, Марк. Все совершают ошибки. Донхек не исключение. Его жизнь никогда не была протоптанной тропинкой, как думается со стороны. В каждой истории есть собственный злодей. Так получается, что Донхек — в своей. Марк нахмурился, наблюдая за поникшей светлой макушкой. Ему стыдно или грустно? Зачем он рассказал об этом? Неужели пытается развеять приевшийся образ. Снимает украшенную обложку, открывая первый разворот. Начинает тихо читать вслух. — Ты… — Марк не хочет предполагать. Он не раз видел как ломаются жизни. Люди самостоятельно уничтожают себя и не желают выбираться. У всех разные причины. Марк знает, он был палачом. У него тоже путей много, но, как остальные, под выбор попал самый прямой. Вот только кончался он тупиком. — Когда отец ушел. Я так злился на него. Никогда не можешь быть готовым к тому, что родной человек бросит тебя так просто. Моя мама сама росла в неполной семье и, конечно же, не хотела такого для меня. Помню, сорвал голос от крика, пытаясь остановить его, но он захлопнул дверь прямо передо мной, — Донхек говорил медленно, шмыгая носом, давя горькие усмешки. — Той ночью я сбежал из дома и, скитаясь ночью по улице, встретил компанию. Завязалось общение, а за ним и предложение помочь. Я согласился. Повелся, — исправился он и, увидев насквозь читающие его глаза, закрылся обратно, — Скучная история получается, — что-то Хек разболтался. — Ты бросил? — тон стал холоднее, будто Марк снова приложил пистолет к пульсирующему виску и ждет правильного ответа. — Конечно, несколько лет назад. К счастью, далеко это не зашло. Вот видишь… не такой я и хороший. Марку было трудно представить Донхека, такого солнечного, доброго, растерянного, проживающим свою боль где-то в подворотне под очередной ошибкой. Ему самому неприятно представлять гнилой сюжет, но жизнь не щадит никого. Нет способов заслужить счастье. Порой надо стереть ноги в кровь, дабы ухватить хотя бы секунду. Справедливость никогда не рождалась царем, она близко с дворцом не стояла. Разговор жаждет продолжения, но первый шаг так и не отпечатался на липкой почве. Дверь скрипнула, впуская рыжую девочку. Ее глаза сверкали от счастья, а пальцы нетерпеливо путали волосы, заплетая и распуская косички. Девочка задыхалась от переизбытка чувств и покусывала розовые губы. — Джено очнулся, — произнесла Хэсу. — Давно? — Приблизительно час назад. Марк поднялся и быстро удалился из комнаты, оставляя рядом с Донхеком лишь холодную пустоту. Опять исчез. Правда ее сразу же заполнили рыжие волосы и их легкий приятный запах, но это не было похоже на ожидания юноши, …на Марка. — Донхек! Я так волновалась, — тонкие руки трепетно обвили шею. — Хорошо, что ты жив. Ты заставил меня сильно переживать. Пойдем с нами, — подскочила она, задорно улыбаясь. — Если честно, мне тяжеловато сейчас ходить, — парень неловко почесал затылок, пряча взгляд.***
Глаза Айрин спокойно бродят по телу парня, заостряя внимание на местах, где зверь оставил глубокие раны. Следы сохранились только в памяти и будут там жить еще долго. На Джено ни крупинки случившегося. Кожа ровная, гладкая, поблескивает от тусклого света лампы. — Ничего необычного, все раны зажили, — заключает Айрин, отстраняясь и убирая не пригодившиеся инструменты. — Ну как ты, звезда школьного мьюзикла? Понравилось быть в роли героя? — Юта подкидывает одну из баночек девушки, с жидким содержимым, пока ее не вырывают из рук, убирая на место. — На любителя. Не мечтай, ты уж точно не потянешь, — Джено улыбается, разминая шею и плечи. — Мне и без недельного сна нормально живется, а тебя принцесса хотя бы ждет, — насмехался бакэнэко, ловко уклонившись от прилетевшего рядом ножа, лезвием крепко засевшем в стене. Джемин в руке крутил следующий. — Перестали быстро! Еще одна выходка, устрою тихий час для каждого, — перепалку прервал строгий тон брюнетки. — Ведете себя как дети. В помещение зашел Марк, поприветствовав сидящего на кушетке парня, который радостно растягивал губы. Он действительно рад, что жив. Неважно в каком месте, с какими кровожадными существами. Главное, что рядом дорогие ему люди. Друзья, хотя за такое время он привык называть их семьей. Именно из-за Джено Хэсу стремится вспомнить свою жизнь, а если у нее тоже есть мама и папа или братья и сестры? Парень часто пускал девочку в свои сны, рассказывая ей то, что помнит, отвечал на сотни вопросов. Такой он человек, блестящий, как фонарь маяка. — В следующий раз уточняй, как собираешься отвлекать монстров. И вариант с прямым нападением заранее засунь себе в задницу, — Марк привычно облокотился на твердую поверхность, высвободил джеминовский нож и кинул на стол. — Я никогда не отличался сообразительностью, Марк, тебе ли не знать, — Джено повернулся в сторону входа, — Хэсу, не стой за дверью, — она была слишком шумной для вендиго, неуклюжесть сдавала ее со всеми уликами прямиком в лапы охотнику. Девочка, придерживая чужую руку, сдувала пушистые кудри с лица, смотрела на него по-детски злобно и упрямо. Ее опять обыграли. Так еще и Донхеку удалось забрать внимание, любимое ей. Но на этот раз это помогло избежать тирады Айрин о том, что подслушивать нетактично и плохо. Лицо Джено поменялось так же быстро, как вздернулась бровь Марка. Тишина наступала на Донхека, вдавливая глубже в землю, возвышалась жуткой тяжестью над мальчишкой. Презрительные взгляды резали нервы, как тонкие нитки, оставляя распущенные концы. «Что на этот раз произойдет?» — думал он, но угадать было невозможно. — Я уже видел тебя… — Джено тихо нанес первый удар, роясь в своей памяти, как в старой кладовке, раскидывал одно событие за другим и нашел, — когда был в отключке. Я знаю эти глаза, они были в моей голове после того, как я увидел вспышку, нападение… снова. Это ты сделал? Как у тебя вышло… — насторожился он. Донхека сковало медными цепями, сдавливая тело. Ему не показалось, он и вправду видел воспоминание Джено. Ли Донхеку удалось залезть в чужую голову. Это ли не катастрофа? Нынче все, на что он способен, беспокоит неистово. Потому что нельзя судить продолжение сюжета по началу. Под каждой кроватью свой монстр, у каждой ночи свой кошмар, а в каждом ходе свой подвох. — То есть ты знаешь, что я видел твое воспоминание? — пытается поверить Донхек. — Никому из нас не известно существо, что может обладать такими способностями. Донхеку еще трудно это контролировать, поэтому, видимо, его случайно занесло в твой разум, — рассуждает Джемин. — Я видел лишь кусками, но запомнил образ монстра. — Интересно, — Джено удивлено рассматривал ослабшего парня, чьи разного цвета радужки не давали покоя.***
Ночь тревогой кралась среди кустов и деревьев, ломала ветви с пугающим хрустом, величественно ступая на свое место. Донхек не может спать. Стены давят, воздух ускользает, когда воображение при свете луны строит силуэты «зверей». Закрывая глаза он видит как они подкрадываются ближе, раскрывая огромную пасть перед лицом. Завывание ветра напоминает оглушающий вопль. Тот, что Хэчан слышал от погибающего под его силой существа, в бешенстве извивающегося и скребущего когтями по полу. Его душа, погибая в мучениях, питала его. Донхек подрывается с кровати, хватая воздух ртом. В глазах рябит. Пальцы нервно сминают простыню. Он не должен об этом помнить. Нельзя желанию овладевать им. Правила ставит он и никак иначе. Юноша, прихрамывая, выходит в тихий коридор спящего дома. Аккуратно спускаясь в зал, где видел множество книг, переводит дыхание. Нужно отвлечься. Если не заснет, так насладится легкой историей. В любом случае это лучше, чем быть истерзанным собственными мыслями. Полки покорно держат на себе хранителей литературы. Донхек бегает по названиям, выбирая. Слова сменяются одно за другим, но ни одному не удается зацепить интерес. И вот, хватаясь за красивый корешок, парень замирает от звука перелистнувшейся страницы. Он не один решил променять сон на чтение. Медленно выходя из укрытия сталкивается с ребенком. Эйт. Сидит, рассматривая предложения. Стул для нее низок, поэтому стол почти достает до детского подбородка. Услышав шаги, отрывается от бумаги и хлопает длинными ресницами в ответ. Донхек понять не может. Почему она одна? Время позднее, не верится, что Доену будет все равно на Эйт. — Привет, Эйт. Разве тебе разрешают так поздно гулять по дому? — юноша присаживается напротив нее, а та только меняет страницу, прочитав абзац на прошлой. — Или тебе тоже не спится? — тяжело вздыхает он, а девочка поднимает голову. Донхек медлит, — Может я и встречал тебя раньше, но откуда ты знаешь мое имя… — Если ты еще не понял, она не разговаривает, — сторонний голос заставил Донхека вздрогнуть. Молодой парень сидел на шкафу, его спину украшали паучьи лапы. — Хотя наверняка ты все знаешь, — он быстро перебрался ниже, — Что же в тебе такого, что ты пригрелся рядом с ними? Марк вокруг тебя так и носится. — Ты что, следишь за мной? — Донхек встал напротив, нахмурив брови, сжал кулаки. — Просто наблюдательный, — парень заложил руки за голову, поправлял серые волосы, опираясь на лапы. — Чего ты так напрягся? Неужели есть секреты? — на лице сверкнула противная усмешка, оставляя на ладонях Ли следы от ногтей. — Что вы здесь забыли так поздно? — Доен. Парень, уверенно ступая по паркету, строго смотрит в сторону Эйт, которая быстро прячет книжку, сползает со стула и убегает к лестнице. Брюнет ботинком сбивает одну из паучьих ног, что их обладатель чуть не падает, но встает ровно и не сводит глаз со стеклышек очков. — Тхэен, разве ты не был в своей комнате? — от тяжелого взгляда Доена он сжался и скоро исчез. — Тебе бы тоже отдохнуть, завтра трудный день, — теперь обращались к Донхеку. — Я, наверно, еще побуду здесь, пока не спится. Доен лишь кратко кивнул и оставил юношу одного. Снова вариться в своем котле. Устроившись лицом на столе, Донхек прожил эту ночь, не прочитав ни строчки. Темная комната угнетала. Туда он вернулся с пробуждением рассвета, падая в уютную кровать, галлюцинации отступили, даря часы необходимого сна. Утром пришла Хэсу. Держа в руках еду, мягко улыбалась. Задорный голосок сопровождал «пытку» Донхека. Пища все еще казалась отвратной, но принимать ее получалось легче, особенно отвлекаясь на рыжеволосую, что рядом, обильно жестикулируя, болтала о своем. Парень за долгое время искренне смеялся.***
Страхи меняются вместе с нами. Растут, слабеют, погибают и рождаются. Маленький Донхек боялся призраков, жуков, высоты, заглядывать ночью под кровать, отца в плохом настроении. Сейчас же он боится себя, своих возможностей. Когда-то давно, начитавшийся комиксов мальчик, рассказывая маме о желании стать супергероем, и подумать бы не смог, что возненавидит подобное. Это не красочно, как на картинках. Выходя на улицу, он чувствует заинтересованные взгляды. Люди толпились у окон, дабы узнать Донхека. Он оглядывается, замечая парня из библиотеки, не сводящего с него глаз. Кажется его зовут Тхэен. Возможно он завидует. Есть ли чему? — Отлично, кто будет подопытным? — интересуется Доен. — Я могу, — Джено прерывает Марка, собиравшегося что-то сказать. — Джено, — Джемин напрягся. — В моей голове Донхек уже не гость, так что следует попытаться еще раз, — парень встал напротив юноши. — Допустим, я буду думать о любом цвете. Посмотрим, что ты можешь. — Джено, — вышел вперед Марк. Ему то на самом деле в красках известно, что будет при потере донхековского контроля. — Моя выносливость выше, чем у вас. Вам лучше следить издалека, — успокаивал всех парень. — А ты, Донхек, не волнуйся и попробуй сосредоточиться, — он глубоко вздохнул, ожидая. Сдерживая звенящие нервы, Ли опустил веки. Минуты шагали друг за другом, торопливо тикая. Время шло, удерживая общее терпение. Донхек наконец расслабился, строя в голове разные образы. Как же у него получилось? В тщетных попытках юноша поднял глаза на Джено. Ему нужно только захотеть, попробовать и… «Красный» — низкий голос раздался внутри, заставляя прислушаться. — Красный, — слабый голос затаил дыхание каждого, Джено лишь кивнул, продолжая стоять.Игра продолжается.
У Донхека руки от шока подрагивают, но он не отступает, закрывая глаза. «Черный» — снова. — Черный, — даже лес затих, украдкой наблюдает, прячась поодаль. «Хэсу». — Хэсу? — путается Хек, но после тихого «Молодец» идет дальше. Ступает по омертвевшей дороге. «Джемин» — мысли Джено. — Джемин… — теряется Донхек, резко дергая голову. У него пред глазами, словно кино, лицо Джемина. Он смеется. Кадр резко меняется: уставшее лицо Айрин, она осматривает место исчезнувшего укуса, историю которого парень отчетливо запомнил. Еще одно воспоминание, и еще. Слух смутно улавливает потяжелевшее дыхание. — Донхек, — Марк настораживается, замечая сжавшиеся кулаки вендиго. Радужка глаз становится ярче. Этот взгляд мало кому знаком. Донхек останавливает чужую поднимающуюся руку. Разум Джено теперь полностью в его власти. Он наблюдает как ослабевшее тело склоняется к земле. — Донхек! — кричит Марк, пока Доен сдерживает вырывающегося Джемина. Представление будет продолжаться только по правилам Хэчана. Тепло удовлетворительно разливается внутри. То, что ему нужно было так близко. Буквально окружало со всех сторон, лежало под носом. Он уже не ребенок, чтобы слушать отказы. — Донхек, хватит, — рука хватается за плечо, разворачивая на себя. Зрачки вопящим звоном впиваются в парня и он валится на землю. У Хэчана переключается кадр, пробираясь давящим страхом по коже: старый опустевший клуб в одном из глухих районов Сеула. Про такие редко вспоминает полиция, поэтому тут часто бывает молодежь и нарушители порядка. Стены помещения пропитались запахом алкоголя и выкуренной травы. Здесь осталось только два посетителя, сидящих за барной стойкой, подливая жидкость в стаканы. Знакомое лицо лезвием сдавливает ноющее сердце Донхека. — Куда же ты, малец, ввязался… — опьянённый мужчина залпом осушил стакан. — Только проблемы себе наживаешь, может пора завязать? Получишь ты эти пару купюр и что дальше? Нарушение закона жизнь не украсит. В молодости столько всего, а ты все эти моменты продаешь, да и даешь другим ее скуривать. — Давай только без соплей, тебе какая разница кому я дурь толкаю? — алкоголь разлился во рту Марка, отравляя горьким вкусом. — У отца ухудшается здоровье. Мне нужны деньги, я их получаю. — Вина не жрет таких же как ты гробить? — доносится прокуренный смех. — Да плевать я на них хотел, давно уже убедился, что это их выбор, не мне им распоряжаться и не мне их спасать, так буду пользоваться, — парень звучит грубо и устало, опирается лбом на руку. — Врешь, насквозь вижу. — Нажирайся молча, — рычит парень. Экран отключается, Хэчана прошибает током. Минута затянулась вечностью, вонзая нож в самую спину. Перед ним Марк давится кашлем, цепляющийся за необходимый кислород, Джено лежит на земле, сдавивший виски от прошедшей терзающей боли. Ли Донхек остановился, но чего это стоило.