***
Зал заполняется треском камина, примерно так и звучит тревога внутри Марка. Он сидит на одиноком кресле, смотря на танцующие искры, пальцами сжимая мягкие ручки, обитые приятным материалом. Донхек дома — эта мысль успокаивает, но даже рассказанная малость того, как он выживал наводит тоску и ломает голову. Марк чувствует себя виноватым, будто должен был оберегать младшего, хотя не помнит чтобы брал на себя эту ответственность. Он такой светлый и рассеянный, что под коркой селятся тысячи извинений, а в груди ноет из-за того, что этот свет грубеет. Одиночество нарушает Юта. Он заходит, поторапливаясь, кажется, боясь упустить важную мысль. Для него это не свойственно. — Ты знал, да? — красноволосый плюхается на диван, упираясь локтями в колени. — Я говорил об этом после первой же охоты тебе лично, — Ли сразу понимает чем встревожен друг. — И ты видел. Когда видишь это, вообще-то все по-другому воспринимается, — вскидывает бровь, выводя на лице краткую ухмылку. — Он же невероятно силен, — в голосе слышится чистое восхищение. — Представь, если это развить, будет возможность армии этих тварей убивать. В прошлый раз, в день его исчезновения, может ли Хек связан и с нападением? Если да, то мы убиваем двух зайцев одним ударом. Приманка, которая на самом деле является оружием. — Нет, Юта, — прерывает восторженную речь, расслабляя пальцы и освобождая из хватки ручку кресла. — Я не буду рисковать Донхеком. Первый раз не закончился ничем хорошим, еще раз этому повториться я не позволю. Ухмылка переходит в теплую улыбку, парень редко одаривает кого-то столь искренним взглядом, но в эту темную ночь, когда каждая живущая здесь душа узнала о возвращении Донхека, когда Накамото, изучивший Марка с головы до пальцев ног, видит терзание кресла, хмурые брови, задумчивый потерянный взгляд, понимает больше, чем слышит. Заботы Марка крутятся лишь возле одного человека, и Юта мысленно бьет себя за сказанные минуту назад слова. — Я не удивлен. — Я не стану жертвовать жизнью Донхека, — твердит Ли, неверно расценив ответ друга. — Знаю… Следишь за огнем? Тебя что-то беспокоит? — Может быть, но я не могу понять что, — трет переносицу. — Уверен, что ты быстро осознаешь это. Хотя нет, ты уже знаешь, только не признаешь. — Что? — Марк скептически наблюдает за странными размышлениями Юты. — Тебе не понять. Давай просто помолчим раз разговор не связывается, — улыбаясь, предлагает он, а у другого нет сил разбираться в чепухе, тем более в той, которую наговорил Накомото. Парень составляет компанию недолго, но Ли удается потеряться во времени. — Как же непрост этот пацан… Для тебя уж точно, — последнее, что нарушает молчание. Он поднимается с места под впившийся вопросительный взгляд и, разворачиваясь, молча сбегает. Покинув стены зала, его провожает еще одна затаившаяся в тени пара глаз. Выжидая минуты, Донхек решается зайти. Его замечают сразу же, тормозя кровь в жилах. — Не помешаю? — стоит он в проходе, собирая руки на груди, и ежится то ли от ниоткуда появившегося холода, то ли от пронзительного взгляда. Сжимаясь от недосыпа, он чувствует себя невероятно жалким. — Проходи, — Марк не сводит внимания со слабых движений Хека, встающего ближе к источнику тепла. В разноцветных манящих радужках отражаются пылающие языки, но даже они не делают тусклые глаза ярче. — Почему не спишь? Тебе нужно отдохнуть. — Не могу… кошмары мучают. Не картинки, так звуки. Кажется я до сих пор в этом лесу. — Решил поговорить о них, чтобы отвлечься? — хмыкает. — Джено уже дважды удалось прервать наши «разговоры по душам», — слабо усмехается Донхек, — забавно. — Прости, — одно слово Марка вынуждает парня повернуть голову, — я чувствую вину за то, что не мог найти тебя раньше, — руки устало протирают лицо. — Не извиняйся за это, на это никто не мог повлиять. Все произошло из-за меня, так что главный виновник здесь я, — он вспоминает, что в сознании показала ему странная девушка. Как жаль, что Марк не понимает насколько глубок смысл его слов, на сколько серьезна и горька вина солнечного юноши. Он тянет ладонь к теплому воздуху, — Я слышал о чем говорил Юта, — пальцы тянутся ближе, еще чуть-чуть и огонь укусит, опалит нежную кожу. — Он дал хорошую идею, из меня выйдет отличное оружие. Можно поговорить об этом с Доеном, — яркий язык совсем близко, а Хек завороженно наблюдает. — Вам же будет безопаснее, — запястье перехватывают, отводя в сторону. Два блюдца утыкаются в бездонные пропасти. Ли держит аккуратно, томно дыша, а младший вот-вот и рухнет вслед за своим сердцем. — Почему ты думаешь, что должен отдавать жизнь, чтобы мы смогли спастись. Здесь каждый заслуживает жить, ты в том числе. Я не дам тебе опять подвергать себя такой опасности, Донхек, — не отпускает он, а у другого слезы из глаз рвутся. «Это ты уже не сможешь изменить» — думает, сдавливая самому себе горло, и молчит. Марк изучает его лицо, не упуская и крохотного штриха, способного придать его мысленной картине неправильность. Желание изучить еще раз возникает слишком быстро, дабы исправить неровности. Не известно почему, но Донхек будит в нем строго перфекциониста. Секунды, и Марку придется отмахиваться от мыслей, твердящих о ненужности портрета, если есть оригинал. Долго он так не протянет. И не собирается. Соглашается. Разноцветные глаза смотрят прямо в омуты. Кажется, что в Донхеке хрустят косточки. Он ломается сразу же, как только чужие губы накрывают собственные, покусывая с долей жадности, зародившейся в ожидании. Забывая как дышать, теряется, но ведется, не раздумывая, и робко отвечает, освобождаясь от хватки и неуверенно взбираясь так и не согревшимися пальцами вверх по рукам. Дрожа сжимает ткань в районе плеч и боится, как же он боится, что это снова окажется лживой иллюзией. Но его лицо обхватывают, лишь сильнее прижимаясь, нежно сминают мягкие губы, ведут костяшкой по скуле. А внутри от этого все замирает, отказывается работать, а Донхеку хочется выть, прямо в поцелуй. Остается Марку лишь отпустить его, и, кажется, сверженное бездыханное тело рухнет на пол. Хек медленно нехотя отстраняется, кое-как хватая ускользающий воздух. Они чувствуют дыхание друг друга, боясь нарушить то, что между ними застыло. Не известно чего ждут, но один из них готов рыдать, выпытывая себя, надеясь на меньшее количество недосказанности, либо на ее отсутствие. Но чем больше он ожидает, тем больше понимает ясную невозможность. — Иди спать, Донхек, — произносит Марк, оставляя рядом с ним пустое место и застывшее настоящее.***
Утро не было желанным. Донхеку удалось заснуть на несколько часов, но уже не хотелось просыпаться. Что поцелуй значит для Марка? Что он значит для Марка? Волочась по отпечатавшимся в памяти коридорам, он стоит у лестницы, спускающейся вниз. Все они ведут сюда. Парень не может решиться спуститься, мешкается, думает и путается. Скоро он начнет сходить с ума, а Марк ему лишь рисует новые пути в запутанном лабиринте. — Донхек, — тихо кличут сзади, растягивая последний слог его имени. Узнать этот голос несложно. Обернувшись, на лице расцветает нежная улыбка, а руки разводятся в стороны, заманивая человека. И девочка с радостью в них ныряет, трепетно зарываясь. В груди теплеет, голова укладывается на рыжие мягкие волосы. Он так давно не видел звонкую Хэсу, что сейчас ее объятия кажутся самым дорогим вознаграждением за пережитое. — Я так скучала, — она вскидывает голову, смотря на юношу. — Вчера ты… — Я был очень зол. Извини, если напугал, — они возобновляют прежнюю дистанцию. — С Тхэеном все в порядке. Все равно он заслужил, его нужно было поставить на место. А как ты монстра убил! Силой мысли! Ты крут, дружище! — кулачком пихая в плечо, девочка светится широкой улыбкой и спускается на первый этаж, оборачиваясь к Хеку, когда он за ней не следует. — Пойдем, — машет рукой и Донхек сдается. Его оглядывают со всех сторон, кто-то с опаской, другие с интересом. Столько разговоров и каждый второй про него. Неуютно. В конце концов он же не какая-то зверушка в цирке, можно так не пялится. Он плетется за Хэсу, но резко встает, как фарфоровая статуэтка, тупя взгляд. «Хэчан» — зов разливает по телу лед, заставляя метаться по помещению глазами, повторяясь снова. Донхек тормозит на Доене: он сидит на углу стола, указывая сидящей маленькой девочке на картинки в книжке, что-то рассказывает, а она внимательно слушает. Обычная картина, но парень тяжело сглатывает, когда ребенок кидает на него мимолетный взгляд, в котором он успевает прочесть не детскую наивность, а жуткое коварство. Ли слабо хватается за виски, отшатываясь, — его сознание тмят нахлынувшие воспоминания. Чужие воспоминания: Марка ломает изнутри. В сжатой челюсти выступили острые клыки, на висках вздулись вены, глаза затягивала тьма, такая же черная, как чешуя, покрывшая часть шеи. Донхека передергивает, видя свои горящие глаза, окутанные тьмой. Взгляд проясняется: перед ним стены дома, люди живущие в нем, вдалеке девочка, не отвлекаясь, внимает слова Доена. Юноша не силен оторваться в замешательстве, не замечает прикосновения Хэсу. — Что такое? — она взволнованна не на шутку. — Ничего, просто мигрень. У меня бывает… от переутомления, — искусно врет, сжимая от накатывающей злости кулаки: Марк ему ничего не рассказал. Эмоции уносят Эйт на второй план. — Хэсу, когда вы тренируетесь? — резкий вопрос удивляет ее. — Примерно через час, — сомневаясь в резком порыве друга, все же говорит она. — Тебе нельзя, Хек. Ты вернулся только вчера. А помнишь, что было в прошлый раз? Ты же понимаешь, что тебе нужно время восстановиться? — тревожится, сжимает край его футболки, стараясь сосредоточить все его внимание на себе. — Не волнуйся, — не понимает.***
На улице прохладно, ветер играет сам с собой, пробегая по вспотевшей коже. Никто не разговаривает. Все увлечены своим делом, только Хэсу сидит на траве, нервно теребя пальцы, следит за Джемином, владеющим ножами. Она вспоминает вопрос Донхека и молится чтобы тот не появился здесь, иначе она потом хорошенько отхватит. Ее воображение больше пугает, производя в голове возвышающихся над крошечным ребенком разозленных Айрин, Доена и Марка. От последнего у нее холодный пот по шее стекает. Ли злится на нее редко, и часто это кончается на строгих замечаниях, но не должно ли это пугать больше всего? Рыжеволосая предчувствует, что появление Донхека здесь его разозлит, а если он провернет какую-то глупую выходку? Только такие события окружают Хэсу, вспомни она как Донхек задал вопрос. Как можно быть такой легкомысленной! У девочки глаза на лоб вылезают, замечая стремительно приближающуюся к ним светлую макушку. Лучше ей уже убегать, сверкая пятками. Приближение парня быстро замечают. Присутствие Марка ненадолго сбивает его с толку, но воспоминания и его молчание держат его на месте, помогая выдержать хмурый взгляд. Он зол не меньше. — Донхек, что ты здесь делаешь? — причина бешеного биения донхекова сердца подходит ближе. — Пришел тренироваться, — смело отвечает. Хэсу, зачинщица назревающей перепалки, пересчитывая травинки на земле, упорно пытаясь игнорировать вопросительный взгляд Джухен. Рядом с Доеном останавливается Юта, появившийся за Хеком. — А ты зачем приперся? — Увидел этого, так торопившегося сюда. Он, судя по всему, очень зол, а я представления пропускать не в силах. Кошачье любопытство замучает, понимаешь? — ухмыляется бакэнэко на привычный ответ Кима в виде закатывания глаз. Марка удивляет пылкость Хека. Он сам, смотреть на него трезво не может, виной всему его же действия. — Даже не думай, — чеканит. — Я не собираюсь испытывать кого-то. Тренироваться буду, — вырывая у На оружие, быстро проводит наточенным лезвием, оставляя глубокий порез, — на себе. — Чего тебе неймется! — рычит Марк, наблюдая за бегущей по руке дорожкой теплой крови. — А если твоя сила приманка для монстров? — монотонно спрашивает Доен. — Они не реагируют на эту сторону моих способностей. Если бы они ее чувствовали, пришли бы еще когда я пытался залечить порез Марка. — Он тебе раны залечивал? — шепчет Юта, корча лицо, но затихает, когда ловит злой взгляд. — Неудачное время для интервью, понял. — Но у тебя не вышло, — напоминает Марк. — Значит я убью их, — мягкий голос, переливается холодом. — Если я все же сорвусь, Доен ударит меня током. — А если это не сработает? — Джемин. — Он ударит меня сильнее. — Ты можешь умереть от разряда, — Марк скрипит зубами от злости. — Я каждую секунду могу умереть, мы все можем умереть от всего, что только может прийти в голову! В этом суть этого места. Что ты предлагаешь? — срывается на крик Донхек, живо сокращая между ними расстояние. — Стоять и смотреть, как моя еле контролируемая сила действует, оказывается, не только на меня, но и на тебя, а ты даже не считаешь нужным дать мне об этом знать! А что если в один из таких же солнечных дней я возьму и наврежу тебе, а что если я могу всем тут навредить? Вчера разбудил твою звериную часть, завтра натравлю ее на тебя. Слова, сказанные парнем, сбивают Ли. Он отрешенно глядит на остывающего юношу, после всплеска чувств. — Как ты… — Эйт рассказала, — четко произносит он.