Твой ход

Мороз скребется в окна, через которые с трудом видно улицу, после того, как ночь оставила на стекле узоры. Зима успевает ловко просочиться сквозь теплое покрывало, накрывающее маленькую квартирку в центре города. Стелется по полу и кусает за пятки, заставляет тело подрагивать после душа. Молодой человек сидит на кровати, вглядываясь в нарисованную природой картину, и нехотя вытирает мокрые волосы. С угольных прядей стекают капли воды и бегут по спине, а потом встречаются с тканью полотенца и исчезают. Доен потеряно следит за каждой, забывая про ускользающее время. Ему нужно торопиться на работу, но в его голове все еще пусто и даже продувает сквозняк, будто он распахнул все окна в квартире. Холод кусает его за влажную кожу, а Ким застывает, смотря в одну точку, и уверенно уводит мысли в русло «лучше бы не просыпался». Это длится уже третью неделю. Может быть он каждый раз встает не с той ноги, или Енхо правильно говорит «Просто пришла твоя очередь быть неудачником». Парень на эти слова лишь привычно закатывает глаза, незаметно раздражается и вымещает злость на офисной клавиатуре, резко отвернувшись на стуле. Его жизнь, как тележка, потерявшая колесо, летит с крутого обрыва в какую-то дыру. Он стал часто опаздывать и ошибаться. Сначала ему удалось вернуть себе статус одинокого человека: девушка бросила его прямо по телефону, Доен до сих пор не понимает почему заслужил именно это, хотя от разговора могло стать еще больнее, два с половиной года отношений все-таки. Ее уход и сообщение с фразами «дело не в тебе», «понимаешь, наши отношения просто изжили свое» и тому подобное оставили в Киме лишь злость и глубокое разочарование. Грусть в нем поселилась две недели назад, когда на оживленной улице вечером интересный незнакомый парень завел с ним разговор, а потом удрал с его кошельком. Доен заметил пропажу не сразу, поэтому успел увидеть только как красная макушка испарилась у него на глазах. Они разговаривали около часа и показалось, что незнакомец становится новым другом и поднимает настроение из Марианской впадины. Ким опомнился лишь когда парень, имя которого, оказывается, он так и не узнал, продемонстрировал ровные зубы в красивой улыбке и пожелал ему больше денег, сказав, что его дерьмовый вечер вряд ли станет лучше, Доен тогда посмеялся кстати. Только потом ему было совсем не весело. Теперь он выслушивает груду шуток, прилетающих в спину, над которыми смеются до посинения Со и Чимин, милая девушка, работающая с ними в одном отделе. Она пришла недавно, но уже запомнилась заливистым смехом, усеянным проколами ухом, за которым всегда была заправлена прядка волос, и запахом кофе. Чимин постоянно его приносила. Несмотря на то, что они успели сдружиться, и Енхо с девушкой, хоть и подкалывали, но изо всех сил старались отвлечь приятеля от полного отчаяния, у Доена все еще было затяжное «непринятие этой гнилой жизни». После того, как вечером Чимин в общей группе сообщила, что перекрасилась в розовый — а он сильно отливал красным оттенком — и скинула фото новой прически, Доен с головой окунулся в тот преследующий его вечер и написал от злости, что она похожа на яблоко. Ким и эмоциональность скорее были чем-то несовместимым, поэтому подруга приняла несерьезные слова как взвешенную оценку и обиделась, а парень на утро, вспоминая, решил взять отгул на работе, чтобы развеяться и наконец успокоиться. Доен окончательно проснулся, натянул новое пальто и покинул тесную квартиру. Целый день он провел на улице, обойдя все знакомые места, где раньше бывал со своей парой, и запив разбитые чувства двумя кружками кофе, не заметил, что стемнело, а ото сна не осталось и следа. Город становился более людным и живым, зима при ночных огнях расцветала и привлекала больше внимания, кого-то она выманивала из домов, а кого-то ослепляла и раздражала. Поэтому Доену мерещились пряди красного оттенка среди людей и он проигрывал войну самому себе, оказавшись в итоге у дверей шумного клуба. Ладно, наверняка Ким просто пытается оправдать желание напиться, не справляется с этим и заходит в помещение, замирая, когда видит как владелец тех самых алых волос приветствует бармена у стойки и уходит в глубь толпы. У Кима мгновенно к горлу подкатывает раздражение. Он идет вперед, расталкивая людей и выслушивая проскальзывающие мимо ушей недовольства, пока крепко не захватывает чужое запястье уже вдали от танцпола, его владелец разворачивается, округляя глаза, спуская с губ тихое ругательство. Доен не выглядит доброжелательно, он вообще, кажется, никак не выглядит, взгляд исподлобья замораживает сильнее уличного мороза. — Какая неожиданная встреча, — нервно лепечет парень в попытках освободить руку от хватки. — Не то слово, — брюнет похож на восковую фигуру. В нем ничего не меняется, разве что появляется складка между бровей, из-за чего другому кажется, что он очень скоро получит по лицу, но они продолжают гляделки. — Слушай, здорово конечно, что мы вот так столкнулись, в прошлый раз круто пообщались, но я немного занят, понимаешь? Можем попозже поговорить. — Хватит из себя идиота строить. Либо ты возвращаешь мне деньги, которые украл, либо мы так же весело в полиции поболтаем. — Не понимаю о чем ты. — Понимаешь. — Нет. — Да. — Ни капли. Доен тянется за телефоном, демонстративно набирает номер полицейского участка и разворачивает горящий экран, показывая. Красноволосый закусывает губу и тяжело выдыхает, еще раз смотрит Доену в глаза, видимо надеется, что с ним еще не все тщетно, но нет, там только глыбы льда и ничего больше. — Понятно… Пойдем-ка поговорим там, где не орет музыка, — он тянет его к запасному выходу, что ведет на другую сторону клуба. Эта улица по сравнению с той словно мертвая. Их встретил только мужчина, выкуривающий сигарету и одетый совсем не по погоде. Он сразу заметил их, Ким успел отпустить руку парня до того, как за них зацепились чужие глаза. — О, Юта, как жизнь? — заговорил тот, выдыхая едкий дым. Он обратно закусил сигарету и кивнул на брюнета, в то время Доен подметил сказанное имя, — Заводишь новых знакомых смотрю… Или это один из твоих… — мужчина указал пальцем на Доена, но ему не дали договорить. — Нет, нет. Ты за кого меня принимаешь? — спешно перебил. — Он так, просто знакомый. Тут разговор есть важный, лишних ушей не требует, сечешь? Оставишь нас? — Не за кого. Ты просто давно пару себе найти не можешь. — Пару? — скептично смотря на Юту влезает Доен, но тот шикает. — Понял, — топчет сигарету, — а теперь я удалюсь, как скажете. Тебя, кстати, Чонха искала. — Похер, скажи ей, что я сдох. — Опять? Жаль ее. Зажигалку верни, — он ушел, поймав от Юты вещицу, оставив после себя только запах легкого перегара. — Давай напрямую, — сразу начал парень, разворачиваясь к Доену, — я всего лишь уличный танцор, я не смогу тебе их вернуть. — Это разве моя проблема? То есть ты выбираешь полицию? — вскидывает бровь Ким. — Эй, эй, давай без этого. Я даже не воровал… ну, то есть пару раз всего лишь. Мне очень нужны были деньги, и сейчас я бы с удовольствием тебе все вернул, но у меня их нет. Тем более с помощью той суммы я кое-кому помог, считай, ты отдал их на благотворительность, — Юта заметил как собеседник мрачнеет. — Согласен, забудь. Но там даже немного было. — Да плевать сколько там было, ты украл мой кошелек. — Мне жаль, но что я теперь с этим сделаю! — Это твои проблемы, — повторяет еще раз. — Как же ты... — Юта не стал договаривать и задумался. — Есть идея, ты же в клуб не просто так пришел, да? Хочешь выпить? — на его лице сверкнула острая ухмылка. Доен никогда не пил с незнакомцами в первом попавшемся клубе и сейчас, при всех его неудачах, следовало бы, наверное, отказаться, а лучше вообще уйти домой, но он уже стоит у барной стойки, около него все еще парень с красными, как огонь, волосами, и он все еще не понимает почему не отказался. В нем и не было вроде столько желания вернуть тот несчастный кошелек и пить он перехотел, но он молча стоит и слушает как Юта говорит о двух напитках бармену, стоимость которых просит записать на его счет, и садится на стул, постукивая по столу пальцами. Ким вопросительно смотрит на него. — Что? — ему не отвечают, продолжают взглядом задавать вопрос. — Я не буду сидеть и на трезвую смотреть, как ты пьешь за мой счет. — За твой? — Замолчи, — отмахивается и глотает воду, которую попросил налить.

***

Взгляд проясняется ото сна. Голос девушки ютится под черепом, двоится, заполняет его, будто бежит вместо крови в капиллярах тела Донхека. Журчит как речка в тесных берегах, которую парень видел однажды во сне, и оставил местечко для мечтаний увидеть ее прежде, чем случится что-то страшное — юноша обычно запрещает себе думать о последнем. Речку перебивает далекий грохот металлических предметов, что заставляет только вздрагивать и морщиться, чувствуя острую боль. Потом оживает и тело, Хэчан чувствует прикосновение к своему запястью, его спокойно поглаживают. От этого, кажется, подушечки пальцев начинают гореть, горло саднит и сводит все, что угодно. Аж шипеть хочется. Девичий голос в висках затихает. На его место приходит дыхание. Одно редкое, спокойное, быстро тающее — Ли не успевает его распробовать, другое сбитое, резкое и частое. Он слишком увлекается, приближая к себе сознание, и вот, на глаза уже давят тяжелые веки, которые парень медленно раскрывает, не сразу соображая, что одно из них не поддается. От этого тяжело сориентироваться, головокружение губит попытки привстать, подзывает тошноту, и Хек готов уже слать их куда подальше и отправляться обратно к Морфею или откуда там еще он только что вернулся. Но пальцы на его никчемном запястье слабо, даже нервно, сжимаются и Донхек жалко хрипит. Это нечестно, его заставляют пытаться дальше. Боль усиливается, теперь уже распространяясь до самых пальцев ног, а веки заливаются свинцом, и Ли снова хрипит, как подстреленный зверь. Каждая его косточка будто хрустит, когда он сжимает от ощущений кулак. — Очнулся? — слышится за шумом в ушах. Тон резкий, сбитое дыхание слышится сильнее. Человек переживает — моментально сканирует Донхек. Из-за боли он готов лезть на стену, поэтому старается отвлекаться на все, что позволяет за себя ухватиться, будь это еле разборчивые разговоры, звук шагов или треск дерева. — Пытается. — Уже лучше, чем ничего. Дай ему время. Ранения не угрожают жизни, но вот глаз… Думаю, больше видеть он им не сможет, — Айрин убирает куски бинтов, издает сожалеющий вздох и смотрит на Марка. Она хочет, что-то сказать, но слова ускользают прямо с языка, и девушка покидает комнату. Позже Хек все-таки открывает глаз и даже осознает где он находится. Марк видит как сбоку на чужом лице меняется мимика и впервые за этот день расслабляется. Он все еще удерживает руку парня и облизывает потрескавшиеся губы. Донхек хрустит шеей, приподнимается, сжимая челюсть от боли, и хмыкает: — Ого, мы даже сдержали обещание, — разминает затекшую руку, но другую из хватки не вырывает. — У тебя мозгов нет, — злится Марк. Он не может понять спокойствие Хэчана. Его поступок был настолько глуп, что можно подумать, что Ли просто хочет поскорее свести счета с жизнью. — И я все еще жив. Здесь все рано или поздно чем-то жертвуют. У меня выбор был невелик, — Хек имеет в виду глаз, но Марк начинает в этом сомневаться после того, как парень принимает сидячее положение, высвобождает запястье и, пошатываясь, встает. — Что ты делаешь? — Хочу прогуляться. По дому, — уточняет. На самом деле у него под кожей слова девушки оставляют язвы, и он боится, что Ли вспомнит и начнет расспрашивать об этом, а он ничего ответить не сможет. У Донхека язык немеет от воспоминания разговора, на фоне которого нападение жуткого существа перестает щекотать нервы, а разодранная кожа не дерет болевыми ощущениями. — Да что с тобой не так? Пару часов назад если бы тебе не повезло, то пришлось бы твою тушу с земли отскабливать. А сейчас ты опять куда-то собрался? — в комнате душно, но слова стужей срываются с губ. Донхек ненавидит этот ровный тон, помнит, что боялся его словно огня, когда только сюда попал, но теперь он ковыляет мимо застывшего старшего и кидает упрямое «Я вспомню о постельном режиме потом». Скрываясь за дверью, слышит грохот: кажется, что чей-то кулак встретился с поверхностью стола. Донхек прокрадывается на крыльцо здания, аккуратно закрывает дверь и наполняет грудь холодным воздухом, скатываясь по стене. Он не хотел так разговаривать со старшим, но это было лучшим вариантом избежать каких-либо вопросов. Ли утыкается взглядом в пол и полностью теряется в своей голове. Она, как черная дыра вырывает его из этой ночи.

***

Тоненькие пальчики дрожат от страха. Хэсу оцепенела, она впервые попадает не туда, куда планировала. Это не сны Донхека, в них не так темно и жутко, в них не ощущается присутствие кого-то еще. Девочка оглядывается, но не может ничего рассмотреть: свет в этом месте не появляется. — Хэсу, крошка, что ты здесь забыла? — разносится женский голос, сопровождаемый эхом. — Кого-кого, а вот тебя тут быть точно не должно. — Кто со мной говорит? — сжалась девочка. С ее плеч спали тяжелые кудри, а кожа будто сильнее побледнела. Мышцы на нежных руках и ногах напряглись. — Это я, как же ты меня не узнала? — из тени выходит стройная девушка с лисьим разрезом глаз, короткие, черные, как та же тьма, волосы не скрывают ее аккуратные черты. Она расправляет в приветствии грациозные руки, ступая ближе. Хэсу щурится и сильнее настораживается, изучая неузнаваемую внешность. Замечает густые ресницы и костлявые пальцы, которые мажут красоту рук и даже пугают. — Все еще не понимаешь? Извини, мой вид уже совсем не схож с тем детским, да? — девочка перед незнакомкой каменеет. «И голос мой наверное непривычно слышать» — показывает жестами и хихикает от раскрытого рта напротив. — Эйт? — с трудом выдавливает рыжеволосая. Ее глаза продолжают боязно бегать по силуэту и замечают знакомую горбинку на носу. — Но ты же… ты не могла так быстро повзрослеть. И как ты… — сложно выговаривает из-за учащенного дыхания. — Тише, сейчас голова закружится, — смеется она, тепло улыбается и наклоняется, чтобы их лица были на одном уровне. Хэсу оглядывается и ее детское лицо сильнее мрачнеет, страх никуда не уходит и стоит у нее за спиной вместе с неисчезающей тьмой. Чувство неправильности ластится у ног, не дает сдвинуться. Девочка смотрит на лицо Эйт, и ее брови сами сводятся у переносицы, так же как вопросы сбегаются по кровотоку к горлу. Мурашки рассыпаются по телу, когда улыбка сползает с лица брюнетки. — Ох Хэсу… — отстраненно вздыхает. — У тебя, кажется, есть еще какие-то вопросы, — Эйт выжидающе смотрит на младшую. Но Хэсу, хоть и ребенок, достаточно умна, чтобы не спрашивать о разговоре, конец которого успела услышать, сдавая себя с потрохами. О том, что она слышала вообще, чувствует, нельзя зарекаться, потому что Эйт знает, она многое знает, даже больше, чем Айрин или Доен, или Марк. Она может знать все. — Нет, я просто не ожидала увидеть тебя такой. Как тебе это удалось? У меня же никогда не получалось попасть к тебе в сны, а теперь удалось. — Точно нет вопросов? — не сводит глаз с детской застывшей фигурки, не отстраняется. Хэсу зажмуривается и сжимает кулачки, пока у нее от страха леденеют ладони и слышит томный голос, от которого сжимает легкие. — Не пытайся, у тебя не получится проснуться. Даже если очень-очень захочешь, — Эйт выпрямляется в полный рост и складывает руки на груди. — А ты смышленая, не хочешь рассказывать, но я ведь все знаю. Вот только хочешь ты этого или нет, но уйти я тебе не дам. Я знаю, что ты слышала и, к сожалению, теперь ты знаешь слишком много, чтобы открыть глаза.

***

Марк идет к своей комнате, с трудом сдерживается, чтобы не выбить ее дверь. Джухен сказала, что Юта искал его, на что он ответил кивком и забыл через пару минут. Донхек вызывает в нем слишком много эмоций, может быть больше, чем он испытал за все это время. Марк замечает как светает на улице. Еще одна бессонная ночь в копилку, а причина все еще не меняется, причина сейчас шатается где-то по дому. У Ли есть еще пару часов, чтобы отдать их сну. Он убирает волосы с лица, тянется взять нож, но вспоминает, как тот пропал где-то в лесу и снова вдыхает через зубы. Пистолет, благо, на месте и ложиться на стол, сминая угол рисунка, что покоится среди других вещей, прибивая к себе глаза, которые теперь не могут оторваться от нарисованных. Они слишком хорошо изображены, каждая деталь замечена и перенесена художником на бумагу. Зрачки поэтому так знакомы, до раздражения в груди. Листок подхватывают и внимательно сканируют. Жирно выведенное «Х.» медленно раскладывает в голове Марка всю гору пазлов: от имени Хэчан, до девушки во снах и в никуда брошенной фразы «Эйт рассказала», которая не покидала его мысли. Тревога начинает гудеть в ушах. Пистолет машинально перезаряжают и забирают обратно. Ли быстро идет по коридору в поисках Доена, но на встречу ему попадается Накамото. Юта сразу начинает диалог: — Нам нужно поговорить, — вытаскивая руки из карманов, он выглядит так, будто в поисках Марка обошел все здание. — Я видел. — Ты понимаешь, что это значит? — Теперь знаю того, кто знает. Эйт сейчас с Доеном? — девочка часто просыпалась, поэтому ночью любила сидеть в комнате Кима, потому что сон у Хэсу на соседней кровати иногда был слишком чутким и «сестренка» тревожилась из-за малейших шорохов. — Нет, я уложил ее спать в их комнате, — на лице бакэнэко осталось полное замешательство, когда напротив парень сорвался в другом направлении. Он скоро пришел в себя и поспешил за Ли. Марк заходит в темную комнату, где встающий за окном тусклый свет не требует других ламп. Тут слишком тихо: не слышно детского сопения и копошения, перетягивания одеяла с одной ноги на другую, неразборчивых разговоров Хэсу во сне. Это настораживает и его, и Юту, подошедшего следом. Присмотревшись, они различают копну длинных волос, что клонит голову девочки к левому плечу, она совсем не дергается. На другой стороне мирно лежит Эйт, сложив руки под щекой. Кажется, что все как и должно быть, но под ребрами все еще неприятно жжет. Красноволосый аккуратно подходит к девочке, застывшей в сидячем положении, почти крадется, и подносит палец к бледной коже, пытается почувствовать вдох или выдох, но воздух так и не касается костяшки. Он нервно облизывает губы и проверяет пульс, затем слышит тихий краткий выдох. — Дышит, но очень редко, — спуская холодный пот, облегченно склоняет гудящую голову. Взгляд Марка наливается сталью, сжигая крошечное тело Эйт, рука касается стывшего оружия, обхватывает крепче, стремится достать. — Она там? — подходит со спины друг, а пальцы соскальзывают с металла. — Да, скорее всего она застряла в сознании Эйт, такое же возможно? Если ее там не заперли… Нужно сказать об этом Айрин, пусть следит за показателями Хэсу. Запрети всем сюда входить, чтобы и ноги чей-то здесь не было, — взгляд падает на карман, в котором лежит клочок с рисунком. — Донхека в первую очередь. — А что насчет Доена? — Нам нужен его ум. Я разберусь с этим.

***

После «попойки» Доена прошла еще одна неделя. Он встречал Юту иногда среди уличной вечерней жизни, видел как тот танцует, но никогда не подходил. Доен понял, что хоть и обчищает карманы парень ловко, вор из него никудышный, слишком он яркий, привлекающий внимание, запоминающийся. Даже без своей прически, у него цепляющая мимика и отпечатанная в памяти каждого прохожего острая улыбка. Вообщем Накамото вызывает много восторга, такого, какого не испытывает Доен, когда в голове всплывают куски того совместного вечера. Вроде он пил мало, в отличие от оппонента, но пьянел так же быстро от медленной музыки, отсутствия стандартного освещения, теплоты воздуха, дыхания, всего, что только приходило в его скучающие раздумья. Ким не понимает почему его мозг проигрывает одну и ту же пластинку. Это накладывает на его опустошение после расставания только минусы. Его даже грозились уволить с работы. Парень после этого захотел что-нибудь разбить, но на деле на его точеном невозмутимом лице дернулась бровь. Енхо тогда целый день утверждал, что от таких хороших работников они не избавятся. Это был последний раз, когда Доен слышал его голос. В будний день Ким как обычно шел на работу, покупая кофе в ближайшем кафе, так как Чимин все еще обижалась на его слова. Тогда шел легкий снег. Большие хлопья снежинок рассыпались на ветру, беспорядочно разлетались и падали на угольные волосы, а потом таяли от температуры помещения. Первый день прошел без Енхо быстро, Чимин тогда отдувалась за друга, извиняясь перед начальством, и после этого долго и эмоционально ругалась на него Доену. На следующий день Со снова не появился, брюнет написал ему сообщение, но его так и не прочитали. Он пытался звонить, но в трубке вместо слов пищали гудки. Енхо просто испарился, может покинул страну никому не сказав, или просто пропал. Исчез. «Это случилось зимой» — думает Ким, стоя на балконе, его опять кусает тот холод. Лучи блестят, выбегая из горизонта, но греют слабо. Он смотрит на лес, вспоминая фрагменты прошлой жизни. На поручень приземляется кристальная звездочка и растворяется, оставляя капельку воды.