***
Она тихо вплыла на кухню, где Риндо уже сидел за столом в домашних черных штанах и флисовой клетчатой рубашке, потягивая кофе с сиропом и лениво листая что-то в телефоне. Ран, недовольный началом утра, готовил завтрак в одних черных домашних штанах и что-то ворчал себе под нос. — Не психуй, когда готовишь — будет невкусно, — буркнул куда-то в кружку Риндо. — Спасибо! Щас сразу взял и перестал! — фыркнул Ран. — Ты можешь присесть, — Риндо, не убирая телефона, перевел взгляд на девушку и глазами показал, слегка вскинув под сиренево-синими прядями брови на свободное место за круглым столиком. Хайтани-старший снова что-то поворчал себе под нос и медленно выдохнул, как бы пытаясь переключить какой-то тумблер в голове и перезагрузиться. Девушка молча села за стол, ощупывая подушечками пальцев кожу на лице с запекшейся кровью у виска. — Так ты из клана Кудо-кай? — Ран бросил через плечо. Но в ответ была только тишина на фоне шипения сковородки. — НУ АЛЛО, БЛЯТЬ?! — перезагрузка не удалась… — Она кивнула, — буркнул Риндо, не сводя глаз с телефона. Ничего она не кивала. Он даже не пытался на нее смотреть. Его просто напрягало, что старший брат бесится с самого утра, поэтому он хотел сгладить углы. Ран поставил на стол три тарелки дашимаки-тамаго, прикладывая искренние усилия к тому, чтобы не греметь посудой от раздражения, и рухнул на стул напротив девушки, принявшись уплетать свою порцию. Она посмотрела на поставленную перед ней тарелку и опустила ладони на колени. Этот жест немного смутил Риндо. Он решил понаблюдать из-под прядей волос, как партизан из засады, за поведением гостьи. Дальнейшее смутило его еще больше. Она осторожно и медленно завела левую руку под разрез платья, проводя ладонью по внутренней стороне бедра. «Да ну нахуй…» — пронеслось в голове Хайтани-младшего, и острая бровь под челкой поплыла вверх. Он даже перестал жевать завтрак на какой-то момент. Со стороны все выглядело так, будто дама решила поласкать себя прямо здесь и сейчас за обеденным столом. Она резко вскочила со стула, откинув его в сторону, и наставила на Рана пистолет. Буквально за долю секунды, пока она опускала рычажок предохранителя, Риндо подлетел к девушке и заломал «заряженную» руку. Выстрел прогремел в люстру, приправив завтрак осколками стекла. — А я предупреждал, что будет невкусно, — Риндо нахмурился, разглядывая осколки по всему столу. Хайтани-старший на мгновение замер от происходящего сюра, но тем не менее даже не вздрогнул от привычного звука выстрела. Впрочем, как и их соседи, которые уже давно привыкли к подобному, периодически доносящемуся из квартиры Хайтани. Он продолжил жевать кусочек тамаго, отправленный в рот еще до происшествия: — По крайней мере, это объясняет, почему Майки определил ее именно к нам, — спокойно резюмировал Ран с набитым ртом, изучая кружку с кофе на наличие в ней осколков. — Вдвоем с ней еще можно справиться. Он поднялся со стула и подошел к брату, который продолжал крепко держать девушку в полусогнутом положении с заведенной вверх рукой. Ран аккуратно достал из маленькой, но уверенной руки пистолет и положил его на стол, после чего Риндо выпрямил девушку, не отпуская ее рук за спиной. Хайтани-старший присел перед ней на корточки и с ленивой улыбкой, как сытый кот, провел руками по тонким ногам от щиколоток к основанию бедра. Заведя руки под подол, он расплылся в довольной улыбке и посмотрел на нее снизу-вверх, но фарфоровое лицо лишь безучастно сверлило глазами какую-то абстрактную точку перед собой. — Бо-оже мо-й… Да чтоб у моей невесты на свадьбе были такие подвязки! — Ран победно облизнул губы и расстегнул на бедрах девушки два черных ремешка, в которых покоились в тряпичных кармашках на пуговицах-кнопках по пистолету и ножу. Он гордо выпрямился, показывая трофеи брату, и заботливо вернул в пустующий карман, изъятый за прерванным завтраком пистолет. — Что-о же, блять, от тебя еще ожида-ать… — обреченно проныл Ран откуда-то уже из глубины коридора, унося добычу в кабинет, где он сегодня спал на футоне из-за того, что пожертвовал свою комнату пленнице. Хайтани-младший неуверенно отпустил девушку и сложил руки на груди. Она обняла себя за плечи, разминая ноющие мышцы. Риндо наблюдал за тем, как белые тонкие пальцы осторожно жмут кожу под платьем. — Стоит кое-что прояснить. В этом доме ты в безопасности. По крайней мере, сейчас, — он просверлил ее взглядом в затылок и заметил, как тонкие пальцы замерли на плечах после слова «безопасность». Будто она услышала это впервые и напряженно пыталась обдумать толкование этого слова. — Хочу в душ, — первое, что она произнесла за все время, что находится в доме Хайтани. И так мелодично и невинно, что попроси она с этой же интонацией «хочу голову Рана Хайтани» — Риндо как минимум бы подумал над планом, как это сделать. Ничего бы, разумеется, делать не стал. Но все же подумал. — Справа по коридору, сразу после гостиной, — он проследил, как черноволосый силуэт, продолжая разминать плечи, удалился в указанном направлении.***
Она лежала в просторной наполненной горячей водой ванной с закрытыми глазами, положив голову на бортик позади нее, а руки — на бортики по бокам, и слушала, как хрустят лопающиеся пузырьки пены. Безмятежность прервал ворвавшийся в ванную Ран, держа в руках белый сверток полотенца: — Че так долго? Я уж распереживался, что ты удавилась шлангом от душа, — съехидничал Ран, расплываясь в ленивой улыбке. Она в ответ медленно подняла веки — просто чтобы дать понять, что она тут не удавилась, не утонула, все в порядке — и уставилась в пространство напротив где-то под потолком. Хайтани-старший кинул полотенце на стоящую рядом стиральную машинку и уселся на бортик ванной, глядя в фарфоровое, но хотя бы порозовевшее от тепла воды лицо. Он запустил левую руку, окутанную татуировкой, в воду и небрежно потер оттаявшую кровь у виска, от чего девушка неприятно поморщилась. — Как зовут хоть? — Ран лениво подпер щеку правой рукой, поставив локоть на колено. Но в ответ была тишина. Его внимание привлекли шрамы на руках девушки. Шрамированный узорчатый рисунок начинался на середине тонких предплечий, поднимался выше по рукам и, судя по всему, уходил даже куда-то на спину. Шрамы были слегка выпуклыми и от температуры воды окрасились в нежный коралловый цвет. Сама она точно не могла это сделать. Чувствовалось, что кто-то намеренно их оставлял. Долго и скрупулезно. Опаляя тонкую железную спицу и несколько раз прижигая белую кожу. Ран даже поморщился, представив на себе, каково это — пройти через подобную процедуру. Рисунок напоминал те, что изображают на татуировках преступных группировок. — Не знал, что в якудза стали принимать девушек, — ухмыльнулся Ран. Молчание. Любопытство его пересилило, и он потянулся кончиками пальцев к ее предплечью, осторожно проведя по паре сантиметров нежно-кораллового шрама, хмуря сиреневые брови. Она резко спрятала руки под воду и погрузилась в нее почти по кончик носа. Ран недовольно стер с лица попавшие капли и пристально продолжил наблюдать за поведением девушки. Она посопела немного, набрала воздуха и ушла вся под воду с головой. Будто пыталась там спрятаться от старшего Хайтани. Только волосы всплывали на поверхность, как щупальца черной медузы. Ран ради интереса даже достал телефон и глянул на время, чтобы засечь, когда она всплывет на поверхность. Через три минуты, что уже вызывало много вопросов, она медленно подняла голову над водой и поправила назад обеими руками сырые волосы, так же уставившись куда-то под потолок: — Юки. — Чего? — бровь поплыла вверх, ведь он первый раз за сегодня услышал ее голос. — Меня зовут Юки, — синие глаза не сдвинулись с места. — Мне нужна кофта. С рукавами.***
Ран проследил, как завернутое в белое полотенце тонкое тело прошлепало босыми ногами в его комнату. Он разглядел на лопатках продолжение шрамированного узорчатого рисунка и уверенно двинулся за ней. Пока он искал в шкафу какую-нибудь свою ненужную одежду, она стояла у кровати и сверлила глазами абстрактную точку, казалось бы, где-то в окне. Он встал напротив ее спины, недовольно хмурясь, и держал в руках свой старый черный спортивный костюм. Юки убрала набок короткие мокрые волосы и развязала полотенце, спуская его до поясницы. Хайтани-старший почувствовал, как по его коже пробежали бешеным стадом ошарашенные мурашки. Его взору открылся огромный фигурный рисунок из шрамов во всю спину с детальным изображением Хагоромо-Тэннё. Кое-что смысля в татуировках в мире японской мафии, он мигом сообразил, что такое изображение обычно красуется на спинах сутенеров, держателей борделей и у жриц продажной любви… Он сам не понял, что его в этом задевало больше: представление боли от нанесения огромного количества шрамов или полное неведение об, очевидно, тернистом прошлом девушки. Более тернистом, чем его собственное. — Ты ведь хотел это увидеть, — шепнула Юки, глядя куда-то перед собой.