***
— Чай с лимоном будешь? — буркнул Риндо, поднимаясь с дивана в полуночной гостиной, освещаемой экраном большого плазменного телевизора. — Бу-уду, — мурлыкнул Ран, что-то лениво разглядывая в телефоне, и поджал к груди ноги, вытянутые до этого на журнальном столике, чтобы младший брат мог пройти. Хайтани-младший немного пошуршал на кухне, доставая из пакета лимон и ставя чайник на плиту. — Ты не видел ножик для фруктов? — он с абсолютной невозмутимостью вернулся в гостиную, держа в руке целый лимон. Сонные глаза Рана медленно распахнулись и округлились в нарастающем раздражении. Он кинул на диван телефон и сорвался в сторону своей комнаты. Юки сидела на кровати лицом к окну и в потемках что-то внимательно разглядывала на запястье. Хайтани-старший пинком распахнул дверь и включил свет, сам нервно щурясь от его яркости. Девушка слегка вздрогнула и резко спустила рукава огромной кофты, вжимаясь в нее, будто пыталась исчезнуть у него на глазах. — БЛЯТЬ, ГДЕ?! — прорычал Ран, рывком разворачивая к себе девушку за локоть. Она сжимала внутри тонкими пальцами кончики рукавов и заворожено смотрела в анфас, словно не услышала вопроса. Лицо Хайтани слегка подергивалось от нарастающего напряжения. Ран одной рукой схватил оба запястья Юки и вытянул их перед собой, изучая пытливым взглядом, какой рукав ножик потянет за собой вниз. Правый. Он рывком задрал оба рукава, вынимая оттуда небольшой тонкий нож для фруктов. Затем перехватился за левое запястье, внимательно разглядывая ранки на маленькой круглой татуировке с гербом клана Кудо-кай. Вены вскрыть она не пыталась — хоть это его приятно обрадовало где-то в глубине души. Ранки выглядели так, будто Юки пыталась отковырять кончиком ножа кожу с краской. Причем количество шрамов вокруг татуировки говорило о том, что она делала это уже далеко не первый раз, но татуировку с упорством набивали заново. На кухне засвистел вскипающий чайник, хотя больше казалось, что эти звуки издавал вскипающий Ран. Он сердито зыркнул в фарфоровые глаза и молча двинулся к выходу. «СУКА!» — ударил в дверь своей комнаты кулаком, и уже откуда-то с кухни послышался звон брошенного в раковину ножа и недовольное ворчание: «С этого момента все продукты берем только в нарезку!»***
Проверка на доверие прошла успешно: Ран позволил девушке спать спокойно, не привязывая и не приковывая пленницу к кровати, и за эту ночь Юки действительно не попыталась никуда сбежать и ничего с собой не сделала. Хотя перед тем, как пойти спать, Ран все же собрал все ножи, штопоры и открывашки на кухне и закрылся в их компании в кабинете, где снова спал на футоне. Просто на всякий случай. Мало ли. — Сегодня в гости приедет Сано, — старший Хайтани объявил за завтраком новость с набитым ртом, пристально наблюдая за девушкой напротив него. Юки не подняла глаз и лишь на пару секунд перестала ковырять еду в тарелке, услышав фамилию Сано. — Так что без фокусов, — Ран приказал куда-то в кружку, звучно отхлебывая кофе. Оставшись, как обычно, наедине с порцией, она спокойно доела завтрак и помыла за всеми посуду.***
К обеду делегация гостей в лице Манджиро Сано, Такеоми Акаши с замотанным под рубашкой плечом и прихрамывающим Харучиё Санзу прошла в гостиную дома Хайтани. Юки, как партизанка, выглядывала на них через щелку в двери, к которой тут же приблизился Ран: «Я тебя вижу. На выход.» Сано сидел в позе лотоса на журнальном столике. Предполагалось, что Юки должна сесть напротив него, но она вжалась в угол дивана, поближе к двери. От такого неуважения к своему Королю Санзу навис над девушкой, опираясь левой рукой на ее колено: «Ты че, совсем бесстрашная?» Юки внимательно следила за тем, как ее колено сжимала иссушенная рука, на которой сухожилия словно просто обтянули кожей. Она немного поправила правый рукав и прицельно воткнула вилку в пространство между сухожилиями указательного и среднего пальца. Пока Санзу чертыхался, она молниеносно, как зверек, дала деру из гостиной в комнату Рана. Те женщины, что по многу лет работают в индустрии так называемой «оплачиваемой любви», могут лишь по одному взгляду в глаза любого мужчины определить, как часто он обращается за подобными услугами и как именно он обращается с подобными женщинами. Так сколько же сотен мужчин, подобных Харучиё и Рану, Юки успела убить в доме клана Кудо-кай за последние девять лет?.. — Я ЖЕ ПРОСИЛ БЕЗ ФОКУСОВ!!! — рычал старший Хайтани, врываясь в комнату. Но там никого уже не было… Ручка окна выкручена, выпрыгнуть она не могла. Глянул под кровать — кроме пустой бутылки энергетика, тоже никаких признаков жизни. За шторами никого. В шкафу только одежда. Передвигал все вешалки — действительно только одежда. За дверью только халат. — Господи, да за что-о… — проныл Ран и опустился на корточки перед открытым шкафом. Обреченно глядя на груду белья в шкафу, он краем глаза заметил: внизу торчал кусок очень знакомой ткани. Попробовал потащить за него — тяжело. — СУКА! — Ран запустил руку в кучу белья, как гарпун, и рывком вытащил Юки за ногу на пол, раскидав все вещи. Она ведь не занималась ерундой здесь вчера весь день и не сидела просто так на одном месте. Она тщательно изучала выделенное ей пространство на наличие экстренного убежища.***
Сано и Юки сели в гостиной и какое-то время молча сверлили друг друга ледяными глазами. — Ты должна понимать, что нарушила кодекс, открыв стрельбу в собственном доме, — Манджиро решил разорвать тишину. — Кодекс чести якудза запрещает перестрелки и любые виды телесных повреждений за пределами тренировочных площадок только между членами одного клана. Вы — не моя фракция. Я ничего не нарушила, — Юки выпалила на зубок заученную речевку буквально на одном дыхании, не отрывая глаз от главы «Брахмы». То, как уверенно она это произнесла, сразу выдало, что именно эту фразу она говорила чаще всего за последние девять лет своей жизни. Братья нервно переглянулись, не ожидая такой объемный поток информации от молчаливой девушки. Сано немного обдумал ее слова, признал внутри себя неоспоримую правоту Юки, но не стал об этом говорить. — Какое положение ты занимаешь в клане? — Кодекс чести якудза запрещает разглашать любую информацию о клане людям, не связанным с кланом, — еще одна любимая речевка. — Мне не нравится то, чем занимается Сатору Номура, — Сано опустил на пол ступни с журнального столика и оперся локтями на колени, глядя на Юки исподлобья. Тонкая черная бровь едва уловимо дернулась от прозвучавшей фамилии, как бы соглашаясь с ним. — Я наслышан о клане еще с детства, — холодно продолжил Сано, — и уважаю только одного вашего руководителя, Хидео Мизоситу. После этих слов произошло то, чего уж точно никто не ждал. Синие глаза заблестели соленой водой, будто вместо радужки глаз плескалось глубокое беспокойное море. Брови сложились в неровный домик, а тонкие губы лихорадочно затряслись. Юки поджала колени к груди и собралась вся в комок, пряча лицо в вырез кофты, будто пыталась провалиться туда, как в бездну. Ран нахмурился и с каким-то только ему ведомым интересом изучал, как подрагивает его кофта на тонких плечах от всхлипов. Юки буквально запищала откуда-то из недр кофты: «Папа-а-а-а…» — и у всех присутствовавших резко сузились зрачки. Сано поднялся со столика и приказал всем: «Оставьте нас.»