***
— Рад вас видеть… — с сарказмом на уставшем выдохе произнес Хидео, одетый в серое мужское кимоно и темное хаори, окинув синими глазами двенадцать связанных и сидящих на коленях подопечных из его клана. — И кто же вас надоумил без моего ведома напасть на клан Ямагути? В ответ было лишь стыдливое молчание. — Руки на пол, — приказал Такаяма, и люди из Кудо-кай протянули на полу дрожащие ладони связанных рук, склонив головы перед двумя легендарными лидерами. Киеси Такаяма шепнул что-то своему подчиненному, и тот принес в темноту заброшенного склада танто. — Где мои дети? — холодно произнес Хидео, сверля глазами в тусклом освещении заложников перед ним, и поглаживая на груди кулон с аметистом, спрятанный под тканью серого кимоно. — Уже доставлены в больницу, — отрезал Такаяма, передавая коллеге танто. Мизосита крепко сжал на груди левой рукой ткань с кулоном и, не сводя глаз с провинившихся, принял кинжал в правую руку. — Боюсь, такую коллекцию пальцев мне будет просто некуда складывать… — Хидео нахмурил тонкие черные брови, — Значит, поступим иначе… — глава клана Кудо-кай занес кинжал над головой одного из своих предателей-подчиненных.***
Такаяма вышел на улицу и, поглаживая большим и средним пальцем щетину над верхней губой, приблизился к Хидео Мизосите. Поправив тонкие круглые золотые очки, он прищурил левый глаз, разглядывая бордовые пятна на темно-серой ткани хаори его коллеги. — Хладнокровно зарезать двенадцать человек из собственного клана… — Такаяма дернул уголком губ в легкой ухмылке и достал из рукава своего черного хаори пачку дорогих сигарет. Мизосита перевел взгляд на чиркающий звук зажигалки и, нахмурив брови, проследил за тем, как в ночи по золотым очкам Киеси пробежал оранжевый блик, отражая в линзах огонек зажигалки. — Предатели не могут являться частью моего клана, — отрезал Хидео и сурово уставился куда-то перед собой, слушая, как за их спинами люди из Ямагути-гуми шелестят большими полиэтиленовыми пакетами. — А те, кто угрожает моей семье — и подавно. — Благородно, — Такаяма задумчиво кивнул и выпустил в ночь облачко белого горького сигаретного дыма. — Я замолвлю за тобой словечко, но не могу обещать, что клан Ямагути не возненавидит за сегодняшний вечер Кудо-кай. — Катамэ, — он перевел на него взгляд, — я планирую отправить своего сына в Фукуоку через три года… — Растишь преемника, значит, — Такаяма произнес сквозь дым в горле, отчего голос прозвучал объемнее, и понимающе кивнул. — Можно тебя попросить, как друга? — голос главы Кудо-кай прозвучал на удивление тихо, почти сокровенно. — Если в будущем со мной что-то случится — позаботься о Юки, если она придет к тебе. — Приму ее, как свою дочь. Даю слово. Даже если весь Ямагути-гуми возненавидит твой клан и все, что с ним связано, — Такаяма бросил на асфальт окурок, отчего уголек недовольно заискрил, и главы кланов пожали друг другу руки.***
Хайтани-старший распахнул дверь кабинета и увидел там такой бардак, будто в этой комнате проводили тщательный обыск человек пять. Он ринулся к открытому сейфу под компьютерным столом, внимательно изучил сердитыми глазами засечки на железном замке, будто его ковыряли тонким ножом для фруктов в попытках вскрыть, и подсветил фонариком на телефоне внутрь сейфа, изучая его содержимое. Все, что принадлежало Рану, осталось в нем не тронуто: именной вакидзаси, два коллекционных сугиуры, четыре увесистые пачки денег — пересчитал — не пропало ни единой купюры. Исчезли только те самые подвязки Юки, которые Ран забрал в первое утро их знакомства, — два ремешка, с закрепленными на их пистолетами и ножами. Хайтани-старший замер на корточках перед сейфом, вцепился одной рукой в край компьютерного стола и, медленно, закрыв глаза, втянул воздух сквозь зубы, издавая на выдохе едва слышимое рычание. Риндо молча стоял в дверном проеме и, опираясь плечом на косяк, потягивал кофе с сиропом, пристально изучая поведение старшего брата. Младший Хайтани как никто другой знал, какой его брат собственник и насколько крепко он готов держаться за те немногочисленные узы, что есть в его жизни — младший брат, его друг Санзу и внезапно появившаяся в этом коротком списке Юки. Ран медленно зачесал назад пряди и, остановившись на затылке, крепко вцепился в волосы, зажмуривая глаза и контролируя дыхание. Он успокоил себя тем, что Юки не стала бы забирать свое оружие, если бы хотела умереть, и он бы наверняка уже увидел новости о том, как девушка бросилась под фуру вблизи его дома. А значит, у нее есть какая-то цель, и она ее добьется и сможет за себя постоять. По крайней мере, так себя успокаивал Ран. Риндо подошел к брату, поставил кружку с кофе на стол и присел на корточки рядом с ним. Он взял его правой рукой за затылок и уткнулся лбом в его лоб: — Я думаю, Майки может помочь ее найти. Он слишком сильно уважает ее отца, — Риндо бережно похлопал старшего брата по плечу, на что он благодарно кивнул и достал телефон, чтобы набрать номер главы «Брахмы». — Да, Хайтани, я уже проверил твою информацию, все сходится, — голос Манджиро звучал как обычно холодно, но с нотками какого-то предвкушения. — Какую информацию?.. — Ран перевел хмурый взгляд на брата и включил громкую связь. — Что? — недовольно отрезал Сано. — Ты мне сам в четыре утра отправил адреса всех предприятий и укрытий Кудо-кай в Токио. — Я отправил?! — сиреневая бровь поплыла вверх, Ран открыл сообщения и действительно обнаружил там список адресов в переписке с Манджиро. — Ага… Видимо, я забыл… — соврал Хайтани, крепко сжимая телефон в руке.* * *
— Весь мир якудза был уверен в том, что ты пропала без вести после смерти отца. Киеси Такаяма вежливо разлил чай и опустился на пол за низким столиком напротив своей гостьи. — Кому принадлежит номер, с которого ты звонила? — он достал из рукава хаори пачку любимых сигарет и подкурил, стараясь выдыхать дым в сторону. — Он мне очень дорог… — пролепетала Юки, сминая тонкими пальцами подол объемного белого вязаного платья. Такаяма прищурил левый глаз на кулон с аметистом и понимающе кивнул. — Я хочу его защитить… — на синих глазах навернулись маленькие соленые капли. — Мне нужна Ваша помощь, — она перевела на зама главы Ямагути-гуми полный решимости взгляд.