Штирлиц никогда не

Дилюк тронул его плечо, и Кэйа в полусне слегка улыбнулся и дернулся вперед, притыкаясь ближе. Он снова начал погружаться в сон, когда Дилюк погладил его по плечу, а потом несильно стиснул. — Кэйа. Кэйа дрогнул, сонное сознание бултыхалось на грани между готовой перейти в сон дремой и заторможенной попыткой вернуться в реальность. Дилюк позвал его по имени еще раз, шепнул в самые губы, и Кэйа принял грустную данность: ему все-таки придется проснуться. Сонно разлепив ресницы, он уставился Дилюку в глаза мутным ото сна взглядом. Моргнул несколько раз, фокусируя взгляд. — Что? — хрипло произнес Кэйа. Облизал пересохшие губы и подавил зевок. Окутанная сумраком спальня не давала понять, который сейчас час: занавески были плотно задвинуты, и не сопровожденная ни единым лунным лучом ночь была непостижима. Кэйа не мог предположить, спал ли он хоть сколько-то или Дилюк разбудил его, как только он начал погружаться в сон. Разум был пуст, единственная мысль, которая крутилась в мозгу, это зачем Дилюк его все же разбудил. Первое предположение было простым: Рагнвиндру не хватило того, чем они занимались до того, как улечься спать, и он разбудил Кэйю ради этого. Но выражение лица Дилюка не выдавало в нем подобных мыслей. Никакого жадного взгляда и прикушенной губы, да и дыхание Дилюка было ровным, а не сбитым желанием. Кэйа невольно нахмурился и поерзал, вытаскивая руку из-под подушки, на которой лежала рыжая голова любовника. Во сне он не чувствовал ломоты в руке, а сейчас она была ощутима. Сменив позу, Кэйа посмотрел на Дилюка недовольно. Если за то время, что он спал, в мире не произошло временного скачка, то сегодня была пятница, его последний рабочий день. И это значит, что через несколько часов он вылезет из постели, разбуженный мерзким треском будильника — как он ненавидел этого механического уродца, который ждал своего выхода в свет на столе возле постели и сейчас был невидим — и пойдет на работу, в то время, как Дилюк останется в постели до полудня, потом неспешно позавтракает и только после этого приступит к своим рабочим обязанностям. Иногда — а если быть честным, то каждое утро — Кэйа ловил себя на зависти к аристократу, но почти сразу это некрасивое чувство растворялось, когда он вспоминал обстоятельства, по которым Дилюк покинул Орден. Рагнвиндр был гораздо счастливее будучи капитаном Ордо Фавониус, нежели взяв на себя обязанности хозяина винокурни, Кэйа отчетливо это видел, но, разумеется, никогда с Дилюком на эту тему не говорил. Дилюк продолжал молчать, губы его были стиснуты, а дыхание участилось. В темноте его глаза виделись черными, и выражение было не разглядеть. Но напряженно изогнутые брови давали понять, что Рагнвиндр испытывает какие-то отрицательные эмоции. Как ему показалось, поняв, в чем дело, Кэйа хмыкнул и придвинулся ближе. Обхватил Дилюка рукой и шепнул: «Тебе приснился кошмар? Что бы это ни было, это всего лишь сон. Ничего не бойся». Ткнувшись Дилюку в губы, Кэйа слегка отодвинулся и предложил: «Расскажи, если хочешь. Я выслушаю». Дилюк издал глубокий вздох и, видимо, собравшись с силами, неуверенным тоном произнес: — Я не спал. Я давно хочу задать тебе один вопрос. Он замолчал, а потом, когда Кэйа поторопил его понуканием, очень тихо выдохнул: «Что на самом деле с твоим глазом?» Альберих почувствовал, как напряглись мышцы лица, раздвинув его губы в кривую ухмылку. — Серьезно, Дилюк? — шепнул он и тихо хохотнул. Сон как рукой сняло. Кэйа молча смотрел на Дилюка, пытаясь уловить его взгляд, но Дилюк избегал контакта. Молчание затягивалось, и Дилюк, поняв, что Кэйа ждет от него продолжения, путанно добавил: — Я имею в виду… Ты никогда не снимал повязку… А тогда… ночью… я ведь… нет?.. Альберих глубоко вздохнул. — Ты что, в самом деле, никогда не снимал ее с меня? Я столько раз засыпал с тобой в одной постели. — Нет, — твердо отверг предположение Дилюк. — Это твое право на тайну. И хотя мне с детства было интересно… я не мог просто сдернуть ее. Но той ночью… я ведь ранил тебя тогда? — Хм, — Кэйа подумал, что это будет самая проклятая шутка из всех, и он будет просто извергом, если пошутит ее сейчас, и одновременно с этим понял, что не упустит шанс ни за что. Напряженный Дилюк лежал рядом с ним, в ожидании ответа, и Кэйа самым проникновенным тоном начал рассказывать. — Ты ведь помнишь, что я сказал тебе той ночью. Про Каэнри’ах. Он сделал паузу, побуждая Дилюка включиться в беседу. Рагнвиндр издал рваный выдох, возвращаясь к болезненным воспоминаниям. — Да, помню, — грустно подтвердил он. — Ты из Каэнри’ах. Он не стал продолжать, но Кэйе это было и не нужно. Для его истории этой основы было достаточно. — Ты также должен знать, что народ Каэнри’ах превосходил всех в разработке технологий, — продолжил Кэйа. — У нас были самые лучшие разработки, роботы, созданные нами, были настоящим подспорьем для людей. Нам не нужна была магия, мы справлялись без нее. Дилюк терпеливо ждал, не перебивая. Если он и не понимал, к чему Кэйа начал лекцию о Каэнри’ах, то не подавал виду. Тьма слегка расступилась перед привыкшим взглядом, и Кэйа рассмотрел на будильнике время. Пятый час утра. Мысли о надвигающейся на него работе добавили решимости подшутить над разбудившим его Рагнвиндром. Он непременно скажет ему правду утром, что еще ему остается. А пока… — Наши технологии не волновали Архонтов до определенного момента, — поведал Кэйа. — Жить без веры в Бога было возможно. Пока мы не создали Бога самостоятельно. Рука Дилюка слегка дернулась на его плече, и Кэйа с затаенным восторгом понял, что Дилюк верит во все, что он рассказывает. Изо всех сил держа лицо, Альберих закончил свою историю тем, что ни за что не показалось бы правдой, рассказанное днем. — Этим Богом стал робот с сознанием человека, — сказал Кэйа. — Он был разумен. И мог стареть, как человек. Это был настоящий прорыв в нашей науке. Собранный из деталей, облеченный человеческой плотью, искусственно сотворенной нашими учеными, он стал нашим Архонтом. Мы успели создать несколько подобных искусственных людей, прежде чем Архонты в едином порыве пришли к тому, что мы перешли грань, — Кэйа понял, что еще немного деталей и его рассказ окончательно перестанет восприниматься правдой, и поспешно закончил. — Я последний из таких «людей». Под повязкой выпавший фрагмент. Ты меня не ранил, не волнуйся. Закончив свою фееричную импровизацию, Кэйа со спокойным сердцем закрыл глаз обратно и приготовился спать. Дилюк не отреагировал ни единым словом, так что Кэйа не знал, поверил он ему или нет. Он склонялся к «нет», но, признаться, ему было все равно. Он снова хотел спать, и до сбора на работу оставалась всего пара часов. Утро началось с будильника, который честно исполнил свою мерзкую обязанность по пробуждению их обоих. Но приподнявшись на постели, чтобы выключить ненавистную технику, Кэйа увидел, что Дилюк не спит. Лежа на спине, он смотрел в потолок покрасневшими глазами, губы его были сердито поджаты. — Доброе утро, — поприветствовал его Кэйа. — Иди к черту, — выплюнул Рагнвиндр. Кэйа сел на постели, пряча от Дилюка улыбку. Повязки на его глазу не было, она лежала на столе рядом с будильником. — Я никогда не изменял своим принципам, — прорычал Дилюк. — Я не собирался ее с тебя снимать. Ты меня вынудил. Кэйа взял повязку в руку, собираясь привычно приладить на место, а потом бросил взгляд на будильник и решил, что десять минут у него все же есть. Отложив повязку, он вернулся на постель и залез на Дилюка, прижимаясь к нему радующимся утру членом. Потерся, поерзал и потянулся к губам Рагнвиндра. Тот упрямо отвернул голову. — Ты не спал всю ночь? Всерьез размышлял о том, что любишь робота? — Кэйа захихикал. — Дилюк… — Я не хочу с тобой разговаривать. Кэйа ткнулся губами Дилюку в щеку. Приблизил губы к его уху и сильно дунул. Это Дилюк не стерпел, вся его демонстративная обида растворилась, он скинул Кэйю с себя и требовательно навалился на него сам. Укусил за губу, сполз ниже и прикусил ключицу. Кэйа бросил взгляд на будильник и подумал, что точно опоздает на работу, если не остановит Дилюка прямо сейчас. Он отстранил от себя Дилюка, и тот, нависая, уперся жадным взглядом в не скрытый повязкой желтый глаз с вертикальным зрачком. — Никому не говори, — попросил Кэйа. — Особенно Дионе. Я никогда не хотел быть котиком. М-у-р. — Жаль, что у тебя нет хвоста, — справившись с шоком, выдохнул Дилюк. — Я бы тебя за него оттаскал. Кэйа еще раз спародировал мурлыканье, и Дилюк издал вожделенный вздох. — Умерь свои фетиши до вечера, — усмехнулся Альберих. — Мне пора на работу. — Так уж и быть, рыцарь-кот. Иди по своим кошачьим делам. Кэйа поджал губы, уязвленно смотря в отягощенное бессонной ночью и вместе с тем преисполненное довольства лицо Дилюка. Он оттягивал этот момент как только мог.