Такие разные...

От автора. Простите меня, котики...

*7,5 лет назад*

- Тише-тише, спит малыш, - хмыкнул Дин, тут же застонав, почувствовав мягкие губы на своей шее. - Наличие ребенка не помешало тебе сделать ЭТО… Кастиэль перестал обращать внимания на какие-либо слова своего мужа, еще двадцать минут назад, когда увидел… Увидел. Его тогда мелко трясло, руки сжались в кулаки и костяшки побелели. Эмоции грозились вылиться в нечто неприятное для всех, но Новак успел вовремя себя остановить. Возможно, Дин именно этого и добивался. Чертов засранец. От этой мысли, мужчина с еще большей страстью принялся кусать-вылизывать шею любовника, проводя горячим, влажным языком по нежной коже, прикусывая пульсирующую жилку. В спальне было темно, но свет им был не нужен – они знали друг друга наизусть. Движения, выработанные годами, но которые не будут вызывать отвращения и чувства старины даже через века. Ведь каждый раз, как новый. Вновь и вновь они окунались в океан чувств, купаясь в пестром калейдоскопе эмоций. Им не было противно то, что они наперед знают что будет в следующую секунду, что скажет один из них; какой улыбкой он наградит собеседника; какой чувствительной точки на теле партнера коснется. Это великая наука – уметь получать наслаждение от такой близости, от той связи, крепче которой, кажется, просто и не может существовать не только на Земле, но и за её пространством. Великая наука – любить. Ведь не каждый может позволить себе опустить все барьеры, приоткрыв врата в неприступную ранее крепость - в свою душу. А потом отдать сердце и себя этому человеку, позволив кудеснице-жизни сплести ваши судьбы воедино. Тихий рык Новака отрезвил Дина, и он впился ногтями в спину мужчины, приподнимая голову. - Кас… Эй… Тише, тигр… Может… О-ооох… Детка… - вновь рухнув на подушку, он наконец расслабился, признавая своё поражение. Но мужчина не закрывал глаза. Он впился взглядом в горящие чем-то нечеловеческим глаза своего тихого хипстера, не зная пугаться или радоваться этой неожиданной перемене в любимом. Что-то новое, ранее неизведанное им сейчас присутствовало в Кастиэле, что двигало им, побуждало грубо сжимать голые бедра Дина, впиваясь пальцами в них; кусать шею, оставляя багровые отметины. - Ах! – воскликнул Дин, выгибаясь в спине, как только Кас оставил покрасневшую шею, сжав губами горошину соска. Он не узнавал себя. Было непривычно расслабляться в руках Новака, ведь тот редко когда вел, предпочитая отдаваться самомУ сильному и властному Дину, раскрываясь перед ним. Но сейчас, тихо поскуливая, подрагивая всем телом от настойчивых и влажных ласк, Дин не мог отрицать того, что ему хорошо. Кастиэль был уверен в себе, наконец-то показывая своё истинное лицо в постели, что случалось крайне редко. Он указывал Дину путь к удовольствию, своими движениями прокладывая узкую тропу. Мужчина скользнул по кровати вниз, устраиваясь поудобнее между ног Винчестера. Положив руки на его грудь, сжав пальцами соски, покручивая их, он юркнул языком в пупок Дина, а потом вверх, проводя длинную, влажную дорожку по его животу. От таких редких в последнее время ласк мужа Дина уже трясло, а сознание заволокла дымка похоти и желания. Ди было шесть месяцев и он часто просыпался, остро реагируя на любые звуки. - Расскажи мне, - Кастиэль остановился, подтянувшись на руках, так, чтобы практически лежать на Дине, и уткнулся подбородком ему в грудь. – Расскажи, как хочешь, Дин. Он переместил руку на член мужа, лениво проводя кулаком по напряженной плоти. - Ох, Кас… - в глазах потемнело. Что-то натянулось в груди тонкой струной, что-то так желавшее лопнуть. – Просто трахни меня… - Как именно? – он склонил голову на бок, легко лизнув розовый, твердый сосок мужчины. - Хочу видеть твои глаза, - облизнув губы, выдохнул Дин. – Что бы ты закинул мои ноги себе на плечи и резко, быстро входил в меня, по самые яйца, Кас. Ох… Хочу глубоко и… - Больно? – усмехнулся Новак, приподнимая брови. - Просто представь, что ты Оззи, а я твой голубь… Кас издал какой-то непонятный звук, роняя голову на грудь мужа. - Мне кажется, в данной ситуации это не самое лучшее сравнение… Но ладно, продолжай… Он ласково обвел пальцем набухшую красную головку, поглаживая чувствительную дырочку, играясь с яичками, перекатывая их в руке. Дина мелко трясло от возбуждения, от мучительно медленных, практически невесомых ласк. - Господи, детка!- его подбросило на кровати, стоило Кастиэлю провести кулаком по всему члену несколько раз, и он тут же толкнул мужа в грудь, откидывая его на спину, седлая сверху. – Не заставляй меня говорить что у кого есть, размахивая флагом. Давай сделаем это быстро!* Его губы накрыли губы Новака, сминая их в жарком, страстном поцелуе. Юркий язык тут же проскользнул в жар рта, принявшись вылизывать его, иногда отвлекаясь на губы, посасывая их. Дин был приятной тяжестью, и Касу доставляло только удовольствие придерживать возбужденного супруга за бедра, проводя руками по бокам, очерчивая кубики пресса и татуировки на теле мужчины. Приглушенный стон заставил Новака открыть глаза и тут же замереть, при этом случайно прикусив губу Дина. Винчестер целовал его, зажмурив глаза, заведя руку за спину, двигая ей, и не надо было быть гением, чтобы догадаться чем занимается Дин. Капельки пота скопились на его лбу, ресницы легко подрагивали при каждом движении руки мужчины. Он растягивал себя порывисто, торопясь, то ли приближая себя к развязке, то ли подготавливаясь принять член Кастиэля в себя. Подкинув бедра, Новак потерся пахом о пах Винчестера, отрываясь от сладких губ. Его переполнял целый вихрь эмоций: страсть, любовь, ярость, возбуждение… Хотелось обладать Дином, в сотый раз поставить на нем свою метку, длина которой – вечность. Метку, обновлять которую он не перестанет каждый день. Ведь что может быть прекрасней уверенности в любимом человеке, в его доверии. А Дин доверяет. Это читается в том, как он прогибается, как доверчиво льнет к Новаку, как приподнимается на коленях, обхватив член Каса, направляя его в свою жадную, растянутую дырочку, как одним движением насаживается до конца, как морщится от боли. Но не кричит. Пережидает неприятные ощущения, и Кастиэль не мешает ему, позволяя любимому действовать самому, чувствовать этот пестрый калейдоскоп, эту обжигающую лаву в груди самому. Перед глазами звезды. Их много, и они обжигают своим светом, подводя к границе между якобы сном и явью. Граница удовольствия, перешагнув которую – взорвешься. Кастиэль жадно водит руками по торсу Дина, но не выдерживает и хватает его за плечи, потянув на себя. Обнимает, крепко-крепко, прижимая к груди, защищая от всего мира, ощущая тяжелое дыхания мужчины. Его панк так не похож на себя сейчас. Раскрасневшийся. Беззащитный. Просящий. Жаждущий. И Новак не в силах отказать ему; не в силах не дать того, в чем тот нуждается. Толчок. Он подкидывает бедра, входя настолько глубоко, насколько позволяет поза, обнимая Дина за спину, покрывая легкими поцелуями-бабочками участок кожи, до которого дотягивается. Дин тихо скулит, но с каждой секундой это больше походит на дикий вой взбесившегося животного. Это так. Дин сейчас безумен. Кастиэль это знает, даже не глядя в глаза Винчестеру. Если бы тот не стеснялся такого откровения, такой открытости, то он смотрел бы дикими, горящими зелеными глазами в синие, бушующие подобно океану, глаза Кастиэля, впитывая в себя каждую эмоцию, проплывающую в них, подобно паруснику. В комнате становится жарче; звезды ближе. Толчок за толчком. Они качаются, как на волнах, сплетаясь в одном танце любви. Дин сжимает бедра Каса ногами, обхватив руками мужчину за плечи, рвано выдыхая при каждом глубоком толчке, издавая приглушенное «аа-ах», как только головка члена проезжается по простате. Кастиэль крепко держит своего панка, надавливая на спину, прижимая к себе, устроив одну руку на его пояснице. Пальцы ног сминают простыни, пока он приподнимает таз, толкаясь в Дина. В голове вата. Он не может думать. Только ощущать жар внутри любимого, чувствовать, как сжимаются мышцы, как… Он резко хватает Дина за длинные патлы, оттягивая голову Винчестера назад. От неожиданности тот вскрикивает, но это оказывается последним элементом в их выступлении. Широко распахнув глаза, Дин дергается в руках Каса, который ослабляет хватку, кончая на живот Новака. Тишина. Кас чувствует, как сжимаются мышцы вокруг его члена, как становится тесно, и он прикрывает глаза как раз когда падает звезда. Яркая вспышка ослепляет его, даря бесконечные секунды волшебного кайфа и раньше бы - полет в небеса. Только сейчас крылья на его спине скованы прочной цепью… Они лежат в темноте еще некоторое время, пока Кас не ложится на бок, так, чтобы видеть лицо разомлевшего, нахально улыбающегося панка. - Надеюсь, теперь ты срежешь дреды. И Винчестер смеется, проводя рукой по синим дредам, морщась с непривычки. - Согласись, оно того стоило! *Отсылка к песне, а вернее даже клипу Rammstein - Pussy По поводу глав скажу пожалуй :) Я не забрасываю этот фик и части будут добавляться. Бонусы, драбблы... Если хотите почитать что-то определенное - пишите в комменты, я постараюсь исполнить, как будет время)