Такие разные...

Уважаемые читатели! Прежде чем приступить к чтению главы, пожалуйста, уделите несколько минут для этих строк. Эта глава является всего лишь альтернативной версией развития событий после части «15». Она не является официальным концом фф и не будет влиять на сюжет НИКАКИМ ОБРАЗОМ. Именно поэтому я не добавляю предупреждения. Заранее предупреждаю, что глава печальная и не каждому понравится. Именно для неё и было создано голосование, в котором Вы выбирали между Дином, Касом и Дином с Касом. Так что все решилось путем голосования. Спасибо. Приятного прочтения. - Он не мог! Не мог так поступить!!! Дин не делал этого!!! - Мистер Винчестер, пожалуйста, покиньте зал заседания. Безумие струилось с обжигающей скоростью по венам, затуманивая пошатнувшееся сознание. Полупустая бутылка самого дешевого пойла покачнулась в подрагивающих пальцах мужчины. С рваным выдохом он рухнул на промятый старенький диванчик, откидывая голову назад. Перед глазами кружились в бешеном танце пестрые пятна, но мужчина лишь втянул носом тяжелый воздух, морщась от тухлого запаха. - Хэй… - в дверном проеме ванной комнаты, или вернее её подобии, показалась тощая фигурка, и пошатываясь, она приближалась к мужчине, пока не рухнула на его колени, впиваясь пальцами в края старой футболки. Дин хмыкнул, пробираясь ладонями под майку Каса, сжимая талию, впиваясь ногтями в бледную, влажную кожу. - Объясни мне, Кас,- Винчестер приблизил свое лицо к лицу мужчины, заглядывая в выцветшие, почти серые глаза Новака. – Просто скажи, как мы докатились до такой жизни? А в ответ – смех. Безумный, смех больного человека, для которого больше нет жизни. Мир которого давным давно рухнул. - Опять смеёшься? – сознание дрогнуло и гладкая, но мутная её поверхность покрылась первыми трещинами. – Тварь! Хлесткий удар по щеке, но Кас продолжает смеяться, будто одержимый, безумными глазами с расширенными зрачками глядя в потолок. Дин опять замахнулся и обрушил острую пощечину на скулу Кастиэля, жадно впитывая его смех. Удары сыпались один за другим, и Новак смеялся, давясь солеными слезами, смешивая безумие с радостью; подступающий кайф с истерикой. - Отвечай!!! ПОЧЕМУ?!- он схватил мужчину за ворот, притягивая к себе, кусая губы Кастиэля, потерявшие свою былую упругость, мягкость и неземную сладость, слизывая привкус горечи и банального человеческого отчаянья. Ветер распахнул небольшую форточку, впуская в комнату поток прохладного воздуха, но тот потерялся в осевшем тут густом тумане человеческих страхов. Отзвуки смеха Кастиэля улетели в окно, и каждый, до кого они долетали, вздрагивали, ежась от ощущения боли и безразличия, от тяжелой ноши существования. - Обдолбыш… - рыкнул Дин, сбрасывая с колен тело Новака, резко поднимаясь и спотыкаясь едва слушающимися его ногами об лежащего мужчину. Тот хихикнул. Но уже не так безумно. - Будто ты не такой… - тихий шепот донесся до слуха Винчестера, и он проследил за взглядом улыбающегося, как сумасшедший, дикий маньяк, Кастиэля. Тот смотрел прямо на лежащий рядом с диваном использованный шприц. Дин замирает и смотрит нечитаемым, холодным взглядом вперед. На корчащегося, похудевшего, и едва ли живого возлюбленного; на множество пустых бутылок, которые стоят на каждом шагу; оглядывается назад и смотрит на дверь ванной, в которой все еще горит свет, и Дин знает, что увидит там лезвие для деления порошка, которое Кас обычно прячет между пачками обезболивающего; а потом вновь глядит на подрагивающего Новака, и чувствует лишь отвратительную жалость к мужчине, за то, что не выдержал, к себе, за слабость, что поддался искушению, не смог вытянуть любимого. - Зато мы вместе, Дин... Одинаковые... - Да что же с вами произошло?! Почему, как только вы помирились это началось? - Не начинай… - Дин, мы можем помочь вам с Касом. – Сэм потер переносицу. – Поговори с Бенни, скажи, что передумал, и будешь участвовать в записи альбома. Вам нужны деньги, тебе нужен стимул тянуться вверх. Ради вас обоих! У Джессики есть знакомый в клинике, вы сходите к нему, если надо, мы оплатим вам все лечение! - Я так понимаю, в долг ты не дашь? - Дин… - Прощай, Сэмми. - Дин!!! Дин ничего не видел, когда опускал тело Кастиэля в ванну, только ощущал редкое биение сердца Новака, чувствовал под пальцами прохладную кожу. Того мелко трясло, но он улыбался, как-то странно, пьяняще, нездорОво. Так, что коленки подкашивались, и в груди что-то колотилось отчаянно, давя на грудную клетку тяжелым грузом вины и отвращения к себе, к мужчине, к противной жизни, к судьбе, которая сплела их пути черными тонкими нитями. Он, сам не зная зачем, включает горячую воду, наполняя ею ванну, и ждет. Смотрит, как вода прикрывает тело его хипстера, как черные, засаленные волосы движутся на колышущейся поверхности. С детским восторгом наблюдает за поднимающимся паром и протягивает руку вперед, пытаясь поймать невесомость. Рука падает вниз, в обжигающий кипяток, тут же находя ладонь своего хипстера, сжимая её. - Теплый… - радостно шепчет Дин, сверкая безумными зелеными глазами, яркая радужка которых теперь навсегда скрыта серой пеленой. Он сидит на коленях перед ванной, не чувствуя боли, продолжая сжимать ладонь Кастиэля всю ночь. Иногда он тянется вперед, целуя губы, не получая ответа; запускает дрожащие пальцы в мокрые волосы мужчины, перебирая их; шепчет какие-то глупости, рассказывая небылицы. Он наслаждается теплом тела Кастиэля, а когда оно начинает остывать – вновь наполняет ванну горячей водой и опять. Поцелуи, сбивчивый шепот, признания в любви, соленые слезы, нежелание признать реальность; одиноко лежащий в соседней комнате использованный последний шприц Новака; и распустившийся бутон необычного цветка тускло-зеленого цвета. - Не отпущу тебя, детка… Никогда… - он улыбается, нежно проводя кончиками пальцев по острой скуле мужчины. Его хипстер так прекрасен сейчас… - Суд признал Дина Винчестера, дата рождения 24 января 1994 года, Лоуренс, не виновным в убийстве Кастиэля Новака дата рождения 20 августа 1994 года, Лоуренс. Родственники погибшего шумят, не согласные с приговором, только один Дин молчит, глядя вниз. Бледные, худые пальцы сжимают вайфаеры в черной оправе. Те самые, с которыми никогда не расставался Новак. - Вместе, малыш… Ты рядом… Стрелки на часах словно замерли. Или же это часы давно уже не ходят. Время остановилось в крохотной комнатушке, потеряв свой смысл с исчезновением одного из её обитателей. Руки дрожат, но глаза сухие, он понимает лишь одно – он безумец. Безумен в своей любви; в своей отчаянной вере; в обещаниях, в клятвах, сказанных много лет назад. И не найти покоя, пока сердце нервно бьется, пока разум твердит о неправильности случившегося. Пока душе неспокойно, пока она воет, пугливо, прячась от всего, что напоминало бы о нем. Пока сам Дин не будет с надеждой оборачиваться назад. На любой шум. И видеть лишь пустоты и отголоски прошлой жизни. - Так, есть какие-либо вопросы? – спросил Новак, отстраняясь от стола, делая шаг к классу. На минуту повисла тишина, но вскоре обладатель тех самых зеленых глаз встал со своего места, опираясь руками о парту. - У меня, мистер Новак. Вы считаете, что небосвод – воплощение прекрасного? Кастиэль нахмурился, с непониманием глядя на парня, который был старше учеников лет на восемь. - Конечно… - ответил он, облизывая губы. - Тогда почему вы каждую ночь отрицаете тот факт, что ваши глаза, мистер Новак, самое прекрасное на свете? Они же как такой любимый вами небосвод. Нельзя жить как прежде, видя в каждом прохожем возлюбленного и с больным отчаяньем искать его в подворотнях, как раньше. Нельзя видеть в небе глаза человека, который был для тебя тем самым небом. Вселенной. Но эта неправильность кажется такой необходимой, нужной, чем-то вроде спасательной шлюпки. Только Дин не может плыть один. - Я просто хочу быть рядом с тобой, детка. Всегда. А как, где – это уже мелочи. Он распахивает окно и смотрит на звезды. Они кажутся такими далекими, но до боли родными, и Дин верит, что где-то там есть Кас. Его милый, любимый хипстер. И он будет задорно ему улыбаться, трепать по волосам, так же смешно ворчать по мелочам. Его вредный хипстер. Он знает, что нельзя так жить. Но можно сдержать обещание… Отбросив лезвие в сторону, Дин смотрит на белую дорожку, даже в пьяном состоянии понимая величину дозы. Но звезды… Они такие манящие… - Деревья, Кас! – засмеялся он. – Слушай, я пойду по звездам! Да!!! Они приведут меня к тебе! - Дин! - Я иду, Кас!!! Мужчина шел между каменными плитами, ловко огибая их, ища глазами нужное надгробие. Его легко найти – оно укрыто венками и черными лентами. Остановившись напротив них, он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем прочесть: «Кастиэль Новак (20.08.1994-24.10.2023) и Дин Винчестер (24.01.1994-20.11.2023). У нас с тобой вечность на двоих». Он оглянулся, заметив вдалеке стоящего под деревом высокого парня и светленькую девушку, сжимающую его руку. Вздохнув, мужчина положил две розы на могилу, прикусив губу, сдерживая слезы. - Зато ты обрел счастье, Кастиэль… Прикрыв глаза, Бальтазар наклонился вперед, касаясь пальцами холодного камня. - Ты был хорошим парнем, Дин… - Я обещаю, Кастиэль Новак, что всегда буду с тобой. Что никогда не брошу и не уйду от тебя. Буду защищать до самой смерти. Мы будем вместе. Всегда. Клянусь. И Кастиэль ему поверил. Он всегда верит своему панку. - Как Сид и Нэнси? - улыбнулся Кастиэль и в его глазах появились чертики. - Глупышка... - шепнул Дин, наваливаясь сверху на Новака и затягивая его в сладкий, головокружительный поцелуй.