Добрая фея

      До отъезда оставалось каких-то шесть часов. А потом поезд, новый город, новая жизнь. Внутри было жарко и тяжело, так хотелось скорее добраться до места. Но ещё сильнее хотелось скорее добраться до символа собственного желания. Да, мне всегда нравились девочки. Я никогда не мог быть мужчиной, когда рядом взрослая женщина. Я просто не мог побороть свою тягу к малолетним девочкам, таким плоским, пухловатым, округлым. От одной только мысли, как я снова буду вгонять в маленькую голенькую киску, становилось тяжело дышать. Непреодолимо тянуло вперёд, даже не страшило, что я и так залезаю на самую крышу. Шанс грохнуться вниз и разбиться меня не радовал совершенно.       Пожарная лестница тихо поскрипывала, жалуясь на размер и вес мужчины в грязно-коричневой куртке. Он карабкался вверх, стараясь быть тише, но всё равно не мог не торопиться. Пытаясь побороть собственное возбуждение, он хватался грязными руками за ржавую лестницу, не глядя вниз. До него уже скоро стал доноситься слабый запах детских духов, которые только сильнее кружили голову, вынуждая прибавить ходу. Ненасытное желание делало и без того глухое дыхание хрипловатым. Ночная прохлада просто не могла остудить пыл того, кто так сильно мог жаждать.       Когда лестница осталась позади, а под ногами была уже крыша здания, он взял себя в руки настолько, насколько мог. Ветер хлестал по лицу, но ничто не могло сбить с пути этого человека.       * * *       В абсолютной тишине тёмной комнаты он слышал только мерный стук собственного сердца. Но вот из щели в окне донеслись тихие шаги. В одно мгновение сердце стало отбивать бешеный ритм, а руки крепче сжали рукоятку сковороды, всё тело напряглось для грядущей схватки. Лишь лёгкий судорожный блеск глаз в темноте мог оповестить о том, что в этой черноте стоит человек. Хищная, дикая улыбка, оголяющая зубы, делающая лицо гримасой. Но не лишённой своей скрытой привлекательности сладкого безумия.       * * *       Поднявшись на крышу, я едва сдерживал нетерпение, беря себя в руки. Нужно было двигаться осторожно. Рука нащупала в кармане платок, пропитанный хлороформом. Я сглатывал слюну, жадно облизывая губы. Не терпелось. Сильно не терпелось.       Окно было приоткрыто, оно манило к себе, вселяя дикую безумную радость. Подойдя к нему, я осторожно заглянул в комнату. Было темно. Разбросанные игрушки и такой приторный, такой замечательный запах духов. Хотя мне куда больше нравился запах тела. Но я уверен, что там, на этой розовой кроватке, лежит именно такая девочка, какая мне нужна. Которая обязательно будет плакать и трепетать на моём члене как последняя шлюшка.       Приоткрыв окно, наклонившись, я осторожно ступил на подоконник, оставляя след от грязных ботинок. Упала на пол какая-то безделушка. Я замер, судорожно и во все глаза наблюдая за телом на кроватке. Крепко спит. Замечательно. Я осторожно спустился на пол, уже доставая из кармана заветный платок, но тут вдруг из темноты взметнулась тень, и я погрузился в темноту.       * * *       С гулким звоном сковорода встретила на своём пути лицо врага. Удар такой силы мог бы сильно пошатнуть чужой мозг, но уже заприметив тень ненавистника, он понял, что с таким мужланом иначе нельзя. Подкосившись, словно вековое дерево, высокий мужчина грохнулся на пол. Не ожидая от себя подобного, черноволосый маньяк даже чуть подпрыгнул, настолько "хорошо" упал его враг. Замерев, он прислушался. От такого грохота вполне могли бы проснуться соседи, но дом сохранял спокойствие.       Мужчина лежал на полу, из разбитого носа лилась кровь. В руке у него был обнаружен платок, а запах, шедший от него, не оставлял сомнений в веществе. Подумав, с хитрой улыбкой он приложил платок к лицу врага.       ― Вдыхай свой яд, мой милый враг. Ночь только началась. И вся она, мой враг, для нас. Это будет сладкий миг, спи, моя радость, усни. ― Шептал он, вытирая платком кровь с его носа, смеясь и радуясь собственному триумфу. Оставалось лишь проветрить комнату от духов и воплотить в жизнь план, так внезапно родившийся в голове черноволосого безумца.