Преданные любовью

      Вокруг не было ничего, кроме удушающей пустоты, все звуки пропали, остался только сладкий запах жасмина, проникающий глубоко в нутро принца. В голове снова и снова прокручивался момент, когда Лин-Лин его отвергла. Боль поселилась в юном сердце, которое впервые за всю его жизнь сумело полюбить. А теперь разбилось, также легко как хрупкий фарфор.       Неужели он думал, что все будет так просто? Конечно, нет! Пара красивых слов и искренние чувства, которые он едва умел показывать, не значили абсолютно ничего. Только не тогда, когда девушка, которая была его вожделенной мечтой, знала его всю жизнь. Чувства, питаемые ей, всегда колебались от презрения до терпимости. Как он мог рассчитывать на что-то большее? Эти мысли только сильнее бередили и без того раненую душу юного принца.       Окружающее пространство, почти не достигало восприятия юноши. Ноги дрожали, когда он вышел на улицу, под бушующую непогоду. Дождь быстро вымочил хлопковую рубашку, которая прилипла к телу, неприятным, мокрым куском. Почти засохшие пятна краски, размазались по белой ткани пёстрыми бликами. Кристально чистые капли стекали по лицу принца, нежно обводя черты его лица, словно жалея расстроенное дитя.       Тревис стоял посреди шторма изредка освещаемый всполохами молний, сверкающих где-то глубоко в пушистых облаках, темно-синего цвета. Шон отодвинул кусты дикой розы, которые изрядно потрепались. Лепестки кружились в воздухе, носимые порывами ледяного ветра. Блондин подошёл ближе, вглядываясь в силуэт младшего брата, сквозь сплошную стену дождя. В районе солнечного сплетения залегла тяжесть вины, но он уже ничего не мог поделать. Оставалось только подчиниться воле деда, прилагая для этого титанические усилия. Его губы изогнулись в ехидной усмешке, но эмоции не тронули его глаз, в них читалась лишь глубокая печаль. Сжав руку в кулак, он, наконец, шагнул вперёд, дабы завершить процесс наследования реликвии.       Мимолётный взгляд в глаза цвета золота, которые сейчас струились огромной силой, но при этом взгляд был совершенно пуст. Что-то всколыхнулось в душе старшего принца, и тяжесть стала давить сильнее. — Она тебя отвергла! — После долгого молчания закричал блондин, стараясь перекричать оглушительную непогоду.       Тревис мог не услышать все что угодно, но почему то именно эти слова прозвучали слишком громко. Они полоснули по нему, словно острозаточенный кинжал и как бы юноша не желал от них скрыться, то была правда — способная разрушить все его естество. Особенно сейчас, когда он был столь уязвим, находясь под влиянием магии ярости, которая вышла за грань. Прогремел гром, сотрясая землю, словно защищая Тревиса от гнусных слов брата. Рука Шона сжатая в кулак дрогнула, это означало, что смысл его слов дошёл до парня. Золотистые прожилки в радужке засветились чуть ярче. — Ты такой наивный, неужели ты действительно думал, что нужен, такой как она?! — Громко, слишком громко прозвучали эти слова,       Тревиса тошнило от них, но он продолжал слушать, не имея сил что-либо сказать.       Ярость закипала, разжигая мощь его силы всё ярче. Непогода перестала достигать его ушей, как и слова Шона. Гнев затмевал разум, зрение размывалось золотистыми бликами в уголках глаз. Боль пронзила тело, Тревис упал на землю, сотрясая своим рёвом всю страну сказок.       Тревис уже не мог видеть, как Шон опустил глаза, практически падая вместе с ним, от съедающих его чувств. Ведь это он стал тем самым звеном, подтолкнувшим Тревиса к полной потере себя.       Где-то вдалеке, западная башня замка засияла ярко-алым, разнося этот ослепительный свет на далёкие километры вперёд.       Роза признала нового хозяина.       С тёмного неба посыпался град, разбивая последние остатки некогда прекрасного сада роз. Шон стоял на месте не смея сдвинуться хотя бы на миллиметр. Перед ним возвышался огромный зверь, размером в два человеческих роста. Его сознание было затуманено, глаза, почти ослепительно сияющие, жидким золотом смотрели прямо на него. Громогласный рык стал предупреждением, но он не внял этому сигналу.       Зверь набросился на принца, все, что сейчас им двигало, было инстинктом — растерзать. Острые словно бритва когти распороли правую руку блондина, пять огромных отметин пропитали голубую рубашку кровью, которая стекала ручьями, вместе с дождём впитываясь в почву. Чудовищная боль заставила тело онеметь, принц прикусил губы до крови, не смея проронить ни звука. Сильный толчок заставил его откатиться в сторону, раздирая и без того жуткую рану.       Повеяло холодом, казалось, словно время замедлилось, капли застыли в воздухе, превращаясь в снежинки. Хоук занял место Шона, напротив своего разъярённого друга. На задворках сознания промелькнула боль оттого, во что превратился принц, ведь каким бы уродом не был Белоснежный, Тревис был его единственным другом, которого он по-своему любил.       Огромная лапа зверя замахнулась на новую цель. Тревис был одержим магией и совершенно не понимал, кто перед ним стоит. Ледяная стена, воздвигнутая, всего секунду назад, с громким хрустом рассыпалась на осколки. Дождь хлынул с новой силой, разрушая эффект от магии Белоснежного. Реакция принца была хороша, но не достаточно, мощная лапа, покрытая бурой шерстью, откинула принца на землю. Воздух словно выбили из легких, когда он соприкоснулся с ровной поверхностью мощеной дорожки возле теплицы. Кое-как поднявшись, Хоук вновь двинулся к зверю, ноги дрожали, спина болела при каждом вдохе, но он обещал не дать Тревису дойти до замка.       Превозмогая боль, он едва успевал уворачиваться от острых когтей, громкие рыки ярости сотрясали пространство вокруг них, словно приказывая погоде ещё сильнее бушевать. Порывистый ветер обдувал лицо принца, практически заставляя его захлёбываться воздухом. Стена дождя только больше утяжеляла движения принца, силы были на грани своих возможностей, ещё чуть-чуть и он позволит себе сдаться. Одно неверное движение и он напорется на коготь как на пику. Пронзительная боль обожгла плечо, пробитое почти насквозь. Дикий крик сравнимый с рёвом зверя впитался в шумную атмосферу, терзаемую стихией. Хоук отлетел, словно марионетка на ту же мощённую камнем тропинку. Что-то хрустнуло, расцветая острой болью в районе рёбер, воздух снова был выбит из лёгких, принц закашлялся, едва сдерживая стон. Гомон голосов заполнил заброшенный кусочек сада, Хоук облегчённо опустил голову, на каменную поверхность.       Нежные прикосновения вытащили его из блаженного забытья, изумрудные глаза столкнулись с яркой сапфировой радужкой других глаз. Инстинкты были быстрее сложной гаммы эмоций рождённых в его сердце. Роуз не должна была находиться здесь, собрав жалкие крупицы оставшихся сил, они рассыпались в блестящих снежинках.       Лин-Лин выбежала на площадку возле «мастерской» Тревиса. Рисунок на её коже невыносимо болел, словно погруженный в пламя костра. Глаза на секунду остановили свой взгляд на огромном Чудовище, На мгновенье в золотистых глазах промелькнуло узнавание, жалобный рык заставил тело девушки онеметь, волна холода почти обжигала всё ее тело. Неужели это всё её вина? Только этот вопрос звучал в голове, вытесняя все остальное. Сейчас она впервые в жизни жалела, что не ослушалась бабушку и обрекла своего человека на подобные страдания.       Астория замерла на месте, изумрудные глаза остановились на бледном лице молодого человека, зажимающего правой рукой окровавленное плечо. Что-то внутри болезненно сжалось, а потом рассыпалось в миллионы блестящих картинок, приносящих многогранную, моральную боль. Она не заметила, как по щекам скатилась слезинка, смешиваясь с ледяными каплями извергаемыми небом. Этот человек был ей до дрожи знаком, он был тем, кто занял сердце Рапунцель, как и тем, кто уничтожил его, так же быстро как завладел. Девушка закрыла глаза, всего на мгновенье и этого хватило, чтобы прийти в себя.       Волшебные волосы скрутили чудовище, блокируя любое движение и вместе с тем, заставляя прилагать нереальные усилия, чтобы удержать его.       Железный веер не смела, отвести взгляда от янтарных глаз Тревиса. Она смотрела и все больше ощущала отвращение, взращенное чуть ниже рёбер. Отвращение к самой себе. Серебряная игла блеснула в крепко сомкнутой руке, девушка резко ринулась к принцу, желая, наконец, закончить это безумие. Всего несколько размашистых прыжков, взмах рукой, серебро вошло глубоко в кожу зверя. Мгновение и огромное тело рухнуло на землю, прекращая вместе с этим разбушевавшийся катаклизм.

***

      В холле замка царила напряжённая атмосфера. Удушающе, тяжёлый запах трав осел в комнате. Пострадавшие в схватке со зверем получали необходимое им лечение. Разряды от целительной магии пропитали залу до самого основания. Роуз кропотливо обрабатывала кровоточащую рану на плече принца. Она была мягка и терпелива, поглощённая своим занятием. Этот жест доброй воли приводил его в тихую ярость. Чем добрее она была, тем сильнее он ненавидел её. Кисло-сладкий запах словно пропитал его самого и почему-то теперь этот аромат стал чем-то приятным. Юноша не желал об этом думать и откинул подобные мысли как назойливых насекомых. — Что ты там делала? — Хрипло спросил он. Слова тут же отозвались болью в рёбрах.       Рука девушки на секунду замерла, после чего она возобновила свою деятельность. Этот вопрос ставил ее в некий тупик. — Молчи. — Отрезала блондинка. — У тебя сломаны ребра. — Дополнила она.       Хоук мысленно усмехнулся. Её забота в некоторой степени могла считаться прогрессом, в достижении его цели, но сейчас ему так не хотелось об этом думать. Усталость брала свое, и он покорно замолчал.       Женщина в белом халате подошла к ним, чтобы проверить насколько хорошо Золушка справилась со своей задачей. Когда оценка перевязки была окончена, девушка ощупала ребра Хоука. Золотистый свет разошёлся от её рук, приятно обволакивая повреждённые участки, затем по месту перелома прошёлся жар. Боль все нарастала, Хоук поморщился, сжимая руку в кулак. — Сращивание костей неприятный процесс. — Произнесла лекарь. — Но гораздо эффективней обычного лечения. — Женщина опустила ладони. — Я пропишу тебе несколько травяных отваров, которые позволят коже генерировать быстрее и рана на плече, больше не будет беспокоить.       Хоук кивнул, почувствовав насколько легче, ему стало дышать. Боли больше не было, кроме ноющего участка руки, под аккуратной перевязкой. Мысли завертелись в голове с новой силой, дымка затуманивающая зрение слегка прояснилась, словно с переломом ушла усталость. Как только женщина отошла от них, он вновь предпринял попытку разузнать нужную информацию. — Зачем ты туда пришла? — Девушка непроизвольно вздрогнула, от звука его голоса. — Я хотела помочь. — Спустя какое-то время, тихо отозвалась она.       Хоук почувствовал, как чувство жгучего гнева обволакивает его тело. — Ты могла пострадать. — Почти не контролируя свой голос, выпалил он. Это выглядело слишком натурально, настолько, что принц опешил. — Я не смог бы тебя спасти. — Добавил он.       Девушка улыбнулась, смачивая бинт в травяном растворе. — Я не слабая и смогла бы постоять за себя. К тому же, я хотела тебе отплатить за помощь, но ты опередил меня.       От её искренности сводило скулы. Хоук ненавидел её абсолютно за все качества, которыми обладала девушка. В ней было столько благородства, сколько ему не заполучить никогда. Это ещё больше распаляло в нем огонь жажды обладать ею, до тех пор, пока это пламя не спалит бабочку до тла.

***

— Что ты наделал! — Кричала женщина, заливаясь слезами, маленькие кулачки били о мохнатую грудь, но это не приносило облегчения. — То, что было необходимо. — Раздался грубый, глубокий голос над её головой. Адам и сам не был рад, но выбора у него не было. — Необходимо! — Снова истерически воскликнула Бель, заглядывая в глаза мужу. Зрение расплывалось, глаза щипало от долгого плача, а голос сорвался на хрип. — Что нам теперь делать?! — Кулачки перестали отбивать массивную грудь. Послышался цокот каблуков по каменному полу. — Нужна девушка. — Судорожно запричитала Красавица. — Где ее взять?! — Тревожный взгляд метнулся к алой розе, сокрытой под стеклянным куполом. — Лепестки осыпаются… — Слезы вновь наполнили янтарные глаза.       Сердце Чудовища сжималось, от вида супруги, кажется, он ещё никогда не видел её такой. Страдания этой женщины, всегда приносили ему изрядную долю моральной боли и глубокого чувства вины.       Жёлтые юбки летнего платья перестали шуршать, она снова заглянула ему в глаза, пронзая своим взглядом нутро мужчины. — Я не хочу, чтобы он оставался монстром! — Произнесла она, эти слова прозвучали слишком громко, оседая тяжёлым камнем в душе мужчины.

***

      Алый рассвет раскинулся над некогда прекрасным садом роз. Лин-Лин всматривалась в яркий горизонт, но не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей пустоты. Она хотела бы повернуть время вспять, сказать Тревису о своих чувствах, но было уже слишком поздно. Ледяная боль сковала её сердце. Все что произошло, было её виной, если бы только она смогла пересилить себя. Дрожащие пальцы запахнули тёплую шаль, едва держащуюся за плечи. Она ненавидела себя за нерешительность, за страх. Короткий взгляд упал на запястье, где яркие краски медленно тускнели.       Сзади послышались шаги, но она не обратила на них внимания, до тех пор, пока чужая рука не коснулась её плеча. Девушка обернулась, встречаясь с широкой грудью незнакомца. От него пахло травами, повязка на руке пропиталась кровавыми пятнами. Юноша улыбнулся одним уголком побледневших губ. — Спаси моего брата. — Пробормотал он, в глазах плескалась неподдельное чувство вины, вперемешку с мольбой. — Я знаю, ты сможешь это сделать.       Китаянка покачала головой. Слова застряли в горле, она не сможет этого сделать. Метка медленно исчезала с её кожи. — Прошу, хотя бы попытайся! — С ещё большим напором потребовал принц. Если этого не сможет сделать, эта девушка, не сможет никто и только два человека знали это наверняка. — Роза осыпается, когда упадёт последний лепесток, он останется таким навсегда. — В горле стал ком, каждое слово давалось с трудом, глаза покраснели от непролитых слез. — Прошу!       Маленький уголёк решимости полыхнул в её глазах, превращаясь в высокое пламя пожара. Это был её последний шанс, и она больше не могла слепо тонуть в своих комплексах. — Веди! — Кратко шепнула принцесса.       Она поднималась по широким ступеням северной башни, сосредотачиваясь только на звуке собственных шагов. Запястье обжигало болью с каждым новым шагом, но она безропотно терпела. Огромная деревянная дверь громко скрипнула, пропуская её в большое помещение, в котором не было абсолютно ничего, кроме одинокого окна со стальной решёткой.       Тревис сидел, опираясь о стену, невидящий взгляд был вперен в противоположную. Огромные кандалы сковывали его руки, выкачивая мощнейший поток магической силы. Ещё один такой шторм никто не мог допустить. А эмоциональное состояние принца было очень нестабильным.       Лин-Лин осторожно шагнула к нему.       Он не готов был к встрече с ней так скоро, ледяная боль, сковывающая его тело, усилилась в несколько раз. Сказочные образы девушки замелькали в его голове, запах жасмина и цитрусов окутал его, красноречиво напоминая о том, что ему никогда не стать для неё тем, кем стала для него она. — Уходи. — Грубый голос заполнил собой комнату, напугав девушку. Импульс боли прошил руку с новой силой, она сомкнула веки и закусила губы до крови, чтобы не показывать свою слабость. — Я не уйду. — Её голос зазвенел в пустой комнате, отдаваясь эхом.       Морда Чудовища исказилась в непонятной гамме эмоций. — Пришла пожалеть меня? — Этот вопрос задел какую-то часть её души, вызывая жгучее желание расплакаться. — Мне не нужна жалость, тем более от тебя. — Она не знала почему, но ей было слишком больно это слушать. — Ты весьма красноречиво дала мне понять, что мои чувства лишь навязчивая иллюзия. Уходи, прошу тебя, не нужно доставлять мне ещё большую боль. — Всё не так. — Воскликнула она. Ком в горле почти не позволял нормально произносить слова. Девушка сделала ещё один шаг ближе к нему. — Я слишком глупа. — Начала она. — В моей голове глубоко засели ненавистные слова, о том насколько я ужасна, что никто и никогда искренне не сможет полюбить такую как я! — Девушка подошла почти вплотную, осторожно прикасаясь к мохнатой руке. От этого прикосновения все тело принца задрожало. — Знаешь ли ты как больно все это осознавать? Я не пытаюсь оправдать свою вину перед тобой. Я ужасная трусиха, ведь просто не смогла пересилить себя и рамки, в которые себя загнала. — Девушка говорила и говорила, не в силах остановить поток слов, слезы скатывались по её щекам, но она почти не замечала этого. — Я ненавижу себя за это малодушие. — Сейчас она предстала перед ним, совершенно обнажив всю свою душу, как давно желала. — Уже слишком поздно это говорить, но ты мне не безразличен!       Лин-Лин замолчала, заглядывая ему в глаза. Все её ожидания превратились в прах, когда девушка поняла, что действительно поздно. Ничего не произошло. Тревис не стал человеком. Теплившаяся в сердце надежда, медленно потухала, вызывая в девушке нешуточную истерику.       Тревис дрожал, каждое её слово отдавалось эхом в его сердце. Больше никогда он не позволит девушке испытывать все эти отвратительные чувства. Не смотря ни на что, он никогда не стал бы винить её в случившемся. Во всем виноват лишь он один и его неумение держать под контролем свои чувства. — Почему ничего не происходит? — Вслух бросила девушка, окончательно потеряв контроль над собой. Она ненавидела себя за все, душевная боль, заглушила боль от исчезающего рисунка. Принцесса порывисто прижалась к его тёплому боку, пропитывая бурую шерсть слезами.       У неё был всего один шанс, который выскользнул из её рук ещё до того, как она смогла это понять. Теперь же не было ничего, кроме мерзких всхлипов и слез, которые она была не в силах сдерживать, заглушая ими свои терзания.       Она не заметила, когда фигура принца освободилась от оков, когда шерсть перестала покрывать его тело, она лишь почувствовала невесомое прикосновение к своим волосам и медленные, успокаивающие поглаживания.       Изумрудные глаза встретились с золотистыми, поток слез лишь усилился, когда увидела хорошо знакомое лицо принца. Её руки сомкнулись на его шее, крепко прижимаясь к обнажённой груди. — Ты самое лучшее, что со мной случалось. — Пробормотал он ей в макушку. — Спасибо тебе. — Принц оставил поцелуй такой лёгкий и почти невесомый, но ставший для неё самым особенным.