Путник

Когда схлынула первая эйфория от возвращения в родной мир, я крепко задумался над тем, что Рехх за эти годы изменился. Нет, это было естественно, страна не может веками стоять на месте, но такими темпами, возможно, Рехх скоро приблизится к миру Адели. Ничего плохого в этом не было, но меня почему-то не покидало странное ощущение, что на данный момент я отчасти утратил какие-то умения. Это тоже было нормальным… В конце концов, пистолетов здесь нет, огнестрельное оружие еще только создается, так что мои навыки в этом деле не помогут. Но все же было немного не по себе. Оказывается, мой потомок жил в том же доме, в той самой комнате, куда меня отвела Клеа. Я сначала решил, что спальня принадлежит Даниэлю, ведь девушка принесла мне его одежду, но Клеа пояснила: Рене предпочитал хранить вещи в небольшом особняке, который снимал на главной улице неподалеку от замка. - От дворца, - поправил я ее машинально, и Клеа недоуменно посмотрела на меня, но кивнула. Удобная отговорка – повредил память. В мире Адели она тоже сработала, но самое смешное – там было больше возможностей для развития… и Адели было всего двенадцать лет. Рене же исполнилось девятнадцать, он мог спокойно жениться, но, по словам все той же Клеа, предпочитал случайные интрижки, нередко с замужними дамами из высшего общества. Я только скрипнул зубами и коротко кивнул. Мой потомок нуждался в немедленной порке, но бить свое тело я не собирался. Комната… Эта комната была в доме, где на первом этаже располагалась лаборатория маньяка-патологоанатома, и принадлежала Рене и была его укрытием. Мало кто знал, что особняк на главной улице Роз – только прикрытие. По крайней мере, так говорила Клеа. Первым делом я собрался наведаться туда. Возникла одна загвоздка: я совершенно не представлял, где эта улица Роз, и как выглядит особняк моего драгоценного потомка. Так что мне понадобилась помощь. - Натаниэль. Парень сидел на стуле в своем белом халате, застегнутом на все пуговицы, и, покачиваясь, читал книгу. Он поднял недоуменный взгляд, вопросительно приподнял бровь, явно ожидая продолжения. Я хмыкнул и кивнул на дверь. - Ты отсюда вообще выходишь? - Не ты ли говорил, что мне не следует показываться на людях, иначе за мной потянутся трупы? – своим тягучим голосом поинтересовался молодой врач. – Иди куда шел, Рене. У меня нет настроения выслушивать твои шуточки. Скальпель рядом, кстати. - Ну и что? – я пожал плечами, и Натаниэль чуть нахмурился, снова опуская книгу, к которой было вернулся. - Что? Он тебя не нервирует? - А должен? – я хмыкнул и сунул руки в карманы. – Вообще хотел спросить, где Дан или Клеа. - Куда-то ушли, - голос Ната звучал странно, он не сводил с меня пристального взгляда, откровенно рассматривая. – Похоже, ты ударился головой сильнее, чем предполагалось изначально. - Видимо, да, - мне почему-то стало весело. Я подтянул ближайший стул, уселся и расплылся в улыбке. – Ты знаешь, где я живу? - В курсе. К счастью, никогда там не бывал. - Ты вообще много обо мне знаешь? Натаниэль моргнул, кажется, ошеломленный этим вопросом. - Что? – переспросил он. – Рене… когда ты стал самоубийцей? - То есть? - Ты сидишь со мной и спокойно разговариваешь, зная, как сильно мне хочется вскрыть твою голову? Я почесал затылок, отметив, что не мешало бы подстричься, потом посмотрел на свои пальцы и только тогда снова взглянул на Натаниэля. - Что тебя останавливает? Этот маньяк расхохотался, книга с глухим стуком упала на пол, а он все смеялся, схватившись за живот. Я недоуменно смотрел на него, не слишком понимая причину подобной истерики. Наверное, Рене должен был сбежать при первом же упоминании скальпеля? Или вот сейчас, после фразы про желание вскрыть мне голову? Как же… а, сделать трепанацию черепа. Кажется, звучало и правда жутко, но я помнил, что в мире Адели были куда более страшные приборы. Бормашина, например. Как вспомнить ее тихое жужжание, так не по себе становится. Будь Нат стоматологом, я испугался его куда больше. Но хирург или патологоанатом – их бояться не было смысла. К тому же я… Нет, Рене вряд ли сильнее, но можно поставить во главу угла ловкость моего потомка, если таковая у него вообще есть. Гениальный мозг – это хорошо, но физическая сила была мне ближе. Натаниэль тем временем отсмеялся и встал со стула, подхватывая скальпель. Я расслабленно сидел на месте, готовый в любой момент перехватить его руку. Но парень просто подошел ближе, поигрывая прибором, и коснулся пальцем моего виска. - Например, - заговорил он, - я сделал бы разрез здесь. Быстрый, но глубокий, чтобы пошла кровь. Представь, кровь будет течь, а я потом увеличу надрез, возьму сверло… Я отстранился, поднимаясь, и прошел вперед, к столу, на котором Натаниэль работал с трупами. - Думаешь, стол тебя спасет? – усмехнулся Нат, поворачиваясь ко мне и подбрасывая скальпель. – Это моя территория, Рене. И ты зря не сбежал, пока я давал тебе такой шанс. Я фыркнул и постучал по столу. - Полагаешь, я буду сидеть, когда ты соберешься меня резать? - Нет, естественно. - Смотри, - я указал на изголовье, - ты же умеешь вскрывать трупы? Ладно, глупый вопрос. Но не интереснее сначала вырезать мое сердце, например? – я, хмыкнул, ткнув в левый край. – Предположим, вот здесь мое сердце. Потом можно будет дойти до паха – вниз, или наоборот, вверх. Как раз череп получится разрезать посередине. Ну? Я не маньяк сам, правда. Но таких, как Натаниэль, лучше бить их же картой. Хотя в моем случае, это еще его здорово удивило. Он даже скальпель выронил, глядя на меня во все глаза и словно потеряв дар речи. Ну да, какая гипотетическая жертва начнет рассуждать, как лучше ее разрезать? А ведь изначально я только хотел попросить его показать, где улица Роз и где мой особняк. - Кажется, - пробормотал Нат, наклоняясь и поднимая скальпель, - как любого гения, тебя настигло безумие. - Нет, я очень сильно ударился головой и частично потерял память. Парень фыркнул, кидая мне прибор. Я машинально поймал его и сморщился, зацепив лезвие. Острое. Очень острое, словно Натаниэль точит его каждый час. Хотя, глядя на него, такое вполне могло быть. - Подобные изменения не могли произойти от удара, - уже серьезно заявил наш личный врач, подходя ближе. – Ты как будто поменялся, стал другим человеком. Или у тебя изначально было раздвоение личности, но ты успешно подавлял вот эту, более бойкую? - Не совсем, - я мотнул головой и с досадой сжал кулак. – Вообще, Нат, я хотел попросить тебя показать мой особняк. Раз Дана и Клеа нет, а попросить мне больше некого. Вот. Опять этот странный взгляд, как на больного. - Забей, - я махнул рукой, уже собравшись идти один, но Натаниэль поймал меня за рукав. - Две ошибки, - невозмутимым тягучим голосом произнес он, явно успокоившись и приняв изменения в Рене как данность, - ты никогда не сокращал мое имя. И никогда не обращался ко мне с просьбами, а тем более с приказами. Я аккуратно высвободился и криво улыбнулся. - Приказ? - Забей, - повторил он, не отводя взгляда. – Прозвучало как приказ, хотя я совершенно не понимаю… - Забудь, - я попытался не рассмеяться, осознав, о чем речь. Действительно, сленг мира Адели остался в памяти моей души. А теперь, будучи снова в мужском теле, я не сдерживался, не следил почти за своей речью. Поэтому сленговые словечки и ругательства, по идее, мог произносить как угодно и когда угодно. Да только в Реххе их не понимали. И того же черта здесь не было, только демоны. Натаниэль вдруг довольно оскалился. - Теперь мне еще больше хочется посмотреть на твой мозг, - просто сообщил он, убирая скальпель на место. – И да, я с тобой никуда не пойду. Я же не глупец, чтобы якшаться со своим врагом. - Я помню, что мы пытались друг друга убить. - Дело не только в этом, - Нат пожал плечами, снова открывая книгу, но все еще глядя на меня. – Ты не помнишь… мы с детства терпеть друг друга не могли. Как и наши родители, кстати. Хотя хочу заметить, что наши предки были в куда лучших отношениях. - Предки? - Ну да, дедушки, бабушки… - он отмахнулся, - не помню, мне мать об этом говорила… давно. - Так почему мы друг друга терпеть не могли? – этого я пока понять не мог. – Потому что родители так растили? - Все возможно, – Натаниэль усмехнулся, глядя прямо мне в глазах, и я видел, как в его взгляде танцуют черти… демоны? – Но представь, меня это полностью устраивает.

***

Не то чтобы мне нечем было ответить на последнюю реплику Натаниэля, но я предпочел молча уйти. Ему и правда нравилась эта вражда, и мне показалось, что Нат мог бы стать прирожденным охотником. Убийцей. Снайпером. Да, из него бы получился чудесный киллер, который мог с легкостью обещать заказчику голову жертвы. Причем в прямом смысле этого слова, да и не только голову. Я мотнул головой и приветливо улыбнулся мимо проходящим девушкам. Ладно, пока, пожалуй, следует выбросить этого Натаниэля из головы. Сначала нужно разузнать как можно больше о моем непутевом потомке, а потом решать, что же делать дальше. И как вырывать Рехх из лап Соттверда. При условии, конечно, что моя страна сама этого захочет… Я шел по улице, носившей имя Светлая, и не видел ничего, что могло бы навести на мысль о плохом отношении губернатора к своим подданным. Я не видел бедняков, хотя иногда попадались местные бомжи, просящие денег. Я не видел разваленных зданий или огромных свалок… Дороги были аккуратно вымощены, тротуары кое-где украсили цветами, и люди совершенно спокойно прогуливались по улицам, явно никого не боясь. Впрочем, в светлое время никакие идиоты на мирных граждан не нападут. Ночное время – другое дело. Хотя ведь как-то умудрились попробовать убить Рене. Кстати, да, еще с этим нужно было разобраться. Но чтобы я мог рыть землю, необходимо было найти отправную точку. Улица Роз оказалась очень широкой, красивой, видно было, что здесь жили не то чтобы богачи, но у людей деньги водились. Особняк Рене Алэззе указали сразу, правда добрая женщина в богатом пышном платье странно на меня покосилась и поспешно отдернула руку, не давая ее поцеловать. Так. Скорее всего, она знает Рене. И, похоже, у моего потомка не лучшая репутация. Впрочем, учитывая, что я слышал от Клеа, неудивительно. От особняка дворец Эдмунда, ставший музеем, и правда был виден отлично. Странно – просто совпадение, или Рене что-то задумывал? О чем он думал, когда смотрел из окна на замок, где жил лучший друг его предка? Мой лучший друг, Эдмунд. Хорошо, что его тогда не убили. Позволили еще прожить… Хотя каково было Эду оказаться в своей же стране пленником? Если бы не архимаги, мы бы отбросили соттвердцев снова, как делали до этого. Но, увы, тогдашний император оказался слишком жаден. Впрочем, ладно, прошло много времени, и об Эде, скорее всего, забыли. О том, каким он был на самом деле… Или Соттверд пожелал стереть память о последнем короле Рехха? Нет, вряд ли. Смысла в этом не было никакого. Глупо стучаться в дверь собственного особняка, но я даже не подумал, что понадобится ключ. Впрочем, дверь неожиданно распахнулась, и на пороге показался… я так понимаю, дворецкий? Ух ты, у Рене явно водились деньги. Хотя, естественно, водились. Ведь он снимал этот особняк. Не такой роскошный, как соседние, но все-таки дорогой. - Господин Рене, - учтиво поклонился дворецкий и отошел в сторону, впуская меня, - давно вас не было видно. - Давно? – я остановился, оглядываясь. Ага. Коридор, сразу зал, налево и направо тоже коридоры. А там… справа располагалась кухня, слева, как выяснилось, еще одна зала, куда больше первой, похоже, предназначенная для гостей. Дворецкий следовал за мной по пятам. - Давно, - ответил он. – Уже почти неделю. Желаете переодеться? Подать обед? Только придется подождать, Анджела будет его готовить. Я почесал щеку и кивнул. - Да, не откажусь. Я пока переоденусь. Сообщи мне, как будет готов обед. - Хорошо, господин, - он поклонился, придерживая монокль. - И… напомни, как твое имя, и которая комната – моя?

***

Надо отдать должное: Кристен, как звали дворецкого, не выказал удивления. Все так же спокойно представился и сообщил, что моя комната – последняя по коридору на втором этаже. Угловая. Я скупо поблагодарил его и почти взлетел по широкой лестнице с мраморными ступенями, скрытыми под светло-синим ковром. Почему светло-синий, спрашивается? Обычно кладут красные ковры и дорожки. Но Рене выбрал такой цвет. Красивый, не спорю, но все равно странный. А комната оказалась небольшой, зато смежное помещение выглядело огромным. Там повсюду стояли шкафы с какими-то склянками, бутылками, банками, заполненными разноцветными жидкостями, таблетками сушеными травами и еще какой-то дребеденью. Рене смешивал яды. Значит, он работал здесь? В комнате не было ни одного окна, теоретически с улицы даже не было видно, что здесь есть комната. Из коридора в нее тоже нельзя попасть: двери не было. Умно, но не слишком надежно. Хотя, скорее всего, Кристен прекрасно знает работу своего хозяина, но раз сам до сих пор здесь, то он надежный человек. Возможно, знает Рене с детства и привык к его причудам? Я пошарился в шкафах и комоде и к своему удивлению все-таки нашел нормальную одежду. Почти нормальную, потому что к обычным черным брюкам были прилеплены какие-то финтифлюшки, которые я без зазрения совести отодрал. Вот, нормальные, свободные брюки, а не этот обтягивающий ужас. Я помню, кто носил подобное в мире Адели, и не имел ни малейшего желания походить на любителя какого-нибудь садо-мазо. Только плетки не хватало. В шкафу нашлась белая клетчатая рубашка и – внезапно - почти привычные носки, разве что серые. В том же шкафу я обнаружил ботинки с острым носком и почувствовал себя окончательно нормальным человеком. Да, подстричься. Трюмо, стоявшее в углу, позволяло сделать это самому, чем я и занялся. Зачем Рене нужен был этот хвостик, когда в целом прическа у него короткая? За обедом я коротко рассказал Кристену, что неловко упал и ударился головой. Из-за этого возникли проблемы с памятью. Дворецкий неожиданно сочувственно покачал головой и погладил меня по голове. - Аккуратнее, господин Рене, - произнес он, и голос звучал тепло. – Вы остались один из семьи Алэззе, так что, пожалуйста, не умирайте. Ага. Один. - Даниэль отвел меня к Натаниэлю, - откликнулся я и постарался в ответ тепло улыбнуться дворецкому, но тот, услышав, поджал губы. - Не лучший выбор, - коротко ответил он. – И вы доверились этому убийце? Это уже интересней. Я оперся локтями на стол, подаваясь вперед. - Кристен… я не помню, что случилось с моей семьей. Расскажи. Дворецкий отвел взгляд, словно уже сожалел, что сказал об этом. Наверное, он думал теперь, что лучше бы я оставался в неведении. Но слово не воробей. - Кристен. - Да, господин, - дворецкий вздохнул и покрутил седые усы. – Отец Натаниэля, гениальный врач, впал в безумие. Он убил ваших родителей, и вы сами чудом спаслись… Ваша мать, госпожа Аннет, спрятала вас в потайном отделении шкафа, но вы… Убийца орудовал скальпелем, он разрезал ей шею на ваших глазах и хотел уже искать вас, но тут подоспели полицаи… И я. Вы тогда собирались устроить семейное торжество и потому отпустили всех слуг, включая меня. Полицаи взяли убийцу, когда он… - Кристен осекся и покачал головой. – Не важно. Простите, это не лучшая тема за обедом. - Сколько мне лет было? – мой голос внезапно охрип, и я прочистил горло. - Девять лет, господин. Я откинулся на спинку стула, закинул голову, уставившись в белый потолок. Скальпель. Неудивительно, что Рене боялся скальпеля. Неудивительно, что боялся Натаниэля, зная, что сделал его отец. Поэтому и враждовали, но все-таки не решались переступить черту и действительно попытаться убить друг друга. Хотя ведь были попытки отравить Ната, я так понимаю. И он, этот патологоанатом-маньяк, все прекрасно знает. - А его семья? - Семья Ришарт?.. – Кристен задумался. – Отца казнили за такое злодеяние, его жена, кажется, тоже сошла с ума, ее пытались лечить, но безуспешно. Их сын, тот самый Натаниэль, пытался помочь матери, но поговаривают, что он сам убил ее, когда понял, что ничего не сможет сделать. Еще говорят, что он, тогда одиннадцатилетний мальчишка, расчленил свою мать. Но это все слухи, хотя хоронили женщину в закрытом гробу. - Ясно, спасибо, - я поднялся, отодвигая недоеденный обед, но аппетит пропал. – Я буду у себя, Кристен. Спасибо еще раз. Дворецкий печально кивнул и по-отечески мягко мне улыбнулся. Я махнул рукой в ответ и вышел из столовой. Думать ни о чем не хотелось. Только вот, интересно, а с какой радости мне достаются тела, чьи хозяева испытали такое вот в детстве? Я опустился на кровать и уставился в окно, прямо на дворец Эдмунда. О чем думал Рене, когда, может, сидел вот так же? О мести? Ведь они с Натаниэлем и правда не были друзьями, враги… Мда, ситуация оказалась куда запутаннее, чем я думал. Самое забавное, что тогда есть только один вариант, ну, кто пытался убить Рене. Загвоздка в том, что у Натаниэля как раз нет ни единой причины это делать. Это скорее Рене мог попытаться сотворить подобное, отомстив за родителей. Но… нет. Его пытались убить, и причины мне еще предстояло выяснить.