Путник

Утро наступает всегда, ему плевать, случился ли у кого-то личный конец света, разрушились ли города или вымерли все люди. Утро все равно наступит. Если наше солнце не сгорит. Помнится, в мире Адели существовала теория, что через огромное количество лет – несколько миллиардов – и солнце сожрет планету под названием Земля. Интересно, а как у нас обстоит дело? Конца света не случилось, просто после возвращения в Рехх мы еще ни разу не поговорили с Натаниэлем. Я как обычно возвращался в тот дом, болтал с Клеа и Даном, а Нат вполне мог находиться в той же комнате, но ни разу не посмотреть в мою сторону. Хотя нет, он смотрел, но так можно смотреть на кого угодно – равнодушно, совершенно без эмоций. С другой стороны – я предвидел такое и лезть к Нату за объяснениями, оправданиями или просто ради разговора не торопился. Знаете, не каждый день узнаешь, что человек, которого считал врагом, которого пытался убить, действительно мертв, а в теле поселилась душа двухсотлетней давности. Поэтому я сосредоточился на других делах. Первым делом после возвращения наведался к полицаям и запросил документы по Бленну. На меня посмотрели как на сумасшедшего. Естественно. Тогда я попросил встречи с Грегом, и эту просьбу удовлетворили. Грег оцепенел, когда увидел меня, что не удивительно. Рене Алэззе вряд ли кому-то приносил добрые вести, но я просто хотел узнать, прекратились ли убийства в моей родной деревне. Грег все-таки взял себя в руки и сообщил, что да. Спустя пять дней, за которые погибло еще семеро. Но после в деревне никто не умер, и за последние десять суток жизнь почти вернулась в привычное русло. Я украдкой вздохнул: архимаги не обманули. Архимаги вообще не обманывают, если им платить, и в этом смысле они самые надежные партнеры, но и цены у них не маленькие, конечно. Впрочем, я, можно сказать, легко отделался. Рассказать о путешествиях по мирам мне не трудно, разве что воспоминания об Адели не принесли ничего, кроме грусти. Весь обратный путь я раздумывал о моей хорошей девочке, об Эдварде и Алисе. Если бы только появился способ… возможность просто увидеть, как у них дела, убедиться, что Адель выжила… Не знаю, как, но вдруг чудеса случаются? Иначе это просто нелепо – позволить мне спасти девочку от смерти, а потом все-таки дать ей погибнуть, спустя десять лет. Небо и звери! До боли в горле хотелось, чтобы она осталась в живых и вновь взрастила тот оставшийся осколок души. По пути обратно в Рехх я заодно выяснил, что оберег, данный архимагом, действует. На меня напали уже четверо, но я как ехал, так и ехал, а они не смогли пробиться сквозь невидимую защиту, установленную волшебством. Читер. Но как только я верну Рехху независимость, выкину побрякушку. Или… отдам ее Натаниэлю. Пусть с ним ничего не случится, если меня и после попытаются убить. Главное, чтобы и сейчас не пытались использовать Ната в своих целях. По-хорошему, мне следовало бы найти заказчика, но, скорее всего, это значило начать пусть неявную, но все-таки политическую войну. Судя по той информации, что я узнал о своем потомке от Кирстена, Дана с Клеа, от Натаниэля, ректора и нескольких других людей, Рене мог быть очень тесно связан с губернатором Рехха. Раз уж его отец отлавливал повстанцев, то и сын, возможно, шел по стопам родителя. Другой вопрос, что Рене готовился к восстанию, и здесь возникала дилемма: либо Рене пытался усидеть на двух стульях сразу, либо шпионил за одной из сторон. За которой? Рене доверяли, раз рассказали о бомбе, но Рене же, вероятней всего, отдали приказ убрать неугодных власти, и он стал Отравителем. Почему-то мне казалось, что мой потомок пытался играть за всех и сразу. Там доложить, здесь рассказать, тут кинуть подсказку. С другой стороны – когда бы повстанцы пошли на дело, что он бы решил? Предупредить губернатора или выяснить лучший вариант подхода к его комнате? Впрочем, до такого не дошло, а я не собирался помогать ни тем, ни другим. У повстанцев похвальное рвение, с этим не поспоришь, да только что будет дальше? Соттверд пришлет армию – и все, прощай независимость Рехха. Нужно действовать по-другому, меньше сил, больше разговоров и дипломатии. Хм. Наверное, в моем исполнении такой план звучал странно, учитывая, что в предыдущих жизнях я предпочитал решать проблемы в большинстве своем именно силой.

***

- Ты куда? Я остановился около лестницы, оглянулся на Клеа. - Хочу до особняка пройтись, почитать кое-что. - А обед? – девушка надула губки и тут же неловко улыбнулась. – Давай пообедаем сначала, потом пойдешь. Дан тоже собирается по делам, выйдите вместе. Я согласился: все равно лаборатория Рене никуда не убежит, а вместе мы обедаем крайне редко. Натаниэль уже сидел на своем месте. Он скользнул по мне взглядом и вернулся к какой-то книжке, Даниэль только зевнул. - Ух ты, - пробурчал он, - обед вместе. Это что-то невероятное. - Ну надо же иногда, - я сел напротив Ната и усмехнулся. – К тому же я и правда проголодался. Клеа разлила по тарелкам суп, Нат неохотно отложил книгу, и какое-то время был слышен только стук ложек о тарелки. Я почему-то не мог поднять глаза, чтобы взглянуть на Натаниэля. Чувства не исчезли, куда там. Я просто загнал их, глубоко, далеко, сейчас не о том следует думать. - Так когда? – вдруг подала голос Клеа, явно возвращаясь к прерванному разговору. - Никогда, - невозмутимо ответил ей Нат, и я удивленно взглянул на девушку, откидываясь на спинку стула. Дан фыркнул, заметив, что я явно не в курсе. - У Натаниэля есть невеста, – весело сообщил он и фыркнул опять. – А Нат не хочет ее представить. - Хозяйка мне все уши проела этой невесткой, - Клеа тяжело вздохнула. – Что вполне хорошенькая, красивая, как Нату повезло… Я честно пытался не улыбаться и все-таки украдкой взглянул на Ната. Тот, оказывается, тоже смотрел на меня. - И еще куда-то мое желтое платье пропало, - пожаловалась в довершение Клеа, и Натаниэль не сдержал смешок. Я закусил губу: вот блин, я совсем забыл о платье и поясе. Мы же так и не вернули одежду Клеа, она сейчас валяется у меня в особняке вместе с плащом Ната. - Что смешного? – надулась девушка. – Нат, мне кажется, что ты что-то скрываешь. - Что, например? – Натаниэль, посмеиваясь, отставил подальше стакан и открыто улыбнулся. – Клеа, я понятия не имею, что с твоим платьем, и какой глупец мог его стащить. А с невестой я тебя не познакомлю, извини. Я прикусил и поспешно спрятал улыбку в чашке с чаем. Еще не хватало, чтобы мне начали вопросы задавать. - Кстати, - неожиданно вмешался Дан, - Клеа, вам рассказывали об армии Эдмунда уже? Я замер. Смена темы получалась немного неуклюжей, и Клеа не сразу сообразила, к чему этот вопрос. Она чуть нахмурилась, явно вспоминая, и только потом кивнула. - Ну да. На прошлой неделе. А что? Дан как-то странно хмыкнул. - Помнишь, что написано в основном учебнике о его главнокомандующем? Девушка снова кивнула. - Что он спас его из болота. - Кто кого спас из болота? – вмешался неожиданно Натаниэль, чуть подаваясь вперед. - Принц Эдмунд своего будущего главнокомандующего, - пояснил Даниэль. – Рейнира. Ты, наверное, с историей не очень дружишь, Нат? Он пожал плечами, а я боялся пошевелиться. С чего бы они начали это обсуждать? Или Дан не придумал, какую еще тему можно поднять? Просто слушать о самом себе в прошедшем времени – это… странно, по меньшей мере. Одно дело называть настоящее имя архимагам и совсем другое – выслушивать, что написано в учебниках. С другой стороны… - Значит, Эд спас Рейнира из болота? – как можно спокойнее осведомился я, и Клеа кивнула. - Да, общеизвестный факт – Рейнир тогда был совсем мальчишкой, он отправился зачем-то в лес и увяз в болоте. В это время мимо проезжал принц Эдмунд со своими солдатами и вытащил мальчика. - Да? – мне вдруг стало весело. – Принц Эдмунд был старше Рейнира? - На семь лет. - Что? – я изумленно отпряну, и стул опасно покачнулся. – На какие семь лет?.. - В других источниках есть варианты три и пять лет, - подал голос Дан. – Но я не об этом. Помнишь, Клеа, еще один учебник, к которому у наших наставников нет доверия? - Ага. Даниэль вдруг улыбнулся. - Там написана другая версия их знакомства. Клеа и я одновременно подались вперед. - Какая? - Что Рейнир в двадцать лет сам пришел в столицу и умолял взять его в гарнизон. А Эдмунд не отказал только потому, что влюбился в его сестру. Я откинулся на стуле и откровенно расхохотался. Двести лет! Прошло всего двести лет, но историки сумели так извратить правду, что сейчас она смахивала на любовный роман, не иначе. - У Рейнира не было сестры. – возразила Клеа. – Рене, что смешного? - Просто… звучит как начало любовного романа, - я вытер выступившие слезы и покачал головой. – Двадцать лет! Забавно. - Точные имена родственников Рейнира неизвестны, - Дан пожал плечами. – Но версия интересная, согласись. - Рене. Мы обернулись к молчавшему до этого Натаниэлю. Он обратился ко мне впервые за столько дней, и я не знал, что от него ждать. Нат спокойно улыбнулся. - А у тебя какая версия? Как на самом деле познакомились Эдмунд и… Рейнир? Мое имя далось ему с трудом, но Нат не отводил взгляда. Просто смотрел выжидающе, он и правда хотел узнать мой ответ. Веселье мгновенно исчезло, я чуть улыбнулся. - Моя версия? Она сильно отличается от общепринятой. - Ты читал какие-то недоступные нам книги? – уставилась на меня Клеа. – Расскажи! - Давай-давай, - поддержал сестру Даниэль. Что я мог возразить? Я рассказал. О мальчике, который хотел получить одобрение отчима и вернуть любовь матери. Который сбежал в тринадцать лет из дома, с горем пополам добрался до границы и попал в военный лагерь. Рассказал, как этот мальчишка подрался с другим пареньком, старше его на год, а потом выяснил, что этот парень – наследный принц Эдмунд, и что он собирал тогда свою личную армию. Я осекся, когда начал вспоминать первые бои, где мы потеряли из-за бестолкового командира почти половину солдат, а Эд тогда принял командование на себя, и взрослые вояки слушались четырнадцатилетнего пацана, спасшего их шкуры. То, что мы на пару разрабатывали план, я умолчал тогда. Да и Эду необходимо было получить доверие солдат. Он получил их, а я – место главнокомандующего его маленькой армией из мальчишек и девчонок разных возрастов. И даже не верилось теперь, что прошло двести с лишним лет. - Интересная версия, - протянул Даниэль, когда я закончил. - Очень складная, - тихо согласился Натаниэль, отвечая взглядом на взгляд. – Как если бы ты там был. Я пожал плечами. - У меня хорошая память. Воцарилась тишина, странно неловкая, как будто я сказал что-то не то. Впрочем, наверное, даже Клеа с Даном поняли, что в наших с Натом репликах есть подтекст, понятный только нам двоим. Девушка кашлянула и поднялась. - Я сегодня помою посуду, - сообщила она, забирая тарелки. – Но завтра снова по расписанию. Клеа исчезла на кухне, и Даниэль наклонился чуть вперед, вопросительно глядя на нас. - Что происходит? - В смысле? – удивился я, намереваясь уже выйти из-за стола. Все вроде нормально. - Ненормально, - раздраженно бросил Дан. – Вы то становитесь лучшими друзьями, хотя до этого цапались, то теперь не разговариваете вообще. Что случилось? Что между вами творится? Я надеюсь, мне не придется выносить чей-нибудь труп под покровом ночи? - Нет. Мы с Натаниэлем произнесли это одновременно, и мне жутко захотелось поверить, что в его голосе прозвучала та же интонация – ни за что, никто никого не убьет, это невозможно. Или я воображал просто? Мой взгляд упал на задравшийся рукав его рубашки, и я помимо воли улыбнулся. Браслет. Натаниэль вопреки всему носил браслет, он не выкинул его, как мог бы, оставил. Наверняка Клеа интересовалась, откуда украшение, жаль, что я не присутствовал при этом. - Дан, - я заставил себя снова посмотреть на парня, - ты ведь младше нас? - И что? - Мы сами разберемся, - закончил мою мысль Натаниэль и откинулся на спинку стула. – Я же не хватаюсь сейчас за скальпель, верно? Считай это прогрессом. - Прогрессом, – фыркнул Дан. – Да вы не так давно едва не обнимались, а ты про скальпель. Я не понимаю, что у вас творится, парни. Но не вздумайте устраивать военные действия в этом доме. Тебе, Натаниэль, это известно лучше всех. - Да, мамочка, - отшутился я, поднимаясь. – Увидимся вечером, если я не останусь ночевать в особняке. - Сам ты мамочка! – донеслось мне возмущенное вслед, но я только рассмеялся. Требовалось выкинуть Натаниэля и браслет из головы на ближайшие несколько часов, иначе я вряд ли смогу полностью разобраться в лаборатории Рене.

***

Кристен пообещал, что если кому-то и захочется меня побеспокоить, то он грудью встанет, но не пропустит. А в случае чего и Анджелу позовет. Я сумел не улыбнуться, представив это забавное зрелище, и поблагодарил дворецкого. Возможно, стоило переехать в особняк, но тогда с Даном и Клеа будет связываться сложнее, а они моя единственная ниточка к повстанцам. Я мог бы потешить ноющее сердце и временно пожить здесь, чтобы не видеть Натаниэля, но, кажется, в какой-то момент я превратился в мазохиста. Надо было сразу уезжать, после возвращения, а не теперь об этом размышлять. Нет, я и тогда думал, потому что приехал именно сюда, как только оказался в городе, но, переодевшись, все равно вернулся в наш общий дом. Общий… половину дома, если не противоречить простой истине. Впрочем, не время сейчас об этом вспоминать. Я проверил все книжные полки, перебрал книги, которые хранились у Рене. Они все были о ядах, все до единой, с многочисленными пометками вроде: «Это лучше не использовать», «Этот легко увидеть», «Слишком слабый» и – «Испытать на Ришарте». Последних пометок было достаточно. Рене действительно желал Нату зла. Хоть и не переступал границ. Ведь чуть большая доза. И не было бы сейчас в живых моего патологоанатома. Или не моего. Так, стоп. Не о том. На самой верхней полке за книгами обнаружилась толстая тетрадь в коричневой обложке. У Рене был очень красивый почерк, главное – разборчивый, и я только присвистнул, когда понял, что написано. Рене хранил на себя неплохой компромат. Кроме рецептов ядов, которые он смешивал сам, кроме пометок и длинных записей о наблюдаемых процессах, здесь же был список жертв, которых Рене убил. Последние – те самые жертвы Отравителя. Подле каждой фамилии яд, который использовался, способ его действия и необходимые ингредиенты. И ведь он ни разу не использовал один и тот же яд! Каждый раз большинство компонентов менялось, но механизм действия оставался идентичным, с небольшими отличиями, которые бы мог заметить только сам Рене. Теперь понятно, почему его считают гением. Считали. Он изобретал яды, смешивая несмешиваемое. Сколько пометок в духе «Профессоры глупцы. Нельзя смешивать васильки и слюну змей! Да конечно!»… Он не верил в запреты и проверял их сам. Кое-что из ядов Рене пил сам, он записывал в тетрадь ощущения, и от этих описаний становилось жутко. Как он не сошел с ума и сам не умер? Галлюцинации, попытка самоубийства, гипервентиляция легких, страшные головные боли – мне стало страшно за это тело. Вот сейчас плюну на все и пойду просить Ната провести полное обследование, насколько это возможно в Реххе. У меня, конечно, никаких признаков известных мне болезней, но я бы не рисковал. Вряд ли камешек архимагов спасет меня от внезапного сердечного приступа. Я листал тетрадь и пытался решить: сжечь ее или оставить. С одной стороны. Это же чистый компромат. Если кто посторонний найдет, меня арестуют и казнят. Какие свидетели! Вот все написано, причем очень подробно. С другой стороны – а вдруг эти рецепты можно использовать для чего-нибудь хорошего? Ведь любой яд (ну, почти) может стать лекарством, как и наоборот. Так что… Раздался внезапно тихий стук в дверь. - Простите, господин, - раздался странно неуверенный голос Кристена. – К вам гость, он слишком настойчив и никак не желает уходить. Я открыл дверь. - Кто? Дворецкий кашлянул и как-то недовольно поджал губы. - Мой вам совет – отправьте его восвояси. Тем более, когда вы… здесь. - Кто пришел? – нетерпеливо повторил я вопрос. - Натаниэль Ришарт, - Кристен почти выплюнул имя и пристально на меня посмотрел, явно ожидая, что я велю сейчас его прогнать. Жаль было разочаровывать этого чудесного человека, заменившего Рене родителей, но Натаниэль бы не пришел сюда просто так. Он говорил, что никогда не бывал здесь, хоть и знал о лаборатории. - Пусть поднимается. - Господин… Я только махнул рукой и вернулся к тетрадке. Возможно, это было слишком опрометчиво – так доверять Нату, но я не хотел по-другому, а лаборатория…она была тайной Рене. Небо и звери! Я никогда, как сейчас, не чувствовал, как распадаюсь на Рене и Рейнира. Кто сейчас встретится с Натом? Рейнир, конечно. От моего потомка осталось одно безвольное тело. - Разбираешься в ядах? Я вскинул голову, когда Нат осторожно закрыл за собой дверь. Он настороженно смотрел на меня, и я указал на кресло. - Садись. Странно тебя здесь видеть. - Наверное, нам нужно поговорить. Я усмехнулся. - Правда?.. Натаниэль вдруг улыбнулся. - Я вот думаю: сначала поцеловать тебя, а потом говорить, или наоборот? Кажется, это последнее, что я ожидал от него слышать. О поцелуях. Похоже, замешательство отразилось у меня на лице, и Нат ухмыльнулся. - Видимо, второе. Знаешь, Рене… или Рейнир? Как к тебе обращаться? - Рене, - машинально ответил я и взъерошил волосы. – Я сейчас Рене, Нат. И останусь им до конца. Рейнир… Рейнир – это память, понимаешь? Я был Аделью, я был девушкой! И… Натаниэль только кивнул, улыбка пропала. - Поэтому теперь тебе нравятся парни? Я покачал головой. - Мне нравишься ты. Конкретно ты и все. Остальные парни параллельны. - Ты же ходил в бордель. - Ну… - я тяжело вздохнул. – Это сложно объяснить. Очень. Прости, я не подберу слов. - Удивительно, - Нат поднялся, пододвинул кресло ближе, садясь почти передо мной. – Это трудно было понять. И архимаги, и твой рассказ. Ты правда так с Эдмундом встретился? - Ага, - я невольно улыбнулся. – Командир нас потом за уши едва не оттаскал и выбросил под дождем стоять. - Эдмунд же принцем был… - И что? – я ухмыльнулся. – Были у нас командиры, на которых Эд равнялся. Они плевать хотели, принц перед ними или деревенский мальчишка. Главное, чтобы мы выжили и сумели победить. Натаниэль только улыбнулся в ответ. Было так странно говорить о своей первой жизни, о своем детстве с человеком, который родился на двести лет позже меня. Но… ему было действительно интересно, Нат хотел это знать – обо мне и Эдмунде, даже больше об Эде, чем о Рейнире, и мне нравился блеск в его глазах. - Браслет. Он посмотрел на свою руку, не сразу, похоже, выныривая из истории, которую я перед этим рассказывал – о свадьбе Эда. И рассеянно заулыбался. - Конечно. Я не выброшу его. Защемило сердце, и я поспешно сглотнул вставший в горле комок, сжал кулаки. Хотелось обнять Натаниэля, сейчас такого… домашнего, расслабленного. Он поднял взгляд, опять улыбнулся и сам потянулся вперед, легко прижимаясь к губам. Полагаю, это можно посчитать за ответ? Разговора явно не получилось, а когда его язык неуверенно скользнул в мой рот, лаская нёбо, говорить стало особенно проблематично. Я притянул Ната ближе, обнимая его, он в ответ принялся перебирать волосы, вжимаясь в губы. Воздух? Зачем воздух? Натаниэль раскраснелся, он облизнулся и улыбнулся, призывно, слишком призывно. - Ты меня хочешь соблазнить? – голос охрип от накатившего возбуждения, но справляться с этим не хотелось. Смысла не было. Я потянул Ната на себя, не дожидаясь ответа, и он, не сопротивляясь, позволил себя увлечь на кровать, подмять, чтобы снова поцеловать – слишком глубоко для эксперимента. На какое-то время я отключился, отдаваясь и приятному тянущему чувству в паху, и поцелую, стараясь не отдать инициативу, и опомнился, только когда Нат издал что-то отдаленно похожее на стон. Небо и звери! Когда я принялся его раздевать? Натаниэль приподнялся на локтях, тяжело дыша. Он, кажется, сам немного выпал из реального мира, потому смотрел на меня ошалело, слишком для человека, осознающего, что творит. Нат покосился на свою обнаженную грудь и ухмыльнулся. - Ого. - Ого, - я стоял над ним, сжимая коленями бедра, и старался успокоить дыхание. – Ты… не то чтобы я иду на попятную… - Нет, - он облизнулся, - все правильно, пока… Нет. Я только сумел кивнуть, и Натаниэль упал обратно на кровать, раскидывая руки в стороны. - Я не хочу возвращаться к прежним отношениям, - вдруг четко произнес он, когда я собрался слезть. – Не то чтобы я понимаю, почему вот так, но новый ты… меня тянет к новому тебе. – Нат смотрел в потолок. – Поэтому… поэтому вот так, Рене. Был бы ты трупом, я и то не мог бы нежнее к тебе отнестись. Я поперхнулся. - Какое сравнение! Нат хохотнул и пожал плечами, наконец посмотрев мне в глаза. - Ну… это, наверное, называется влюбленностью? Хотя ума не приложу, как это вообще получается. Я чуть не задохнулся нахлынувшими эмоциями и чувствами, согнулся в три погибели, аккуратно беря в ладони его лицо, и крепко поцеловал. - Нет, - шепнул я, чуть отстранившись, - это скорее любовь. - Хорошо, - он сам на мгновение прижался к моим губам и удовлетворенно улыбнулся. – Такое меня тоже устраивает чуть более, чем полностью.