Путник

Когда-то я думал, что, поцеловав Натаниэля, перевернул свой мир с ног на голову. Еще пафоснее – случился личный апокалипсис. Конец света пришел, а никто этого не заметил. Я ошибался. Если бы конец света произошел тогда, я бы сейчас явно не сидел за решеткой и не раздумывал, как мне далее поступить. Наверное, следовало бы вызвать Натаниэля на разговор. Меня, в отличие от остальных пойманных повстанцев, не увезли в общую тюрьму, закрыли в участке и периодически подходили к клетке. Я все ждал вопросов, насмешек, чего угодно, но полицаи молчали, только разглядывали меня, словно я превратился в невиданную зверюшку или разукрасил лицо в цвета радуги. Но… я же знал, что это не так, я был уверен. Натаниэль тоже находился в участке, он единственный не смотрел в мою сторону, хотя первое время я старался поймать его взгляд и понять, что происходит. Искать Нату оправдания? Увольте. Я не влюбленная девица. То есть, влюбленный, но не безголовый. Если надо, Натаниэль оправдается сам, только… Только я не хотел его сейчас слушать. Не знаю, что послужило причиной такого поступка, предательства – самого настоящего, да и, если подумать, я ведь сам привел полицаев к повстанцам. Потому что Нат спрашивал у меня, а я отвечал, ничего не скрывая. И Карл прекрасно знал Натаниэля, тот приходил, и они разговаривали, обсуждали дела… Кто мог помыслить о предательстве? Голое запястье било под дых сильнее всего. А я, кажется, все-таки вяло искал Нату оправдания и не мог их найти. Сердце, как бы глупо это ни звучало, билось медленно, билось совершенно равнодушно, словно ничего не произошло, и от этого на меня наваливалась апатия. То есть я помнил свою цель – четко, точно, но она больше никак не была связана с Натаниэлем совершенно. В планах ему места не было, и в будущем, кажется тоже. Хотя последнюю мысль я отбросил -– звучало чертовски истерично. Небо и звери! Когда из нормального воина я превратился в малолетнего сопляка? Из-за Адели? Из-за Рене? Когда я перестал рассуждать трезво, по-взрослому? Или так и было, просто не замечал? – Рене Алэззе? Я вскинул голову, не узнавая подошедшего полицая. В форме, но не Грег. Вот черт, а я-то предпочел бы поговорить со старым знакомым. – Верно. Парень нахмурился. Видимо, новенький, первое серьезное дело, все такое. – Губернатор прислал человека, который утверждает, что вы действовали по плану вышестоящего правительства. Это так? Я поискал этого самого человека, но не увидел никого, кто бы выделялся. – Нет. Можно было бы сказать, что да, но не хотелось. Потому что к губернатору сейчас идти не хотелось. Вообще с ним встречаться – до поры, до времени, конечно. Но время еще не пришло, да и Нат… Натаниэль сбил все планы. Или его лучше сейчас называть господин Ришарт? – Вы отрицаете причастность к плану губернатора? – педантично уточнил полицай. Я кивнул, и он отошел. С губернатором я встречусь, позже, сначала все-таки следует уничтожить яды. Не все, те, в которых не сумею разобраться. Потом уже загляну к губернатору и попробую себя в шкуре Рене основательно. Отравитель мертв? Да здравствует Отравитель! И архимаги задолжали мне желания… Но ими я собирался воспользоваться много позже, в решающем разговоре с императором Соттверда, потому что другими способами заставить этого могущественного человека отказаться от претензий на Рехх я не смогу. Не сумею. И… интересно, Эд меня бы осудил за такой поступок? Решил, что это слишком нечестно? Он, в принципе, никогда не был против уловок, но мой поступок смахивал на откровенное читерство, и Эд бы вряд ли такое потерпел. Впрочем, мой лучший друг давно был мертв, это я волею архимагов и Неба застрял где-то между временами и был вынужден терять тех, кто мне дорог. – Рене?.. Натаниэль твердо смотрел мне в глаза, и я не видел ни капли раскаяния. Он был полностью уверен в том, что сделал. Не мне его осуждать, конечно. Натаниэль преследовал свои цели, я – свои. Ха-ха, я ведь тоже хорош. Возможно, следовало объяснить Натаниэлю, что я не собираюсь позволить взорвать губернатора и дворец Эда? – Что такое, господин Ришарт? – Рене… Я вопросительно наклонил голову. – Так было нужно. – Это я понял, – я мягко улыбнулся. – Господин Ришарт, я все понимаю, мы не посвятили друг друга в свои цели, так что, возможно, в другом случае мое вмешательство в ход событий могло бы разочаровать вас и показаться предательством. Вы просто сделали ход раньше. Это, знаете, как шахматы. Играли когда-нибудь? – Рене. – Вы повторяете мое имя в третий раз, – спокойно перебил я его и вновь улыбнулся. – Господин Ришарт, меня отпустят на свободу или отправят в каталажку к остальным? Если второе, я требую себе адвоката. В моих… обстоятельствах я не знаю, есть ли у семье Алэззе личный адвокат. Если нет, я могу его нанять, денег хватает. Кажется, только мстительности в голосе не хватало, и образ обиженной девочки готов. Я тихо выдохнул, приказывая себе успокоиться, и снова внимательно взглянул на Натаниэля. – Тебя выпускают, – негромко сообщил он и лично отпер дверь. – Под залог и мою ответственность, но… отпускают. – Благодарю, господин Ришарт. – Ты не можешь вернуться в свой особняк. – Хорошо. Я пожал плечами и молча проследовал за Натаниэлем к столу, видимо, начальника полицаев. Он только прищурился, бросив на меня подозрительный взгляд. Такой знакомый прищур. И наклон головы. Случайные мелкие движения я тоже уже видел, только в чужом исполнении. Забавно. – Вы пытались убить друг друга, – протянул начальник. – А тут вдруг заступаешься за него. Но ты помнишь, Нат? В случае чего, я спрячу труп или что от него останется. Дай только знать. Какие интересные подробности… Я даже не стал делать вид, что меня это не интересует. – Значит, господин Ришарт пообещал, что разрежет меня, если совсем надоем? В кабинете воцарилась странная тишина. Я что-то не то сказал? Раздался скрежет и шорох упавших документов, и тут же нагрелся камешек архимагов, давая знак, что меня пытались убить. Как мило… Я по-другому взглянул на отношения полицаев и Натаниэля. Он был здесь своим, не то чтобы любимцем, но почти одним из полицаев, тем, за кого они заступались. Кто-то сейчас попытался меня убить. Интересно, Натаниэль в курсе? – Идите, – наконец тяжело обронил начальник, похоже, все-таки ожидавший, что я свалюсь кулем и некрасиво замараю пол, и Нат потянул меня к выходу, ухватившись за кончик рукава рубашки. Небо и звери! Происходящее начинало напоминать мне какой-то паршивый фарс. Натаниэль связан с полицаями. Кем приходится ему начальник? Они похожи внешне… Я бы скорее поверил, что это Рене связан с полицаями, раз его отец гонял повстанцев, но, похоже, ситуация здесь еще более запутанная.

***

Дома нас встретил бледный взъерошенный Дан. Он открыл рот еще на пороге, но я покачал головой. – Но!.. – Не надо, – перебил его Натаниэль. Жестко, холодно, я ни разу еще не слышал, чтобы он так разговаривал с Даном или Клеа. – Просто не надо, и никаких разговоров о восстании. Я счел нужным поблагодарить его когда мы поднялись на второй этаж. Снизу раздался громкий шепот и, кажется, всхлип Клеа. – Спасибо, что не сдал их. – Они не виноваты, – глухо откликнулся Нат и вошел в знакомую комнату вслед за мной, плотно прикрыл дверь. – Рене. – Вам так нравится произносить мое имя? – насмешливо поинтересовался я, присаживаясь на край постели. – Я ваш пленник, господин Ришарт? – Так было нужно, – твердо повторил он и подошел ближе. – Поверь, Рене. Я не мог допустить, чтобы дальше стало еще хуже. – Ага. Он вдруг резко опустился на мои ноги, сжимая коленями бедра, вцепился пальцами в плечи, чтобы не упасть. – Ты представляешь, что было бы, удайся Карлу взрыв? – яростно зашептал Нат, заставляя смотреть ему в глаза. – Ты, взрослый… Рейнир, да? Ты же не трусливый щенок Рене, ты Рейнир! Так подумай, что бы случилось с твоим драгоценным Реххом! Я только пожал плечами, не отводя взгляд. – Я знаю. Поэтому не собирался позволить довести Карлу план до конца. Неудачное нападение, и повстанцы бы вновь забились в свои норы. Никто бы не пострадал. А теперь все хуже, господин Ришарт, потому что оставшихся найти куда сложнее, они зароются в землю, носа не покажут, а в дальнейшем могут сорвать все мои планы. Но, -– я мотнул головой, не давая Нату вставить ни слова, – я тоже не сказал тебе о плане. Мы квиты. Натаниэль поджал губы и был вынужден поднять с моих колен, не дождавшись ответной реакции. Он встал поодаль, сцепив руки за спиной в замок. – Мы найдем их. – Не найдете, – я хмыкнул. – Потому что не знаете, где искать. Даже если перероете весь Рехх, здесь слишком много укромных мест. Включая те, о которых не знаю я. Так что… вы победили, господин Ришарт, но это ненадолго. Кем тебе приходится начальник полицаев? – Дядя по линии матери. Слишком поспешный ответ только подтвердил крутившиеся в голове подозрения. - А… Он как-то связан со смертью моих родителей? Натаниэль промолчал. Понятно, конечно. – Он занимался делом твоего отца, да? – я вдруг почувствовал отвращение к сплетенной паутине вокруг своего потомка. Если моя догадка верна, то обстоятельства смерти родителей Рене на деле несколько иные, чем есть. Уж слишком на короткой ноге с полицаями Натаниэль. Нет, хорошо, начальник – дядя. Но до этого отец моего потомка был им… или кем-то рядом. Если предположить, что полицаи не слишком любили рвение отца Рене, могли посодействовать его смерти… – Господин Ришарт? Он думал о чем-то своем, и мне пришлось его вновь окликнуть. Только тогда Натаниэль поднял немного рассеянный взгляд. – У тебя есть фото… или любое другое изображение твоего отца? – Зачем? – насторожился он. – Посмотреть хочу. Похожи… этот начальник и Натаниэль похожи. При ближайшем рассмотрении даже больше, чем показалось сначала. – Я не хочу оставлять тебя одного, – заявил вдруг он и потер запястье, где раньше был браслет. – Ты сбежишь. Я на мгновение прикрыл глаза. Апатия медленно, но верно оставляла меня, становилось гадко. Недоверие, нежелание открыться – были отношения или хотя бы чувства, или все пригрезилось только и стало ступенькой в достижении цели? Сейчас Натаниэль мог с легкостью убить Рене Алэззе, засадить его за решетку, обречь на казнь… объявить настоящим сумасшедшим. Я сам отдал себя в руки Ната, при этом ничего не получая в ответ. Кроме отношений. Кроме общения. Молодец. Алиса и Эдвард могли бы мне поаплодировать, а потом пристрелить. Чтобы не мучился. – Не сбегу, – наконец лениво произнес я и упал на кровать. – А ты трус, господин Ришарт. Трусливый щенок, испугавшийся зверь знает чего. Почему не хочешь показать мне отца? Я же не помню. Натаниэль внезапно оказался рядом, то ли злой, то ли просто разнервничался совсем. – Ты слишком умен, – бросил он, склоняясь. – Умнее своего гения-потомка. – То есть, ты не Ришарт? – уточнил я и тяжело сглотнул, когда Натаниэль попытался схватить меня за горло. Его рука наткнулась на невидимую преграду, а потом он отлетел к стене. Я медленно сел, глядя, как он трясет головой. Почему? Как мы умудрились за короткий день дойти до такого? Вчера – поцелуи, сегодня – острые клинки друг другу в сердце? Тошно, так тошно от этого. От внезапных открытий, от предательства и попытки благородства. Выпустил меня под свою ответственность? Браво. Но я не просил. – Натаниэль, – окликнул я его и подошел ближе. Нат сузил глаза, зло глядя на меня, но не двигался. – Архимаги, – пояснил я, и он коротко кивнул, видимо, вспомнив. – Я не буду забывать, что было, и делать вид, что ничего не было. Просто мы будем жить дальше. Так? – А было не все, – вдруг бросил он, подаваясь вперед. – Не все, Рене… Рейнир. Хочешь закончить? – Ты полагаешь, что мы так просто сделаем вид, что сейчас ничего не произошло? – я усмехнулся и встал. – Время, господин… какая там фамилия у твоего настоящего отца? Время лечит, но и время же может сыпать соль на раны. Мы будем жить с этим опытом, вот и все. – Звучит так просто, – Натаниэль поднялся, но с места не сдвинулся. – Его фамилия Аннар. – Натаниэль Аннар… звучит тоже красиво. Почему? Он пожал плечами и тяжело опустился в кресло, ссутулился, словно внезапно принял на себя все беды этого мира. Я уселся в ногах, заглядывая в лицо. Наверное, эта вспышка вытянула из нас последние силы, последние возможности нормально подраться или поссориться. Мне казалось глупым обижаться на Натаниэля, просто… просто действительно хотелось жить дальше, только оборвав все связи с Натаниэлем. но поговорить и прояснить ситуацию хоть немного требовалось. – Так получилось, – тускло сообщил Нат. – Они были любовниками до свадьбы, моя мать и первый помощник твоего отца. Мой отец… господин Ришарт об этом знал, но не обращал внимания, он был погружен в свое дело полностью… И заразил меня этим. Ришарт принял меня в семью без возражений, мы знали Алэззе, естественно. – Дай угадаю: полицаи не любили своего начальника, так что твой биологический отец с госпожой Ришарт решили убить его? Не рассчитали только… – я задумался, вспоминая рассказ. – Твой отчим сошел с ума и убил и мою мать? – Моя мать здесь не при чем! – вскинулся Натаниэль и тут же как будто потух. – Я не знаю всего… Твоя мать, в смысле, мать Рене занималась ядами, от нее, по слухам, Рене унаследовал талант, помноженный на сто или тысячу. – И помощник господина Алэззе об этом знал, – я усмехнулся. – Он дал Ришарту какой-то яд? Хорош господин начальничек, ничего не скажешь! И ты виляешь перед ним хвостом, потому что родной папочка? И полицаи все за тебя… Ты в курсе, что меня хотели убить? Там, пока мы играли в гляделки? – Что? – Камешек, – я ухмыльнулся и поднялся на колени. – Господин Аннар, да вы и правда трусливы и совсем не благородны, и не так страшны, как показалось вначале. – Не благороден уж точно, – усмехнулся в тон мне Нат и легонько зарылся пальцами в мои волосы. – Браслет я не верну тебе. – Я подарки не забираю, – я не стал уворачиваться от ласки. Возможно, последней, но и отвечать на нее не собирался. – И что дальше? – Ничего, – шепнул он, наклоняясь ниже, но я не дал себя поцеловать. – Не надо. – Хорошо, – Натаниэль словно бы понял и убрал руки. Он медленно поднялся из кресла. – Я… немного посплю, ладно? У себя. – Конечно. Я не убегу, господин Аннар, не волнуйтесь. Нат коротко кивнул и вышел за дверь. В замке повернулся ключ. Доверие лопнуло окончательно, как мыльный пузырь. Впрочем, окно на ключ не закрывалось.