Княжество западного леса (1)— «Подопечный лорда»

Саша присел на резной стул без спинки и начал деланно равнодушно рассматривать принесённые лордом яства. Среди хорошо знакомой жареной птицы, овощей, мяса и хлеба, он заметил несколько странных свёртков. Они выглядели, как раскрытые мешочки, внутри которых виднелись круглые шарики. На орехи они были не похожи. Шульцу хотелось спросить о незнакомых продуктах. Если бы он чувствовал себя в безопасности, то засыпал жующего инквизитора самыми разными глупыми вопросами. Вероятно, его неосведомлённость привлекла бы внимание и ненужные расспросы. Саша не был уверен, что смог бы внятно ответить хотя бы на часть из них. Лорд Эрден помахал перед ним поджаристой куриной ножкой, заставив вздрогнуть и выплыть из тяжёлых мыслей. — Если бы я хотел тебя отравить, то предпринял что-то более радикальное, не находишь? — он смачно откусил кусок, сочащийся жиром и маслом. Прожевав и убрав янтарную каплю с уголка губ большим пальцем, он продолжил: — Я мог бы попросить стражу или заняться тобой самолично. — Инквизитор отложил не до конца объеденную косточку в тарелку и вытер руки о валяющуюся на столе тряпку. — Судя по комплекции, ты не привык к тяжёлому труду. У тебя аккуратные ногти, чистая кожа. Сшитая на заказ одежда, которую не купишь в первой попавшейся лавке. Шульца так и подмывало спросить: «А что, у вас тут Мэчендем где-то в пригороде? Или может быть Лэконд-Хэнд с доставкой из другого мира?» Он бы с удовольствием сменил свои оборванные тряпки и добыл второй ботинок. Необязательно кроссовок, но чтобы хотя бы не поддувало. Можно даже на размер побольше, не принципиально. Тем временем, лорд Эрден продолжал: — Судя по не до конца начерченной пентаграмме, для обряда требовалась Ведьма или Демон. На последнего ты не похож и кристаллы на тебя не реагируют. Остаётся единственный вариант. Я просто сразу отметаю возможность, что старые маразматики затащили обычного человека. Саша выгнул бровь. Просто не смог сдержаться. — Думаешь, что они всё-таки маразматики? — лорд дёрнул уголком губ. Его попытка в улыбку напоминала хищный оскал и не трогала пронзительные синие глаза. Шульц вытерпел мучительный желудочный спазм и взгляд, напоминающий дуло двустволки. Он посмотрел на остатки мяса в тарелке инквизитора и осторожно протянул к ним руку, готовый в любой момент отдёрнуть конечность. За ним внимательно следили, но никак не комментировали происходящее. Саша подцепил погрызенную ножку двумя пальцами и поднёс ко рту, делая осторожный кусь с противоположной стороны. Шульц решил, что если и стоит рисковать, то хотя бы не по полной программе. Возможно, именно эта часть пищи не отравлена, раз инквизитор уплетал её за обе щёки. — О людях многое можно сказать по тому, как они едят, — заметил лорд Эрден. От его пристального внимания, Саша едва не подавился. — Вот, например, ты. Взял так аккуратно, медленно, чтобы проследить за моей реакцией или же, чтобы не запачкать стол и одежду. Но я принёс с собой вилку и нож, которыми ты не воспользовался. Что это значит? Вопрос повис в воздухе, и Шульц покосился на упомянутые столовые приборы, которые даже не заметил. — Придворный аристократ в энном поколении ни за что бы не стал хватать еду руками. Значит, ты из незнатной семьи. Но, вероятно, зажиточной, раз не стал бурно реагировать на дорогой деликатес, — он указал на те самые странные мешочки, которые вызывали у Саши толику любопытства. — Не подскажешь, когда мне ждать депешу от перепуганных родителей? Шульц не отреагировал, продолжая хрустеть курочкой так, что аж за ушами трещало. — Либо родителей не боишься, либо они не горят желанием справляться о твоём состоянии. Как твоё имя? Шульц догрыз хрящик, вернув полностью очищенную от съестного косточку в тарелку инквизитора. Он вытер руки о тряпку, замечая, как подрагивают собственные пальцы. Вероятно, вопрос должен был быть внезапным. Но Саша так привык к резким перепадам настроений своей тётки, что даже не дёрнулся. Лорд говорил с ним мягко, спокойно. Тётя Лера могла вопить бензопилой по три часа к ряду. Один ноль в пользу тёть Валеры, которую боялись все соседи, включая участкового. Именно ей он обязан холодным рассудком и параноидальными замашками. Нельзя быть полностью нормальным человеком, если на тебя всю жизнь орут по любому поводу. Зато можно участвовать в шоу «Интуиция» — угадай, когда бомбанёт в следующий раз и получи невротический тик бесплатно и без регистрации. Раздался аккуратный стук в дверь, и лорд Эрден разрешил зайти. На пороге показался уже знакомый Иргус. Его волосы с медным отливом оказались длиннее, чем Саше показалось изначально и собирались в низкий хвост, заправленный под плащ. — Я привёл Годфри Мерфольфа, — позади него из темноты показалась перепуганная рожа какого-то чумазого парня. Судя по нечёсанным кудрям и драной, но дорогой одежде, сын графа успел наскакаться в подземельях. — Ты его из какой помойки вытащил? — ровно уточнил инквизитор, вторя мыслям Шульца. — Н-на меня напали и хотели убить! — истерично взвизгнул графский сын. С его басовитым тембром это звучало крайне комично. — Иди сюда и сядь. Нет, не на кресло, оно мне ещё нужно, — приказал лорд Эрден. — На стул, да, сюда. Иргус остался в комнате и прикрыл дверь. Годфри чуть помялся, но потом взгромоздился на стул и тут же протянул руки к винограду, не спрашивая ни у кого разрешения. Саша хлопнул его по руке раньше, чем сумел подумать. Благодаря тёте Лере, он хорошо знал, что жрать надо, когда велено. — Ау, больно же! — Мерфольф-младший оттопырил нижнюю губу и прижал к себе ушибленную конечность с таким видом, словно Шульц перебил всех его родственников. — Ты кто вообще такой? Лорд Эрден однобоко улыбнулся, делая какие-то выводы. Пока инквизитор делал выводы, Саше хотелось сделать ноги. — Вы не знакомы? — Впервые вижу, — надменно заявил Годфри и стащил со стола кусок хлеба с мясом. Он откусил от бутерброда с видом победителя, то и дело косясь на Шульца, словно ожидая какой-нибудь подлянки. — Папенька не остафит моё похифение бефнакафанным. Вы уфе повесили этиф ублюфков? — У вас есть предположения, по которым вы могли понадобиться ордену магов? — вопросом на вопрос ответил лорд. — Ради денех, — с набитым ртом отозвался Мерфольф-младший. — Ещё гипотезы? — уточнил инквизитор. — Ась? Кхеу, — Годфри подавился и неловко постучал себе кулаком в грудь. — Гипо… что? Саша перехватил мрачный взгляд лорда Эрдена и подозревал, что у него самого выражение лица не менее скептичное. Если парень и понадобился какому-то древнему ордену, то явно не из-за умственных способностей. К тому же, лорд лишь недавно упоминал про манеры, свойственные аристократам. Наблюдая за сыном графа, Шульц решил, что ему солгали. — Причина, — терпеливо объяснил лорд. — Есть ещё причины, по которым вас могли похитить? — Ну, не знаю, — сыночек графа поковырял пальцем в зубах, внимательно рассматривая найденные артефакты. Саша едва заметно скривился. Омерзительно. Когда Годфри, ещё что-то говоря, полез рукой чесать себе задницу, Шульц решил, что с него хватит и отвернулся. Даже его сокурсники не могли похвастаться полным отсутствием гигиенических норм. Он уже мысленно жалел всех тех девушек, к которым подкатывало это убожество. — Годфри, вы знаете, что вас хотели принести в жертву, как Ведьму? — спросил невероятно спокойный инквизитор. Он смотрел на сына графа с толикой исследовательского интереса, как смотрят некоторые зоологи на игры шимпанзе в дикой природе. — Да не, скорее уж, как демона, — хохотнул графёнок и Саша повернулся, чтобы посмотреть на него. Обычная внешность, ну, может быть, он придирается из-за поведения Годфри, но на кого-кого, а на демона тот был похож в последнюю очередь. Широкоплечий, с каштановыми кудрявыми волосами, он походил на туповатого спортсмена или приподъездного гопника с греческой внешностью. — У меня маменька серединка на половинку. Там то ли Фэйри, толи ещё что-то, но вот прадед был Демоном. У нас в поместье даже портрет его висит. — Ага, — кивнул лорд Эрден и переглянулся с Иргусом. — Задашь потом наводящие вопросы арестантам. — Как прикажете, сир, — кивнул Иргус. — Возможно, мне стоит заняться другим юношей? — Саша перехватил тёмный взгляд Иргуса и инстинктивно вжался в сидение. — Нет, — отрезал лорд и махнул рукой на потомка Демона, уничтожающего продукты. — Сопроводи Годфри к отцу и передай, чтобы подержал сына дома, пока мы со всем не разберёмся. — Понял, ваше сиятельство. Пойдёмте, — он положил руку на плечо Мерфольфа-младшего и подождал, пока тот распихает снедь по карманам. После того, как за ними закрылась дверь, инквизитор прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Он побарабанил пальцами по деревянной поверхности, над чем-то размышляя. — Ты так громко молчишь, что мне хочется упасть на колени и молить о прощении, — голос лорда сочился насмешкой. Он поднял веки и посмотрел на Сашу в упор. — Никто не учил тебя контролировать эмоции. Такое чистое, незамутнённое омерзение… — лорд по-птичьи склонил голову набок. — Но язык за зубами ты держишь сносно. Шульц не знал, как ему поступить, поэтому продолжал молчать. Инквизитор пугал его и настораживал, но каждая реплика находила отклик. «Манипулятор» — решил про себя Саша и поджал яркие губы. — Я не могу отпустить несовершеннолетнюю Ведьму на все четыре стороны. «Собака на сене» — привычно выругался Шульц. — «Я совершеннолетний, года так два. Как мне объяснить тебе, что я не умею колдовать? Что мне нужно сделать? Встать на голову? Сдать анализ крови в антисанитарных условиях?!» — Сашу изнутри распирала бессильная обида и страх. Ему даже некуда идти. Ему некуда идти в любом из миров. Стоит ему вернуться в родной район со старыми кирпичными домами, как его снова раскатает моральной скалкой тётя Лера. Общежития его колледж не предусматривал. Что он может предпринять, чтобы быть в безопасности? Лорд Эрден произнёс: — До тех пор, пока ты не представишь доказательства совершеннолетия или твои опекуны не предъявят документы, доказывающие их право патронажа, я вправе задержать тебя на срок, — он задумчиво осмотрел Сашу цепким взглядом. — От десяти до двадцати пяти лет. Брови Шульца полезли на лоб после такого заявления. У него не было и не могло быть никаких доказательств. Только паспорт в потерянной сумке. Паспорт. В мире, где сын графа утверждает, что его прадед Демон, а мамочка немножко Фэйри. Великолепно провальная затея. — Молчишь? — инквизитор постучал пальцем по столу. — Тогда тебе придётся остаться при мне на неопределённый срок. Ведьмочка, неужели тебя прельщают такие перспективы? Предупреждаю: ведьмовское чаровство на меня не подействует. В дверь постучали буквально за секунду до того, как Саша хотел впервые подать голос. — Войдите, — вздохнул лорд Эрден. — Марк, — неизвестный мужчина с белеющими шрамами по всему лицу казался очень довольным. — Ты даже не представляешь, что я обнаружил! Оу, мне зайти попозже? Это свидание? — раскосые глаза за стёклами круглых очков с любопытством оглядели стол, лорда и уставились на Сашу. — Ларс, давай по существу? — Ты нас даже не представишь? — моложавый мужчина отряхнул потёртый сюртук и скорчил хитрую мордочку. Его движения были порывистыми и резкими, как и черты лица. — Доктор Ларс Акельман, — лорд Эрден представил неизвестного и указал на Сашу. — Пленник магов. Парень не говорит. — Ни слова? — с улыбкой уточнил доктор и попытался приподнять пальцами голову Шульца за подбородок. Саша увернулся от прикосновения. — Прелесть какая. В рот не заглядывал? — Не открывает, — Эрден покосился на своего старого друга и предупредил: — Ларс, не стоит… — но тот уже его не слушал. — Малыш, покажи язык доброму дяде Ларсу, — заискивающе пробормотал Акельман, пытаясь удержать лицо Шульца и насильно открыть ему рот. — посмотри сюда. Смотри на меня, — Ларс приподнял очки, устраивая их на голове и заставил посмотреть себе в глаза. Время оказалось поймано в сладкую ловушку. Медовые глаза притягивали всё внимание, наполняя члены тела какой-то тягучей ленью. Тело потонуло в покорном бессилии. Даже мысли ворочались в голове чугунными бочками. Надо было что-то делать, но Саше было так спокойно. Он выпустил из хватки чужие прыткие руки и покорно подался вперёд, повинуясь сладкому голосу. — Хороший мальчик, открой свой прекрасный ротик, — Шульц, как загипнотизированный, послушно приоткрыл губы и поддался упрямым пальцам. Акельман придержал его за шею и оттянул нижнюю челюсть. — Марк, язык на месте. — Нет никаких печатей? — оживился лорд Эрден. — Чистый язычок. Даже нет белёсого налёта, — с улыбкой отозвался доктор. — И зубки. Давно не видел таких ухоженных прекрасных зубов. Словно жемчуг. Только рацион питания был довольно скудным. — Ларс, хитрый лис, с чего ты это взял? — Зубки чуть прозрачные, — Акельман, мазнул пальцем по губе Саши. — Эмаль показывает, что несколько лет назад мальчишка голодал. Ему не хватало витаминов и минералов, чтобы поддерживать свои клычки. — Есть подозрение, — заметил лорд. — Что мальчишка Ведьма. — Страсти какие, — отмахнулся Ларс и погладил Шульца по щеке, позволяя закрыть рот. — Ты можешь попросить его ответить на вопросы? Возраст? Имя? Родители? — Если он и вправду Ведьма, то нет, — быстро ответил Акельман. — Голос для них основной способ реализации заклятий. Ведьмы инстинктивно берегут его, когда чувствуют уязвимость, так что тут не подковыряться. Сейчас и проверим. — доктор смахнул со своих глаз длинные пряди, напоминающие нечёсаную солому и обратился к Саше сквозь сонное гипнотическое марево, не отрывая взгляда: — Сколько тебе лет, сладкий? Шульц со свистом выдохнул воздух. Его веки тяжелели, но он не имел силы ими моргнуть. Голос достигал разума, но изо рта вырывались лишь прерывистые хрипы. — Ответь мне, — настаивал Ларс. — Твои чудесные губки должны мне ответить, — воркующий голос оседал в груди взволнованным пеплом, и Саша гортанно всхлипнул, желая уйти из-под прикосновений прохладных пальцев. Забиться куда-нибудь и свернуться клубочком. — Ты прав, Маркус… — Ведьма, как я и думал, — Эрден пожевал губу, задумчиво рассматривая мальчишку. Тот изо всех сил сопротивлялся магии Акельмана. Старый Фэйри умел быть убедительным во многих случаях. Но когда дело касалось Ведьм, то большинство колдунов и детей ночи лишь разводили руками. — Как думаешь, он может быть чьим-то учеником? — Всё может быть, — доктор натянул очки обратно, и Саша дёрнулся, приходя в себя. Морок отходил медленно и оставлял неприятный озноб. — Не держи на меня зла, сладкий, — пробормотал Акельман, стирая с щёк Шульца мокрые дорожки слёз. — Просто нам с Маркусом очень нужно получить ответы на свои вопросы. Маги, которые тебя похитили, имели при себе сердце Единорога. Знаешь, что это значит? Лорд Эрден подал голос вместо Саши: — Убийство Единорогов, а также продажа любых частей тела карается смертной казнью. Они знали, на что шли и всё-таки рискнули. — О-о, — с довольной улыбкой протянул Ларс. — Они явно преследовали великие цели. Просто великолепно идиотические, как и большинство людей! — Он обернулся к напуганному Шульцу, замечая, что парень дёрнулся от его движения: — Тьма первоначальная, какая пугливая Ведьмочка. Совсем юная Ведьмочка. Марк, что ты хочешь с ним делать? — Придётся оставить у себя, — ровно отозвался лорд и обратился к Саше: — Я знаю, что ты прекрасно меня понимаешь. И спрос с тебя будет соответственный, не важно — говоришь ты или нет. Смекаешь? Шульц попытался ответить, но с удивлением понял, что не может издать ничего членораздельного. Он вынужденно кивнул, чувствуя, как сердце делает несколько мощных ударов о грудную клетку в приступе паники. Доктор Акельман удручённо прицокнул языком: — Кажется, я перегнул палку. — Мало что поменялось, — мрачно заметил Маркус Эрден и потёр переносицу. — У него ранение? — спросил Ларс, присматриваясь к открывшейся груди Саши. — Там вроде бы всего лишь царапина, — отозвался Марк. — Ну, я бы всё равно обработал, — пояснил Акельман и добавил: — Он же тебе больше ни для чего не нужен? — Если бы он говорил, — начал лорд Эрден, но был прерван настырным другом. — Я тогда заберу мальчика с собой? Устрою его в своих покоях. Присмотрю. — Ларс… — Буду брать с собой на выезды. Лишние руки никогда не помешают. — Ларс, демоны тебе в задницу, ты даже о себе позаботиться не можешь. Куда тебе ребёнка? — Ну, Марк, ты как-то загнул, — с лисьей ухмылкой отозвался Акельман. — Кто как не Фэйри может приглядеть за Ведьмой? А ты давай: расследуй дело, плети интриги, допрашивай. Или потащишь мальца вместе с собой в допросные? Чтобы окончательно добить неокрепшую психику? Шульц едва заметно дёрнул уголком губ, наблюдая за мрачным инквизитором. Тот смотрел на доктора снизу вверх, собираясь сказать что-то едкое, но, видимо, передумал устраивать свару при свидетелях. — Выдай ему охранный амулет, — сдался лорд Эрден. — Всё я ему дам, — фыркнул Ларс и присел рядом с Сашей: — Пойдём, я расположу тебя в комнатах и проинструктирую. Ты согласен? Или у тебя другие планы? Шульц хмыкнул. Словно у него был выбор. Он отрывисто кивнул и поднялся со стула. Саша чувствовал на себе пронзительный взгляд лорда, но никак не отреагировал. Мысли пухли и разбегались. Стоило подумать об одном, всплывало другое. Всё оказалось не так уж страшно. По крайней мере сейчас. Теперь он искренне жалел, что не может задать никакие вопросы. Когда они вышли за дверь, стражники выпрямились, гремя доспехами. — Пойдём, сладкий, — доктор Акельман приобнял его за плечо и потянул по едва освещённому каменному коридору замка. Необутую ногу холодило, несмотря на плотный ковёр, ворс которого приминался под весом их шагов. — У меня не слишком прибрано, но есть свободная комната, в которую я даже не захожу. Сильно испугался? Шульц помотал головой и присмотрелся к доктору. Тот производил впечатление безумного учёного со звериными повадками. Его голос был мягким и обволакивающим, прикосновения лёгкими, а речь быстрой и цепляющей. Было в нём что-то такое, отчего хотелось смотреть на подвижное лицо вновь и вновь. Когда Ларс говорил, то у него немного двигался кончик тонкого носа. Про себя Саша решил звать его Песцом. «Доктор Песец» повёл его на несколько этажей ниже и пропустил вперёд себя в просторную комнату, с жутким бардаком на всех поверхностях. — Вот моя обитель, прошу любить и жаловать, — Акельман развёл руками и Шульц скептически осмотрел кучу одежды сваленную на диване. — Слуги сюда не заходят, так что тут немножко не прибрано. Так. — Доктор ногой отодвинул какие-то книги на полу и открыл дверь в соседнюю комнату. — Иди сюда. Саша с подозрением заглянул в тёмный проём. Ларс прищёлкнул пальцами, и под потолком загорелись круглые светильники. Комната была довольно просторной, с занавешенным окном, столом и кроватью, которая была столь велика, что могла уместить троих таких, как он. «Траходром» — подумал Шульц. — Твоя комната, — объявил Акельман. — Отдельная чистильная не предусмотрена, так что будешь пользоваться моей. — Доктор указал на две двери с другой стороны гостиной. — Левая — моя спальня, правая — чистильная. Порошки не трогать. Лучше бери только мыльный корень… на всякий случай, — он задумчиво постучал пальцем себе по губе и прикусил ноготь. — Я выдам тебе всё для очищения. На всякий случай. Саша чихнул от парящих пылинок. Опыт подсказывал, что мозг недаром прозвал доктора пушным зверьком. Судя по тому, что он успел увидеть, жить ему на минном поле ближайшие лет… адцать. Если только неизвестная случайность не выбросит его обратно в знакомый мир. — Чего улыбаешься? — тонкие губы растянулись в улыбке, обнажая острые клыки. Саша попытался сделать лицо попроще и свернуть зеркально расползающуюся улыбку, но потерпел поражение. Он отряхнул одежду, подёргивая за края рваной кофты и приподнял ногу без обуви, чтобы продемонстрировать её отсутствие. — Ага, сейчас сладкий, — Ларс поправил очки и с головой нырнул в кучу одежды, разбрасывая рубашки, брюки и даже, непонятно откуда взявшиеся, женские платья. — Где-то здесь я видел приличные штаны и белую рубашку. Кажется, даже не рваную. — Спустя время он вытащил коричневые брюки на подтяжках и не глядя бросил в Шульца. Тот поймал портки на лету и подозрительно понюхал. Штаны пахли старой тканью и немного книгами. — Ведьмочка, я тут и амулетик нашёл, повесь на шею и не снимай. Чтобы ты понимал, эта полезная вещь может уберечь тебя от взрыва (я часто что-нибудь взрываю) или обвала. Да и покушения на Маркуса происходят с завидной регулярностью, так что и мы под мечом ходим. Саша лихо надел протянутый медальон на серебристой цепочке. Перспектива сдохнуть не прельщала его ни в каком из миров. — Обувь, — пробормотал себе под нос доктор Акельман. — Обувь, обувь, обувь… ботиночки. Где же вы были? — Он взял табуретку и полез на шкаф. Среди свёртков и коробок он вытащил небольшой картонный ящик и сдул пыль. Та осела серой пыльцой вокруг него. — Примерь-ка. Носков, видимо, не предполагалось, так что Шульц ногой стянул с пятки кроссовок и уже руками стащил влажные носки. Он присмотрел островок чистоты на деревянном столе и устроил там штаны и рубашку, выданную Акельманом. Ботинки оказались мягкими, похожими на плотные гольфы с гнущейся подошвой. — Эльфийская работа, — заметил Ларс и прищёлкнул пальцами. — По мановению его руки обувь села точно по размеру. — Не жмёт? — Они мне впору, — неожиданно для себя отозвался Саша и замер, понимая, что смог произнести слова вслух. — Приятный тембр, — тихо заметил Акельман, стараясь не вспугнуть успокоившуюся Ведьму. — Ответишь на вопросы? Шульц помялся. Со стороны было заметно, как под кожей лица заходили желваки, выдавая его смятение. — В случае отказа я не буду настаивать. — Ты просто снимешь очки, — мрачно предположил Саша. — Как я и говорил, моя сила не может вытащить из Ведьмы ни капли информации. Против воли. — Я не Ведьма. — Твоя уверенность порождает ещё больше вопросов, — заметил Ларс и устроился на диване, закинув ногу на ногу. — Как тебя зовут? — Когда зовут, я это понимаю, — выкрутился Шульц. Доктор Акельман ехидно хмыкнул, растягивая улыбку. — Быть тебе тогда сладкой булочкой, пряничком, леденцом, тортиком, пирожком… Я могу подобрать тысячи эпитетов, от которых попка слипнется. — Не слишком пугающая перспектива, — Саша улыбнулся краешком губ. — Ла-а-адно, — Ларс коварно потёр руки друг о друга. — Считай, что дал мне карт-бланш, черешенка. — Мне нужно переодеться, — заметил Шульц и подхватил вещи. Когда он уже хотел прикрыть за собой дверь обретённой комнаты, то услышал довольное бормотание. — Само очарование. Дверь скрипнула, закрываясь, и Саша некоторое время стоял на месте, прислушиваясь к шороху за стенкой. Он снял медальон и попробовал произнести пару слов. Никаких проблем не возникло, значит оберег был не причём. Шульц надел украшение обратно на шею и стянул испорченную худи через голову. С футболкой тоже пришлось попрощаться. По-хорошему, ему бы душ принять или полежать в горячей ванне, но наглеть не было ни малейшего желания. Кто знает, когда у доктора и лорда иссякнет терпение по его душу? Штаны подошли, а вот рубашка оказалась великовата, поэтому большую часть он заправил в удобные брюки. Наладив подтяжки, он почувствовал себя, как в начальной школе. Мама собирала его во второй класс и то и дело поправляла спадающую лямку. Она тепло чмокнула его в макушку, и маленького Сашу накрыл сонм её восхитительных духов. От мамы всегда пахло по-особенному. Только она умела расчёсывать его длинные светлые волосы так, чтобы ему было совсем не больно. Папа шутил, что Александр Сергеевич у них маленький Рапунцель. «От поклонников отбоя не будет», — вздыхала мама. «Катенька, ну куда ему сейчас?» — смеялся папа и брал полностью экипированного сына в охапку. Он с громким чмоком целовал жену, зажимая Сашу между собой и супругой, а затем выметался из квартиры, под заливистый девичий смех и выкрики: «Портфель и сменку, сменку не потеряйте!» Волна воспоминаний оставила после себя тёплое, но горькое чувство. Такое бывает, когда понимаешь, что есть неповторимые вещи. И ты никогда-никогда не сумеешь вновь оказаться именно в том дне, рядом с дорогими сердцу людьми. Не сможешь обнять, прижаться и просто побыть слабым ребёнком, получая так необходимую помощь и поддержку. Когда переступаешь порог совершеннолетия, в первую очередь меняешься не ты сам, а отношение к тебе. Это происходит постепенно, но неизбежно. И вот ты уже спешишь в колледж, не зная, что будешь делать через пять лет. Без поддержки, без никого. И никто не поможет, никто не заступится. Потому что ты — взрослый. Саша присел на край огромной кровати и уставился на свои колени. Он решил малодушно избегать вопросов о себе и своём возрасте ещё и потому, что это могло поменять отношение лорда и доктора к его персоне. Хотя озвученные лордом Эрденом временные рамки в несколько десятков лет наталкивали на мысль, что совершеннолетие Ведьм наступает не после восемнадцати. Но если задать вопрос прямо… Может быть, притвориться, что рос в уединении где-нибудь в лесу? Мол, пардон-те, но мне никто не говорил, что я Ведьма. Мысль была интересная, но он не знал, что наговорят лорду оставшиеся в живых маги. Кто знает этих фанатиков? Наговорят, что он, Саша — великое зло и беги потом из замка, сверкая пятками. «Ведьма, ведьма, ведьма» — зудело на краю сознания. Что для него это значит и что ему с этим делать? Может быть, он может вернуться домой так же легко, как доктор Писец щёлкает пальцами? Или его нарочно затащили в этот мир? Если так, то зачем? Возможно, кто-то из магов затащил его насильно ради обряда. Шульц помассировал ладонями лицо и выделил для себя основные вопросы: Первое — как он здесь очутился. Второе — Кто такие Ведьмы в местном понимании, и на что способен конкретно он сам. В дверь постучали, и Саша поднялся с кровати. Снаружи, прислонившись к стенке, стоял доктор Акельман. Он вертел в руках какую-то баночку. — Смазывай царапину, пока не заживёт. Шульц забрал её, открыл крышку и понюхал густую мазь цвета крем-брюле. Пахло чем-то хвойным и терпким. Он напробу подцепил немножко и размазал по ранке. Кожу стало покалывать, но вполне терпимо. Он нырнул в комнату и поставил баночку на стол. — Если будут вопросы, задавай любые. — Спасибо. — Да пока не за что, персик, — ухмыльнулся Ларс. — Хм, персик, персичек… знаешь, а я буду звать тебя Перси. В этом освещении твои волосы напоминают сладенький сочный фрукт. Саша издал смешок. За этот день он получил больше прозвищ, чем за всю свою жизнь. — Нравится? — коварно уточнил Акельман. Его очки сверкнули бликами ламп. Шульц повёл плечом, но губы тронула лёгкая полуулыбка. Он знал, что не стоит привязываться к новому знакомому, но ничего не мог с собой поделать. Видимо, это было магнетическое очарование Фэйри. Саша просто не мог чувствовать опасность от человека, который с мурчащими нотками называл его «сладенький». Его никто и никогда так не называл, даже в детстве. Но упрямый внутренний голос напомнил: «Всем что-то нужно. Никто ничего просто так не делает». — Для чего я вам? — спросил Шульц, внимательно всматриваясь в резкие черты Ларса. — Был бы кто-то, а я уж найду ему применение, — беспечно заметил Акельман. — Если не приносишь проблем, применим для любого дела. Что ты умеешь? Чего хочешь? Чем мог бы быть полезен? Почему хочешь остаться и не говоришь о себе ни слова? От кого бежишь? — Ларс прислонился виском к дверной раме. — Ты можешь не отвечать на эти вопросы, но хочу объяснить тебе вот что: Маркус живой детектор. Если бы ты угрожал его жизни или здоровью, то быстро отправился в пыточную. Не стоит верить, что ты тут самый умный и хитрый — целее будешь. — Тогда к чему вопросы, если вы и так всё знаете? — Знать истину и не чувствовать угрозы — разные вещи, — ответил Акельман. — У меня нет ответов, которые могли бы отсечь другие вопросы, — попытался объяснить Саша, не углубляясь в подробности. — Персик, я сам себе хозяин. У меня в распоряжении сколько угодно времени, чтобы услышать всю историю целиком. — Мне тяжело поверить в собственную историю. — И ты решил молчать во избежании вопросов, на которые не сможешь ответить? — Да. Ларс задумчиво размял пальцы левой руки. По лицу было не понять, о чём он думал. Молчание затягивалось и Саша рассматривал доктора, цепляясь взглядом за его давние шрамы. Создавалось впечатление, словно когда-то давно на Акельмана напал рой маленьких когтистых зверьков. Белые полоски были также на кистях рук. При движении пальцев, рукава рубашки отъезжали и было заметно, что шрамы уходят по руке выше, под одежду. — Тебя обучали ведьмовству? — после долгого молчания, уточнил Ларс. — Нет, — ответил Шульц, смотря с немым вопросом в глазах. Он не знал, стоит ли его задавать, но всё же решился: — У вас сжигают Ведьм? — Что? — лисье лицо Акельмана вытянулось от удивления. — Ну, — Саша нахмурился, подбирая слова. — Сжигают, топят, вешают, убивают? Ведьм преследуют с целью уничтожения? У Ларса светлые брови на лоб полезли, а по лицу прошла странная рябь эмоций. Он несколько раз порывался что-то сказать, но обрывал сам себя. Наконец, он выдавил: — Персик, с тобой пытались всё это проделать? — Нет, но… Именно это обычно и делают с Ведьмами. Разве не так? К тому же, — он взмахнул руками, подчёркивая свои слова. — Ведьма это женский род. Я же мальчик. Почему Ведьма? Акельман смотрел на него своими прекрасными и совершенно круглыми глазами. Не отдавая отчёта своим действиям, он закусил ноготь большого пальца и нервно погрыз. Оторвавшись от не в чём не повинной части руки, он произнёс: — Ведьмы обоеполые существа. Внешние признаки всего лишь дело выбора каждой Ведьмы. Если ты не знаешь таких элементарных вещей… По осведомлённости ты младенец. Я не знаю, почему твои родители или опекуны не позаботились о тебе, но это преступная халатность. Ведьмы занимают высокое положение в обществе. Их боятся и уважают, так же, как Фэйри. У Ведьм не бывает брошенных детей, их всегда берут другие семьи Ведьм или Колдунов, — Ларс шагнул к Саше и не сильно встряхнул за плечи: — Тебя держали в плену? Запугивали?! Шульц поднял перед собой ладони, чтобы остановить возмущённого Фэйри. Он сдержал злую шутку, про то, что его ментально пытала собственная тётка. Регулярно и со вкусом. Вместо этого он ответил: — Я нормально жил, и обо мне заботились, — он хмыкнул своим воспоминаниям. — Просто в книгах, которые я читал, были рассказы про инквизицию. В них инквизиция пытала и убивала людей, обвинённых в ведьмовстве и сговоре с нечистой силой. — Что за дикую дичь ты читал, сладенький? — голос Акельмана передавал затаённый ужас. Шульца позабавила такая реакция. Его пробирал нервный смех, уже после слов о вероятном гермафродитизме. В таком случае его бисексуальность, с уклоном в гомосексуальность не была ненормальной. Пусть он и относился к себе спокойно, но в глубине души его трепало на разные стороны. Ведь он рос в месте, где ориентация — болезнь. Где могли избить и изнасиловать, потому что ты не такой. Если ты не такой, с тобой позволено обращаться, как с уродом. Иногда Саше казалось, что на самом деле все изначально бисексуальны, но моральные нормы и законодательство придумывал какой-то бухой садист. Весь институт семьи в его родном мире строился на извлечении выгоды: государству нужны были налогоплательщики, мужчинам покорность женщин, женщинам капиталы мужчин и мужчинам средства женщин. И никакой любви. Только договоры, страх, ипотека, кредиты и бумажная волокита. — Я сейчас могу и буду задавать много вопросов, — предупредил Шульц, стараясь убрать с лица нервную улыбку. Акельман в задумчивости огладил его плечи большими пальцами и отстранился: — Прежде чем ты продолжишь, я найду успокоительные капли. — Я в порядке, — попытался заверить Саша, но его оборвали. — Зато я не в порядке! — он метнулся в гостиную и через неё в свою спальню. По пути он ругался: — Портал подо мной, как так вышло? Пусть Маркус только попробует спустить эту ситуацию на тормоза. Уроды. Ненавижу.