Крассиус Курио
«ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ТЕЛЬ ФИР?»
ДРАМА В II АКТАХ
Действующие лица
Дивайт Фир: урожденный каймер, глава дома Фир, маг Телванни и исследователь. Альфа Фир: старшая из «дочерей» Фира, воин слова, девушка с холодным умом и твердой волей. Обладая крайне развитым интеллектом, осваивает науки, разбирается в изысканиях «отца». Бейта Фир: вторая по старшинству «дочка», нежная, добрая и тихая. Самая скромная из сестер, на ней лежит вся традиционно «женская» работа. Дельта Фир: третья «дочь», предприимчивая и деятельная, управляющая башней, занимается снабжением, ресурсами и торговлей. Уупса Фир: четвертая, и самая младшая, из девушек. Милосердная, исполненная сострадания, она очень много времени проводит в Корпрусариуме, помогая следить за больными.Акт I, сцена I.
Тель Фир, лаборатория. Утро.
(Альфа и Дивайт заняты исследованием за столом для алхимических опытов. У Альфы в руках пробирка с дымящимся газом, Дивайт экспериментирует с камнем душ) Альфа, восхищенно: О, наш отец – на свете лучший мер! В науке ли, в быту – не знает полумер. Уж сотни лет Тель Фир в его руках, Но сколько силы в этих кулаках! (Альфа и Дивайт сверяют исследования и ссорятся жестами, он грозит ей, сжимая кулак) Альфа, отбрасывая пробирку, тщетно прикрывается руками: Проектов сонм умы его хранят, Когда не занят – он берется за меня! (Дивайт наносит Альфе несколько бутафорских ударов) (Альфа и Дивайт удаляются, Дивайт гонится за дочерью)Акт I, сцена II.
Тель Фир, Ониксовый зал. Утро.
Бейта убирает посуду с одного из столов, в руках – поднос и тряпка. Её замечает Дивайт, уже разгневанный поведением Альфы. Бейта, отступая назад: О, наш отец – на свете лучший мер! Он – богоравен, он – легенда, он – пример! (Бейта низко кланяется и складывает руки в молитвенном жесте, обращаясь к Дивайту. Он успокаивается) Бейта, в сторону, шепотом: Не верь в богов, отец всегда твердит, Но я прошу тайком: Азура, защити! (Дивайт, услышав это, меняется в лице и поднимает Бейту за воротник. Далее он грубо приволакивает её к столу и лезет под юбку. Слышен треск ткани) Бейта, в слезах: он говорит, добра я и нежна… Так почему стонать от боли я должна?! (Занавес закрывается, слышен плач Бейты)Акт I, сцена III.
Тель Фир, комната управляющей. Утро.
(Дельта сидит за столом, пытаясь разгрести невероятное количество бумаг. У неё болезненно бледное лицо, мешки под глазами и тремор в руках) Дельта, услышав крики сестры, саркастично: О, наш отец – на свете лучший мер! И как ему не стыдно, старый … (Кашляет) Гордится, что не держит он рабов! (В гневе сбрасывает бумаги со стола) Дельта: его рабыни – мы, и здесь не нужно слов! Как Векх-и-Векх, мы появились из яйца, Но лишь служанки, тени мы отца! Он – циник, он – подлец, он – лицемер! Воистину, на свете лучший … мер… (Содрогается и без сил падает на стол) Дельта, слабым голосом: В глазах – темно, и сил нет ровно встать, Отец сказал, мне нужно… голодать… (Падает в кучу бумаг, сползая под стол)Акт I, сцена IV.
Тель Фир, Корпрусариум. Вечер.
(За коваными решетками воют и шипят корпрусные калеки, в воздухе витает зеленоватая дымка. Уупса сидит в отдалении, постукивая пальцами по барабану из кожи гуара) Уупса, с печальной улыбкой: О, наш отец – на свете лучший мер… Жалеет и разумных, и химер! Он благороден, уважаем и любим… (В сторону) Среди чудовищ мне спокойнее, чем с ним. (Уупса встает, проходится мимо решеток, вглядываясь в жертв корпруса) Уупса, нараспев, постукивая в барабан: Он создал нас! Из мора и теней! Смеется, дескать, сделал «дочерей»! И ни одну не пожалел, каков злодей! Ведь не любить нам, не родить детей… (Один из корпрусных калек агрессивно набрасывается на прутья решетки. Уупса вплотную подходит к нему, и разворачивается лицом к сцене) Уупса, гневно: И в жизни это нам не побороть! Не дочки мы! Мы – корпрусная плоть! (Закрывает лицо руками, плачет, убегает прочь) (Калеки корпруса воют и шипят, сцену застилает зловещая дымка) (Занавес закрывается)Конец I Акта
Акт II, сцена I.
Тель Фир, Ониксовый зал. Ночь.
(Сестры Фир стоят полукругом, перешептываясь. Дельта что-то прячет за спиной) Альфа, с трагическим пафосом: Мы – башни узницы, хотя она – наш дом! О, мы молчим о том, и мы скорбим о том! Уупса, решительно: И нет пути иного это превозмочь, Так пусть свободы ночью станет эта ночь! (Дельта вкладывает Бейте в руку кинжал, та сжимает рукоять) Дельта: Пусть эта сталь поет, без крови до поры Как добр был отец, так мы к нему добры! (Бейта отходит в сторону от сестер, опускается на колени перед кинжалом) Бейта: Предтечи, я слаба, но мой услышьте клич! Мне предстоит предательство постичь, Так пусть не дрогнет сталь, не дрогнет дух! Я этой ночью дар приму из Черных Рук… (Бейта встает с колен и прячет кинжал в складках мантии; Сестры уходят со сцены)Акт II, сцена II
Тель Фир, комната Бейты. Ночь.
(Бейта робко выходит на сцену и видит Дивайта, опирающегося на спинку её кровати. Руки у него сложены на груди) Бейта, испуганно: Отец? Поговорить хотел? О чем? Я думала, что все сказала днём… (Дивайт надвигается на Бейту, заставляя ту отступать к занавесу. Неожиданно оттуда выскакивают остальные сестры, и обездвиживают отца. Бейта в этот момент молниеносно вонзает кинжал в сплетение вен на его шее. Дивайт беззвучно падает на пол, истекая кровью. Девушки стоят над трупом отца) Бейта, вытирая кинжал о плащ Дивайта, безразличным тоном: Отец урок нам преподал простой: Идет за кровью – кровь, за болью – боль. Альфа, обращаясь к Бейте: Сестрица, милая, прячь тело под кровать!.. Уупса, прислушиваясь: О нет! Трубят тревогу! Дельта, глядя на дверь: Нам не убежать… (Входит стража с аргонианином во главе. На сестер надевают наручники и отводят к краю сцены) Уупса: Мы больше не искали полумер. Альфа: Был наш отец – на свете худший мер. Дельта: Не знаем, дальше казнь ли, каторга нас ждет… Бейта, глядя в пустоту: Так пусть свободы годом станет Красный Год!Конец
Поставив последнюю точку, Крассиус – великий драматург Хлаалу – резко отложил перо в сторону, после чего, не глядя, хлебнул суджаммы. Вкус чернил вернул его к реальности, и имперец долго отплевывался, умудрившись посадить пятно на дорогущий сюртук. Который раз Курио пообещал себе больше не чередовать утоление творческой жажды с утолением жажды физической… А потом ушел искать, чем можно перебить отвратное послевкусие осмия с коммуникой. Премьера пьесы должна была состояться ровно через три месяца.