Как перестать спасать мир и спасти себя: пособие

Шэнь Цзю чувствовал себя… сложно. Он никогда не имел проблем с тем, чтобы высказаться о чем-то. О ком-то. Но сейчас… сейчас его язык будто присох к небу, обратился в бесполезный кусок мяса. От него не было никакого толка, прямо как и от Шэнь Цзю. Это раздражало. Он ненавидел чувствовать себя бесполезным, ненавидел бессилие, ненавидел всем своим существом, и сильнее всего ненавидел тех, кто заставлял его чувствовать себя так. — Шэнь Юань. Шэнь Цзю нахмурился, поджал губы, огляделся, будто бы в этой заваленной хламом комнате могло найтись хоть что-то, что поможет. Шэнь Юань хрипло вздохнул, неловко дернулся рукой в сторону, но Шэнь Цзю перехватил его ладонь, потянувшуюся за очередной пиалой байцзю. Это, по крайней мере, он мог сделать без раздумий: Шэнь Юань выпил и без того слишком много. Слишком много для заклинателя, и чересчур — для обычного человека, чью душу не гнетут демоны. — Хватит с тебя, — Шэнь Цзю отодвинул пиалу подальше, а кувшин с алкоголем и вовсе убрал со стола. — Только взгляни, до чего ты себя довел. — ...все в порядке, — невнятно отозвался Шэнь Юань, тяжело опуская руку. Не похоже, что действия Шэнь Цзю его сильно расстроили. Кажется, он даже не обратил на это особого внимания. Шэнь Цзю раздраженно хмыкнул. Это глупое «в порядке» его злило неимоверно, потому что было таким бесстыжим и наглым враньем, в которое даже идиот не поверит. — Напился ты тоже от того, что все в порядке? — ...м-гм. Как исчерпывающе. Шэнь Юань не раз говорил, что о проблемах молчать не стоит. Диалог? Очень важно. Люди должны решать проблемы словами, а не мечами — но что видит сейчас Шэнь Цзю? Убогого пьяницу, который засунул свой язык в одно место. И, подумать только, вынуждал Шэнь Цзю вытягивать объяснения насильно. Что, в общем-то, было плохой идеей. Шэнь Цзю были… чужды все эти вещи. Он не умел быть сочувствующим, не умел поддерживать или входить в положение. Это было по части Ци-гэ или же Шэнь Юаня — быть доброхотными идиотами, увлеченными чужими проблемами больше, чем собственными. — Может все же объяснишь, по какому поводу налакался? Шэнь Юань неопределенно пожал плечами, роняя голову на сложенные руки. На самом деле, видеть его таким тихим было странно: Шэнь Цзю не единожды наблюдал своего бывшего учителя в поддатом состоянии, и до этого дня считал, что он из тех людей, кто, пьянствуя, становится буйным и неестественно веселым. Должно быть, этот раз отличался от предыдущих. Шэнь Цзю не нравилось. — Сяо Цзю, а ты помнишь… помнишь свою маму? — вдруг спросил Шэнь Юань, не поднимая головы. Голос его звучал приглушенно, но Шэнь Цзю все равно расслышал. Вопрос застал его врасплох. — Нет. — ...понятно, — Шэнь Юань повернул голову, укладывая ее на сложенных локтях так, чтобы видеть сидящего рядом ученика. — Мне так жаль, сяо Цзю… — Оставь свои сожаления, — раздраженно бросил Шэнь Цзю. — Какая теперь разница? Лучше объясни, по какой причине я вынужден лицезреть тебя в таком состоянии? — хмурясь, он задумался. — В этом дело? Вспоминаешь свою семью? Шэнь Юань издал странный звук, схожий то ли со смешком, то ли всхлипом, и Шэнь Цзю понял, что попал в точку. Легче от этого, правда, вовсе не стало. Хуже тему для разговора сложно было бы вообразить. — С ними что-то произошло? Шэнь Цзю не был уверен, стоит ли спрашивать об этом. Пожалуй, задай ему кто-то подобный вопрос, он бы испытал лишь раздражение, да и, глядя на Шэнь Юаня, становилось весьма очевидно, что ничего хорошего в его ответе не отыщется, но… что ж, Шэнь Цзю было интересно. На самом деле, он никогда не думал об этом. То есть, прошлое Шэнь Юаня было темой, которую они прошли кое-как, и разве он мог не воспользоваться подобным шансом? Тем более, Шэнь Юань сам повел разговор в эту сторону. Так что Шэнь Цзю лишь поддержал его. — …нет. Нет, они в порядке. Думаю, с ними все хорошо, — Шэнь Юань поднял голову, глядя на свои сцепленные руки. — Надеюсь, что это так. — Почему не узнаешь? — Не могу... Никогда уже не смогу. Шэнь Цзю нахмурился, ничего не понимая. Имело ли это отношение к тому, чем Шэнь Юань помышлял в прошлом? — Почему? Шэнь Юань с ответом не торопился. Он прикрыл глаза, потирая переносицу, и нахмурился, словно неожиданно испытал головную боль. Шэнь Цзю вынудил себя быть снисходительным и подождать, пока учитель соберется с мыслями. Если вообще решит ему что-то отвечать. — Полагаю, они считают, что я мертв, — все же произнес Шэнь Юань. — Они… очень далеко. Туда не доберешься на мече, не отправишь письма, поэтому… что ж, — он натянуто усмехнулся. — Прошло уже много времени с тех пор, как я видел их в последний раз. Я... мне кажется, я даже лиц сейчас не вспомню. Он неловко потер шею, хмурясь все сильнее. — … я чувствую себя так неправильно из-за этого. Я не хочу ничего забывать, я... я не должен ничего забывать, понимаешь? Если я совсем все позабуду, возможно, однажды подумаю, не была ли вся моя прошлая жизнь всего лишь наваждением? Шэнь Цзю понять не мог. Его прошлое никогда не покинет; оно навсегда отпечаталось на всем его существе. Напоминание о нем он будет видеть в шрамах на коже, во взгляде своем и глазах тех, кто знает его таким, — диким зверем, угодившим однажды в клетку. И как бы старательно Шэнь Цзю не бежал, как сильно не пытался спрятаться за дорогим шелком и росписью веера, сам он никогда не забудет, чего стоило ему отстроить этот фасад. И, похоже, судьба любит быть несправедливой: одним она навязывает забвение, а другим — память о том, кем они быть не выбирали. — Ты никогда ничего о себе не рассказывал, — говорит вместо этого Шэнь Цзю, и в его голосе скрывается застарелое обвинение, — если не был вынужден. Я знаю о тебе только то, что видел. — В чем смысл сейчас говорить об этом, сяо Цзю? — Расскажи мне, — Шэнь Цзю, наклонившись, поднял кувшин с алкоголем и поставил его обратно на низенький стол, у которого они сидели. — Я ничего не забываю, Шэнь Юань, и если однажды ты по глупости лишишься памяти, я смогу тебе все рассказать. Шэнь Юань фыркнул, и губы его тронула слабая улыбка. Рукой поддерживая голову, он второй потянулся в сторону Шэнь Цзю. Далеко не в первый раз макушка первого ученика пика Цинцин, будущего уважаемого лорда, подверглась испытанию. Он уже давно не ребенок, но Шэнь Юаня, кажется, это совсем не волновало. — Тогда этот Шэнь доверится тебе. Шэнь Цзю довольно хмыкнул, наполняя пиалу прозрачным байцзю. Под удивленным взглядом Шэнь Юаня он осушил чашу в несколько глотков, ничуть не морщась. — Я жду. — Да-да, — Шэнь Юань, моргнув, отвернулся и прочистил горло. — Эм... что именно тебе интересно? Его голос звучал растеряно. Шэнь Юань действительно давно оказывался в ситуации, когда кто-то просил его рассказать о себе. Именно о себе, о той части свой жизни, которая не имела отношения ни к этому миру, ни к У Яньцзы. — Кажется, ты был близок со своей семьей, — Шэнь Цзю вновь наполнил пиалу и пододвинул ее поближе к Шэнь Юаню. Наблюдая за тем, как тот пьет, Шэнь Цзю расслабленно подпер подбородок кулаком, разглядывая профиль своего бывшего наставника. — Пожалуй, — Шэнь Юань повел плечами. — Не так близки, как могли бы… мои родители часто были заняты, как и старшие братья. Но от недостатка внимания я не страдал, — он улыбнулся, слыша пренебрежительный смешок Шэнь Цзю. — Скорее, я сам избегал опеки. В то время это не казалось важным. Я не думал, что когда-то наступит момент, когда я стану по этому скучать. Сложно понимать настоящую ценность вещей, пока не утратишь их. Шэнь Цзю всегда стремился к свободе, но только почувствовав ее вкус, по-настоящему осознал, чего был лишен. Это заставило его лишь сильнее цепляться за собственную независимость, сильнее пытаться доказать не только кому-то, но и себе, что он может, что он ни за что не сдастся, что его жизнь значит гораздо больше, чем жизнь скота, годного лишь для насмешек и избиения. — Ты можешь быть липким, как настоящий репей, — произнес Шэнь Цзю. — Так значит, в твоей семье все такие. — Вовсе я не липкий, — не слишком уж возмущенно отозвался Шэнь Юань. — Я пытался заботиться о тебе так, как знал. Не говори, что тебе было плохо, сяо Цзю, я все равно не поверю. Шэнь Цзю хмыкнул, но промолчал. Отрицать? Они уже прошли этот этап, и это был… неприятный опыт. Лишний раз волновать себя теми постыдными воспоминаниями он не желал. — К тому же, моя младшая сестра наверняка рассказала бы тебе, что значит по-настоящему «липкий» старший брат, — Шэнь Цзю надеялся, что самодовольство в голосе Шэнь Юаня ему только почудилось. Большая семья… Шэнь Юаню это подходило. Иногда Шэнь Цзю казалось, что такой странный человек, как его учитель, и вовсе не мог принадлежать этому миру — таким непохожим на всех вокруг он казался. Он был не единственным по-настоящему добрым дураком, которого в своей жизни встречал Шэнь Цзю, но даже эта доброта была другой. Шэнь Юань будто бы думал иными плоскостями, как если жил где-то очень далеко, где совершенно все совсем иное. Но на этот вопрос, должно быть, Шэнь Цзю не получит ответ. — …мне кажется, — тем временем продолжил Шэнь Юань, — ты бы понравился им. — Странные у тебя шутки, — Шэнь Цзю хмыкнул. Вот уж. Как будто бы никто из них не знал характер Шэнь Цзю, и как тяжело он сходится с людьми. — О, я совершенно серьезен, — Шэнь Юань улыбнулся, прикрывая глаза. — Вы чем-то похожи с моей сестрой. А да-гэ бесконечно терпелив, гораздо терпеливее меня. Эр-гэ… м, что ж, возможно, с ним было бы труднее, — он усмехнулся каким-то своим мыслям, которые, хотя не были Шэнь Цзю известны, но не нравились заранее. — Отец и мама тоже… были бы очень внимательны к тебе. Он замолчал. Тишина, повисшая вдруг, перестала казаться комфортной. Шэнь Цзю слишком хорошо понимал, что все эти мечты о счастливом знакомстве с людьми, которых так любил Шэнь Юань, — всего лишь пьяная фантазия. Всего лишь мысли о чем-то чудесном, но абсолютно несбыточном. — ...что ж, — Шэнь Юань шумно выдохнул. — Думаю, так бы все и было. Его сгорбленная фигура с каждым мгновением казалась все мрачнее. Шэнь Цзю, глядя на это, медлил. Но всё-таки произнес: — Звучит… неплохо. — О? — Шэнь Юань поднял на него взгляд. В тусклом свете ночной жемчужины Шэнь Цзю показалось, что глаза его учителя, наконец, сверкают как прежде. Но, конечно, все это было не более, чем игра света. Шэнь Юань улыбнулся, немного грустно, но с очевидной благодарностью. — Спасибо, сяо Цзю. Я… был рад поговорить об этом с тобой. — М-гм. — Это всегда будет причинять боль, — он выдохнул. — Но я больше не чувствую себя так одиноко. Это, — Шэнь Юань смущенно прочистил горло, — тоже благодаря тебе. Шэнь Цзю хмыкнул и отвернулся, игнорируя тепло, заполнившее его грудь. — Через три дня я отправляюсь на задание, — сказал он чуть более грубым тоном, чем рассчитывал. — Советую присоединиться, пока ты совсем не оброс тут пылью. — Значит, ты навестил меня для того, чтобы пригласить составить тебе компанию? — конечно же, Шэнь Юань не стал упускать возможности подразниться. — В следующий раз отправлю письмо. — Я буду рад тебе гораздо больше, чем письму, — Шэнь Юань улыбнулся. — Но… ты уверен, что первый ученик может покидать школу по такому пустяку? У тебя не возникнет проблем? — Я сказал Ци-гэ. — О… что ж, — Шэнь Юань усмехнулся. Шэнь Цзю, в конце концов, такой Шэнь Цзю. Он совершенно точно не считал нечестным пользоваться своим положением и положением названного брата в своих интересах. Такой бесстыжий ученик! — Ну и? Каким будет твой ответ? — нетерпеливо спросил Шэнь Цзю, перебивая поток мыслей в чужой голове. — Разумеется, я поеду с тобой. — Хорошо, — Шэнь Цзю кивнул, резко поднимаясь. — Надеюсь, эта ситуация больше не повторится. Пьяным ты еще более странный, чем обычно. — А мне понравилось. Приятно иногда поболтать по душам с сяо Цзю, — Шэнь Юань улыбался уже совсем открыто, и Шэнь Цзю решил, что на этом его работа здесь окончена. — Ужасно. Я ухожу. До встречи, Шэнь Юань. Шэнь Юань продолжил улыбаться, даже когда высокая фигура его ученика скрылась за дверью. — До встречи.