Моргана наконец пришла к своей цели.
Девушка оказалась в самом северном крыле дворца у маленькой двери, ведущей в каморку того единственного, кто сможет сейчас выслушать её проблему и дать дельный спасительный совет.
Тихонько постучав и не получив ответа, она уже собралась вернуться к себе, посчитав, что лекарь уснул от пережитых потрясений и не в состоянии с кем-нибудь говорить.
Но вдруг, когда Моргана сделала три шага в сторону противоположного направления, послышалось чёткое и громкое «Войдите», произнесённое до невозможности грустным голосом, свидетельствующим о том, что как минимум старый лекарь не спит, а потому готов выслушать и принять незваную гостью.
«Надеюсь, Гаюс не откажет мне в помощи. Всем сердцем полагаюсь на его поддержку и понимание. Ведь если он отвергнет меня, высказав презрение, что делать дальше — я просто не представляю. Да и будет ли в этом смысл? Узнай всё Утер — и мне конец. Пусть он и говорит, что искренне меня любит, но вероятность, что при моей магии эта любовь останется, не обратившись в одно мгновение в сокрушительную ненависть, ничтожно мала», — пронеслась тревожная и, к сожалению, столь верная мысль в голове у чародейки.
Она решительно отворила дверь, входя в уютную, можно сказать, знакомую каморку.
Тут же её встретил взгляд доброго и мудрого обитателя — придворного лекаря Камелота — Гаюса.
— Гаюс, прими мои искренние соболезнования. Я, как и все, очень тоскую по Мерлину и сопереживаю твоей утрате. Он был для меня близким другом и не единожды приходил мне на помощь. Прошу прощения, что потревожила в столь поздний час, если ты хочешь отдохнуть, я могу уйти и вернуться на рассвете, — начала разговор Моргана, собираясь с силами для продолжения, наверняка требующего много внимания и концентрации.
«Сомневаюсь, что диалог пройдёт легко и без новых открытий и потрясений», — так рассуждала Моргана Пендрагон, всем сердцем надеясь, что они не будут уж очень болезненными, ведь несмотря на всю крепость духа, чародейка всё же не железная, и даже её предел сил рано или поздно может истончиться.
Но вдруг, заметив отрицательный кивок Гаюса, Моргана чётко поняла, что не помешала придворному лекарю, а значит, обязана продолжить свою речь и извиниться за плохой поступок перед ним.
Пусть лекарь уже и был в преклонном возрасте, нельзя сомневаться, что с помощью своей мудрости и дара врачевания он с лёгкостью обошёл бы даже молодого юношу, полного сил и подающего великие надежды.
Тогда, вдохнув полной грудью, Миледи решительно продолжила:
— Гаюс, прошу простить меня, что я не была с вами на церемонии похорон Мерлина. Увы, в тот момент от бессилия я лежала в беспамятстве. Это меня вовсе не оправдывает, но поверь, что церемонию прощания я пропустила не по своей воле, — потупив взор в пол, виновато дала объяснения Моргана, почувствовав свою вину перед лекарем за то, что оказалась не в силах провести в последний путь дорогого его сердцу воспитанника.
«Надеюсь, он простит мне данный проступок», — думала чародейка, пока не услышала голос Гаюса, принесший в её сердце облегчение и давший понять, что корить себя не за что:
— Не стоит винить себя, Моргана. Признаться честно, я удивлён, как ты до сих пор можешь стоять на ногах. На твои хрупкие плечи взвалилось слишком много боли и потрясений. Так что более и не думай извиняться, — мягко предостерёг девушку лекарь, замечая, как её щёки порозовели, а к глазам пришла некая ясность и облегчение от того, что он не держит на неё обиду.
«Разве можно обижаться на столь добрую девушку с сердцем чистого ангела?» — задал сам себе вопрос старый мужчина.
Он решил предложить Моргане то, что наверняка сможет унять её чувство вины до конца:
— Но раз ты так хочешь проститься с Мерлином, мы можем, когда я увижу, что ты в полном порядке, пойти на его могилу и положить цветы. Так ты и простишься с ним. Что думаешь на этот счёт? — изо всех сил пытаясь сохранять маску спокойствия на лице, спросил доктор, искренне сочувствуя несчастной принцессе и желая оказать ей столь необходимую и ценную в данный момент поддержку.
«Моргана выросла у меня на глазах, я обнимал её и утешал в минуты печали, словно родную дочь, так что с уверенностью могу сказать, что это самая добрая и милосердная девушка из всех, что я когда-нибудь встречал на своём пути. Ещё с раннего детства мне помнится, что маленькая принцесса всегда сопереживала чужому горю и принимала его близко к сердцу, пытаясь помочь всем, чем может, оттого и страдала, порой чувствуя себя совершенно обессилено и потерянно. Ведь искренние переживания в юном возрасте очень сильно выматывают, отнимают немалое количество сил. Как вижу, даже спустя годы Моргана не изменилась и всё также осталась той милосердной девочкой с чистым болящим за каждого, кто попал в беду, сердцем», — так рассуждал Гаюс, глядя на отчего-то столь растерянную девушку, взгляд которой то и дело бегал по комнате, а дыхание было сбитым и прерывистым.
«Складывается впечатление, что Моргана хочет поделиться со мной чем-то очень важным для себя, но по неизвестным причинам боится это сделать. Будто откладывает на потом и пытается вычеркнуть из своей памяти словно самый страшный кошмар в своей жизни».
«Что же такого произошло, что сумело привести вечно бесстрашную, неунывающую и решительную девушку в столь сильное состояние шока и недоумения, вовсе не присущего ей? Наверняка нечто очень серьёзное и требующее моего пристального внимания. Ведь если Моргана пришла с этим именно ко мне, а не к Гвен или Артуру, то произошло дело крайней секретности и важности. Ведь всем во дворце известно, что я лучший Хранитель тайн и секретов», — тревожно рассуждал Гаюс, раздумывая, что это может быть, но пока не находя истинного, объясняющего всё ответа.
В одно мгновение голос прорицательницы выдернул мужчину из своих размышлений, заставив сфокусироваться взглядом на ней и внимательно вслушаться в каждое предельно важное слово:
— Гаюс, я буду рада проведать Мерлина. Обязательно сделаем это в скором времени, — тут же согласилась Моргана, желая проститься с другом хоть таким образом.
А затем, выдержав минутную паузу, наконец решилась продолжить свою речь, чётко осознав, что она обязана, несмотря на долю сомнений, произнести следующие слова. Ведь лишь это может в данный момент спасти ей жизнь:
— Но пришла я к тебе в столь поздний час не за этим. Произошло нечто такое, что очень озадачило меня, поставило на распутье принятия нелёгкого, но наверняка судьбоносного для каждого из нас выбора. Мне очень нужен твой мудрый совет, Гаюс, больше мне не к кому обратиться, — тревожно начала Моргана, понимая, что отступать уже слишком поздно, а потому лучше сказать всё и сразу, а не тянуть, бессмысленно теряя драгоценное время.
При этом от явного волнения Моргана переминалась с ноги на ногу. И точно так же, как и при встрече с драконом, теребила рукав чёрного платья, желая хотя бы немного успокоиться благодаря этому. Ведь потерять над собой самообладание — худшее из того, что может произойти с человеком, ведь подобное всегда приводит к горьким и совершенно точно неотвратимым последствиями.
— Но есть одно но, Гаюс, — произнесла Моргана, отмечая на себе пристальный взгляд лекаря. — Ты должен дать мне клятву о неразглашении. Пообещать, что какую бы тайну ты сейчас ни услышал от меня, не расскажешь о ней ни единой живой душе в целом мире. Даже Артуру и Гвен. Ты должен поклясться, что вся полученная информация останется в этой комнате и никогда не выйдет за её пределы, ведь если кому-нибудь станет известно об этом — меня незамедлительно подвергнут казни, — последнюю реплику Моргана произнесла сокрушенно, с ноткой страха в голосе, а затем для большей убедительности и своего спокойствия задала один-единственный, но столь важный вопрос: — Думаю, ты этого не хочешь, ведь так, Гаюс? — спросила Моргана с теплящейся надеждой в голосе, сопровождаемой накалившейся до предела обстановкой в каморке да и во всём воздухе в целом.
— Конечно же я этого не хочу, Моргана, к чему такие вопросы? Разве я когда-нибудь в своей жизни желал тебе зла? — с ноткой злости бросил Гаюс, тут же получив ответ от девушки:
— Нет, Гаюс, конечно же нет. Ты добрейший человек из всех, кого я знаю. Но поверь, моя тайна, которую я тебе сейчас поведаю, слишком страшна, и как бы это ни звучало со стороны, но да, мне нужны гарантии даже от тебя, — заключила девушка и сделала на последних словах особый акцент, сохраняя в своём голосе твёрдость, но не забывая о глубоком уважении к своему собеседнику.
«Надеюсь, Гаюс пойдёт на мои условия, иначе я буду вынуждена незамедлительно уйти», — пронеслась тревожная мысль в голове у Морганы.
К её счастью, лекарь с ответом не стал медлить, твёрдо, но уверенно обращаясь к ней:
— Даю тебе слово, Моргана, что о подробностях нашего разговора не узнает никто, ни единая живая душа. Я умею хранить тайны и клянусь, что даже под пыткой и страхом смерти твой секрет не раскрою, — поклялся придворный лекарь, тут же услышав, как принцесса облегчённо вздохнула, а к её глазам вновь пришла ясность и надежда.
«Что же будет дальше? Смогу ли я ей помочь?» — неспокойно рассуждал Гаюс в надежде, что всё не зря, а толк с их разговора будет.
А затем, почему-то не услышав ответа от девушки, добавил, заключив:
— Я сделал, что ты просила, Моргана. А теперь рассказывай мне всё в малейших подробностях. Я должен знать, что с тобой происходит, — твёрдо попросил Гаюс, присев на стул и приготовившись слушать рассказ юной прорицательницы. В глубине души он догадывался, о чём и даже о ком пойдёт речь.
Услышав слова мужчины, Моргана решила начать рассказ с самой страшной для себя вести, дабы понять, есть ли смысл в дальнейшем продолжении разговора.
— Гаюс, я владею магией, — отчаянно сообщила Моргана.
Девушка даже представить боялась, какой будет реакция придворного лекаря на эту столь пугающую новость.
Сейчас всегда сильная Моргана впервые в жизни позволила себе сбросить маску из лёгкости, дерзости и беззаботности.
На долгие годы она позабыла о себе такой, какой была в детстве, но сейчас сквозь столько времени невольно стала вновь той самой настоящей Морганой Пендрагон, которая является в глубине своего чистого сердца маленькой девочкой, потерявшейся в этой мире и так искренне и отчаянно нуждающейся в руке помощи.
Моргана всегда считала, что показать данные свои стороны — это высшая слабость, но всё же они часть её, и так легко даже за самой железной маской подлинные эмоции не скрыть.
И одна-единственная слезинка сорвалась с её глаз и медленно скатилась по щеке, вдруг разбившись о деревянный холодный пол, словно чистейший бриллиант.
Символизирующая боль, которую в этот момент испытывала первая леди Камелота от презрения и, быть может, даже ненависти к самой себе.
Несомненно, молодой принцессе, полной сил и энергии, хочется жить. Но теперь выжить станет для неё трудной и сложно осуществимой задачей. Так как строгий и безжалостный закон Камелота заклеймит её опасным монстром, невзирая на то, что таковой неопытная чародейка не является.
Но, увы, даже эта искра магии, живущая в её сердце, есть смертный приговор для девушки. Словно замедленная бомба, которая может взорваться в любой момент, уничтожив столь прекрасные надежды и цели юной дамы.
— Что? — услышав её признание, недоумённо воскликнул Гаюс. Мысленно он не понимал, от кого Моргана могла узнать это. Сам того не желая, своим встречным вопросом ввёл её в окончательное состояние шока, ставшее последней каплей в бушующей и кипящей лаве её, казалось бы, безграничной выдержки и терпения. — Кто поведал тебе об этом, Моргана?
— Разве ты не удивлён, Гаюс? — изумлённо ответила вопросом на вопрос доктора колдунья, ожидая от Гаюса любую из возможных реакций, представляя в своей голове множество страшных сценариев, но уж точно не такой, какой происходил прямо сейчас на её прекрасных глазах цвета изумруда, похожих на тысячи драгоценных камней и вечнозелёных деревьев, лугов и полей.
Словно догадавшись обо всём, девушка наконец сумела выйти из состояния оцепенения и с ноткой разочарования в голосе, отрицательно покачав головой, обратилась к доктору:
— Нет, да быть такого не может! Как ты мог со мной так поступить, Гаюс? Ты хоть представляешь, что я сейчас чувствую?! — чародейка потеряла остатки самообладания и мягкий и тихий тон голоса. Теперь он перешёл на громкий и отчаянный крик, более не сдерживаемый ничем.
Она абсолютно позабыла о былой сдержанности и всех правилах приличия, запрещающих благородной даме столь ярко проявлять свои эмоции.
Сейчас у прорицательницы сложилось впечатление, что ещё немного, и она вновь лишится чувств, чего однозначно бы не хотелось. Но контролировать свои эмоции и тело в полной мере девушка не могла, так как испытывала самое худшее ощущение во всем мире — осознание, что её обманывал дорогой сердцу человек наверняка на протяжении не одного года.
— Моргана, успокойся, — наконец обратился к печальной чародейке доктор, а затем, чётко отметив в её глазах яркую и прожигающую насквозь обиду, продолжил, попытавшись вновь завоевать доверие Морганы: — Даю слово, я тебе сейчас всё объясню. Но прошу, присядь, иначе в противном случае с минуты на минуту ты потеряешь сознание. И тогда наш разговор будет окончен, так и не начавшись, а все усилия на то, чтобы договориться, будут потрачены зря. Думаю, этого ты не хочешь, Моргана. Ты однозначно пришла ко мне не за этим, — верно предположил лекарь, поднимаясь со своего места и в одно мгновение сокращая дистанцию, разделяющую его с очень обиженной принцессой.
Решаясь рискнуть, Гаюс по-отцовски придержал её за руку, надеясь, что она его не оттолкнёт, и, к счастью лекаря, этого действительно не произошло, так как уже спустя пару секунд он помогал шокированной девушке удобно сесть на стул.
Тут же пододвинув свой поближе, он сел напротив, дабы в случае необходимости оказать Моргане не только моральную, но и медицинскую помощь.
— Поверь, я тебе не враг, как ты наверняка уже успела подумать. Ты вспыльчивая, но в то же время рассудительная девушка. Подумай сама, у меня были веские причины скрывать от тебя это. Узнай ты о своём даре несколько лет назад, то могла бы очень быстро выдать себя, так как тогда я не видел в тебе сил справиться со столь трудной ношей. Обещаю ответить на любые Ваши вопросы, только сначала объясни, от кого ты всё это узнала? — мягко, наконец сумев подобрать верные слова, обратился к Моргане доктор, но, не увидев от девушки адекватной и понимающей реакции, осознал, что стоит действовать твёрже и настойчивей:
— Я должен знать это, Моргана, дабы суметь тебя защитить. Вдруг этот человек поделится данной информацией с кем-либо ещё? Начни сначала, — требовательно, но в то же время мягко по слогам промолвил доктор, наконец получая желанную реакцию от прорицательницы и замечая, как взгляд её становится вновь ясен, а дыхание приходит в норму.
— Хорошо, Гаюс. Ты прав, но прошу тебя, никогда и ни при каких обстоятельствах больше ничего не скрывай от меня. Ты знаешь меня так хорошо, как никто другой, поэтому обязан понимать, что дважды ложь я не прощу, — наконец пошла на уступки и требовательно поставила своё условие Моргана, решив, что истерика — не выход, и согласный утвердительный кивок старого лекаря, а затем его слова: «Клянусь, что с этого дня и до последнего своего вздоха я буду честен с тобой», — лишь стали тому очевидным и незамедлительным подтверждением, которое отняло даже малейшие колебания и сомнения.
— После того, как я лишилась чувств, мне приснился очень страшный и реалистичный кошмар, в котором ужасные картины со скоростью света сменяли друг друга. А затем сквозь пару часов мучений, которые, казалось, никогда не кончатся, мне послышался громкий и устрашающий крик. Прислушавшись, я чётко осознала, что это зов. Меня вызвал к себе Великий Дракон, а имя ему — Киллгара. Так он представился мне и сказал, что я — чародейка, — сокрушённо и обречённо поведала, как лекарь и просил, все подробности случившегося Моргана, ощутив мороз по коже от подступившего к сознанию величественного, но в то же время столь пугающего облика Великого Дракона.
«Наверняка не зря его держат в подземелье под семью замками. Ведь он воистину внушает страх, даже представить боюсь, что сотворил бы Киллгара, окажись на воле», — пронеслась тревожная мысль в голове у колдуньи. А от возникших, к счастью, всего лишь фэнтезийных образов в голове тело пробила дрожь.
Не получив ответа от лекаря и хорошенько обо всём поразмыслив, девушка вдруг обратилась к Гаюсу, а в голосе её слышалась неподдельная скорбь и грусть.
— Гаюс, скажи только правду, что теперь будет со мной? По закону Камелота отныне я — проклятый монстр. Ведь кому как не тебе известно, что для каждого Камелотца магия — это худшее зло, а потому мне нет оправдания и пощады.
— Что за глупости ты говоришь, Моргана? Чтобы я не слышал от тебя более таких слов. А теперь послушай меня внимательно и запомни мою речь навеки. Магия — это вовсе не проклятье, магия — это великое чудо, подаренное далеко не каждому. Ты — избранная и, будь добра, высоко цени это, ведь в магии нет зла, оно в сердцах людей. И лишь тебе решать, как распорядиться своей — направить в положительное, либо же отрицательное русло. На созидание и жизнь, либо же на погибель и мрак.
— Гаюс, ты в своем уме? — вдруг обратилась к мужчине чародейка, а затем сквозь мгновение продолжила свою мысль:
— Прошу, скажи, что я сейчас сплю, что всё это лишь кошмарный сон. Да быть такого не может! Я воспитанница короля, его приёмная дочь, так что магия для меня вовсе не великий дар, как ты выразился, а смертный приговор, предвещающий скорую и мучительную гибель…
— Только если Его Величество об этом узнает. Но я даю тебе слово чести, что этого не произойдёт, — заверил принцессу лекарь, не дав договорить ей мысль, А затем едва слышно промолвил себе под нос: — Как же ты напоминаешь мне одного юношу. В первые свои дни в Камелоте он был того же мнения, что и ты. Но вскоре принял свою судьбу как данность, а после поставил её выше и ценнее собственной жизни.
— Как ты можешь быть столь уверенным в этом? И как я могу знать, что когда-нибудь ты не раскроешь меня перед Утером? — неверяще задала вопрос Моргана. Она явно была шокирована лёгкостью и, быть может, даже беспечностью Гаюса в столь важных и решающих её дальнейшую судьбу вопросах.
— Клянусь своей жизнью, Моргана Пендрагон, твои тайны — это мои тайны. Я не предам твоё доверие. Даю слово, что унесу твой секрет с собой в могилу. Пока я жив и здоров, никто тебя не тронет — это мой долг. Долг перед своей совестью и памятью о Мерлине, которому ты была очень дорога. — Допустить твою гибель — нарушить клятву, данную ему, осквернить его светлую память и потревожить дух, — объяснил всё девушке Гаюс, на мгновение вспомнив, как не так давно Мерлин поведал ему о своих тайных, но столь тёплых и искренних чувствах к Моргане.
— Гаюс, скажи мне честно. Разве нет шанса, что Киллгара допустил ошибку? Я видела в его глазах неприязнь по отношению ко мне. Быть может, он поведал мне ложную информацию, дабы причинить боль, забрать покой? Прошу, подумай хорошо, я совсем не чувствую в себе силы магии. Может, можно сделать что-то, дабы она никогда не проснулась во мне? — с надеждой ухватившись за последнюю ниточку, задала вопрос Моргана.
— Сделать что-то невозможно, миледи. Дракон никогда не ошибается, он сказал тебе правду, ты действительно чародейка, Моргана, — коротко, но в то же время столь твёрдо, словно оглушив девушку обухом по голове, промолвил Гаюс, чётко отметив в глазах леди Морганы невообразимый страх за свою жизнь. Он увидел, что последняя ниточка, за которую она отчаянно держалась, нещадно оборвалась на веки вечные.
— Как такое могло произойти? Если Утер узнает, то немедля отдаст приказ отсечь мне голову, либо на худой конец сжечь в огне. Как такое скрыть? Магия — вещь неуправляемая, вдруг я не смогу совладать с собой и наколдую что-то в его присутствии, — до конца не понимая, как можно скрыть столь ужасную тайну, размышляя обо всём происходящем и в сотый раз обдумывая услышанное, задала вопрос прорицательница.
— Не бойтесь, миледи, если Вы придёте в себя, то даю слово, что помогу Вам. Главное — не выдать себя. Раз Вы хотите жить, то должны сохранять спокойствие и былую лёгкость и беззаботность, обязаны вести себя так, как раньше, словно ничего и никогда не происходило. Будто Вы до сих пор в неведении насчёт своей силы. Тогда подозрений непременно удастся избежать. А я обучу Вас самым важным азам магии. Следуйте за мной, госпожа, — промолвил чётко и уверенно придворный лекарь Камелота, ведя за собой напуганную, но всё же уже чуть успокоившуюся девушку.
Зайдя в комнату Мерлина, Гаюс под пристальным и непонимающим взглядом Морганы немедля встал на колени и достал из-под кровати Мерлина книгу магии, благодаря которой его любимый воспитанник и познал всё её основы.
А затем так же немедля выпрямился, подошёл к принцессе, протягивая книгу в её руки со словами:
— Прочтите и всё поймёте, миледи, только будьте особенно внимательны к мелочам. Порой они играют решающую, даже судьбоносную роль, — верно подметил доктор, сказав народную, но столь проверенную годами жизни мудрость.
— Это книга по магии, Гаюс? Ведь так? — задала вопрос Моргана, получая утвердительный ответ от придворного лекаря:
— Да, именно так. Если позволите, я обучу Вас по ней основам магии. Сделать большее мне не под силу, так как опыта имеется не очень много. Но научить Вас контролировать проявление своей силы я однозначно сумею, ведь сейчас это является главной задачей для нас. Дабы не попасться королю, ты должна обуздать свою силу и научиться ею управлять. В данной книге описаны все заклинания, и также рассказано их предназначение. Уверен, чтение будет увлекательное, — заверил прорицательницу лекарь, замечая, как после его слов, поддаваясь врождённому любопытству, Моргана решительно открыла её, приступая к немедленному ознакомлению с описанными в книге знаниями.
— Гаюс, всё это так сложно. Ты уверен, что готов помочь мне в этом? — спустя десять минут чтения, ещё не закрыв книгу, спросила Моргана. А затем задала ещё вопросы, рассчитывая на то, что лекарь откажет и не будет подвергать себя смертельной опасности и совершенно неоправданному риску:
— Если нас раскроют, тебя сожгут на костре вместе со мной. Ты осознаёшь, что можешь погибнуть по моей вине? Понимаешь, на какой идёшь риск? — воззвала к мудрости и его стремлению к жизни Моргана, до конца так и не понимая, зачем мужчина в преклонном возрасте собирается отказаться от мирного и тихого существования, погружаясь в водоворот лжи и противоречий.
«Неужели я стою столь высокого риска? Однозначно нет», — задала себе вопрос Моргана. По судьбе Мерлина замечая, к чему приводит неудержимое желание помочь и всячески защитить от зла.
— Если понадобится, я готов отдать свою жизнь, дабы помочь тебе. Это стоит того, но уверяю, необходимости в столь решительном и отчаянном шаге не возникнет, — уверенно заключил доктор, догадываясь и предчувствуя, что разговор на этом ещё не закончен.
— Гаюс, я не хочу, чтобы за меня умирали. Прошу, будь осторожен. Книга пусть остаётся у тебя, думаю, так будет безопасней, — промолвила девушка, наконец изучив её до конца, и протянула в руки лекаря, а затем сквозь пару мгновений поняла, что без ответов на интересующие её вопросы уснуть не сможет, продолжила: — А теперь, Гаюс. От кого ты узнал о моих тайных способностях?
— Ни от кого, миледи, как Вам известно, в далёком прошлом я был увлечён магией, потому начал догадываться о том, что в Вас живёт искра магии, ещё когда Вам стали сниться первые пророческие сны. Ведь та, кто владеет силой прорицательницы, не может не быть чародейкой. Обыкновенной девушке столь высокие знания не могут быть даны, — объяснил девушке лекарь, а затем после небольшой паузы задал встречный вопрос: — Тебя ещё что-то интересует, Моргана?
— Гаюс, Великий Дракон мне сказал о каком-то особенном предназначении Мерлина и его роли в жизни Артура. Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Я знаю об этом даже больше, чем ты можешь представить, Моргана. Но сейчас постигнуть данные знания ты не сможешь. Вскоре вы с Артуром узнаете всю правду.
— Прошу тебя Гаюс, хоть ты не говори загадками! — взмолилась Моргана, ощутив, что лекарь в данный момент ей ничего не скажет, и вскоре предположение прорицательницы подтвердилось:
— А сейчас тебе нужно отдохнуть. Приходи завтра в полночь на первый урок, тогда нас никто не должен будет потревожить. Ещё возьми вот эту настойку, она поможет тебе крепко уснуть и набраться сил для предстоящей вовсе не простой жизни, наполненной приключениями и загадками. Быть избранной — тяжёлая ноша, но я уверен, что ты справишься, конечно, если сама, этого захочешь, — по-отцовски обняв Моргану с тёплой улыбкой, наконец сумев отвлечься от пронзительной боли, заключил доктор, после чего протянул колдунье противную на вкус, но действенную на результат настойку, без которой Миледи в данную ночь уж точно не уснёт.
— Гаюс, благодарю за поддержку и всё, что ты для меня сделал. Я доверяю твоей клятве и потому уверена, что ты меня не подведёшь, — мягко, стерев слёзы тыльной стороной ладони, промолвила девушка, а затем, покрепче взяв настойку в свои руки, на выходе добавила: — До встречи, — окинув мудрого и проницательного лекаря благодарным взглядом, заключила Моргана.
— До встречи, — тихонько дал ответ придворный лекарь вдогонку уходящей и удручённой всем случившимся принцессе.
***
Как только Моргана покинула его комнату, Гаюс наконец позволил проявить себе слабость: опустился на слегка жёсткую кровать и вдохнул свежий воздух полной грудью, ощущая себя совершенно обессиленным.
Только прикрыв глаза, мужчина тут же увидел облик несчастной Морганы с красными от слёз глазами и совершенно потерянным видом, выдающим искренний страх за самое дорогое, что имеет, — свою жизнь. Видеть девушку, ставшую почти родной дочерью в столь ужасном состоянии, несомненно, являлось для Гаюса нелёгкой задачей.
«Я должен её спасти. Я уже потерял Мерлина, который был мне как сын, теперь я просто не могу допустить такого с Морганой, ставшей мне дорогой как родная дочь. Ведь если я не сберегу её, то жизнь потеряет всякий смысл, и Мерлин, пусть даже с того света, никогда мне этого не простит», — пришёл к верному и в то же время тревожному выводу придворный лекарь.
Вдруг в его голове чётко вспомнился последний разговор с Мерлином:
— Скорее возвращайся, мой мальчик, и береги себя, — с улыбкой произнёс Гаюс, пусть сердцем и чувствуя неладное.
— Гаюс, — приняв серьёзное выражение лица, начал юноша: — Послушай меня внимательно и не печалься. С острова Благословенных вернуться живым мне не судьба. Как бы это прискорбно ни звучало, но сегодня мой последний день и, соответственно, наша последняя встреча.
— Ты понимаешь, что говоришь, Мерлин? Как это не вернёшься? Как это последний день? Объясни всё нормально! — разволновавшись, потребовал старый лекарь.
— Времени мало, так что прошу, на долгий разговор не рассчитывай. Я расскажу кратко: дабы спасти жизнь Артуру, нужна невинная жертва, и этой жертвой предназначено судьбой быть мне. Прошу, не отговаривай, ты мне как отец, так что если любишь меня, то прими мой выбор и отпусти с миром.
— Мой мальчик, другого выхода нет? — со слезами на глазах, наконец уяснив суть происходящего, задал вопрос лекарь.
— Увы. Прости, Гаюс, на долгие прощания времени нет. У Артура остаются считанные часы, я обязан успеть, — уверенно заключил Мерлин, а затем на прощание, в последний раз обнявшись с учителем, добавил: — Береги Моргану. Доверяю её жизнь и безопасность тебе. Она — единственный шанс для каждого из нас. Без Морганы Артур не справится, помни об этом, — уже уходя, заключил Мерлин и поспешил на помощь лучшему другу.
«Клянусь тебе, мой мальчик, Моргана будет жить и рука об руку с Артуром создаст Альбион», — подумал Гаюс.
Наконец, он провалился в столь спасительный и необходимый для себя сон, дарящий хотя бы на мгновение чувство освобождения и облегчения.
***
После долгого и столь удивительного разговора с Гаюсом Моргана наконец пришла к себе в покои и, сняв верхнюю одежду, легла под одеяло своей тёплой постели, решив немного помедлить с настойкой, дабы поразмыслить над произошедшим.
Признаться честно, Моргана ожидала от придворного лекаря много разных реакций, эмоций, даже презрения, но только не того, что произошло на самом деле в удивительной, поражающей впечатление и воображение реальности.
Одни её предположения строились на том, что лекарь и слушать её не станет, другие же, что немедля оповестит короля, и тот отдаст приказ сжечь её на позорном костре, словно ведьму.
Но даже в самых смелых и кажущихся совершенно нереальными фантазиях, девушка и представить себе не могла, что Гаюс отвергнет две такие возможности, избрав путь милосердия, понимания и помощи по отношению к ней.
Теперь Моргане стало понятно, за что Мерлин так любил старого лекаря и отчего так им дорожил. Ведь человека благороднейшей души и сердца Моргана ещё не встречала. Артур не в счёт, так как в её сердце он всегда на первом месте по благородству, доброте и милосердию.
Но всё же рискнуть, поведав ему о себе всю правду, Моргана не могла, ведь как ни крути, он очень любит отца и даже ради неё вряд ли пойдет открыто против его воли, а потерять Артура она не может ни при каких обстоятельствах. Да и представить, как он сам на это отреагирует, непросто. Всё же не стоит забывать статус его отца и тот факт, что Утер взрастил в своём сыне ненависть к магам и ко всему, имеющему в себе данную силу.
Сейчас, подумав об Артуре, невольно в голове Морганы вновь послышались слова, что теперь её долг — охранять его ценой своей жизни, и что она должна принять это как данность, став второй стороной его медали. Но в то же время на глаза Морганы пришли и другие картины: Мерлин отдаёт свою жизнь за Артура; Хунит рыдает над телом погибшего сына. Однозначно девушка понимала, что подобной участи для себя не желает, оттого и колебалась в принятии решения.
Теперь перед ней стояло два пути — Светлый и Тёмный. И выбор одного из них, несомненно, изменит жизнь девушки навеки, определив её судьбу и предназначение. Потому Моргана и думала: тёмный или всё же светлый оборот монеты ей избрать? И чётко осознавала, что принять столь судьбоносное решение прямо сейчас не в силах. Зов сердца однозначно был на стороне света, а вот глас разума по неясным для девушки причинам более тянулся ко тьме и отказа от принятия своей почти уже определённой свыше судьбы.
Спустя несколько мгновений рассуждений, проведенных в колебании, она так и не пришла к окончательному результату.
Моргана, чувствуя непреодолимое желание ко сну, про себя промолвила:
«Оставлю эти мысли на утро, ведь как говорится, утро вечера мудренее, быть может, на свежую голову определиться с данной задачей мне станет полегче».
«Интересно, о каком юноше упомянул Гаюс?» — прежде чем закрыть глаза и провалиться в глубокий сон, чародейка залпом выпила настойку и вспомнила о тихо произнесённых словах лекаря.
Моргана Пендрагон и не подозревала, что уже вскоре узнает, что неизвестный юноша является почившим магом всех времён и народов — Мерлином, друидам известный по имени Эмрис, которое гласит «Великий и Могущественный», а на латыни «Наводящий страх».
