Путь к свету

/Мефодий/ Перепрыгивая с кирпича на кирпич, Буслаев перебежал на другую сторону лужи и приблизился к подъезду. Внезапно в сознании Мефодия точно зазвенел кокольчик. Это был особый колокольчик интуиции, которому Меф издавна привык доверять. Теперь этот колокольчик ясно приказывал ему не ходить в подъезд. Мефодий осмотрелся – все было как будто спокойно: ничего и никого. Однако колокольчик все равно не замолкал. «Что же, мне на шестнадцатый этаж по балконам лезть?» – растерянно подумал Мефодий. Он некоторое время помялся, а затем все же подошел к подъезду. Он уже набрал код и даже услышал приглашающий писк двери, когда сзади мелькнула чья-то тень. Сильная рука сгребла Мефодия за ворот и потащила. Он попытался вцепиться в дверную ручку, но крепкий подзатыльник протолкнул его в подъезд. Спотыкаясь, полуоглушенный, он сделал несколько шагов. – Ну наконец-то! Я думал, ты никогда не вернешься, щенок, – с торжеством сказал кто-то. Мефодий уже по голосу узнал борова. В полутьме подъезда – горел только четырехугольник у лифтов и почтовых ящиков – его лицо казалось зеленоватым и опухшим. Мефодий морщился от боли. Сильные пальцы борова так вгрызались ему в ключицу, словно желали захватить ее с собой в качестве моральной компенсации. Мефодия почти тошнило от красных волн ярости, которые распространял боров. Они накатывались, толкали его. Мефодий ощущал, что может вобрать их силу, но невольно отталкивал, отражал, ставил блок – оттого волны и разлетались с такими брызгами. – Жаль, что такие взрослые люди только и знанимаются тем, что дерутся с сопливыми мальчишками в несколько раз младше себя, – раздался холодный женский голос. – Этот сосунок испортил мою машину! – Какую машину? Я вообще не видел вашу машину! Не видел, кто проколол вам шины! – воскликнул Меф. Мужчина хотел дать ему затрещину, но его запястье перехватила чья-та бледная рука и сильно дёрнула назад. Раздался хруст, пронзительный крик борова и он упал на спину. Меф быстро отступил на пару шагов и увидел свою спасительницу. Она возвышалась над скулящим у её ног мужчиной. У неё было потрясающе красивое лицо. Угольно-черные волосы были так прекрасны, что казалось, будто они мерцают. Лилейная кожа, которая белизной напоминала Мефу сверкающее оперение лебедей. Легкий румянец на щеках. Но самое необычное в ней были её глаза - они были красными. Никогда ещё Меф не встречал таких глаз. Сейчас эти глаза смотрели на борова, словно он был не человеком, а извивающимся червяком. Заметив, что на неё пялятся, девушка повернула голову к Мефу. Внезапно в его сознании вновь зазвенел кокольчик. Теперь этот колокольчик предупреждал уже об опасности со стороны этой девушки. Да и сам Меф, почему-то теперь внутренне сжался от страха, посмотрев в глаза незнакомке. Они пылали странными огоньками внутри. Казалось, вглядываясь в их глубину, можно было упасть, и это падение могло продолжаться вечно. – Так вот ты какой, Наследник... – задумчиво произнесла девушка и вдруг резко повернула голову в сторону. – Я смотрю, здесь и без меня весело, – к ним подошла высокая, очень полная девица лет двадцати с серебристо-пепельными волосами. Спасительница Мефа одной рукой как бы невзначай поправила прядку волос а другой... Буслаев едва не ахнул от удивления, заметив, как её бледные пальцы обхватили рукоятку кинжала, выглядывающего из под кожанной куртки. Кинжал находился в ножнах и прикреплены они были к правому бедру девушки. Всё её одеяние было чёрным и почти сливалось в одно пятно, так что оружие можно было заметить не с первого раза. Тем временем, вторая, светловолосая незнакомка откусила приличный кусок бутерброда и начала громко жевать, привлекая внимание Мефа. В руках у нее был трехслойный бутерброд, такой грандиозный, что все двойные гамбургеры в сравнении с ним показались бы жалкими закомплексованными недомерками. Однако девицу его размеры, видимо, ничуть не смущали. Она дирижировала своим бутербродом, как маэстро палочкой, не забывая изредка откусывать приличные куски. Стоит добавить, что девица была в куртке из грубой кожи и в короткой юбке. Завершали туалет высокие сапоги – один красного, другой черного цвета и дутые браслеты в форме ящериц, глаза у которых были из сияющих камней. Взгляд брюнетки быстрым, оценивающим взглядом прошелся по ней. Уголки её губ дёрнулись вверх, словно её она и ждала. – К...кто вы такие?! – взвыл тем временем боров, про которого Меф успед подзабыть. – Я вас всех сдам полицию! – Ну так иди ступай, – со скучающим видом посмотрела на него черноволосая красавица. Боров встал, покачиваясь и держа вывихнутую руку, а затем кинулся прочь, на ходу осыпая незнакомку проклятьями. Она пропустила всё мимо ушей, до того, как боров крикнул: – Собачье отродье!... Черноволосая застыла, затем медленно повернула голову и посмотрела на него через плечо. Красные глаза сверкнули, и в тот же момент отчетливо раздался звук бьющегося автомобильного стекла. Жалуясь на судьбу-судьбинушку, заплакала сигнализация. – Пуф! Ой-ой-ой, какой вандализм! – ужаснулась пепельноволосая, с любопытством глянув на девушку. Осколки стекла только-только перестали прыгать по асфальту. Сирена уже не выла, а лишь тихо всхлипывала. Лицо борова поменяло три или четыре цвета. Он был и напуган, и растерян, и взбешен. – Это ты… это все ты, дрянь! Я знаю! – зарычал он. – Проваливай, иначе пострадает не только твоя рука и машина, – спокойно сказала девушка, приняв невозмутимый вид. Борова как ветром сдуло. Не прошло и десяти секунд, как мотор взревел, и изувеченный автомобиль потащился со двора с резвостью контуженной черепахи. Черноволосая даже не посмотрела ему вслед. Теперь она вновь насторожено следила за каждым движением толстухи. Мефу она напомнила змею, готовую в любой момент ужалить. – Надо же, – хмыкнула пепельноволосая. – Я ожидала увидеть только мальчишку, но как я вижу, этот день полон сюрпризов. Кто же ты, красноглазенькая моя? – Сначала сами представьтесь, – последовал холодный ответ. – Ну! Будем знакомы. Я Улита! – Спасибо тебе, – поблагодарил Буслаев, вернув дар речи и приблизился к черноволосой. Та улыбнулась уголками губ. – Не думал, что девчонки знают такие крутые трюки! Девушка усмехнулась, но ничего не ответила. – Меня, кстати, Мефодием зовут! Улита кивнула. – Я про тебя знаю… Хорошо хоть ты не сказал: «Мефодий. Мефодий Буслаев!» Один мой знакомый типчик в очочках, у которого сейчас «большая лубоф» с некой русской фотомоделью, представился бы именно в такой последовательности. – Ты меня знаешь? – удивился Мефодий. Улита прыснула. – О, мы уже на «ты»! Что может быть лучше «ты»? Тыкай меня на здоровье куда хочешь! Идет? – Идет, – сказал Мефодий. – Так кто же ты? – повернула голову к притихшей черноволосой, Улита. – Имя то хоть назовёшь? – Селестина Морозова, – подумав, ответила та. – Не слышала о тебе... Удивительно, что мрак вообще не в курсе о твоём существовании! Такая сила не каждому дано. Может, ты ведьма? Маг? Ах, да ладно. Шеф сам разберётся. Сначала я обращусь к Мефодию, за которым, собственно и пришла. Буслаев почувствовал себя неуютно. – Я знаю тебя, Мефодий, и очень хорошо. Мы наблюдали за тобой каждый день твоей жизни. Но лишь теперь, когда тебе больше двенадцати, ты можешь узнать правду о себе. До этого момента твое сознание просто не выдержало бы ее. Ты мог бы умереть от ужаса, едва узнав: кто ты и зачем пришел в этот мир, – важно продолжала Улита. «Ничего себе заявленьице!» – кисло подумал Мефодий. До сих пор он был уверен, что пришел в этот мир без всякой особенной цели. Типа: «Привет! Я загляну?» – А ты? Ты не умерла от ужаса? Ты же ведь не намного меня старше? – спросил Мефодий без иронии. Лицо Улиты стало вдруг серьезным и печальным. Словно боль, которую невольно причинил ей своим вопросом Мефодий, заставила ее на миг снять маску. – Я особый случай. У меня не было выхода. Меня прокляли сразу после рождения. Причем проклял тот, чье проклятие имело особую силу… Но не будем об этом, – сказала она и отвернулась, показывая, что разговор закончен и данная тема дальше развиваться не будет. Мефодий заметил, что Селестина как-то странно смотрит на Улиту и проследил за её взглядом. Молния куртки у Улиты расстегнута примерно на треть, а наружу выбилось необычное украшение – серебряная сосулька на длинной цепочке. Он мельком подумал, что если Улита сейчас попытается застегнуть куртку, то перерубит цепочку молнией. Машинально Мефодий протянул руку, чтобы поправить украшение... /Селестина/ – Идиот! – вскрикнула Селестина, заметив, как наследник потянулся рукой к дарху ведьмы. Тот тут же отдернул руку. Улита, казалось, ничего не заметила. – Что случилось, красноглазенькая? – поинтересовалась она. – Нечего распускать руки, – посмотрела на Мефодия Селестина. Тот смущённо потупил взгляд, так и не поняв, что только что не коснулся дарха. – Ну ладно, неважно… Перейдем к делу. Я пришла к тебе, Меф, не совсем сама… То есть пришла-то я сама, но меня прислали. Кое-кто хочет встретиться с тобой лично. Как насчет завтрашней ночи? Скажем, в час? – она обернулась к Селестине. – И ты тоже приходи! Его ты тоже можешь заинтересовать. Кстати, как ты здесь оказалась? Морозова уловила в её голосе нотки сомнения. Значит, уже что-то подозревает. – Случайно, – она невозмутимо пожала плечами. – Услышала ругань того мужика и решила вмешаться. – А откуда у тебя твоя сила? – На этот вопрос я сама хотела бы узнать ответ... – и глазом не моргнула Селестина. – Как удачно всё вышло! Я давно хотела узнать, почему отличаюсь от других подростков... Так ты сказала прийти ночью? Куда? Улита на секунду задумалась, сунула руку в карман куртки и достала маленькую шкатулку. Затем что-то прошептала на древнем языке и вместо одной шкатулки, появилось две. – Держите! – сказала она и сунула из Мефодию и Селестине. Морозова с опаской взяла её. С артефактами мрака стоило быть настороже! Шкатулка оказалась странно тяжелой для своего размера. На крышке был пугающий рисунок. – Не заморачивайтесь, это так… древний исландский дух, которых убивает воров и любопытных. Для вас он не страшен. Внутри вы найдёте камень, а на дне шкатулки увидите руну. Попытайтесь изобразить точно такую на полу своей комнаты… Как чем? Камнем! Только смотрите не ошибитесь – а то ничем хорошим это не закончится. Когда руна будет готова – ее контуры запылают. Вам останется шагнуть внутрь, и спустя мгновение вы окажетесь у нас. Уловили суть? Сделайте это завтра ночью после полуночи. Но не до полуночи… – И все? – спросил Мефодий. – А что, тебе мало? Поверь: плохо нарисуешь руну – мало не покажется, – усмехнулась Улита. – А что произойдет? – Да ничего не произойдет. Не будет ни вспышки, ни грохота. Все тихо и мирно. Но то, что от тебя останется, придется сгребать в гроб совковой лопатой. А где хохот в зале? Эй, Кисляндий Ануфриевич, изобразите хотя бы улыбку, а? – Я улыбаюсь мысленно, – мрачно сказал Мефодий. – А что делать со шкатулкой? – поинтересовалась Селестина, хотя мысленно уже выкинула её куда-подальше. – Что хочешь. Положишь в нее обратно камень, или можешь насыпать медных денег, и тогда они превратятся в золото. Если тебе нужно – оставь себе. У меня еще такая есть! – отмахнулась Улита. Селестина взглянула на несвежие ночные тучки и заторопилась. Её охватывало волнение от одной мысли, что скоро встретится с НИМ. – Ну все! До завтрашней ночи, Буслаев! Будут проблемы – вопи! – насмешливо сказала она и быстрым шагом удалилась прочь, спиной чувствуя, как Улита прожигает её взглядом. Морозова передёрнула плечами. Эта ведьма явно что-то заподозрила. На самом деле, в этот район она пришла не просто так. Селестина захотела посмотреть, что из себя представляет Наследник мрака о котором все только и говорят. И истинным зрением она увидела, что в Мефодий Буслаеве действительно заключена огромная сила... Это сила была гораздо сильнее силы Морозовой. Это плохо, поскольку мальчишка мог испортить все её планы. Спустя какое-то время, Селестина заметила, что за ней следят. Чьи-то пластилиновые глазки зорко наблюдали за ней. Селестина вздохнула. Они слишком предсказуемы. Она развернулась и вскинула руку: с её пальцев сорвался густой сгусток тьмы, уничтожив двух комиссионеров, которые не успели даже рта раскрыть. Довольно хмыкнув, Селестина телепортировалась домой.