Путь к свету

Поздно вечером Селестина Морозова решила поупражняться с мечом и повторить приемы, которые учила на протяжений многих лет. На небольшом дворе, со всех сторон окруженным густым кустарником, на порядочном удалении от других зданий, она никому не мешала. Волнение перед предстоящей встречей охватывало всё её тело, а избавиться от этого чувства можно было лишь с помощью физических упражнений. Мокрая от пота, она сражалась с невидимым противником боевым мечом, делая резкие выпады и отскоки, тренировалась уже почти час, ощущая боль в напряженных мышцах. Изредка она видела рыскающих комиссионеров и суккубов, но те её не замечали, потому что двор находился под надёжным невидимым куполом. С виду это был заброшенный мрачный дом, и никто не мог увидеть странную девочку с мечом в руке. Её меч выписал в воздухе замысловатую фигуру. Если бы перед ней стоял враг, он получил бы сразу серию ударов в горло, грудь и живот. Кровь бурлила в жилах Селестины, тело горело огнем. И ей нравились эти ощущения. Остановившись наконец, она крутанула рукоятку меча между ладоней, подбросила его в воздух и ловко поймала. Селестина вдруг услышала странный звук. Не звук даже, скорее… звон. Она развернулась. – А я всё ждала, когда ты, наконец, придёшь. Признаться, даже заволновалась, - спокойно произнесла девушка. – И тебе привет, Селена, – хмыкнула из неоткуда взявшаяся старушенция. На плече у нее болтался здоровенный, видавший виды рюкзак, в который можно было упрятать целую дивизию. В левой руке она держала зачехленную косу, а в правой - пыльную бутыль, полную чего-то явно горячительного. – Не называй меня так, – холодно отрезала Селестина. Старушка вновь хмыкнула. – Неплохо получается, – она покосилась на меч в её руке. – Как жизнь? – У меня все хорошо, – уже мягче произнесла Селестина. – твоими молитвами, видать. Аида Плаховна Мамзелькина, вместе с Гекаром, в некотором роде заменила ей родителей. Она упрятала тогда ещё мелкую девочку среди смертных. День за днём она учила маленькую стражницу мрака как пользоваться своей силой. Селестина до сих пор не знала, зачем она ей помогает и какие цели преследует. Как только Морозова за сто лет наконец научилась призывать духов, то Аида познакомила её с Гекаром. Тот делился своими советами по боевому искусству. Следующие двести лет она развивала свои способности, доводя их до совершенства. Аида Плаховна оставила её на пятнадцать лет в одиночестве - это была просьба самой Морозовой. Мамзелькина - единственная из живых, которая знала, кто она. – Пятнадцать лет уже не виделись! Ты похорошела, да только вот не совсем выросла. Кровь мрака играет свою роль. Старушка сделала большой глоток, даже не изменившись в лице. Только промокнув платочком губы, и то, скорее, ради приличия. – Кровь отца не даёт мне стареть. Всегда приходится заметать следы, менять итак фальшивые документы на новые, чтобы обо мне никто не узнал... Ты же никому про меня не рассказывала? – Если бы рассказала, ты не жила такой спокойной жизнью, – усмехнулась Мамзелькина. – Но вот что я узнала: неужели ты захотела выйти из тени? Не боишься, что произошедшее много лет назад, повторится? – Мне надоело прятаться... Пора заявить миру о себе. – Вряд-ли мир тебя вообще интересует. Хочешь быть ближе к отцу? – Твои догадки верны, – вздохнула Селестина. – Сегодня ночью я его увижу... После стольких лет! – Светлые про тебя знают? – Без понятия. Наверняка обе стороны обвиняют друг друга в пропаже моего эйдоса. – Обращайся к старой бабусе, если нужна будет помощь, – после минутного молчания, сказала Мамзелькина, развернувшись и собираясь уйти. Селестина холодно улыбнулась: – Хорошо. И бабуся с косой просто исчезла, напоследок подмигнув Селестине. Не было ни ослепляющих искр, ни заклинаний телепортации, ни перстней, ни волшебных палочек, ничего… Все произошло мгновенно и эффектно. Мрак предпочитает обходиться без лишних движений и картинных жестов. Истинная сила – в экономии сил. *** Часы на стене немузыкально пискнули, изображая полночь. Селестина вытащила шкатулку и осторожно открыла ее. Дно шкатулки было залито мертвенным светом. Прозрачный камень полыхал в темноте. Туман внутри вытягивался и пытался сложиться в руну – в такую же, что была изображена на дне. Руна внезапно показалась Селестине на редкость безобразной. Она была похожа на раздавленного жука, разбросавшего во все стороны полусогнутые лапы. Центр представлял собой окружность. «Пора!» – подумала Селестина. Она протянула руку и решительно взяла прозрачный камень. На ощупь он был чуть теплым, но, когда девочка, примеряясь к кардиограммным скачкам руны, сделала несколько взмахов в воздухе, камень нагрелся и стал почти обжигающим. Туман внутри превратился в красноватую змейку, которая кидалась на стенки, точно пыталась вырваться. Не давая себе передумать, быстро начертила на полу руну. Это было вдвойне сложно, поскольку камень не оставлял на линолеуме никаких следов. Чертить приходилось вслепую. Не дожидаясь, пока руна погаснет, Селестина осторожно шагнула в её центр. Она вдруг поняла, что её спальня со светлыми обоями исчезла, а она стоит совсем в другом месте. По асфальту разбегались небольшие лужицы. Ветер, играя, гонял пленку от сигаретной пачки. Красные глаза светофоров дробились в окнах и витринах. Небо, переплетенное проводами и рекламными перетяжками, было припорошено звездами. Селестина обернулась и сразу же прямо в глаза ей прыгнула табличка «Большая Дмитровка, 13», прикрепленная на углу длинного серого дома, большая часть которого была затянута ремонтной строительной сеткой. Селестина отогнула сетку, ловко пролезла под лесами и постучала в дверь – высокую, деревянную, с закрашенным изнутри стеклом, которая запросто могла получить первый приз на мировом конкурсе заурядностей. Она открывалась внутрь, и леса ей, по-видимому, не мешали. Дверь медленно приоткрылась. Слегка, не больше, чем на одну треть, не то чтобы приглашая, но, скорее, не препятствуя ей войти. Селестина протиснулась внутрь. Она ожидала, что внутри будет темно. Так и оказалось. Однако темнота не была полной. Она отчетливо различила неширокую площадку с выщербленным паркетом и уходившую вверх лестницу. Дом внутри выглядел заброшенным. Все, что представляло какую-то ценность, было уже вывезено. Лишь белели кое-где на полу брошенные за ненадобностью бумажки и стоял стул без сиденья. Селестина поднялась по лестнице и дважды повернула налево, когда нашаривая, а когда угадывая закругление коридоров. Старый дубовый паркет постреливал под ногами. Где-то скрипела приоткрытая рама. Остановившись рядом с большой двустворчатой дверью, Селестина на секунду задумалась, а затем решительно толкнула ее. Она увидела круглый стол – неожиданный в этом доме, лишенном мебели. На столе горели две толстые черные свечи, вставленные в глазницы черепа. Перед ней мелькнула чья-та тень и она быстрым движением вскинула руку, вытащила кинжал и приставила его к горлу незнакомца. – Отпусти! – захрипел "незнакомец" очень даже знакомым голосом. Кинжал тут же исчез, и холодный голос произнёс: – А, это ты Буслаев. Морозова отпустила мальчишку. Тот потёр рукой горло, с раздражением и некоторым страхом посмотрел на неё. Селестина усмехнулась. Боится, значит уважает. Кинжал исчез в складках её плаща. Мефодий кинул взгляд на её одежду. Она была в черном плаще, черных брюках и кожанных ботинках. Красные глаза светились, черты лица терялись в тени, отбрасываемой капюшоном. – Зачем ты принесла с собой оружие? – полюбопытствовал он. – Идти в звериное логово без оружия под рукой, всё равно что подписать себе смертный приговор. Селестина посмотрела в сторону, как раз в тот момент, когда на неё летело узкое лезвие ножа. Все заняло считаные мгновения. Морозова вновь вскинула кинжал и отбила метательный нож. Лезвие, звякнув, отскочило. – Недурно. Этот голос, часто посещавший её сны, заставил Селестину застыть, как статуя. Не было ни дыма, ни вспышки, ни запаха серы – просто рядом с Мефодием и Селестиной внезапно возник мужчина. Широко посаженные глаза, разрубленный нос, усы, борода с сединой. На шишковатый лоб по центру наползла стрелка волос. Дышал он хрипло, с усилием. Зато на полу стоял так уверенно, словно врос в него корнями. Отец. Это слово прозвучало в её голове, будто лязг оружия. Оно пронзило Селестину, как меч, заледенив кровь в жилах. Кинжал в её руке со звоном упал на пол, но она даже не заметила. Она не могла дышать. Это был его отец – он глядел жестко, без прежней теплоты в глазах, но это совершенно точно был он. Из-за мучительных размышлений, Селестина чуть не потеряла контроль над разумом. В какой-то миг голову её помимо воли попыталась пригнуть неведомая сила. Но Морозова не поклонилась. Её разум начал выстраивать стену, слой за слоем. Посторонняя сила не смогла пробиться сквозь эту стену и отступила. Да и магия медальона под плащом, тоже помогла ей выстоять. Краем глаза Селестина заметила, что Мефодий тоже столкнулся с такой магической атакой. Но он тоже сумел устоять. Мужчина, от которого ничто, казалось, не могло укрыться, хмыкнул с уважением. У стола с черной свечой появилась Улита. От прежней Улиты в ней остались только толщина, пепельные волосы и вечная насмешка в глазах – насмешка над собой и над всем миром. Одежда же ее разительно изменилась. Поверх камзола висела перевязь с узкой блестящей рапирой с изогнутым наконечником. Однако Улита не интересовалась привычной для нее рапирой. Она на нее обращала не больше внимания, чем грудной младенец на вставные зубы своей бабушки. Она была занята коробкой шоколадных конфет с ромом, которую держала в руках. Мужчина повернулся к Улите и, кивнув на двоих подростков, спросил низким тягучим голосом: – Это те самые? Я не ошибся? Воспользовавшись тем, что он наконец, оторвал от неё взгляд, Селестина нагнулась и быстро взяла оброненный кинжал и вернула его в ножны под плащом. – Да, Арей. Мефодий Буслаев собственной персоной. Адын штук. Двуй рука, двуй нога, – насмешливо подтвердила Улита, откусывая конфету. – И из неоткуда взявшаяся девка, которая, судя по всему, тоже обладает недюжинной силой. – Селестина Морозова, – представилась черноволосая, отбрасывая капюшон с головы. Арей кинул на неё взгляд но дальше интересовался только Мефодием. Селестина поняла, что мало чем заинтересовала стража мрака. Это её чуток оскорбило. Арей скользнул по Мефодию оценивающим взглядом. – Хм… Ну а как он тебе лично? – спросил он у Улиты. – Я просто обожаю этого мальчугана! Он такой симпатяга! С кашей бы съела, да каши жалко, – заявила Улита. – Улита, перестань! Твои шуточки меня утомляют, – поморщился Арей. – Я еще и не начинала. Только разогревалась. – УЛИТА! Голос Арея почти не изменился, не стал громче, однако в нем точно зазвенел колокольчик, и трое – Улита, Селестина и Мефодий – это ощутили. Улита перестала глотать конфеты и поспешно склонила голову в поклоне: – Простите, барон! Арей и дальше распрашивал только про Мефодия. Когда Селестина окончательно уже уверилась, что её не хотят замечать, ярость начала закипать в ней, грозя выплеснуться наружу. Но Морозова не была бы Морозовой, если бы не умела контролировать эмоции. – Не хотите про меня слово вставить, барон мрака? – спросила она, сопровождая слова хищной, язвительной улыбкой. Арей наконец соизволил глянуть на неё. Когда их глаза встретились, Селестине показалось, что её мозги начали превращаться в лед. Она едва успела укрепить мысленную стену, чтобы защитить свой разум. – Надо же... Новичок, а уже умеет отражать магические атаки. Интересно, что ты ещё умеешь, девчонка? Он вдруг вскинул руку и неожиданно бросил ей возникший из воздуха, меч. Селестина машинально поймала его на лету, и рукоять меча, как будто он был сделан для нее, удобно легла в ее ладонь. Он сделал вызывающий на поединок жест: – Ты не против? Морозова вскинула брови: – Вы же не собираетесь… Арей призвал свой меч и ринулся на нее. Селестина, быстро взмахнув своим мечом, парировала его выпад. Два клинка, просвистев в воздухе, ударились друг о друга, и громкий звон разнесся помещению. Удар отца был настолько сильным, что Морозова едва устояла на ногах. – Покажи мне, на что ты способна! – сурово приказал Арей, размахивая мечом. Не так она представляла себе встречу с отцом. Вместо теплых объятий и объяснений всему случившемуся он бросился на нее с мечом! Хотя... Чего удивляться? Прошли три столетия с тех пор, как они виделись. Всё могло измениться. Селестина тут же обругала себя: Арей ведь даже не подозревает, что она его дочь! Неудивительно, что так холодно отреагировал. Улита и Меф, находящиеся в ужасе, отступили, освобождая им больше места. А дальше их движения слились в боевой танец. Арей сменил позицию и снова атаковал Селестину. Меч так и замелькал в воздухе, и клинок все ближе подступал к девочке. Морозова отбила несколько выпадов. Замахнувшись мечом, она бросилась на Арея. Тот отскочил и ловко парировал ее удар. – Вот это уже интересно! Селестина легко отразила несколько ударов, а затем, сделав молниеносный выпад, перешла в атаку. Арей проворно отскочил в сторону и легко отбил ее удары. Улита и Мефодий, убедившись, что Арей не собирается убивать девочку, успокоились. Они молча наблюдали за поединком. Морозова ударила еще раз. Арей сделал вращательное движение мечом, закрутив ее клинок, и резко дернул его в сторону. Меч вылетел из руки Селестины и со звоном покатился по полу. Рука вспыхнула такой адской болью, что девушка едва не вскрикнула. Девчонка испуганно замерла, но, тут же опомнившись, протянула здоровую руку к мечу: клинок окутали щупальца тьмы и он заскользил по полу обратно к ней. Вот меч взмыл в воздухе и снова лег в ее ладонь. Выставив клинок вперед, она повернулась к отцу, но тот неожиданно прекратил бой. Довольно хмыкнув, Арей убрал меч. Девушка, чуть подумав, опустила свой. – Улита в тебе не ошиблась, – буравя ее взглядом, произнес барон мрака. – Ты действительно сильна... Интересная находка. Селестина с шумом вздохнула. Рука, на которую пришелся удар особо не слушалась. Тупая боль в ушибе давала о себе знать. – Улита сказала, что здесь я могу развить свои способности, – сказала Селестина. – Верно. Я уже отправил письмо в Канцелярию, написав что приму тебя в качестве ученицы. Ты же согласна? – Если была против, не пришла бы сюда. – Отлично, – он усмехнулся. – Кто учил тебя владеть мечом? – Сама научилась. – Сделаю вид, что поверил, – Арей повернулся к Мефодию, который замер возле Улиты. – Теперь осталось только согласие Буслаева. – Вы хотите, чтобы и я стал вашим учеником? – спросил он. – Что-то в этом духе. Учеником-практикантом, наемным сотрудником, боевым магом – кем угодно. Мне плевать на слова, важна суть. Считайте, что я взял вас двоих на работу. Вы будете делать то же самое, что я и Улита. В свободное время я буду обучать вас сражаться, срезать дархи и осваивать истинную магию, которая есть в вас. Главное – пробудить ее. – А если я откажусь? – спросил Мефодий. Улита с тревогой посмотрела на Арея. – Откажешься, значит, откажешься. Мы уважаем свободу выбора. Она является главным и обязательным правилом игры. Не существуй этой свободы хотя бы в теории, наша битва со стражами света, которая ведется уже целую вечность, была бы изначально лишена смысла, – холодно сказал Арей. – Значит, я смогу уйти? – спросил Мефодий. Арей с иронией посмотрел на него. – Легко. Мы сотрем тебе память о сегодняшней встрече и отпустим. Другое дело, что рано или поздно твой дар все равно измучит тебя. С таким даром нельзя жить спокойно, поверь мне, а отнять его у тебя не в силах никто. Даже я. Разве что вместе с жизнью, что опять же, повторяю, противоречит правилам. Но если хочешь – вновь возвращайся в свое убожество. Устраивай мелкие гадости поклонникам матери и таскай мелочь из карманов у Эди, – сказал он. – А у вас что, мелочь таскать не придется? – поинтересовался Мефодий. Селестина усмехнулась. Похоже, наследнику не нравилась излишняя осведомленность Арея. О нём они знают всё, о ней - ничего. – Разве что по зову сердца. Магия сделает тебя независимым, во всяком случае от денег. А теперь мне нужен определенный ответ: «да» или «нет». – Хм… Эдьке-то все равно, но воображаю, как отнесется к этому моя мать. Она не замечает меня, когда я есть. Но когда меня нет – это она очень даже замечает… – буркнул Мефодий. – Твою maman я беру на себя. Обещаю, что она согласится. Мы будем действовать вежливо, но жестко. Завтра утром ей позвонит один из наших комиссионеров и уладит все вопросы. Могу даже обещать, что мы обойдемся без зомбирующей магии и всяких штучек, – сказал Арей. – А кто такой комиссионер? – спросил Мефодий. Услышав вопрос, Улита не сдержалась и рассмеялась. Надкусанная конфета у нее в пальцах брызнула ромом. – Комиссионер? А ты разве не… В любом случае, ты немного потерял! С этими пройдохами ты еще познакомишься! – едва выговорила она сквозь смех, но сразу замолчала, поймав взгляд Арея. – Если других возражений нет – тогда небольшой ритуал. Обойдемся без ржавых иголок и пергаментов… На колени! – приказал Арей. В его руках снова возник тяжелый двуручный меч с извилистым лезвием. Закругление для срезания дархов на конце было едва заметно. Мефодий встал на колени. Арей взглянул на Селестину, молча приказывая и ей. Морозова встала на колени с таким лицом, будто её собираются казнить - никогда она ещё ни перед кем не вставала в такой унизительной для неё позе. Меч коснулся её щеки, обжег ее точно льдом и опустился на плечо. Точно так же он сделал и с Мефом. – Я мечник Арей, барон мрака, бог войны, беру вас, Мефодий Буслаев, Селестина Морозова, в ученики и оруженосцы. Я стану учить вас всему, что знаю, и опекать, пока смерть не разлучит нас… – возвышая голос, отчетливо произнес Арей. «Пока смерть не разлучит нас…» – повторила про себя Селестина. – «Я тоже буду защищать тебя, отец.»