Путь к свету

/Селестина/ Девушка сидела в кресле у себя дома, и, откинувшись, смотрела в потолок остановившимся взглядом, мысленно прокручивая и обдумывая ночное знакомство с Ареем. Он немного изменился за эти несколько столетий. Душа мечника была ещё больше изуродована мраком, хотя, где-то в самой глубине ещё сохранилась малюсенькая частичка света. Однако, скованная мерзлотой Тартара, она всё больше ссыхалась. Селестина встала и зашагала в комнату, где находилось всё, что было связано с её прошлым. Мини-музей, так сказать. Морозова остановилась перед слабенькой пластиковой дверью, на ней висел дешевый замочек, который вешают иногда на почтовые ящики. На двери было нарисовано не менее десяти защитных рун. Попытайся кто-либо чужой перешагнуть порог, и хозяйке долго придется убираться в коридоре. Селестина вставила в замок мелкий ключ, открыла дверь и переступила порог. Это была маленькая комната без окон. Из мебели здесь был только длинный деревянный стол, а на ней валялись на первый взгляд безделки: кольцо с вязью, золотой браслет, кукла, деревянный меч и т.д. Селестина невольно улыбнулась, увидев свою любимую вещь, с которой игралась в кроватке - шипованный кастет. Вспомнила, как мать ругала её за то, что она трогает вещи отца без разрешения. Отец и сам опешил, когда увидел, что его двухлетняя дочь играется с оружием. Селестина оперлась спиной к двери и глубоко вздохнула, на миг закрыв глаза. Бесконечно долгие десятилетия провела она, переезжая с места на место, пока наконец, не остановилась в Москве. Существование Морозовой превратилось в бесконечную лавину глубоких размышлений, у которых не было начала и конца. Из этого состояния её из-за всех сил старалась вытащить Аида Плаховна Мамзелькина, стараясь вбить в её голову разные трюки, попутно рассказывая, как устроен мрак. Селестина потерла ладонью лицо, попытавшись скинуть с себя паутину прошлого, однако ничего не получилось. Приблизившись к столу, она взяла в руку куклу, подаренную отцом. Хотя нет: чтобы Арей и дарил куклу!.. Это был подарок матери. Рядом лежал покрытый серебристой краской, деревянный меч, подаренный отцом. Положив куклу на место, и взяв меч в руки, Селестина помахала им, рубя воздух - просто по приколу, и поставила на место. Затем повернула голову и перевела взгляд на то, что всегда заставляло её сердце сжиматься от боли. На стене висела копия портрета. Оригинал отец всегда хранил у себя. Красивая женщина, обнимающая свою дочь, словно пытаясь защитить её от о всех. Её пепельные волосы волнами падали ей на плечи, в глазах грусть и такая нежная любовь! А девочка была её точной копией - те же голубые глаза и волосы. Только глаза хитрющие и нагленькие! Услышав, что кто-то вошел, Селестина недовольно повернулась к двери. Старушка смогла войти через защитный купол только из-за того, что сама же его и создала. Однако в комнату не зашла, вовремя увидев руны на двери. Мамзелькина заохала. Началась обычная старушечья игра. Аида Плаховна кокетничала, говоря, что заглянула всего на минутку. – Медовуху? – скучающе спросила Селестина. – Нет-ушки, красавица моя! С моим-то давлением нельзя пить. – И давно бросила? – спросила Морозова, устало втягивая ноздрями знакомый запах, исходивший от старушенки. – Да только что последнюю допила и завязала! Мамзелькина вздохнула, поправила обострившийся носик и, материализовала себе кресло, так и не переступив порог комнаты. Усевшись в кресло, она скосила глазки на портрет и как ни в чем не бывало перевела разговор на то, что весна в этом году холодная. – Холодная, так погрейся! – сказала Селестина, тоже материализовав себе кресло и плюхнулась в него. – Медовуха у тебя всегда с собой. Аида Плаховна зарумянилась. Достав из своего рюкзака медовуху, она уютно угнездилась в кресле, высоко подняв костистые колени. – А глаза-то твои так и горят любопытством! – усмехнулась Селестина. – Интересно тебе, как прошла наша первая встреча с отцом? Мамзелькина булькнула в чашку с медовухой. – Он не особо мной интересовался, – нехотя, произнесла Селестина. – А потом и вовсе напал с мечом - хотел посмотреть, на что я способна. – И ты, конечно, хотела перед ним похвастаться, что тоже кое-чего знаешь? – Мне пришлось звщищаться, чтобы сохранить себе голову! Не так я представляла себе нашу долгожданную встречу. – А ты как хотела? – старушка хрюкнула от смеха. – Чтоб он сразу заключил тебя в отцовские объятия? Он - барон мрака, первый клинок и опасный убийца. Тебе не стоит расслабляться рядом с ним, пусть он тебе и отец. – Да знаю я, знаю, – Селестина поморщилась. – Кстати, микроавтобус, посланный Ареем, уже описывает пятнадцатый круг вокруг дома, и всё никак не может понять, где ты находишься, – Аида довольно усмехнулась, когда Селестина вскочила на ноги и начала искать свой любимый чёрный плащ. – Моя защита...ик... Всё таки лучшая... Ну иди торопись, опоздаешь ещё! *** Дом № 13 был все так же покрыт сеткой и лесами. Ничего не изменилось. Селестина отогнула сетку, ловко пролезла под лесами и постучала в знакомую дверь. Дверь еще не открылась, когда она вдруг заметила начерченную у асфальта черномагическую руну. Обычный человек принял бы ее за рисунок углем или баллончиком с краской, вздумай он забраться под леса. Однако Селестина заметила, что контуры руны едва заметно расплылись, когда она шагнула через порог. И сразу же, почти без перехода, Морозова провалилась в совсем другой мир. Со вчерашней ночи дом внутри преобразился. Она увидела большой зал, служивший приемной. Приемная была обставлена с упаднической роскошью. Журчал фонтан. Зеленый любопытный плющ взбегал по ногам античных статуй. На стене в рамке за стеклом, необходимым образом высушенное и закрепленное, висело подлинное ухо Ван Гога. За секретарским столом, закинув на столешницу ноги, сидела Улита и задумчиво целилась из дуэльного пистолета в свое отражение в зеркале. За ее спиной к стене ржавым ножом было пришпилено выведенное на принтере объявление: «Сделал дело – отвали смело!» Рядом с ней стоял Меф, который похоже пришёл чуть раньше Селестины. Немного в стороне можно было разглядеть еще одну бумажонку информационного характера, сообщавшую: «Гражданчики комиссионеры! Храните эйдосы в дархкассе! Десять процентов годовых по всем видам магических энергий!» – Привет, красноглазенькая! – Улита помахала ей пистолетом, а Меф приветливо улыбнулся. – Привет. Пистолет заряжен? – с любопытством спросила Селестина. – Чего? Какой пистолет? А, этот! Еще б я помнила! Сейчас проведем следственный эксперимент! – Улита тщательно прицелилась в лоб своему зеркальному отражению и нажала на курок. Прогремел выстрел. Зеркало разлетелось вдребезги. Пуля срикошетила о стену. – Прямо в лоб! Ну разве я не умничка, разве не красавица? – удовлетворенно сказала Улита. – Улитка! Не бузи! Сейчас нахлынут комиссионеры и суккубы с квартальной отчетностью! – сердито крикнул из своего кабинета Арей. Дверь в его кабинет была закрыта, что не мешало ему отлично слышать все, что происходит в приемной. Улита выронила пистолет. – О нет! Я забыла об этих идиотах! Они у меня из головы вывалились. Можно я хотя бы этих двоих припрягу? В конце концов, они наши новые сотрудники. Так или не так? – простонала Улита. Из-за дверей пахнуло серной отдышкой. Арей задумался. – Отлично. Малыши должны привыкать к нашей работе. Пускай сядят за второй стол и тоже принимают отчеты. В наше время умение отшивать комиссионеров важнее артефактологии и рубки на мечах, – наконец решил он. Селестина с Мефом сели за соседний стол, с которого нетерпеливая Улита мигом скинула на пол все бумаги. Началась самая скучная работа, которую когда либо делала Селестина. Работа с бумагами. Недовольно вздохнув, она принялась за дело, больше не обращая внимания ни на Мефа, ни на Улиту. Комиссионеры и суккубы всё приходили и приходили. Любого, кто пытался обмануть Селестину, она просто превращала в ничто щелчком пальцев. Тьма захватила несколько комиссионеров, прежде чем они поняли, что с ней шутки плохи. За всё время работы, Селестина не раз ловила на себе странный взгляд Улиты. Ведьма явно не доверяет ей - вон, как подозрительно поглядывает на её кулон, подаренный Гекаром. И на пустоту в ней, там где должен быть её эйдос. Наверняка гадала, как она его лишилась и где эйдос сейчас находится. Морозова молча, краем глаза следила за каждым, изучая, ища слабые места. Когда в резиденцию вошла хорошо знакомая старушка с рюкзаком, она не слишком-то и удивилась. – Что случилось? – спросил у неё Меф. – Да так, разговорчик есть один. Про тебя – да не к тебе… Хе-хе! – Как это: про меня да не ко мне? – Погоди чуток – узнаешь. Аида Плаховна поправила съехавший с черепушки парик и подошла к кабинету Арея. Дверь открылась. Селестина подняла голову и наконец увидела шефа. Тот прохаживался по комнате, изредка останавливаясь перед окном и барабаня по стеклу пальцами. Глубокий шрам обозначился еще четче. Заметно было, что Арей озабочен. На столе лежал сожженный, съежившийся пергамент. Рядом с Ареем стояла притихшая Улита. Когда скрипнула дверь, оба с неудовольствием обернулись. Ничуть не смущенная таким приемом, старушенция прислонила косу и немедленно с удивительной для ее лет резвостью кинулась к Арею. Селестина зевнула, дальше началась уже привычная тема в обществе старушенки - медовуха. Она присоединилась к разговору лишь тогда, когда упомянули имя самого ненавистного существа. – А… да! Яраат… твой… и не только твой знакомый… вырвался из заточения! – сообщила она, озабоченно оглянувшись на Селестину. Она встала со стола и появилась за спиной Мефа так бесшумно и незаметно, что тот не сразу её увидел. Морозова остро взглянула на Аиду и та поняла этот взгляд. Он ясно кричал: "Какого чёрта ты мне не рассказала об этом?!" Барон мрака почесал шею. – Я знаю о бегстве Яраата. Не так давно курьер принес письмо из Канцелярии, – заметил он. – Кто такой Яраат? – спросил Меф, поняв по каким-то признакам, что все это имеет к нему прямое отношение. Он спросил это у Улиты, но и Улита, и Мамзелькина повернулись к Арею, уступая ему право ответа. Селестина же стояла с бесстрастным лицом, но правая рука была сжата в кулак. – Яраат – оборотень. Убийца. Предатель… Твой… и не только твой… лютый враг. Выбирай любое определение из трех или все три разом. Не ошибешься. Теперь Яраат будет искать тебя, чтобы прикончить, – кратко пояснил Арей. Аида Плаховна внимательно следила за лицом и поведением Селестины. Знавшая её уже не первое столетие, старуха заметила опасные огоньки злобы, вспыхнувшие в глубине красных глаз. – Прикончить меня? Я же ни с кем не ссорился в магическом мире, – встревожился Мефодий. Арей пожал плечами: – Думаешь, это так важно? В нашем мире ссоры случаются не так часто. У большинства стражей враги появляются задолго до рождения. Это даже не вражда в обычном смысле… Просто кому-то нужно то, что есть у тебя, и без этого ему никак. Ну как одна веревка, на которой над пропастью повисли двое. Выхода два: или благородно уступи и разожми руки, или попытайся сбросить другого. Каждый выбирает то решение, которое ему ближе и больше соответствует его сути. Основная идея ясна? – А вдвоем спастись нельзя? – спросил Мефодий. – Нет. Представь, что это тонкая веревка. Возможно, она перетерлась. Выдержит только одного. Кто-то обязательно должен сорваться, или погибнут оба, – сухо сказал Арей. Он отвернулся, но Селестина уже увидела в его глазах смерть. Впервые она появилась, когда Арей назвал Яраата предателем. В ней зародилась давняя обида на отца. "Это из-за тебя погибла мама! Ты наивно доверился ничтожному куску говна!" - она сжала кулак так, что побелели костяшки. С жестяным звуком на Большой Дмитровке столкнулось несколько машин. Деревья раскололись на двое. По стенам соседних зданий поползли трещины. Мамзелькина взглядом приказала Селестине успокоиться. Та тихо вздохнула и разжала кулак. На улице всё стихло. – Разве Яраата не охраняли? – подала голос Улита. – И очень хорошо, – сказала Мамзелькина. – Но кто-то незаметно передал ему сороковой по значимости артефакт мрака – саблю тигриного укуса. Она не рубит, а выгрызает куски плоти. Он напал на своих стражей, срезал их дархи, забрал их эйдосы и скрылся. При этом они обменялись понимающими взглядами с Селестиной. Нетрудно догадаться, что оборотню помог старый проныра горбун. Арей недоуменно прищурился, заметив их переглядывания, но промолчал. – А что стражи, на которых он напал? Они живы? – наивно поинтересовался Мефодий. «Старшой менагер некроотдела» захихикала. – О да! Живее всех живых. Как мумии фараонов… – Так, значит, он их… – Вопрос лишен смысла. Это был Яраат. Повторяю, Яраат. Он и жизнь – несовместимы, – отчетливо сказал Арей. – А что я сделал этому Яраату, что он на меня взъелся? – спросил Мефодий. Арей мрачно улыбнулся, и Селестина увидела его квадратные, чуть желтоватые, как клавиши старинного рояля, зубы. – Ничего особенного… Ты отнял его силы. Почти все, что он накопил в своем дархе за долгие века, – сказал Арей. В его голосе прозвучало удовлетворение. – Я отнял его силы? Когда? – с сомнением спросил Мефодий. – И он даже не знает! В момент своего рождения. Ты выпил бедолагу одним глотком. Пуф! Он и ахнуть не успел, как на него Мефодь насел! Маленький и толстый! Ха-ха! – в рифму сказала Мамзелькина. Медовуха исчезала в ней литрами вопреки всем законам физики. – Яраат – похититель артефактов. Он скрывался одновременно и от стражей света, и от стражей тьмы. И тем и другим он изрядно насолил, и ему бы все припомнили, если бы нашли. Прятался он, разумеется, среди лопухоидов. В момент солнечного затмения Яраат случайно оказался в Москве и попал под твое рождение, как попадают под танк… За несколько мгновений ты вычерпал из него всю энергию, даже не узнав об этом. И не только из него, надо сказать. Но Яраат пострадал больше остальных. Ведь он был единственным стражем, оказавшимся в зоне затмения, – сказал Арей. – Какой я, оказывается, одаренный! Я же ничего не умел, – растерянно сказал Мефодий. «Старшой менагер некроотдела» так захохотала, что поперхнулась медовухой, и ее пришлось хлопать по спине. – Вы слышали? Наш малый ничего не умел! – кашляя, выговорила она. – Умел не умел – неважно! – пояснил Арей. Теперь он смотрел на Мефодия с особым вниманием. Его полусонное оцепенение исчезло. – На минуты затмения ты стал пупом земли, центром маленькой вселенной… Все энергии мира сходились к тебе. Знал бы ты, что случилось в миг, когда ты закричал! Я стоял тогда на верхней площадке своего маяка, очень далеко от Москвы. Внезапно небо расколола белая молния. Остров содрогнулся от страшного грома. Это был всего лишь первый крик ребенка, ступившего в мир, но, если бы затмение не закончилось, мир мог бы расколоться… – Ишь ты, какая коварная бяка этот Мефодий! Чуть мир не расколол… Может, его того… косой? – хихикая, предложила Мамзелькина. – Мы говорим о Яраате, – перебил ее Арей. – После рождения Мефодия он оказался нищим в магическом плане. У него даже не хватало сил, чтобы управляться с теми артефактами, что он ранее умыкнул. Он попытался сразу расквитаться с тобой и все вернуть, но это оказалось ошибкой. Он был слишком слаб. К тому же, по секрету, тебя неплохо охраняли. Яраат был схвачен стражами мрака, заточен и бежал только теперь… Думаю, мне ясны его дальнейшие планы, как и то, с кем он попытается расквитаться в первую очередь. "Ты забыл, дорогой отец. Есть люди, которые жаждут первыми расквитаться с ним" - подумала Селестина. – Его поймают? – озабоченно спросил Мефодий. Морозова презрительно усмехнулась. Она покачала головой и впервые заговорила после долгого молчания: – Сомневаюсь. У него эйдосы убитых стражей из их дархов и неплохой артефакт – сабля тигриного укуса. А скрываться он умеет. Чутье подсказывает, что хорошей новостью в данном случае будет отсутствие новостей. Арей согласно кивнул. – И как мне теперь поступить? Затаиться? Залечь на дно и не булькать? – спросил Мефодий. – Думаю, это не выход, – ответила Селестина. – Уверена, что у этого... Яраата, где-то припрятан неплохой запасец артефактов, многие из которых способны указывать сокрытое. Он найдет тебя везде. – И, пожалуй, я даже хочу, чтобы он тебя нашел, – добавил Арей. – Почему? – Потому что тогда я сам его найду. Уже много лет это мое единственное желание, – проговорил Арей. – Я ищу Яраата. Яраат ищет тебя. За считаные дни тебе предстоит пройти путь, на который у других уходят годы. Ты должен подготовиться к возможной битве, если хочешь коптить небо и дальше. Когда-то ты уже сумел одолеть Яраата. Вот только теперь затмение не поможет… Маловероятно, что оно случится именно в ту минуту, когда вы скрестите клинки. К тренировкам приступаем завтра. Эх, знать бы, что хоть в ближайшую неделю тебе ничего не угрожает. Тогда, возможно, я нашел бы способ, как тебя обезопасить! – подытожил Арей. Аида Плаховна искоса взглянула на Арея и, перевернув глиняный жбан, поймала на язык последнюю каплю. – Ну все! Сестры, в Москву! Их штербе! – икнула она, роняя косу. Мефодий бросился поднимать ее. – Не трожь мой рабочий инструмент, штафирка!.. Он нужен родине! Ну, Мефодий, ну Буслаев! Ничего не боится! Я тебя… ик… уважаю! Если мне выпадет жребий расчехлить косу для тебя, обещаю, это будет… ик… быстро… Как прививка! Слово м… менагера! Ну-с, до скорой встречи! – проблеяла Мамзелькина. Она, пошатываясь, шагнула к дверям. Ее приоткрытый старый рюкзак смотрел темной бездной. Арей нагнал Смерть и опустил руку на плечо: – Эй, Аида, что это за намеки? Если ты что-то знаешь, признавайся! Дальше они вновь продолжили разговор, затрагивая темы, которые лично Селестину не касались. Поняв, что про её присутствие вновь забыли, она телепортировалась наружу. Стоило ей немного подождать, как рядом возникла знакомая старушенция. – И почему ты не соизволила рассказать о его бегстве в первую очередь мне? – спокойно спросила Морозова, даже не взглянув на Мамзелькину. – Потому что боязно мне, красавица моя, – цокнула Аида язычком. – Вдруг ты сорвалась бы с места и сломя голову помчалась искать оборотня? – Когда это гнев мешал мне трезво мыслить? – поморщилась девушка. – Ладно, всё с тобой понятно. – Ты не передумала мстить ему? Селестина медленно развернулась, посмотрев на неё с искаженным от ярости лицом. Ее алые глаза вспыхнули ненавистью и злобой. – Отыскать и вдоволь насытиться его страданиями, моё единственное в данный момент, желание! – прошипела она, почти повторив недавно произнесенные слова Арея. – И я ни за что не поменяю своего решения. Старушенция вздохнула: – Знала ведь, что ты так скажешь. Кстати, Лигул положил на тебя глаз. Ты привлекаешь слишком много внимания к своей персоне! Селестина хмуро посмотрела на Мамзелькину. Горбун сейчас интересовал её в последнюю очередь. Хотя о нём тоже не стоило забывать. – Ладно, продолжим разговор потом. А сейчас мне нам с тобой надо работать. И она исчезла. Селестине пришлось вновь телепортироваться в резиденцию. – А вот и красноглазенькая! – воскликнула Улита, увидев её. – Куда это ты запропостилась? – В туалет, – отрезала Селестина и взглянула на Арея. – Вы хотели о чём-то спросить? – Я хотел вручить тебе вот это, – Арей протянул ей чёрный браслет. – Видишь ли, я далеко не всегда буду находиться с тобой рядом. И порой мне нужно будет с тобой срочно связаться. Сотовые телефоны не тот класс. Зудильники магов – неплохое средство, но их слишком легко прослушать нашим врагам. Значит, придется обратиться к помощи этой вещицы. – Как она работает? – полюбопытствовала Селестина, надев браслет. – Когда мне нужно будет с тобой связаться, он дважды засветится, – ответил Арей. Селестина кивнула, с любопытством повертев рукой. – Мефодий, Улита, выйдите, – вдруг попросил Арей, пристально разглядывая Селестину. В груди Морозовой зародилось некая странная тревога. Колокольчик интуиции предупреждал её быть настороже. Как только Меф с Улитой вышли, Арей сел за свой стол, посмотрев на девушку задумчивым и тяжелым, как могильная плита, взглядом. – А теперь, барышня, говори всё без утайки, если не хочешь вылетить отсюда, как пробка, – произнёс Арей. – Откуда у тебя этот медальон, наполненный тьмой и защищающий тебя вместо эйдоса? – Купила на Лысой Горе, – соврала Селестина и глазом не моргнув. Она почувствовала, как барон мрака попытался прочесть её мысли, но натолкнулся на её прочную мысленную защиту. – Я родилась в Москве... Мои родители погибли и дальше я продолжила своё существование в детдоме... До тех пор, пока не наступило "знаменитое затмение". Мои способности начали проявляться с того времени. Сама не понимаю, как так вышло. Затем мне повстречалась Аида Мамзелькина и отвела меня на Лысую Гору, где время от времени навещала и делилась своими знаниями. Потом я решила вернуться в родной город и жила здесь, пока случайно не столкнулась с Наследником, о котором все так много говорят. Вот так я и попала к нам. – С чего вдруг Мамзелькина решила помочь сироте? – А это уже спросите у неё сами, – она пожала плечами. – Я подозреваю, что у неё есть на меня какие-то планы... – Ты доверяешь ей? – Не совсем. На этот раз, Селестина не лгала Арею — она действительно не очень-то и доверяла Смерти, однако понимала, что в одиночку ни за что не выжила бы в этом жестоком мире. Ей нужена была напарница, опытная и надежная — по крайней мере, настолько, насколько последнее слово вообще было применимо к прислужникам мрака. Аида Плаховна же была рядом с ней во все тяжелые времена, обучала её всему, что знала сам. И тем не менее… тем не менее, что-то тревожило Селестину. Ведь точно так же отец доверял Яраату, а он предал его, вонзив нож в спину. – Как ты "познакомилась" с Яраатом? – задал неожиданный вопрос Арей. – В твоих глазах я увидел обещание о мести, едва мы начали разговор об этом проклятом оборотне. – Заглянули в своё отражение? – едко спросила Селестина и поморщившись, на миг закрыла глаза. Она и сама не узнала свой хриплый голос, когда ответила наставнику: – Нам с ним связывает давняя вражда... Яраат втерелся в доверие моей семьи... Потом он показал своё истинное лицо: приставил нож к горлу моей матери и заставил меня произнести слова отречения от эйдоса, а затем... Она замолчала. В прочем я Арей и сам понял, что та хотела сказать. Жизнь и Яраат не совместимы. Арей промолчал. Девушка знала, что он не скажет ей ни слова утешения. – А твой отец? – На этот вопрос я не намерена отвечать, наставник, – отрезала Селестина, вскинув голову. – Достаточно откровений. – В таком случае ты свободна, – кивнул Арей и взглядом указал на дверь. – И позови Улиту. /Арей/ Едва за Улитой закрылась дверь, барон мрака задумчиво произнёс: – Даже моя интуиция не подсказывает, врёт она или говорит правду... Однако, у неё действительно печальное прошлое, и мрачные тайны которые нам с тобой ещё предстоит разгадать. – Думаете, она опасна? – Улита подозрительно покосилась на дверь. – Опасности я от неё не ощущаю, – медленно покачал головой Арей и взглянул на нее. – Что ты смогла про неё выяснить? – Совсем немного. Там, в опеке, или как называется эта фигня? Сидит тетка с бумажками и компьютером. Зыркалки добрые. В углу плюшевый мишка и три букета цветов в двухлитровой банке. Как она их туда впихнула? Молотком? – Улита, не отвлекайся! Что дальше? – Ну пришла я. Она поднимает глаза, смотрит на меня спокойно. Говорю я ей, что хочу узнать имена родителей нашей красноглазенькой. Она некоторое время соображает, потом предлагает мне сесть, глазеет на что-то в компьютере. Тыкает пальцем в клаву, ничего не понимает. У неё, оказывается, дикое количество однофамильцев. С датой рождения сбой какой-то, место рождения не указано. Короче – пустота! Она смотрит по бумажкам – бумажки за её год оказываются в архиве, который недавно переехал. В общем, полная непонятка. Дебилизм в расцвете сил! «Девка не глупа, запутала все концы!» – отметил Арей. – Что ж, я не удивлён, – барон мрака почесал подбородок. – И что вы собираетесь с ней делать, шеф? – Пока ничего. Понаблюдаем. Тем более, у девчонки давняя обида на Яраата и она жаждет отомстить ему. Как говорится, враг моего врага мне друг.