Путь к свету

/Дафна/ Отыскав нужную дверь, Улита достала ключ. Поняв, с кем имеет дело, замок не стал артачиться и сразу открылся. Признаться, Даф ожидала худшего. Комната была довольно чистая. Во всяком случае, если понимать под чистотой отсутствие видимых пятен крови и т. д. Возле единственного узкого окна стоял заряженный мушкет. Рядом один на другом валялось с десяток тюфяков. Их гора почти доставала потолка. Разумеется, никакого белья. Из прочих удобств – простреленное ведро, дыра в котором была забита осиновым клином. Рядом чёрной тенью прошла Селестина. Она ступала настролько бесшумно, что Даф вздрогнула от неожиданности. Многочисленное оружие, прикрепленное к ремню, при ходьбе не издавало ни звука - их даже не было видно под тёмным плащом. Девушка откинула капюшон с лица и наконец, сняла маску. Улита уже сидела на полу и со знанием дела заряжала мушкет, используя имеющийся в номере запас пороха и пуль. Зарядив мушкет, Улита сурово посмотрела на Зудуку и, стащив верхний тюфяк, легла. – Предписываю всем два часа сна! После червя у всех дохлый видок. Работа не волк, от ветеринара не убежит! – сказала она, зевая. – Какая еще работа? – спросил Мошкин с некоторым беспокойством. – Я уже сплю. Меня не кантовать, не щекотать и с бессмысленными вопросами не обращаться. Можно только поцеловать в ушко и пожелать… хм… «спокойного утра!» – отозвалась Улита и почти сразу отключилась. Немного погодя и остальные последовали ее примеру. /Селестина/ – Значит так! – сказала Улита тоном лекторши, которая с утра поругалась с мужем. – Что такое Лысая Гора, вы себе примерно представляете. Здесь не курорт! Надо быть предельно осторожным. Встречаемся в гостинице в десять вечера, не позже, пока мертвяки массово не повылезали. Правила поведения в этом проклятом месте, Селестина знала и получше молодой ведьмы. Но тем не менее сделала вид, что внимательно слушает. – Ты уверена, что нам действительно нужно разделиться? – спросил Мошкин. Это самый глупый вопрос, который мог задать лишь Евгеша. – Так мы сможем опросить больше жителей и привлечь меньше внимания, чем таскаясь всей толпой, – снисходительно ответила ему Селестина. – Именно! – кивнула Улита. – Мошкин пойдет с Натой и Селестиной, Чимоданов – со мной, Мефодий и Даф вместе. Ваша задача: не засветиться и постараться узнать, почему горбун Лигул терпеть не может Лысую Гору. Морозова едва заметно поморщилась, понимая, что ей придется тащиться с самовлюбленной дебилкой и неуверенным идиотом. Когда они уже собрались выйти из номера, как вдруг увесистый камень влетел через окно в комнату и покатился по полу вместе с осколками стекла. Селестина подскочила к окну. Под окном стоял человек в пыльном плаще, с лицом, скрытым складками капюшона. Когда Селестина выглянула, он как раз бросал очередной камень. Она быстро вскинула руку и щупальце тьмы, сорвавшееся с её ладони, обхватило камень и швырнуло его в обратном направлении. Незнакомец ловко уклонился. Ловко однако. Он вдруг выпрямился и молча откинул капюшон. Это мужественное и благородное лицо нельзя было забыть. Селестина расслабилась. Светленький... Она взмахом руки рассеяла тьму вокруг себя. – Эссиорх! – радостно завопила Улита. – Эссиорх! Мужчина быстро поднес палец к губам, надел капюшон и ссутулился. – Вы обознались. Темный звездочей Адриан фон Тошниотль к вашим услугам! – сказал он. Морозова фыркнула и закатила глаза. Теперь уже вместе со светлым стражем, разделившись по группам, они начали обходить Лысую Гору, пытаясь хоть что-то разузнать о Лигуле. Вскоре, взбешанная выходками подростков, Улита дотащила их до гостиницы и оставила на попечение Тугарину. Поиск информации о горбунке, Эссиорх, Улита, Меф, Дафна и Селестина продолжили без них. Нельзя сказать, чтобы лысегорцы очень хотели общаться. О горбуне Лигуле никто ничего не помнил. А если и помнил – благоразумно помалкивал в тряпочку. Депресняк был весь покрыт копотью. Пытаясь разрушить воронье гнездо, он провалился в трубу, скатился в камин и был атакован тремя фуриями, которые кормили пиявками зеленые огоньки. – Зависать в городе не имеет смысла! – сказал Эссиорх, провожая глазами солнце. – Через полчаса здесь будет полно мертвяков и нежити. Конечно, можно и до утра с ними провоевать, да только про горбуна Лигула мы все равно ничего не узнаем. – Так что же делать? – спросил Меф. – Порыскать по окрестностям. Там внизу, у реки, живут циклопы. Кто знает, может, они чего помнят… Кладбищ там поблизости нет – и мертвяки не особенно шастают! – предложила Селестина. – Угум! Можно рискнуть остатками здоровья и наведаться к ним, – заявил Меф бодро. Вскоре совсем стемнело. Серп луны покачивался в небе, точно ладья. Золотые гвоздики созвездий банально дырявили небосвод. Городок, в котором они провели весь день, остался позади. Сейчас со склона горы они смотрели на него снизу вверх. В двух местах заметно было зеленоватое свечение, поднимавшееся от земли рассеянными столбами. Они спустились еще ниже. В топких торфяных берегах змейкой ползла мелкая речка. Ее вода казалась неподвижной. Здесь, на самой границе Лысой Горы и лопухоидного мира, и жили циклопы. Первой вход в пещеру заметила Селестина. Вечно голодный Депресняк стал с интересом принюхиваться. – Э-э! Нет! Этого с собой не берем! – категорично сказала Морозова. Не хватало ещё тащить с собой адского кота. – Почему это не берем? – возмутилась Даф. – Потому что он будет мешать деловым переговорам! – ответила за Морозову Улита. – И вообще: животных любят все, но некоторые любят их на обед. И не надо, пожалуйста, говорить, что твой кот самый крутой! Циклопы тоже, поверь, не ногой сморкаются! Взвесив все за и против, Даф согласилась посидеть с Депресняком снаружи. Кот, крайне недовольный таким решением, шипел, как паровая машина, задумавшая взорваться. Мефодий, чтобы не бросать Дафну, остался с ней. Эссиорх утешил его, сказав, что циклопов он увидит еще не раз, и отправился в пещеру вслед за Улитой и Селестиной. У костра сидели три циклопа, одетые в овечьи шкуры, и жарили на вертеле кабана. У одного циклопа борода была пегая, у другого – рыжеватая, у третьего же вместо бороды торчали светлые клочки, похожие на обрывки мочалки. Увидев Эссиорха, Селестину и Улиту, первые двое циклопов вскочили и схватились за узловатые дубины. Судя по всему, еще недавно эти дубины были молодыми соснами. – Приятного аппетита, господа! Да пребудут с вами добро и мудрость! – вежливо сказал Эссиорх. Морозова едва не захохотала. Светлый в своем репертуаре. Даже циклопы хмуро переглянулись, видно, не слишком скучая без упомянутых качеств. – Ты куда это клонишь? На ужин напрашиваешься? – спросил самый здоровый, ревниво кивая на место у костра рядом с подрумянивающимся кабаном. Эссиорх улыбнулся мудрой и всепонимающей улыбкой, которая так раздражала Селестину: – Благодарим вас за приглашение, друзья! Мы не испытываем голода! Мы морально уже упиваемся вашим здоровым и жизнерадостным видом! Не выдержав, Селестина издала короткий смешок. Циклопам это не понравилось. Склонные к поспешным выводам, они попытались сразу перейти к членовредительству. – Чем ты там упиваешься, биовампирюка! Ща доупиваешься! Давил таких и буду давить! – прохрипел пегобородый, с нездоровым интересом косясь на голову хранителя. Не дожидаясь, пока циклоп испытает ее на прочность, Эссиорх щелкнул пальцами. Дубина в руках у пегобородого вспыхнула и превратилась в пепел. Циклоп тупо уставился на опустевшую ладонь. – Маг недоделанный! Так бы сразу и сказал! – произнес он сипло. Рыжеватый циклоп резко наклонился и что-то схватил с земли двумя руками. – Мы пришли к вам с миром! – напомнил Эссиорх. Морозова изящно двинула запястьем и отправила летящий в нее десятипудовый валун по обратному адресу. Циклоп с воем схватился на подбитый глаз. Так тебе и надо. – Больше вопросов у аудитории нет? – вежливо спросил хранитель. Селестина с любопытством склонила голову. Вопросов у аудитории больше не было. Угрюмо ворча, циклопы уселись у костра и продолжили вращать вертел. Троица присмотрелись к ним. Два циклопа были ничего себе – грубые, огромные. С единственным светофорным глазом. Третий циклоп двигался заторможенно, был одутловат и пускал слюни. – Он у нас дебил! – оправдываясь, пояснил пегобородый. – Бубыл! Бубыл! – радостно согласился одутловатый, выковыривая из носа полуметровую козявку с явным намерением прямо сейчас начать ужин. Пегобородый ударил его по руке. Одутловатый обиделся и заревел так, что задрожала гора. Подождав, пока он утихнет, Селестина спросила у циклопов про горбуна Лигула. Гиганты отнеслись к словам «горбун Лигул» так, как отнеслись бы к любому словосочетанию нематерного содержания – то есть никак. Когда раздражённая Селестина готова была превратить их всех троих в пепел, Улита извлекла из голенища сапога холст. – Вы когда-нибудь видели этого типа? Поглядите-ка сюда! – сказала она, разворачивая холст. Брови Селестины полетели вверх. Так вот почему она его захватила с собой. Умная ведьма! Когда на холст упал свет костра, нарисованный Лигул недовольно завозился на портрете и стал хвататься за меч. На двух первых циклопов картина не произвела впечатления. «Не-а, не знаем такого», – заявили они. Зато дебил внезапно очень возбудился и замахал руками. – Вуши-вуши! – залопотал он. Улита, Селестина и два других циклопа с недоумением посмотрели на него. О чем это он? – Ты что, знаешь его? – спросила Морозова. Красные глаза заинтересованно сверкнули из под капюшона. Циклоп пустил в костер слюну. Фу... – Вуши! – повторил он и дернул себя за ухо. Горбун Лигул на портрете брезгливо отвернулся. Это привело одутловатого циклопа еще в больший восторг. Селестина навострила уши, заинтересованная тем, что ещё он скажет. – Кавлик Быгуп… Вуши! – повторил он. – Молчи, дурак! – лениво буркнул пегобородый. – Какой еще Быгуп? А вы, уважаемые, топали бы отсюда! Сказано вам: ничего не знаем! Улита с Эссиорхом в замешательстве переглянулись. Селестина нахмурилась. – Не затыкай его! Что он там бормотал-то? – яростно зашипела она. – Вуши-вуши! Кавлик Быгуп! Вуши! – захлебнулся в словах дебил. – Погоди! Он сказал «вуши»? – заинтересовался пегобородый. – Вуши! – залопотал дебил. – Кавлик Быгуп! Вуши-вуши! И вновь дернул себя за ухо. Пегобородый почесал в затылке. – Ну-ка! – сказал он. – Кавлик Быгуп, говоришь? Ну-ка, малый, дай еще разик взглянуть! Заграбастав портрет, он уставился на него единственным глазом. Лигул кривлялся с портрета, делая ему какие-то знаки. К счастью, циклоп не понимал намеков. – Оба-на! Это не тот ли малый, что нашему Тофырю уши чистил? Узнал, поди ж ты! – обратился он к приятелю. – Кажись, он и есть, – отвечал рыжебородый. – Сколько веков прошло, а наш дурак не забыл! Пегобородый покачал головой. – Ишь! Картину с малого нарисовали! В доспехах, млин! Рожа важная! И где сейчас, к примеру, этот парень? – спросил он у Эссиорха. – В Тартаре! – сказал хранитель. – В Тартаре? Ишь ты! Помер, что ли, бедолага? Улита замешкалась, что ответить. Ответа, впрочем, не понадобилось. – И впрямь помер, раз в Тартаре… А уши-то хорошо чистил! Прям чуть ли не с головой в ухо нырял нашему Тофырю! Мастер был! – с сожалением сказал циклоп. – Кавлик Быгуп! Вуши! – нежно повторил слабоумный и пригорюнился, вспоминая о временах давно минувших, когда лес вокруг был молодым, а уши розовыми, как у младенца. – А зачем уши чистил-то? – задала Селестина самый важный вопрос. – А шут его знает зачем. Вроде как кто-то ему сказал, что сера из ушей поможет малёк подрасти. Вот он и бегал тут по Лысой Горе чуть ли не с год. К великанам приставал, к циклопам… чтобы, значит, уши им вычистить. Натирался серой, с головы до пят, воняло от него… ан нет, не вырос! Выходит, наврали ему! Селестина медленно растянула губы в ухмылке. Так вот оно что! Честно говоря, она ожидала что тайна горбуна окажется куда более серьёзной... Но и такое сойдёт. Циклоп хмыкнул и подбросил в костер дровец. – А что, чай, важная была птица этот ваш Быгуп? До того, как в Тартар попал? – спросил пегобородый. – Важная. Еще какая важная! – сказала Улита. На нее напал приступ нервного смеха. Эссиорху пришлось даже выволакивать ее наружу и окунать головой в реку. – Кавлик Быгуп! Вуши! – все повторяла она. *** –Я пойду с тобой, – твёрдо сказала Селестина голосом, не терпящим возражений. – Уверена, что хочешь увидеть Тартар? – спросила у неё Улита. – Не то, что хочется... Я иду туда ради наставника, – ответила Морозова. Улита не могла узнать её эмоции ни по выражению лица - Селестина вновь надела маску и капюшон, ни по голосу - холодному и размеренному. Когда они вдвоём, наконец, попали в кабинет Лигула, он сидел за столом, заваленным пергаментами, и просматривал их. Некоторые пергаменты он размашисто подписывал. Некоторые откладывал, отчерчивая перед тем строчку-другую длинным огненным ногтем. Третьи, так и не подписав, швырял на пол, откуда их поднимал ползающий на четвереньках секретарь. Селестина без приглашения уселась в кресло напротив. Её охватила странное наслаждение. Эту битву она выиграла, даже не начиная. Бросив отца в Тартар, она по-любому нашла бы способ достать его обратно. – Отсюда вы уже не выйдете, – сказал горбун, поднимая на неё взгляд. – Особенно ты, полукровка. Стража у дверей напружинилась, готовая по первому знаку выволочь Улиту и Селестину из кабинета. На смену триумфу пришли настороженность и волнение. Сердце Морозовой от волнения билось сильнее, чем обычно. Ещё не хватало ей бояться этого подлеца и проныру! Однако девушка осознавала, что боится она вовсе не Лигула. Как бы то ни было, нужно любым способом отвлечь внимание горбуна от своей персоны хотя бы на время. Она уже поняла, что комиссионеры донесли Лигулу странные слова призрака Кводнона, адресованные Селестине. И сейчас, пытаясь скрыть собственное волнение, горбун блефовал, используя ту минимальную информацию, которую он знал о Селестине. – Мне нужно говорить вслух? Чтобы услышали все? – спросила Морозова, кивая на охрану. – Что это за фокусы? – Это не фокусы. Это вуши! – многозначительно добавила Улита. – Какие вуши? – недоумевающе прорычал Лигул. – Что вы такое несете? – Кавлик Быгуп! – сказала Улита, разглядывая лепнину на стенах. – Кавлик Быгуп – тра-ля-ля! – Яснее, Тартар тебя побери! Вы отнимаете у меня время! Краем глаза Селестина заметила, как охрана двинулась к ним. – Кавлик Быгуп! Лысая Гора! Вуши-вуши! Расти большой – не будь лапшой! – громко повторила Улита. В расширенных зрачках Лигула что-то дрогнуло и сломалось. Селестина подняла руку и щёлкнула пальцам. Мощный удар черной молнии сшиб стражей, почти уже схвативших Улиту, с ног. Лигул вскочил на ноги с побледневшим лицом. – Кажется, ты понял, о чём мы, – хмыкнула Селестина, а глаза под капюшоном будто вспыхнули ярче. – Вон пошли, дармоеды! – закричал горбун на свою охрану. – В приемной тоже всех убрать! – Да, но… – ВСЕХ, Я СКАЗАЛ! Кто останется – обезглавлю! После мгновенного замешательства охранники помчались выполнять приказ, однако Лигул все еще не был удовлетворен. – И ты тоже вон! – заорал он на висевший на стене ковер. Ковер шевельнулся. Из-за ковра выскочил страж с арбалетом и кинулся к двери. Интересно, как долго он там находился? Улита, Селестина и Лигул остались втроем в огромном кабинете. Горбун постепенно утихал. Теперь он, кажется, сожалел о своей внезапной вспышке. Лишь глаза его ползали по Улите и Селестине, как вкрадчивые мыши. – Еще кто-нибудь знает про вуши? – с ласковой вкрадчивостью спросил он. Спросил как старый друг, который спрашивает о чем-то других старых друзей. – Куча народу знает, – ответила Улита. – Мы осторожные девочки. Один из наших друзей уже пьет чай с Веней Вием. А поблизости стоит циклоп, готовый дать сенсационное интервью. – Вы лжете. Веня Вий не пьет чай! – сухо сказал Лигул. – Кто еще знает? Всякие магические подростки и стражи света с дудками и котами? – Разумеется. И ножки у них подлиннее, чем у некоторых! – парировала Морозова. Она была уверена, что горбун вспылит, но тот только ухмыльнулся. Кавлик Быгуп умел держать удар. Будь иначе – он никогда не занял бы свое кресло. – Чем докажете, что не врете? – спросил горбун. – Тем, что сами знаем! – сказала Улита. – Мне этого мало. Может, тот циклоп давно сдох и вы продаете мне просроченные сенсации? – ухмыляясь, заметил Лигул. Морозова ухмыльнулась в ответ. Циклоп был жив и здоров, а самое главное - не потерял способность шевелить языком. – Хорошо. Улита! Улита с готовностью сунула руку в голенище сапога. Селестина взглядом остановила метнувший в её сторону короткий скипетр, заканчивающийся высушенной головой. Головой одного из тех древних божков, что выкашивали мором целые страны и были уничтожены златокрылыми. – Эй вы! Без фокусов! Только попытайтесь метнуть в меня заговоренный кинжал или отравленную иглу! – прохрипел горбун. – Я и не собиралась! – возмутилась ведьма. – Тогда оставь в покое сапог! – Кажется, кому-то нужны были доказательства? – вежливо поинтересовалась Улита. Маленькие глазки испытующе пробуравили ее. Лигул колебался. Селестина всё ещё удерживала скипетр. – Поверь, горбун, если мы захотели тебя убить, ты бы сейчас не вякал, – лениво протянула Селестина, не двусмысленно намекая на свой меч и способности. – Хорошо. Доставай! Только без резких движений! – разрешил горбун, кивнув Улите. Улита извлекла из ботфорта скатанный в трубку портрет, уронила его на пол и отошла. Приблизившийся Лигул, брезгливо развернул трубку сапогом. Его близко посаженные глазки встретились с другими близко посаженными глазками. Горбун на портрете оживленно замахал руками, завертелся, запрыгал, сообщая что-то своему хозяину. Лигул опустил скипетр. Он поверил. – Проклятье… Почему я не подумал об этом раньше? Возможно, не поздно еще подумать об этом сейчас? Подчистить все хвосты? – сказал он задумчиво и устало. Морозова покачала головой. Уже поздно. Она вообще удивлена, что горбун не подчистил все раньше. Не ему ли знать, что рано или поздно, все тайное становится явным. – Убить нас и дебильного циклопа? Бесполезно. На Лысой Горе, если поискать хорошенько, многие припомнят Кавлика Быгупа, охотника за ушной серой, – сказала Улита. – Дебилу никто не поверит, – огрызнулся горбун. – Поверят его братьям. И много еще кому. – Ну как сказать… Есть и более глобальные способы подчистки… – деловито сказал Лигул. – Карательная экспедиция на Лысую Гору? Не так ли? Вырезать всех под корень? – Хотя бы. – Едва ли получится зачистить всех. Это приведет к войне стражей и темных магов. В истории ее назовут Войной из-за Ушной Серы! Да и другим стражам – всяким там Вильгельмам и Барбароссам – любопытно будет, с чего это милейший начальник Канцелярии ополчился на Лысую Гору. В результате истина все равно всплывет, – сказала Селестина. Карлик Лигул вздохнул. Он и сам понимал, что положение тупиковое. Просто выторговывал время, чтобы как следует все обдумать. – Хорошо… Допустим, вы правы. Что же вы хотите взамен своего секрета? – спросил он деловито. – Свободу Арею! – так же просто сказала Селестина – И, разумеется, никаких больше наставников-болванов, – добавила Улита. – Вы хотите слишком много. Другие… – тут горбун неопределенно вздрогнул плечом, – захотят узнать, почему я так добр к Арею. Это будет подозрительно. – Придумывать уловки и отговорки не наша работа, – заметила Морозова, и вдруг резко перевела взгляд со скипетра на Лигула. Скипетр вылетел из рук горбуна и отлетел на несколько метров. Селестина начала терять терпение. – Конечно, я могу объявить амнистию ради единства мрака в пятисотлетний юбилей чего бы только… э-э-э… ну хотя бы бубонной чумы… И вместе с Ареем отпустить еще кого-нибудь из проштрафившихся… На их же место можно будет посадить парочку тех, кто первым начнет вякать, – быстро пробормотаь Лигул, покосившись на свой скипетр. Селестина ждала. Она ощущала, что это пока не конец. Горбун еще пойдет на прорыв, еще попытается ужалить их сердца ледяной змейкой, смутить, не отдать Арея… И она оказалась права. – Ах да… Мне тут пришло в голову… Я могу предложить тебе, ведьма, кое-что получше Арея… – вдруг словно невзначай уронил Лигул и замолчал, выдерживая изматывающую паузу. – Что? – наконец, не выдержала Улита. – О чем я там говорил? А-а-а! Твой эйдос! Селестина быстро покосилась на Улиту и заметила, как та резко побледнела. Плохо дело. Она как бы невзначай поправила складку плаща, незаметно потянувшись к мечу. Если ведьма решит выбрать свою душу, а не Арея... – А-Р-Е-Я… – выговорила Улита по буквам с закрытыми глазами. Её преданность похвальна. Селестина опустила рукоятку меча. – Что ж, Арея так Арея, – кивнул Лигул. – Лет так через несколько – если ты не поймаешь клинок или запук раньше – он возьмет себе новую секретаршу. Ты же спокойненько отправишься на кладбище. Без эйдоса и без вечности. – И еще одно условие. Мы не закончили… – сказала Селестина. – Ты должен отозвать тех темных магов, которых послал за Камнем Пути. И плевать – как ты это сделаешь. Немедленно… – сказала она. Глава Канцелярии мрака с ненавистью посмотрел на неё. – Ты и это знаешь, проклятая девчонка! – просипел он и вдруг тихо сказал: – Рано или поздно, я и твой секрет узнаю. Полукровка... – Ничего, можешь не париться. Рано или поздно, я сама расскажу вам все. И тогда все вы получите по заслугам.