Дела семейные

План «идти по комнатам, проговаривая вслух известные имена» перестал казаться блестящим уже через полчаса. Иногда залы форта оставались неподвижны и безмолвны; изредка Джест улавливал слабый магический всплеск, но очертания теней, едва вспыхнув, тотчас гасли. Призраки прошлого оставались далёкими; их голоса звучали приглушённо и невнятно — не разобрать ни слова. — А что, если они не здесь, то есть, как бы здесь, но как бы… — затараторила Киримэ, осознала, что никто не понял и половины сказанного, и после недолгой паузы заговорила в прежней степенной манере. — Я хочу сказать, мы уже видели, что комнаты дублируются. Один и тот же вид, но совершенно разная аура. Возможно, нам нужно найти дубликаты этих комнат — слоем выше или ниже… И там мы отыщем новые воспоминания. «Отыскать»… Звучало так, словно в хаосе, в котором они увязали всё глубже, была какая-то система. Однако даже картина, описанная Вильметом Вардом, начинала давать сбои. Иногда двери исчезали за спинами, делая невозможным обратный путь, зато точно такая же дверь возникала в стороне, и Джест не мог поручиться, что слоем глубже обратная дорога не исчезнет вовсе. Ёжащаяся Киримэ полностью разделяла его опасения и потому нервно воскликнула: — Мне кажется, оно становится хуже. Непредсказуемее. Нам необходимо выбираться. Как можно скорее! Уголёк подняла на неё бездонные чёрные глаза: — Но мы же пришли сюда спасать твоего мужа. Разве можно уходить без него? Киримэ передёрнулась, словно её резко погладили против шерсти, и забормотала: — Нет. Простите, я… А, не стану врать. Напугана. Это не похоже на магические ловушки, которые я встречала раньше. Амей… Конечно. Входя в новый зал или коридор, они уже не знали, чего ожидать. Иногда их встречала духота и жар, иногда — пронизывающий холод. Знаки, указывавшие дорогу, становились всё более беспорядочными, и Джест понимал, почему. Всё равно что пытаться обозначить дорогу в толще воды, где нет ничего на сто процентов стабильного. Уже не ожидая чуда, Джест принялся повторять, как заклинание: — Вильмет Вард… Агна… Килриф Вард… — на последнее имя магия отозвалась слабым возмущением, и тень возникла перед ними. Мужчина сидел на углу стола, рассматривая что-то спрятанное в сложенных лодочкой ладонях; его губы шевелились, но не доносилось ни звука. Они не могли дотянуться. Джест неуверенно проговорил, пытаясь разглядеть, с кем разговаривает тень: — Эктон Дорсетт?.. Бесполезно. — Между прочим, мы кое-что ещё не пробовали. Ещё одно имя человека, который точно был здесь, — Дейран отодвинул его плечом, и, встав перед тенью, проговорил: — Кейл Арендей. Тень вспыхнула ярче, а за нею сплелись очертания ещё одной — высокого светловолосого мужчины. Тот вошёл в двустворчатые двери за спиной Килрифа, и те громыхнули, оповещая о его присутствии. Вздрогнув, Килриф тотчас сжал ладонь. — Вы — первый помощник коменданта, верно? — зычная речь мужчины так и сочилась чрезмерными фамильярностью и дружелюбием. Он говорил не как военный, а как хороший друг, встретивший товарища после долгой разлуки. Вард кивнул: — Так точно. Прошу простить, если моё присутствие срочно необходимо… — Нет-нет! — тень Арендея-старшего даже замахала руками. — Если говорить начистоту, мне полагается обсудить план отступления с комендантом Дорсеттом, однако его суждения… Скажем так, мне не близки. При всём уважении к его безупречной службе, комендант очень стар. — И всё же мы обязаны подчиняться его приказам, — как показалось Джесту, Килриф едва ли верил в собственные слова — лишь говорил то, что полагалось верному крестоносцу. Кейл Арендей панибратски похлопал его по плечу и не заключил в дружеские объятия разве что потому, что собеседник недоумённо прокашлялся. — Все мы здесь, в первую очереди, служим Её Величеству. Я надеюсь, в форте остались те, кто об этом помнит… О, что это у вас? Явно не желавший делиться личным, Килриф отстранился. Арендей-старший и не думал отворачиваться, и он медленно разжал руку. На ладони лежал раскрытый медальон с миниатюрным портретом женщины. — Моя жена. Они с сыном остались в Кенабресе с её родителями. Мы решили, что так будет лучше, на время, пока… Пока я не смогу вернуться. — У нас с вами даже больше общего, чем я мог подумать. — улыбка тени, вроде бы делившейся сокровенным, и на миг не потускнела. — Понимаю, порой хочется, чтобы близкие были рядом, но не стоит горевать. Уверен, ваша родня осознаёт, сколь опасна Язва и гордится вашей службой. Килриф промолчал и отвернулся, явно жалея, что не может уйти. Его тотчас хлопнули с размаху по плечу: — У меня ведь тоже есть жена и сын, друг мой. И они приняли мой выбор сражаться за Мендев — примет и ваша семья. Дейран шумно фыркнул: — «Приняли»… Как будто он хоть раз спрашивал! Призрачные фигуры вдруг замерли. Показалось, что сквозь время они посмотрели прямо на незваных гостей, не понимая, откуда те появились, но налетевший порыв ветра развеял их, вновь разбросав по разным временам. Дейран не оборачивался, разглядывая потемневший от лиловой плесени стол. Джест осторожно дотронулся до его спины: — Как ты себя… — Чувствую? Великолепно. Надо будет отпраздновать по возвращении тот факт, что лицом я в маму. Ты видел этот нос? А эту жуткую бороду?! — Дейран брезгливо сморщился. Джест похлопал его плечу: — Я бы и такого тебя любил. Возлюбленный закатил глаза: — То ли ты увлекаешься благотворительностью, то ли у тебя очень, очень дурной вкус. — С тобой же связался. Джест, собиравшийся отшутиться фразой вроде последней, вздрогнул, ведь тот, кто её произнёс, явно не шутил. Услышать нечто, столь пышущее презрением, из уст Зосиэля, было так же неожиданно, как если бы прямо перед ними сейчас появился ведущий к выходу портал, возле которого их ожидал бы освободившийся и решивший головоломку первым Амей. — Эй, вам не кажется, что сейчас не лучшее… — Сиила была права, но мало что могло остановить графа Арендея, вздумавшего поругаться. — О, прошу, не сдерживайся, огласи полный список претензий. Дай угадаю: я чудовище, у меня нет сердца, в моей постели побывало пол-Голариона… Ой, нет, у тебя язычок бы не повернулся сказать последнее, это перебор. Крепко сжатые кулаки Зосиэля слегка подрагивали, а голос, почти всегда прежде спокойный, звенел железом: — Возможно, мы узнали бы больше, если бы не твоё легкомыслие. Почему ты произнёс имя только сейчас? Оно могло пригодиться в одной из предыдущих комнат. — Потому что мне в голову пришло только сейчас… Ах да. В твоей очаровательной головке, набитой романтическими стишками, не помещается мысль, что я что-то в жизни могу сделать без злого умысла! — Дейран едко рассмеялся, но глаза искрились отнюдь не весельем. — Эй, полегче! — Джест вклинился между возлюбленным и озлобленно оскалившимся жрецом: того гляди, дошло бы если не до драки, то до серьёзной ссоры. Дейран круто развернулся и выкрикнул: — Думаешь, ты лучше? Мог бы сказать ему, по крайней мере, чтоб перестал за тобой бегать, но нет! Тебе весело, да? Весело, когда мне хочется придушить очередного — или очередную… — не договорив, Дейран отмахнулся и медленно провёл ладонями перед лицом, словно сам не понимал, с какой стати сорвался. Джест же понимал, слишком хорошо, что дело не в их ссоре и даже не в Зосиэле, потому что на миг и его захлестнула ярость. Она воткнулась под рёбра, точно стрела, скрутила внутренности, требуя немедлнно найти выход гневу. Оскорбить, ударить, отомстить за… За что? Злоба испарилась так же быстро, как возникла. Трое стояли молча, пока, наконец, Зосиэль не пробормотал смущённое извинение. — Это место, кажется, плохо на нас влияет. Всё вокруг, — Джест сосредоточился на том, чтобы чётко проговорить каждое слово — это помогало заполнить саднящую пустоту, оставшуюся, когда схлынула ярость. Уголёк закивала: — Ей грустно и плохо. Она не хочет, чтобы так же было всем, но по-другому не получается. Новое помещение разительно отличалось от предыдущих, и это подбадривало. Вдоль стен тянулись книжные полки, но ни у одной книги не было названия, как не было внутри них текста: бесконечные пустые страницы. Лишь декорация, не всегда осязаемая: через некоторые фолианты рука проходила насквозь, зачёрпывая лишь колючую прохладу. Огромное окно без стёкол занимало всю стену. Рядом с ним стоял письменный стол, заваленный бумагами. Джест приободрился было, заметив на них надписи, но почти сразу разочарованно выдохнул: то были лишь каракули, мало похожие на любые существующие буквы. В чернильнице ещё не высохли чернила, но, когда он попробовал обмакнуть в них перо, оно осталось чистым; из опрокинутой чернильницы не вылилось и капли. Разумеется. Как бы они ни выглядели — здесь нет настоящих чернил. Возможно, даже нет настоящего кабинета. Всё, что их окружает, не похоже на иллюзию, но не похоже и на реальность. Что-то неправильное. Противоестественное. Из задумчивости вывел странный шум. Обернувшись, Джест увидел Вольжифа, силящегося отодрать от стены изукрашенный парадный клинок. Тот не поддавался, слившись с подставкой намертво. На время оставив попытки, Вольжиф покосился чуть вбок и затараторил: — Да ты не думай, начальник, я для дела! Вам бы тоже, по-хорошему, всё тащить, что тащится. А ну как оно и есть ключ? Сиила добродушно рассмеялась: — План хорош! Но есть один изъян: мы не сможем перетаскать к той двери весь форт по камешку. — Думаю, ключи всё же будут отличаться, — кивнул Джест. — Здесь так много воспоминаний. То, что изменило форт, что создало это место таким — наверняка самое яркое. Нужно найти дорогу, и только. Я полагаю, ключи — это нечто, что было использовано для сотворения проклятия. Что-то, что поможет его снять. Воспоминания… Ими дышал каждый камень, каждая потолочная балка, каждая пустая книга. И кто-то был здесь, дожидаясь своего часа, чтобы отозваться. Джест не сомневался ни мгновения: столь просторный кабинет мог принадлежать только одному человеку во всём форте. — Эктон Дорсетт. Вихрь пронёсся по кабинету, в беспорядке закружил бумаги, зашелестел страницами. Призрак метался по комнате, неразборчиво бормоча. Второй восседал за столом спиной к окну. Бормотание нарастало, давило; Уголёк испуганно зажала уши. В наивысшей точке слова вдруг стали разборчивыми: — Её Величество приказала немедленно отступать к Кенабресу. По донесениям разведчиков, демоническая армия всего в нескольких днях пути. Если мы не выступим сейчас же… — Они того и ждут. Пойдут не к форту, а наперерез, и нам придётся дать бой, — голос, глухой и низкий, показался Джесту смутно знакомым. Не он ли взывал сражаться до последнего там, на крепостной стене? Тем временем фигура оформилась окончательно. Грузный одноглазый старик даже сидя смотрел на помощника сверху вниз. Суровое лицо пересекали шрамы — следы гигантских когтей. От тени коменданта исходила давящая сила. Килриф Вард — а именно он говорил с Дорсеттом — остановился. — Мы успеем, если отправимся сегодня же и не станем брать много припасов. Приказ королевы… — Королева далеко, Килриф, и не видит всей картины. — А вы, разумеется, видите. Поэтому продолжаете сопротивляться, словно она обязана спрашивать у вас разрешения. — Так вот кого слушают солдаты, — комендант расхохотался, но быстро хохот перешёл в затяжной кашель. — Труса, боящегося смерти! Вы все здесь — крестоносцы, а не глупые мальчишки. Имейте мужество следовать главной цели! Килриф Вард стремительно опёрся о стол, вглядываясь в лицо командира. Его черты искажал зарождающийся гнев, но куда больше в них было иных чувств. Сострадание. Непонимание. Желание защитить. — Мы — люди. — Вы — крестоносцы. — холодно повторил Эктон. — Живые люди, — речь Килрифа звучала всё громче и жёстче, наполняя кабинет звоном. — Крепости можно отстроить заново. А жизни солдат, Эктон? При всём уважении, мы не колонны, обязанные поддерживать рушащиеся своды! Мы здесь, чтобы защищать людей, а не развалины. А вы, комендант? Что вы защищаете, если считаете себя вправе не подчиняться королеве? Другого уже давно обвинили бы в измене! — Замолчи! — от удара по столу что-то громыхнуло вдалеке, затрещало под ногами: весь форт содрогнулся в немом ужасе. — Ты меня называешь изменником? Меня?! Я удерживал крепость, когда все бросили свои посты! Дважды — слышишь, дважды — я выдворял отсюда демонских отродий! Взгляни мне в лицо и скажи, трус, что я спятил! Мы — защитники Мендева, мальчишка. Бросишь мне вызов? Займёшь моё место?! — Мы — сторожа, стерегущие руины, — отрезал Килриф. — Воины, которые могут ещё принести Мендеву пользу — а могут сдохнуть ради кучи камней. Джест ожидал продолжение ругани, но комендант Дорсетт молча смотрел в никуда. Выцветший блекло-серый глаз выглядел совершенно белым, как у слепого, но выражал глубокое презрение. Килриф, напротив, успокоился, шумно выдохнул и отчеканил, уходя: — Гарнизон, как и было приказано, поступит в полное распоряжение командира Арендея. Вы, если желаете, можете сгнить прямо в этом кресле. Громыхнула дверь. Она захлопнулась и наяву, едва не прищемив хвост замешкавшейся Киримэ: та тотчас заверещала в голос и отскочила к окну. — Погодите, это чего? Раньше такого не было! — наклонившись, Вольжиф поднял с пола нечто маленькое и очень грязное. Это оказался старый медальон из позеленевшей бронзы. И, хотя его внутренняя часть заросла лиловой плесенью, Джест отчего-то был уверен: им известно, что здесь когда-то было изображено. — Думаешь, это ключ? Вот такой? — Дейран благоразумно разглядывал находку с почтительного расстояния, на всякий случай спрятав руки за спину. Джест неуверенно кивнул: — Похоже… По крайней мере, от этой штуки исходит магия. Не уверен, та ли, что нужна, но большой ли у нас выбор? Это вроде бы вещица Килрифа… Медальон с портретом его жены. — Есть в этом ирония, да? — Сиила грустно усмехнулась: она молчала на протяжении всего спора теней, да и сейчас была не в своей тарелке. — Оба считали себя правыми. Может, даже оба были. Может… Нет, думать не хочу. — Мм… Мама, а как ты думаешь… — Джест повернулся к Киримэ, но та, как оказалось, уже была занята другим делом. Высунув острую морду из окна, она силилась что-то рассмотреть в сгустившемся чёрно-лиловом тумане. Даже с опаской вытянула наружу посох, убедилась, что тот не пострадал, и только после этого высунула руку, ощупывая стену. Так и не определившись, она обернулась. — Девочка, ты ведь понимаешь свою ворону, так? Разговариваешь с ней? — Киримэ с явным усилием сглотнула, когда заинтересованная Сажа повернула голову в её сторону. — Может, она могла бы полететь наружу? Посмотреть, что там… — О да, у «девочки» и вороны полное взаимопонимание. Ещё бы хоть иногда нам их понимать, — фыркнул Дейран. Уголёк не заметила его саркастичного тона и что-то шепнула Саже. Та запрыгнула на подоконник, но у края развернулась и глухо каркнула. — Ну пожалуйста! — Уголёк молитвенно сложила ладони. — Мы бы посмотрели сами, но не умеем летать. Сажа вытянулась, внимательно разглядывая пространство за окном: даже не понимая птичьего языка, Джест понимал, что она опасается того, что находится снаружи. Затем она втянулась обратно и принялась чистить перья, всем видом демонстрируя, что никуда лететь не собирается. Уголёк сняла её с окна и посадила на плечо, виновато потупившись: — Она не хочет. Ей страшно, как и нам. — Чует небось чего, — Вольжиф с опаской отодвинулся, пряча за спиной всё же отодранный от стены клинок. Упрекнуть его никто не успел. — Выпрыгнула из окна, значит, — с явным сарказмом протянул Дейран, прохаживаясь вокруг Киримэ. Пышный хвост тревожно заметался. — Говорю вам, в прошлый раз не было ничего подобного! Обычная старая крепость, давно брошенная, только… -… Только мы по странному стечению обстоятельств не нашли ни комнату с рухнувшим потолком, ни галерею, где якобы застрял твой муж, ничего из того, что ты описывала, — Дейран не отводил взгляда, вынуждая Киримэ смотреть в пол. — Зато все, кто приходил ранее, становились пленниками крепости. Все — одни вы почему-то нет. Джест поднёс медальон ближе к лицу, даже понюхал, но вещица была совершенно обычной, не считая едва заметного энергетического следа, ведущего куда-то вглубь. Нужен ли им именно этот медальон, из этого времени? Может, где-то есть дубликат кабинета — и там найдётся «ключ», ещё не тронутый плесенью? И ключ ли это вообще, или дело в воспоминаниях, оставивших столь значительный след? Киримэ подобрала хвост и прижала к себе: — Н-на что ты намекаешь? — Не намекаю, а говорю как есть. Ты соврала. А вот о чём и с какой целью… По плитам пола прошла лёгкая вибрация, почти сразу стихшая, но сбившая с очередной правильной мысли. В висках застучало. Как много все вокруг говорят. Слишком много слов. Слишком много всего. Слишком… — Помолчите! Не мешайте думать! Джест вздрогнул, настолько чужой и озлобленный рык вырвался из его горла. — Простите. Я… О чём вы говорили? Я увлёкся, задумался, ещё крепость эта на нервы давит… Извините! Пол задрожал вновь, и по нему стремительно прошла глубокая трещина, разделившая кабинет надвое. С потолка посыпалась каменная крошка. Не сговариваясь, все тревожно переглянулись. Нечто приближалось, огромное, чужеродное для них, но родное для безумных иллюзий форта. Комната содрогнулась, как от землетрясения: пришлось хвататься за стены, чтобы устоять на ногах. Снаружи проступило из тумана существо, подобное уродливому призрачному голему. Словно великан-таксидермист взял в охапку целый ворох мёртвых крестоносцев вместе с оружием и бронёй, да так и сшил воедино. Белёсые руки, в беспорядке торчащие прямо из бесформенного тела, тянулись в окно, извивались, точно в них не было ни единой кости. Меч Сиилы не причинил конечности никакого вреда, пройдя насквозь — зато ударом её отбросило к стене. — Бежим! — Вольжиф схватил её за руку и потянул к ближайшей двери. Существо уже просачивалось сквозь окно. Вот провалился в расширяющуюся трещину письменный стол; хрипя, крича и воя, существо пыталось схватить незванных гостей, притянуть к себе. Воображение вовсю рисовало картину: соприкоснувшись с ходящей ходуном бледной кожей, увязнешь, как в трясине, множество неестественно гибких рук затянет внутрь, где мертвецы навалятся толпой, задушат, и ты станешь лишь ещё одним лицом, искажённым в агонии, что проступает порой сквозь подвижное брюхо. Джест огляделся, надеясь, что никто не попался в лапы монстра. Киримэ, стоявшая ближе всех, успела всё же увернуться и теперь замерла в оцепенении рядом с Сиилой и Вольжифом, разглядывая неведомое существо. Вскинув голову, Джест заметил, что Уголёк не собирается бежать. Напротив, она вытянула вперёд искалеченные руки, как будто пыталась успокоить существо, и что-то говорила — что именно, было не разобрать из-за грохота осыпающегося потолка. Метнувшись, он схватил девушку в охапку и поволок к дверям. Форт — нет, весь мир вокруг — рушился и распадался на фрагменты, но всё разом стихло, стоило выскочить за дверь. В одно движение существо оказалось отброшено достаточно далеко, чтобы преследование стало невозможным, вот только… Взгляд Джеста стремительно заметался, изучая лица спутников. Он круто обернулся, надеясь, что двое просто припозднились, но двери уже не было — гладкая стена. Выпуская злость и страх, он выругался и от души треснул по ней кулаком, но тщетно. Дейрана и Зосиэля нигде не было. — Мы найдём их, — Джест силился улыбнуться, вот только уголок рта нервно дёргался. — А эта штука… Ну, по крайней мере, от неё можно убежать. Увидим ещё раз — смоемся, делов-то! Сиила устало потёрла шишку на лбу, Вольжиф, стучащий зубами, прижал к груди покрепче трофейный клинок, Уголёк тихонько всхлипнула, а Киримэ, потерявшая посох, закрыла голову руками и взвыла. Никто из них тоже не мог улыбнуться.