Rise again

Живая ярость клокотала внутри Вергилия раскаленной магмой, тягучей и липкой снаружи, но полыхающей жидким огнем внутри. Словно пробудившийся вулкан, полудемон был готов взорваться, сорваться в любой момент - нужна была лишь крохотная искра, способная зажечь вечное пламя ярости в его заледенелой душе. Он чувствовал, как в груди поднимается волна удушливого гнева, готовая снести на своем пути Данте. Он не контролировал ее - прорвавшаяся сквозь плотину река безумия затопила его разум, окрашивая реальность своими окровавленными водами в багровый.        Кровожадный демон внутри него рычал, скребся когтями о ребра, громогласно требуя крови. Сила вырывалась яркими всполохами синего пламени, теряясь в складках плаща. Руки полудемона чуть подрагивали от с трудом сдерживаемого напряжения. Ладонь на Ямато сомкнулась нерушимой хваткой, способной ломать кости.        В прежние времена Данте мог бы порадоваться гневу близнеца. Охотнику редко удавалось добиться от брата такой концентрированной, четкой эмоции, легко уловимой на фоне постоянного беспристрастия полудемона.        Но в этот раз Данте не пытался разозлить близнеца. Его целью было ровно противоположное. Ради этого он даже поступился своими принципами, отказывая себе в удовольствии от схватки с сильным противником.        Охотник всегда был упрям и целеустремлен, он никогда не сдавался прежде. Ему было проще истечь кровью, чем признать поражение. На этом и основывалось их вечное противостояние - никто из близнецов не был готов сдаться. Но в этот миг он видел, что их битва делает с Вергилием, и это заставило его остановиться.        Брат действительно пытался его убить. Через считанные секунды после начала битвы движения Вергилия стали мгновенными, а атаки - смертоносными. Он не скрывал своего желания нести смерть. Лавина из спектральных кинжалов и почти абсолютная тишина между ними должны были заставить охотника задуматься, что все идет не так, как обычно. Но он проигнорировал скребущее внутри чувство неправильности. За что и получил глубокие раны и ожоги, все еще тлеющие остатками могущества Вергилия.        Раньше дуэль объединяла полудемонов в стремлении победить друг друга. Их клинки сверкали в свежей крови Спарды, полы плащей развевались в воздухе от захватывающей дух скорости. Это было лучше ощущения полета, лучше самой красивой женщины или дорогого алкоголя - чувство боевого азарта и свободы их внутренних демонов.        Но тогда у них было слабое подобие контроля. Как бы Вергилий не ранил охотника, он никогда не наносил действительно смертельной раны. Самый простой способ - отрубить голову - был легок и эффективен. У Вергилия были сотни возможностей совершить подобное. Но что-то останавливало его от братоубийства. Данте действовал также - несмотря на все, он не хотел смерти близнеца.        Бой был их единственным доступным способом общения. Только тогда надменный взгляд серых глаз полудемона останавливался на Данте, обещая болезненные минуты внимания старшего брата.        Но сейчас Вергилий лишь терял голову в запредельном насилии, упиваясь собственным превосходством, вновь окунаясь в омут непроглядной тьмы. В его глазах горел настоящий огонь боевого безумия, потушить который не был в состоянии никто, даже сам полудемон. Он жаждал битвы, как желает воды страждущий путник, бредущий в песках палящей пустыни. Разрушительная нужда ощутить кровь на лезвии катаны преследовала его навязчивой манией победы.        Можно бы было подумать, что он вновь ступил на путь Темного Рыцаря, отринув предложенную близнецом спокойную жизнь среди людей. Что одним взмахом катаны, одним холодным, презрительным взглядом свысока он был готов оборвать все связи с миром людей. Но Данте знал, в чем по-настоящему было дело. Охотник подобрался слишком близко, ступил на запретную территорию, куда Вергилий никого не пускал - в его сквозящую болью память и выцветшие эмоции.        Охотник не должен был узнать подробности о пытках брата в Аду. Обычно близнец внимательно следил за тем, что говорит. Для него было важно не показывать своей главной слабости - поражения в Аду, что изменило всю его жизнь. Но в тот вечер Вергилий был усталым и отстраненным. На мгновение он потерял бдительность, будучи ослепленным гневом на младшего брата, и слова о пытках сами вырвались из его рта.        Вместо того, чтобы оставить эту тему и спросить чуть позже, когда близнец будет в более благосклонном настроении, Данте решил надавить, чтобы узнать больше. И неосознанно, брат начал защищаться. Не словами - целые десятилетия в Аду они не имели никакого значения, так почему сейчас должны были обрести смысл. Все его долгое существование в Преисподней была важна лишь сила - и брат пользовался ей, инстинктивно оберегая свой покой.        Поэтому было не удивительно, что глаза Вергилия горели смесью безумия и жажды победы. Демон в нем защищал человеческую половину, не желающую вспоминать о мучительных годах в подземельях замка Мундуса. Для Вергилия было проще сражаться с братом, выплескивая в битве всю боль и отчаяние, чем принять тот факт, что он был повержен, сломлен и раздавлен Королем Ада.        Вергилий будто вновь возвратился на вершину Темен-ни-Гру, где были лишь кровь, дождь и оглушительный звон стали. Где была важна одна лишь победа над извечным соперником. Но в этот раз он не сдерживал себя расплывчатыми рамками морали - он бил, чтобы убивать.        Но Данте пришел не за этим. В нем не было этой порабощающей ярости, что охватила брата. Он не хотел больше крови. Десятилетия битв должны были закончиться миром, а не новым витком истории их нескончаемой борьбы. Охотник устал сражаться со своей семьей - это казалось теперь неправильным и противоестественным.        Данте улыбнулся про себя, вспоминая Неро, отчаянно пытавшегося прервать их сражение. Парень так долго пытался донести до них эту простую мысль, но Данте понял лишь сейчас.        Пора остановиться.        Данте убрал меч за спину, всем своим видом показывая, что больше не собирается принимать участие в бессмысленном кровопролитии.        - Сражайся! - зло прошипел Вергилий, решительно двинувшись к близнецу.        В это мгновение он чувствовал, что этот бой был ему жизненно необходим. Привычный выход эмоций через знакомый язык боли был глубоко ему понятен. Они делали так всегда - сражались до последнего, когда один из них уже не был в состоянии стоять на ногах. Но что-то сломалось в их обыденном взаимодействии.        - Нет. Я пришел говорить - не ранить тебя, поэтому хватит так отчаянно защищаться. Никто не пытается причинить тебе вред.        Отказ выводил Вергилия из себя. Это было неудобно, неправильно, несправедливо. Данте решил проявить благоразумие именно в тот момент, когда это было не нужно.        Вергилия трясло от одной мысли, что в данной ситуации Данте, в отличие от него, вел себя рационально. Но полудемон не мог ничего с собой поделать. Он не отвечал за свои действия сейчас. Что-то толкало его за грань привычного поведения, побуждая сражаться.        Не понимая собственных причин, он возобновил атаку, с новыми силами двинувшись в бой. Его удары стали мощнее, злее - он пытался заставить брата противостоять ему. Но Данте лишь уклонялся, зорко следя за движениями близнеца. В своем упрямстве охотник был непреклонен - он больше не брал в руки меч.        Но Данте не мог избегать атаки вечно.        Скользящий удар был быстр и смертоносен. Охотник откинулся назад, уходя с линии удара, следя за следующим ходом брата. Фигура Вергилия расплывалась от быстроты движения. Ямато мелькала с необыкновенной скоростью, сверкая острым лезвием в первых солнечных лучах нового дня.        Вергилий наступал стремительно, яростно. Выпад вперед, перемещение порталом, удар сбоку - он методично и точно наносил удары, пока еще не достигавшие Данте.        В одно мгновение Вергилий просто исчез. Его присутствие перестало ощущаться весомой демонической аурой, растворенной в воздухе искрами гнева. Охотник насторожился, ожидая удара с любой стороны. Такие резкие изменения в стиле боя никогда не приносили ничего хорошего. В ярости брат был силен, но в спокойной ярости - убийственно холоден и неостановим.        Данте резко оборачивался, стоило его чутью уловить малейшее ощущение появления близнеца. Но Вергилия нигде не было. Он словно стоял за спиной охотника, перемещаясь в последний миг, чтобы не дать себя заметить.        В самый неожиданный момент полудемон возник прямо перед Данте, держа катану обеими руками, направив ее на охотника. Он за доли секунды преодолел полшага, разделявшие их, и с острой, пронзительной болью катана вошла в тело Данте.        Вергилий наклонился к плечу охотника, вцепившегося обеими руками в лезвие Ямато, и вкрадчиво прошептал:        - Ты удручающе слаб.        Мучительно медленно, будто давая себе время насладиться гримасой боли на лице близнеца, он достал Ямато из тела Данте. Следующим мощным ударом Вергилий опрокинул охотника на землю и наступил сапогом на грудь, вдавливая брата спиной в пожелтевшую траву.        - Глупо прекращать сражаться в самый разгар боя, - острие Ямато скользнуло по окровавленной скуле, оставляя новый росчерк. - В Аду ты был бы уже мертв.        - Наслаждаешься ощущением превосходства, - сквозь боль усмехнулся Данте, отплевывая кровь. Довольное выражение лица Вергилия было более, чем очевидно. - Ничего нового. Любуешься новыми силами?        - Всего лишь применяю их в бою, Данте, - парировал Вергилий, в действительности наслаждаясь видом побежденного у его ног брата.        Ямато скользнула ниже, к доверчиво открытой шее охотника. Вергилия будоражило ощущение чужой жизни в его руках. Зачарованно, он следил, как острое лезвие блуждало в опасной близости от сонных артерий. Было так легко надавить чуть сильнее, заставить багряную кровь течь мощным потоком из порванного горла...        - Но разве эта сила не разрушает изнутри? - уничтожил все очарование момента Данте.        Охотнику нужно было заставить брата остановиться. Вергилий вновь вел себя, как холодный, бесчувственный демон, жаждущий лишь крови и превосходства над всеми. Брату было проще существовать под этой ледяной маской беспристрастности, скрывающей сотни различных эмоций. По мнению Вергилия, скованные непоколебимым контролем воспоминания и чувства не могут причинить вреда, поэтому он и пытался всю жизнь взять их “под контроль”, в своей излюбленной манере заперев внутри израненной души. Но так не должно быть.        Ведь скрывать боль - не значит ее пережить.        И Данте знал, куда надавить, чтобы человечность брата показала свою окровавленную голову из зловещей тьмы, что обитала в сердце близнеца.        - Клипот собрал твое могущество из жизни тысяч людей. Ни в чем не повинных, не заслуживающих такого конца людей. Все их смерти буквально на твоей совести. Но тебя это, конечно, не беспокоит, да? Намного проще забыть про них и продолжить наслаждаться полученной силой.        Не стоило ему этого говорить. Давление на ребра Данте возросло в несколько раз. Охотник с трудом дышал, заглатывая воздух жадными глотками, но оставался неподвижным, в то время как внутри Вергилия происходила настоящая борьба.        ...ПОМОГИТЕ....        Он поморщился, когда женский крик прозвучал в глубине его сознания. Голос неизвестной был полон отчаяния и страха смерти. Он мог с легкостью заставить себя забыть о ней и сконцентрироваться на Данте. Но, когда человеческие стоны, крики и плач обвалились на него сплошным потоком чужих голосов, он замер, не в силах больше игнорировать нарастающую боль в висках.        Полудемон слышал предсмертный шепот умерших душ. Он был оглушительно громким, словно мертвые окружили его плотным кольцом, крича ему в лицо свои последние слова. После слияния Ви и Уризена он чувствовал их всегда на периферии сознания. Обычно он мог побороть их, заставить исчезнуть, но в этот миг он не мог совладеть с собой. Их было так много. И каждый из них повторял снова и снова свои предсмертные стоны.        ...НЕТ, ПРОШУ... ОСТАНОВИТЕСЬ... НЕ НАДО...        Они разъедали его изнутри своими криками, напоминая о совершенном им безжалостном преступлении против человечества. Клипот сконцентрировал не только кровь - в Плоде содержалось само сосредоточие боли и страданий тысяч убитых Древом людей. Поглотив Плод, Вергилий вместе с небывалым могуществом получил и жестокое проклятие в виде неустанно страдающих, проклинающих его душ.        Полудемон тяжело вздохнул, подняв взгляд к сизо-серому небу. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и сконцентрировался на целостности ментальных барьеров. В это мгновение реальность потеряла свое значение. Было важнее остановить оглушительные крики, что разрывали его сознание изнутри.        Спустя долгие минуты шепот мертвецов стих, побежденный железным самоконтролем. Вергилий был вновь собран и готов к бою. Но гнев уже утих, и желание сражаться постепенно сменилось отупляющим спокойствием. Он опустил взгляд на брата, распластавшегося у его ног. Вергилий отключился на несколько долгих минут, и он с содроганием ожидал реакции близнеца - смеха, дурацких шуток или чего-то подобного. Но Данте молчал. Охотник смотрел на него серьезно и задумчиво, будто пытаясь понять, что происходит внутри сознания близнеца.        Безмолвно, полудемон убрал ногу с груди брата и сделал шаг назад, соглашаясь оставить их бой в прошлом. Ярость, желание кровавой битвы потухли, затерявшись среди более важных мыслей.        Данте принял сидячее положение, потирая место возле сердца. Трещины в его ребрах уже начали заживать, но раны от Ямато требовали куда большего времени. Охотник обхватил себя руками и уставился ничего не видящим взглядом в безжизненную землю. Он не знал, что именно должен сейчас сказать, но понимал, что не в силах перевести все в шутку. Прошлое брата - по всей видимости, кровавое и абсолютно мучительное - терзало не только Вергилия. Данте помнил, что именно он не успел тогда схватить падающего в пропасть Преисподней близнеца. Если бы он был быстрее, брату не пришлось бы пережить то, что он так бережно скрывает...        Вергилий, плавно обойдя близнеца по дуге, оказался вне области обзора Данте. Он словно не желал сейчас даже случайно встретиться взглядом с братом. Но охотник даже не заметил этого. Наклонив голову чуть вбок, он тихо произнес:        - Ты всегда был сильнее меня, - тяжело вздохнув, признал Данте. - На Темен-ни-Гру мне понадобилось три попытки, прежде чем я смог хотя бы серьезно тебя задеть. Тогда я не владел триггером, в то время как ты спокойно ходил в нем долгие минуты. Это было, между прочим, нечестно! - невесело засмеялся полудемон.        Он на мгновение замер, чувствуя, как брат садится позади него, спина к спине, но не прикасаясь к нему и краем плаща. Вергилий молча продолжал слушать сумбурный поток слов близнеца, глядя в светлеющую даль.        - На острове Маллет Нело Анжело был сильнейшим моим противником. Кроме Мундуса, конечно. С этим коронованным подонком пришлось повозиться. Но это факт - ты всегда был серьезной угрозой. Поэтому я никогда не мог понять - откуда такая жажда силы? Она была внутри тебя все это время.        Данте повернул голову вбок, краем глаза наблюдая за братом. Вергилий оставался молчалив, лишь едва изменившееся дыхание говорило о том, что слова охотника имеют на него воздействие.        - Недавно ты упомянул, что сила нужна была не для захвата мира. Тогда зачем?        - Без силы ты не можешь защитить никого, даже себя, - бездумно повторил Вергилий брошенную на вершине Темен-ни-Гру фразу. Он не надеялся, что брат поймет, но Данте был весьма проницательным охотником.        - Тебе хватало собственных сил полудемона, чтобы выжить. Ты успешно убивал сотни демонов одним движением Ямато. Зачем еще больше? - недоумевал Данте. - Ты в состоянии защитить себя и любого, кого только захочешь. Я даже не могу представить ситуации, где бы ты не справился. Разве что... - на мгновение прервался охотник, догадавшись. - Ева?...        Красноречивое молчание было ему ответом.        - Да ладно?! Вся наша жизнь превратилась в бесконечный бой из-за ЭТОГО?! Никто не винит, что тебя не было тогда рядом.        - Я знаю.        - Ты ничего не смог бы сделать. Бросившись в бой против демонов, ты бы скорее умер, чем защитил себя или маму! - продолжал настаивать Данте.        - Я знаю, - повторил Вергилий, глядя на выжженную траву пустым взглядом. Он просто не мог существовать иначе. Сила стала самой целью его жизни. Ради нее он выживал там, где не смог бы никто, проходил через такие муки, которые не снились и самым кровожадным убийцам.        - Ты же понимаешь, что все это неправильно? Целью существования не должна становиться бесконечная сила. Мама не хотела бы тебе такой судьбы, - зашуршала ткань позади Вергилия, и с удивлением он почувствовал, как Данте, чуть отклонившись назад, опирается спиной о него.        Прикосновение было ошеломляющим. Оно не приносило боли, не жгло нервы раскаленным добела ощущением опасности. На мгновение Вергилий даже привычно напрягся, готовясь к очередному раунду их битвы. Но, не почувствовав никакой угрозы, постепенно расслабился, ощущая нечеловеческое тепло, излучаемое близнецом.        - Разве желание стать сильнее и выжить в мире, полном боли и смерти, может быть неправильным? - задумчиво прошептал Вергилий.        - Не в твоем случае, - резко оборвал его Данте.        - И что это должно значить? - напряженно произнес полудемон. Его терзали смутные подозрения, что ему не стоило спрашивать. Обычно именно в такие моменты Данте не мог ответить ничего путного. Охотник скрывался за маской глупца и выдавал несуразный бред в отчаянной попытке изменить тон разговора на более непринужденный.        - Что у тебя всегда были проблемы с головой, поэтому нормальное желание стать сильным разрослось до настоящей мании, неконтролируемой и импульсивной, - ухмыльнулся Данте, ощущая настороженность близнеца. - Как можно было догадаться вырастить огромное демоническое Дерево посреди города? Каковы были шансы, что все получится? Ви не мог победить сильных демонов, как, ты рассчитывал, он одержит верх над самим Уризеном?! Ты мог умереть, если бы ничего не получилось.        - Еще слово, и я перемещу тебя в самые глубины Ада, - угрожающе тихо произнес Вергилий.        - Ага, удачи, - фыркнул Данте. - Если бы попасть в Ад было так просто, ты бы уже был там. Хотя, ты не отправился рубить корни Клипота, когда предоставился шанс, так что...        - Просто замолчи.        - Как скажешь, брат, - усмехнулся охотник, поднимая взгляд на небо. После нескольких мгновений тишины он продолжил уже серьезным голосом:        - Я не буду спрашивать о прошлом, если ты так не желаешь поделиться им со мной. Ты можешь делать вид, что оно не влияет на тебя, что ты демон, не чувствующий боли. Можешь скрывать свою человечность столько, сколько захочешь. Я все равно вижу, как она рвется изнутри - жизнь в Аду не прошла для тебя бесследно. Но не пытайся вновь стать бездушным. Ты не только на половину демон, но и на половину человек - гордись этим. Любые эмоции, чувства - это нормально. Ты не станешь из-за них слабее или уязвимее.        - Проникновенно, - заметил Вергилий, едва заметно улыбнувшись. - Но к чему такие громкие речи?        - Всего лишь пытаюсь сохранить Редгрейв в целости. Боюсь, город не переживет очередную твою попытку получить еще немного силы. Держи своих демонов под контролем.        - Уризен мертв. Он не сможет больше навредить людям.        - Разве я говорил о нем? - многозначительно произнес Данте, откидывая голову на плечо брата. Почувствовав, как Вергилий уже готовится сбросить его, он быстро пробормотал: - Еще пять минут.        Плечо Вергилия, мышцы которого были спазмически напряжены, расслабленно опустилось.        Он не знал, почему, но ему будто бы стало легче. Данте отказался от идеи заставить его говорить, и Вергилий больше не чувствовал себя загнанным в ловушку зверем, готовым сражаться насмерть. Тугой узел где-то в районе груди развязался, давая заполнить легкие свежим утренним воздухом.        Даже навязчивое прикосновение брата не казалось ему в это мгновение настолько невыносимым, чтобы пошевелиться.