Rise again

Густая, беспросветная тьма окружила Вергилия плотным туманом, что скрывал за собой облик действительности. Непроницаемая для зрения полудемона, вокруг него разливалась бескрайним океаном чернота, застилающая его взгляд пеленой слепоты.        И он находился в самом ее эпицентре.        Любой на его месте застыл бы в нерешительности, боясь сделать шаг в неизвестность. Темнота таила в себе безграничные возможности. Ровный, прямой туннель в любой миг мог превратиться в отвесный обрыв или глухой тупик, оканчивающий его длинный, полный мрачных мыслей путь. В худшем случае, впереди подстерегал свою долгожданную добычу демон, имеющий превосходство в родной, лишенной света стихии.        Но, несмотря на все, Вергилий двигался вперед. Каждый его шаг отдавался нервным возбуждением, заставляющим натренированные мышцы непроизвольно сокращаться в ожидании нападения. Каждый вдох казался полудемону оглушительно громким, выдающим его в неестественной тишине подземелья. Но он не мог оставаться на месте. Нечто толкало его, побуждая двигаться вперед. Желание жить и побеждать таилось в голубо-серых глазах обещанием расправы тому, кто неимоверным образом лишил его демонических сил и запер в темноте.        Как и всю его жизнь, он не был готов сложить руки, когда обстоятельства были сильнее его. Он боролся до последнего вздоха, до последней капли крови.        Однако, лишенный демонического наследия Спарды, в сражении с тьмой он был бессилен.        Вергилий медленно, осторожно шел, не видя ни единой детали своего окружения. Темнота уничтожила все цвета, стерла зыбкие полутона и размыла едва заметные оттенки. Лишь бездонная тьма, монотонная и пустая, осталась в этой реальности. Вергилий словно оказался в центре черной дыры, затягивающей его все глубже в мрак своей бездны.        Он не мог видеть, не мог ощущать пространство вокруг — после исчезновения Ямато все демонический силы покинули его, оставив после себя безоружную человеческую оболочку. Полудемон с отвращением ощущал усталость, которая со временем лишь усиливалась от полного напряженного ожидания пути. Хотя он в последнее время и пытался признать в себе человеческую половину, но это ощущение он не мог принять. Слишком часто приходилось чувствовать физическое измождение в прошлом. Оно напоминало ему о былой слабости тела, невыносимой и губительной, когда демоны терзали его в глубинах Преисподней.        Но больше всего его волновала эмоция, постепенно нарастающая и обретающая мощь. В его сердце рождались сомнения. Он не мог принять неуверенность, крупицы страха, что появлялись глубоко внутри него. Острые когти ужаса и неверия царапали изнутри его грудную клетку, пытаясь вырваться наружу хриплым, частым дыханием. Жалящие, словно кинжал, мысли возникали в его сознании снова и снова.        Вдруг он ошибся?        Вдруг это не иллюзия, и его силы действительно исчезли?        Он гнал подобные идеи прочь. Это было невозможно. Ведь он стольким пожертвовал, стольким пренебрег ради обретения настоящей силы…        Вергилий мрачно усмехнулся, по достоинству оценив иронию того, кто запер его в таком состоянии. Идеально черная, без малейших оттенков и цветов, тьма была идеальной ловушкой, неприступной тюрьмой, способной свести его с ума. Больше всего на свете он не хотел именно этого — оказаться в забытие, кануть в неизвестность, будучи побежденным большей силой.        Он медленно шел, пытаясь на ощупь обнаружить проход, стены — хоть что-нибудь, что смогло бы дать ему опору в отсутствие света. Звук его шагов эхом распространялся по кажущемуся пустым тоннелю.        Но Вергилий знал, что был здесь не один.        Он почувствовал очередное приближение существа быстрее, чем услышал приглушенный шелест его крыльев. Полудемон обернулся на звук и сделал несколько больших шагов назад, пытаясь увеличить расстояние между ним и демоном, что скрывался в темноте. В его состоянии Вергилий не был способен противостоять монстру, и единственным выходом в данный момент для него было отступление.        Демон упорно продолжал преследовать его все это время, не оставляя ни на минуту. Раз в несколько бесконечно долгих мгновений он давал о себе знать невесомым касанием, ледяным дыханием прямо за спиной Вергилия. Но никогда он не делал большего, словно нечто останавливало его от расправы над почти беззащитным перед ним полудемоном.        — Довольно игр, — сквозь крепко стиснутые зубы прошипел Вергилий, вглядываясь во тьму. Постоянное напряжение сводило с ума, заставляя сердце биться чаще в ожидании удара из темноты, который он не мог ни избежать, ни парировать.        Ответом ему была звенящая тишина. Казалось, слова не имели никакого воздействия на демона. Скорее всего, ему было все равно, о чем говорит его добыча, либо он вовсе не понимал человеческой речи.        Полудемон тяжело вздохнул, понимая, что ему не выбраться так просто. Он не мог словами спровоцировать демона показать себя и закончить мучительное, тревожное ожидание нападения.        Вергилий шел еще некоторое время, отступая каждый раз при приближении демона. Его мысли становились менее осознанными, все его существо сконцентрировалось на инстинктивном желании выбраться из тьмы. Каждая минута, проведенная в подземелье, отдаляла его от уверенности в собственном выживании. Шансы выбраться на поверхность таяли на глазах.        Но в один миг бесконечная тьма вокруг него прекратила быть непроницаемо черной. Яркий луч забрезжил где-то впереди маленьким беловато-желтым огоньком.        Прикрыв на мгновение чувствительные глаза рукой, Вергилий застыл на месте, с удивлением рассматривая свет. После долгого времени, проведенного во тьме, он казался ненастоящим. Обманчивой иллюзией, вызванной мечущимся в отсутствии ориентиров сознанием. Но он был реален, едва ли не ощутим самой кожей. Огонек слепил привыкшие к темноте глаза, но Вергилий не мог оторваться от его созерцания.        Свет был его надеждой выбраться из тьмы.        Вергилий резко обернулся, вновь чувствуя присутствие демона за своей спиной. В этот раз чудовище не пряталось в отдалении, дразня его своим приближением, оно стояло к нему лицом к лицу. Полудемон в скудном освещении попытался разглядеть его очертания, но его глаза, привыкшие к темноте и ослепшие от резкого появления света, были неспособны на это.        Он мог лишь чувствовать на себе тяжелый, расчетливый взгляд, полный силы и высокомерия по-настоящему могущественного существа. Ледяное дыхание демона опаляло его лицо. Окружающая плотным туманом аура монстра была удушающей для лишенного сверхчеловеческих сил полудемона. Но по непонятным причинам она вновь показалась ему смутно знакомой. Вергилий не мог вспомнить, кому она могла принадлежать, но давние воспоминания о былой боли сами собой начали возникать в его сознании, стоило существу из Преисподней оказаться опасно близко к нему.        Полудемон был бессилен против чудовища, Вергилий в любом случае не мог дать ему отпор. Он мог лишь стоять, не шевелясь, ожидая действий монстра, скрытого тьмой. Прилагая значимые усилия, он пытался отвлечься от болезненных воспоминаний, появляющихся перед взором полудемона против его воли. Но невольно все же пытался различить крупицы информации в ворохе спутанных мыслей о своем прошлом, терпя неудачу каждый раз, стоило ему приблизиться к разгадке…        Внезапно Вергилий вздрогнул, почувствовав на своей шее хватку ледяных пальцев, нечеловечески твердых, словно настоящий камень. Монстр решил действовать, вдоволь насладившись погоней. Его ладонь плотно сомкнулась вокруг горла полудемона, мгновенно лишая того доступа к кислороду.        Вергилий пытался вырваться, избежать смерти, одновременно лихорадочно думая о своих нынешних возможностях. Изо всех сил он наносил удары, чувствуя лишь как кожа на его костяшках стирается о непробиваемую, будто бы сделанную из гранита броню демона. Его разум туманился от нехватки воздуха, движения становились с каждой секундой отчаяннее и быстрее. Но нерушимая хватка демона была сильнее…        К удивлению Вергилия, после нескольких минут, заполненных лишь молчанием со стороны монстра и предсмертными хрипами полудемона, чудовище отступило. Отпустив горло Вергилия, существо медленно удалилось в проходе, по которому прошел полудемон. Шелест крыльев раздавался в темноте еще некоторое время, пока демон полностью не скрылся.        Вергилий остался один.        Он сделал болезненный, но такой желанный вдох впервые за несколько минут. Сковавшее его тело напряжение мгновенно покинуло его, оставив на своем месте слабость предсмертного состояния и эйфорию от сохраненной жизни. Отдышавшись и вернув себе способность мыслить снова, Вергилий задумался, пытаясь понять действия чудовища.        Монстр был нерационален. У него было явное преимущество, но он не воспользовался им. Словно, в отличие от любого другого демона, ему нужно было нечто совсем другое, чем смерть потомка Предателя Спарды.        Демон просто исчез. Его присутствие больше не ощущалось в холодном воздухе подземелья, даже тьма прекратила быть неестественно черной и бездонной.        Полудемон решительно обернулся к свету, решив для себя отложить вопрос о произошедшем на более уместное время. Ему нужно было выбраться к свету, все его естество кричало о столь примитивном желании. К облегчению полудемона, огонек по-прежнему светил где-то там, в отдалении, маяком во тьме разгоняя мрак. Вергилий двинулся к нему навстречу, уповая на выход.        Присутствие зрительного ориентира благоприятно действовало на него. Каждый шаг становился легче, быстрее. Вергилий ускорился, потирая саднящее горло, хрипло дыша и не упуская свет из зоны видимости.        Стоило ему приблизиться достаточно близко и он начал различать очертания стен, как Вергилий остановился, с немым непониманием осматривая путь, стелющийся перед ним.        Все стены туннеля были оплетены корнями Клипота. Они пульсировали, бесшумно двигались, создавая собой живую массу демонической плоти. Острые шипы и отростки тянулись к полудемону, чуя в его венах отчасти человеческую кровь.        Наблюдаемое Вергилием было верным признаком того, что происходящее было нереальным, ровно как и потеря его сил. Ведь Клипот был уничтожен, все его корни распались в пепел с уничтожением Древа.        Осторожно, стараясь не потревожить отростки, Вергилий прошел через сформированный корнями проход. Он переступил через черную, бесформенную массу, стелющуюся под его ногами, и поднял окончательно прояснившийся от слепоты взгляд.        Перед ним предстал обширный зал, по периферии уставленный сотнями свечей. Пламя на фитилях слегка развевалось от сквозняка подземелий, но огоньки не затухали, невероятным образом продолжая гореть. Куполообразный свод потолка уходил ввысь, теряясь во тьме, не освещенной огнем свечей. Корни Клипота оплетали стены, образуя нерушимый слой шевелящейся плоти.        В центре зала спиной к Вергилию стоял кто-то отдаленно знакомый. Багряно-красный плащ. Белые волосы. Пара пистолетов в кобуре. Было очевидно, кого пытались изобразить.        Галлюцинация обернулась, и лже-Данте недобро улыбнулся близнецу.        Вергилий знал, перед ним был не его брат — охотник выглядел именно так, как запомнился ему с их битвы на вершине Темен-ни-Гру. Этот Данте был моложе и, с тенью улыбки заметил Вергилий, казался намного высокомернее и самоувереннее, чем оригинал был сейчас. В глазах охотника еще не мерцала скрытая от чужих глаз печаль, приобретенная с годами. Но искра непокорности, присущая брату, лучилась во взгляде молодого охотника, всегда готового бросить вызов любому демону.        Красный, рваный плащ Данте слегка развевался от стылого сквозняка подземелий. Гарда Мятежника выглядывала из-за плеча. Открытую всем на обозрение грудь перечеркивал кожаный ремень.        Представший перед Вергилием брат абсолютно точно не был настоящим. Но это был и не демон, принявший облик охотника — Вергилий слишком хорошо умел видеть подобную маскировку. Те монстры, что изменяли свой внешний вид, могли быть искусны в своем деле, но даже они не могли полностью скрыть свою сущность. Слегка удлиненные клыки, неестественно растянутая в некоторых местах кожа, слишком яркие и даже иногда светящиеся в темноте глаза. Что-то всегда выдавало демона.        Но Данте, представший перед ним, был абсолютно точной копией. Ни ошибки, ни малейшего изъяна. Подобной точности можно было достичь лишь одним способом — заставив сознание полудемона работать против него, воплотив в реальность галлюцинацию.        — Брат, — ухмыльнулся Данте, разглядывая полудемона. — Ты как нельзя более вовремя…        Жестом руки Вергилий резко оборвал его. Внимание полудемона привлекало больше окружение, чем явно ненастоящий охотник. У него не было времени на общение с галлюцинациями. Он искал проход, еще один туннель, что смог бы привести его к поверхности. Но вокруг него были лишь корни. Они оплели стены и потолок, скрыв за собою возможный выход.        — Вергилий? — нахмурившись, негромко позвал его Данте, не получив желаемое внимание близнеца.        Полудемон не ответил, погруженный в раздумья. Зал оказался тупиком. Ему нужно было искать другой путь на поверхность, вероятнее всего вернувшись назад по длинному, темному туннелю, где обитал монстр.        Но Вергилий пока не был готов снова оказаться там.        — Игнорируешь меня, — тем временем нарочито огорченно произнес Данте, очерчивая зал по широкой дуге.        — Нет привычки общаться с наваждениями, — не поворачивая головы, ровным тоном ответил Вергилий. Он приблизился к клубу корней, схватил один из отростков и попытался оторвать его от стены в поисках скрытого выхода. Но в ответ один из корней зашевелился, выпутываясь из кокона, и обнажил острый шип. Полудемон сделал шаг назад прежде, чем он пронзил бы его руку.        — Так уверен в том, что я нереален? — вскинул бровь Данте, наблюдая за действиями Вергилия с расстояния.        Полудемон повернул голову к Данте, впервые серьезно обратив внимание на иллюзию. Он долго, внимательно рассматривал охотника, анализируя каждое его движение. Вергилий чувствовал вызов в голубо-серых глазах, искрящих самодовольством, и ему инстинктивно захотелось его принять.        -Разве это не очевидно? Твое тело отчасти просвечивает, стоит посмотреть на тебя под определенным углом, — склонив голову набок, ответил охотнику Вергилий, действительно видя огонек свечи сквозь фигуру брата. — Но если ты так желаешь доказательств…        Наклонившись, Вергилий подобрал с пола небольшой камень. Взвесив его в руках, он бросил его в сторону Данте. Когда предмет пролетел охотника насквозь, Вергилий удовлетворенно кивнул себе и продолжил осмотр зала. — Данте не отличается бестелесностью. К тому же, твои представления о его облике несколько устарели.        — Да? — осмотрел себя охотник. — Но ты помнишь меня именно таким.        Вергилий заметно напрягся, услышав последнюю фразу, и обернулся к Данте. Мираж был прав — одно из немногих воспоминаний, прочно засевших в его памяти — это вид брата, стоявшего на краю обыва, когда Вергилий падал в пропасть Ада. Полудемон не знал, почему, но это было самым стойким воспоминанием. Оно оставалось дольше всех в его растерзанном Мундусом сознании, пока разум окончательно не заволокла пелена безумия, и он не превратился в Нело Анжело.        Он встряхнул головой. Сейчас было не время и не место предаваться воспоминаниям. Даже если одно из них стояло прямо перед ним, обретя некое подобие плоти.        — Как думаешь, все это, — тем временем продолжил Данте, обводя взглядом просторный зал, — иллюзия, проецируемая на реальный мир, или же все полностью — один сон, одна галлюцинация?        Это был хороший вопрос. Вергилий не помнил, чтобы терял сознание или проваливался в сон. Однако окружающее все меньше напоминало ему реальность и все больше походило на сновидение.        — В любом случае ты всего лишь иллюзия. Бестелесная, бесполезная и неопасная, — озвучил Вергилий свои наблюдения. Галлюцинация была всего лишь плодом его воображения, очередной игрой того, кто заставил его поверить в потерю демонических сил.        — Не скажи, — усмехнулся Данте и уверенно потянулся за пистолетом.        Уловив его движение, Вергилий инстинктивно бросился в сторону. И едва избежал пули, которая, благодаря его маневру, вместо сердца задела плечо.        — Чувствуешь боль? — полный любопытства, охотник сделал несколько шагов вперед, осматривая брата широко распахнутыми в предвкушении глазами.        Вергилий опустил взгляд на ранение и прижал ладонь к пульсирующему болью плечу. Кровь заструилась по его пальцам, пачкая одежду в алый цвет. Полудемон ощущал, будто пламя распространяется по его телу от места попадания пули. Его левая рука слегка подрагивала от боли, и он не мог заставить ее остановиться.        Ранение было реальным.        Реальным?        Но разве могла иллюзия причинить ему вред?..        — Судя по твоему чересчур сосредоточенному лицу, боль все же настоящая. Что ж, значит, это не сон, — пожал плечами Данте. — Теперь уделишь своему брату чуть больше внимания?        — Ты не Данте, — тяжело дыша, произнес Вергилий, выпрямляясь. — Я не знаю, каким образом ты смог меня ранить, но ты поплатишься за это…        Вергилий резко замолк, когда естественным движением протянул руку в сторону в попытке призвать катану, но схватил лишь пустой воздух.        Ямато с ним больше не было. Как не было и демонических сил, реакции и ловкости. Как не было и регенерации, что должна была залечить его рану за секунды. Без силы Спарды, кровотечение влияло на его физическое состояние катастрофически быстро. Он уже чувствовал, как мутнеет сознание и все сложнее становится поддерживать вертикальное положение. Встряхнув головой, прогоняя настигающий его туман, Вергилий поднял на Данте взгляд, полный презрения.        — Где же твоя Великая Сила, Вергилий? — быстро заметив отсутствие регенерации, удивленно произнес Данте. — Ради которой ты проливал кровь, свою и чужую, и из-за которой испытал десятилетия нескончаемых мучений в самых глубинах Преисподней. Ты что, ее потерял?! — громко рассмеялся охотник.        — Замолкни.        — Ладно-ладно, прости, — Данте поднял ладони в примирительном жесте. — Можешь не волноваться, я не воспользуюсь твоей слабостью. — Вергилий видел, сколько удовольствия доставляют охотнику эти слова. — Если ты признаешь кое-что для меня, конечно.        — И что же это может быть? — из любопытства задал вопрос Вергилий, ни на секунду не задумавшись о том, чтобы исполнить то, чего хочет Данте.        — Поражение, — достав из-за спины меч, охотник направил на него лезвие Мятежника. — Я здесь, чтобы ты признал, что проиграл мне тогда, на Темен-ни-Гру, и позднее, на острове Маллет. Нет, не так, это было бы слишком просто, — в глазах Данте сияло настоящее пламя Ада. — Ты должен признать что вся твоя жизнь — это череда поражений, следующих одно за другим.        — Отказываюсь, — изо всех сил сдерживая себя, ровным голосом произнес Вергилий. Иллюзия брата выводила его из себя не хуже оригинала в прошлом. Знакомое чувство раздражения клубилось в груди, готовое вырваться наружу злыми словами, раз действия теперь были недоступны полудемону.        — В самые важные моменты твоего существования ты оказался неспособен вырвать победу из рук своих врагов, — не замечая сказанного Вергилием, продолжил охотник. — Словно безумец, долгие годы ты рвался за силой, но в конечном счете куда она тебя завела? Темен-ни-Гру — провал, Мундус — катастрофический провал.        — Хватит, — маска хладнокровия трещала по швам. Слова галлюцинации нещадно били по полудемону, ведь каждое из них, к сожалению, было правдой, тщательно игнорируемой им на протяжении многих лет.        — Твоя гордость мешает тебе увидеть истину, брат. А она состоит в том, что ты, несмотря на все принесенные тобой жертвы, был и остаешься неимоверно слабым. Ты не можешь обойтись собственными силами, тебе их никогда не было достаточно. Тебе нужна постоянная подпитка — сила Спарды, сила Клипота. И тебя не остановить. Словно низший демон, алчущий крови, ты в вечных поисках силы, но ничто не сможет окончательно удовлетворить тебя. А знаешь, почему? Потому что в своем безумном удовлетворении эгоистичного желания могущества ты создал внутри себя пустоту, вырвав человеческое сердце. И ее невозможно заполнить ничем, даже демонической силой сотен Плодов Клипота.        Последняя брошенная Данте фраза повисла в воздухе. Долгое время Вергилий не мог подобрать верных слов.        Ведь он и вправду чувствовал пустоту и вечный холод, что поселились в его душе. Равнодушие ко всему человеческому, хладнокровие на грани бессердечности, бесчувствие бездушного демона захватили его сущность на долгие десятилетия. Он пытался избавиться от них, начать чувствовать хотя бы тень эмоций, но в глубине души видел бессмысленность собственных стараний.        Он был мертв внутри, это правда.        Но мираж не имел никакого права говорить, что Вергилий был слаб.        — Плод Клипота даровал мне настоящее могущество. Говорить о моей слабости просто глупо, это противоречит фактам.        — Да, в конечном счете ты получил то, чего так желал, но можно ли назвать это победой? Ведь ты не так уж и рад приобретенной силе, — покачал головой охотник. — Можешь притворяться перед своей семьей, но только не лги мне. Я вижу тебя насквозь. Поиск силы завел тебя на самое дно Ада. Года мучений, пыток и перерождений оставили неизгладимый след. Кошмары, одолевающие тебя даже наяву, реалистичные галлюцинации, память о боли. А как насчет всех этих голосов в твоем сознании? Ты утешаешь себя мыслью, что души поглощенных Клипотом людей сконцентрировались в Плоде и их предсмертные крики передались тебе. Но может, есть объяснение куда проще? Ты сходишь с ума, Вергилий. И совсем скоро темный поток из кошмаров и воспоминаний поглотит тебя.        — Даже если это меня и настигнет, я не поддамся безумию так просто.        — Именно это меня всегда и раздражает, — разочарованно фыркнул Данте. — Ты повторяешь одни и те же ошибки снова и снова, не видя причины. В глубине души ты знаешь, что не всесилен, но продолжаешь вести себя так, будто непобедим. Так сложно осознать, что вся твоя жизнь представляет собой череду бесконечных заблуждений, боли и потерь? Я не прошу невозможного, брат. Сказанное мной — чистейшая правда, и ты прекрасно понимаешь это. Я лишь прошу прекратить лгать себе и признать ее.        — Ты всего лишь морок. Наваждение, пытающееся сбить меня с пути. Мне нет нужды ничего тебе доказывать — ты не тот, кем притворяешься, — парировал Вергилий, сильнее зажимая ранение. Говорить, даже просто дышать вызывало жгучую боль по всему плечу и отнимало и так ограниченные человеческими возможностями силы.        — Если я галлюцинация, порожденная твоим сознанием, — Данте задумчиво потер подбородок, делая вид, что серьезно размышляет. — Не значит ли это, что это ты сам терзаешься сомнениями?        — Твое существование лишь означает, что кто-то пытается играть моим разумом, — прервал его Вергилий, понимая, что иллюзия не только копировала облик охотника. Нет, она также проникла глубже, изучила его потаенные мысли.        Он действительно много думал о том, что говорил мираж. И больше всего Вергилий задавался вопросом, оправдала ли его цель все те жертвы, на которые он пошел. Вывод, к которому в конечном счете он пришел, был неутешительный. Тысячи погибших по его вине потеряли свои жизни за его идею. Он сам практически разрушил себя в желании стать всемогущим.        Сомнения в правильности собственных действий уже давно поселились в его сознании, терзая изнутри. Морок лишь вытащил их наружу и придал им форму…        Вергилий вынырнул из размышлений, стоило ему заметить движение со стороны Данте. Охотник вновь держал в руке пистолет, и его оружие было направлено на полудемона.        Еще один выстрел прогремел эхом в подземном зале.        Вздрогнув от новой боли и чуть качнувшись назад от силы отдачи, полудемон опустил взгляд на свою правую ногу. В голени зияла новая рана, из которой стремительно вытекала кровь. Крепко стиснув зубы, он перенес вес на невредимую конечность.        — Неужели задумался над моими словами? — лукаво спросил Данте, проворачивая в руке пистолет.        Что-то было не так.        Вергилий лихорадочно думал, как галлюцинация может нанести ему реальный вред. Мираж был бестелесен, полудемон сам убедился в этом, бросив в Данте камень.        Нечто продолжало беспокоить Вергилия на уровне инстинктов, но он не мог понять, что именно. Он словно упускал нечто важное, но вместе с тем и безумно простое, что позволяло решить загадку в мгновение ока.        Внезапно, пришло осознание, стоило ему уловить краем глаза движение мрака позади него.        Он обернулся к черной бесформенной массе корней Клипота за его спиной. Отростки слабо шевелились, переплетаясь друг с другом, издавая тихий шуршащий звук.        Ответ на терзающий его вопрос был до безумия прост. В отличие от Данте, корни Клипота были осязаемы. Он смог прикоснуться к ним, даже попытался оторвать один от стены. Как бы безумно не звучало, они были реальны.        Вергилий заметил среди корней пару шипастых отростков, медленно покачивающихся в воздухе. Запятнанные свежей кровью, в тусклом свете свечей они отливали багряно-черным.        Данте не ранил его, он был бесплотен. Это были корни, действующие синхронно с охотником. Когда Данте делал выстрел, они пронзали его тело в местах, куда иллюзия целилась. И Вергилий не видел их нападения, так как они ранили его со спины.        — Кажется, ты догадался, — удрученно произнес Данте, убирая пистолет в кобуру. — Не весело. Тогда, думаю, пора заканчивать.        С этими словами Данте кинулся вперед, направляя лезвие Мятежника на близнеца.        Вергилий пытался собраться с силами, чтобы увернуться. Сквозь туман кровопотери он быстро оглядывался в поисках того отростка, что попытается пронзить его, но…        В первые секунды Вергилий даже не мог понять, что произошло.        Звук ломающихся ребер, рвущейся плоти звучал оглушительно громко в тишине зала. Знакомое широкое лезвие Мятежника пронзило его грудь и попало прямо в сердце полудемона. Вергилий схватился за меч, пытаясь его остановить, но не смог противостоять Данте без демонических сил.        Охотник наступал, тесня его, и не остановился до тех пор, пока Вергилий не оказался прибит к стене Мятежником, вонзенным ему прямо в сердце. Стоило спине полудемона коснуться стены, оплетенной корнями, как отростки зашевелились, чувствуя свежую кровь.        — К-как…ты…с…мог…- прохрипел Вергилий. Алая кровь пошла горлом, и он захлебнулся, глотая с ней свои последние слова.        — Это так важно? — наклонил голову Данте. — Ты все равно скоро умрешь. Зачем тебе знать правду?        — К-как… — упрямо повторял Вергилий, отчаянно пытаясь оставаться в сознании. Он протянул руку к Данте, пытаясь схватить его за отворот плаща, но ладонь беспрепятственно прошла сквозь иллюзию.        — Ладно, ты заслужил ответ перед смертью, — неожиданно тепло улыбнулся Данте, и начал стремительно рассеиваться легким туманом.        Вергилий опустил взгляд вниз, сквозь закрывающиеся сами собой веки наблюдая, как морок в виде Мятежника также исчезает. Вместо него его грудную клетку пронзал теперь один из отростков Клипота, жадно пьющий его кровь. Корень пророс через весь зал, от того места, где стоял Данте до тела полудемона, идеально повторив траекторию нападения охотника. Видимо, отросток двигался синхронно с Данте, прячась за реалистичной иллюзией и оставаясь вне поля зрения полудемона до самой последней секунды.        Ослабшими пальцами Вергилий попытался избавиться от корней, вырваться из смертельных объятий Древа. Но отростки лишь проникали дальше в его тело, принося невыносимую боль. Они оплетали его сердце, рвали легкие, проникая все глубже, сильнее, больше…        Вскоре, силы оставили полудемона. Тело налилось свинцовой тяжестью, разум помутился от кровопотери. Руки опустились против его воли, когда человеческий организм достиг своего предела.        Было очевидно, что в этот раз ему не избежать смерти.        — Похоже, судьбе не претит ирония, — хрипло рассмеялся Вергилий, прерывисто дыша. Его собственное создание, что даровало ему необыкновенную силу, собиралось отнять ее вместе с его жизнью.        Он цеплялся за реальность еще несколько долгих минут, не желая сдаваться. Но вскоре Вергилий потерял сознание и провалился в сон, на удивление спокойный и лишенный обычных для него кошмаров.