Rise again

С тяжёлым вздохом Вергилий опустился на диван, чувствуя, как последние силы покидают его тело.        Приставив катану к краю дивана, полудемон откинулся назад и прикрыл усталые глаза. Пренебрегаемая им прежде боль начала постепенно проявлять себя. В бою с Клипотом он смог забыться и отринуть слабость — игнорировать раны в сражении было ествественно, ведь каждый неверный шаг мог оказаться последним для полудемона. Но в состоянии покоя боль расцвела новыми оттенками мучений. Её интенсивность возрастала с каждой секундой, постепенно превращаясь из терпимой в невыносимую. Вергилий не мог отвлечься от нее, каждый вздох приносил страдание.        Прилив адреналина от битвы с Клипотом закончился, и теперь Вергилий мог в полной мере познать тяжесть своих ран. Не веря своим ощущениям, он поднял перед собой ладонь, бледную и ледяную от недостатка крови. Его руки слегка подрагивали, пальцы казались ему чужими, не поддающимися его контролю. Он не был уверен, что смог бы сейчас поднять меч.        Слабость могильным холодом охватывала его тело.        Он резко выпрямился, почувствовав, как корни Клипота впиваются острыми шипами в израненное сердце. Дыхание Вергилия сбилось от неожиданности, от яркой боли реальность перед глазами начала размываться. В сознании исчезли связанные мысли, разум был наполнен только болью. В этот момент Вергилий был уязвим — любой демон мог бы сейчас победить его. И осознание этого делало ситуацию в сотни раз хуже.        Корни сжались ещё сильнее, образуя плотный кокон вокруг сердца.        Полудемон ощущал, как они скребутся внутри него, царапают изнутри костяной остов рёбер. От их малейшего движения незащищённые ткани лёгких истирались в кровь. Сердце начинало обильно кровоточить при едва заметном изгибе опасных лиан.        Останки Клипота будто бы пытались высвободиться, прорваться наружу сквозь его живые мышцы, кости и кожу. Одновременно с этим они будто бы преследовали цель нанести как можно больше повреждений своему временному пристанищу.        Когда отростки в очередной раз с силой сжались вокруг сердца, Вергилий с тихим стоном откинулся на кожаную спинку дивана, крепко зажмурившись и с силой сжав зубы. Боль балансировала на грани невыносимой. Полудемон с затаенным ужасом чувствовал, как внутри него густая кровь заполоняет собой грудную полость. Он едва мог дышать. Лёгкие сдавило тяжестью, будто бы он находился под толщей воды. Вергилию были доступны лишь поверхностные вдохи, не приносящие достаточного количества кислорода.        Из горла полудемона вырывались тяжёлые надсадные хрипы. Вергилий наклонился вперёд, с силой вцепившись в одежду возле сердца. На мгновение он забылся в ослепительной боли. Реальность вокруг сконцентрировалась на пульсирующем болью органе.        Корни крепко сжимали сердце, словно чужие пальцы вновь впивались в его плоть…        Вергилий резко качнул головой, не желая пропасть в одном из своих воспоминаний о прошлом. Через боль полудемон выпрямился и сделал медленный вдох. Собравшись с силами, он начал постепенно снимать с себя верхнюю одежду, изорванную ранее корнями Клипота.        За слоями окровавленной ткани скрывалась бледная кожа, запятнанная запекшейся кровью, но лишённая каких-либо ран. Регенерация окончательно залечила все повреждения, запечатав внутри тела полудемона всё ещё живые корни Клипота.        Вергилий материализовал спектральный кинжал и приставил острие к своей груди. Он сделал ещё один вдох, мысленно подготавливая себя к боли. Ему необходимо было извлечь корни. И способ был только один.        — Стой, что ты делаешь?! — Неро, до этого с сомнением наблюдавший со стороны за происходящим, сделал решительный шаг навстречу полудемону.        Вергилий раздраженно выдохнул. Потерявшись в ощущении боли, полудемон совсем забыл о присутствии двух охотников в агентстве. К счастью, Данте не было поблизости — по возвращении домой полудемон скрылся в дальних комнатах на втором этаже. Чтобы получить так необходимое ему сейчас одиночество, Вергилию оставалось избавиться только от Неро.        — На что еще это может быть похоже? — Вергилий поднял взгляд на парня. В глазах полудемона не было и тени сомнения в собственных действиях. Прошедший через Ад, Вергилий был привычен к тому, что после особо тяжёлых сражений ему приходилось доставать из тела обломанные когти и шипы, вскрывая при этом только зажившие раны. — От корней нужно избавиться.        — Ты правда собираешься раскрыть свою грудную клетку и достать их голыми руками? Прямо здесь? — Неро обвёл взглядом агентство, отмечая многолетнюю пыль, потрёпанный диван и чуть обветшалые стены. — Ты что-нибудь слышал об инфекции? Заражении крови?        — Неро, — устало вздохнул полудемон. Зачесав назад растрепавшиеся, чуть влажные от пота и крови волосы, Вергилий откинул голову на спинку дивана и прикрыл тяжелые веки. Сохранять самоконтроль и внешнее спокойствие становилось сложнее, ведь боль глубоко внутри него продолжала нарастать. — Нам не страшны человеческие болезни. Не нужны лекарства, бинты, антисептики. Всё, что мне необходимо — это избавиться от корней. И сделать это нужно. Прямо. Сейчас.        Вергилий вновь опустил взгляд вниз с намерением вернуться к своему кровавому лечению. Он должен был закончить с этим, пока силы окончательно не оставили его. Вергилий уже чувствовал бисеринки пота, катящиеся по его вискам от усердия, которое он прилагал, чтобы не поддаться боли. Кинжал в его руках чуть подрагивал, острое лезвие неконтролируемо двигалось в считанных сантиметрах от оголенной кожи.        Полудемон был серьёзно ранен, боль отражалась на его обычно холодном и отстраненном внешнем виде. Неро хорошо понимал раздраженность в голосе полудемона, его короткие, ёмкие фразы и взгляд, говоривший исчезнуть из его поля зрения. Парень бы тоже не хотел, чтобы кто-то был рядом с ним в момент слабости. Целью Вергилия было остаться наедине с самим собой, чтобы залечить раны и восстановить силы. Полудемон не мог вынести мысли о том, чтобы его видели в израненном, изможденном состоянии, когда он не может дать достойный отпор.        Но всё же полудемон был не прав, говоря, что человеческие болезни не властны над ними. Слова Вергилия невольно напомнили Неро о времени, проведённом в больнице после того, как он лишился своей руки. Лекарства действительно были бесполезны — практически ничто не действовало на его отчасти нечеловеческий организм. Но парень помнил о жаре инфекции, распространяющейся по всему телу от места ранения. В его воспоминаниях всё ещё мерцали тени галлюцинаций, вызванные лихорадочным бредом высокой температуры.        В конце концов, его организм справился с болезнью — будучи потомком Спарды, Неро обладал уникальной силой залечивать раны. Но случившееся в прошлом служило хорошим напоминанием о том, что никто из них троих не был бессмертен. Любая регенерация имела свой предел. Неро не знал, где простиралась грань их возможностей, но вскрытие грудной клетки казалось ему мало совместимым с жизнью.        — Ты не так всесилен, как считаешь, — прошептал Неро в ответ.        Один растрепанный, окровавленный внешний вид полудемона уже подтверждал правдивость слов Неро. Плод Клипота не даровал бессмертие или бесконечное могущество — Вергилий не смог избежать ранения. Ровно как и охотники, он был ослаблен и истощен.        Но глаза Вергилия, полные старательно скрываемой боли и буквально осязаемой усталости, горели решимостью. Было очевидно, что он не станет отступаться от идеи вырезать корни из своего тела.        — Поступай, как знаешь, — парень не хотел смотреть на безумие, что разворачивалось прямо на его глазах. Отвернувшись, он медленно поплелся вверх по лестнице в сторону душа, оставив Вергилия одного.        Как только Неро скрылся, Вергилий перехватил спектральный кинжал покрепче и поднёс его к груди. Медленно и аккуратно, он начал делать разрез. Первые сантиметры лезвие преодолело плавно — созданное из чистой энергии оружие с лёгкостью рассекало плоть. Но вскоре острие уткнулось в ребро. Вздохнув, Вергилий уже был готов приложить больше силы и сломать его, когда до боли знакомый голос раздался в тишине комнаты:        — Не лучший вариант, — в полной тишине произнёс Данте.        Вергилий поднял взгляд на прервавшего его близнеца. Охотник стоял, прислонившись к стене и сложив руки на груди. За то время, что Вергилий его не видел, Данте успел смыть с себя грязь и пыль подземелий. С его длинных влажных волос на пол капала вода, собираясь лужей возле ступней. Через плечо полудемона было перекинуто мокрое серое полотенце.        Данте долго вглядывался в близнеца, не говоря больше ни слова. В отличие от Неро, в его глазах не было искры сострадания — так ненавидимой Вергилием жалости. Его взгляд был решительным и холодным. Всё внимание охотника было, сконцентрировано на кинжале, частично погруженном в тело близнеца.        Вергилий мог бы проигнорировать брошенную братом фразу, как делал практически всегда. Это было бы так просто, но…        — Знаешь вариант лучше? — с тяжёлым вздохом Вергилий дематериализовал лезвие. — С каких пор?        — Слишком много раз некто весьма настойчиво пронзал меня своей катаной, моим собственным мечом, спектральными кинжалами… — начал перечислять Данте, медленно передвигая стул от своего стола ближе к дивану.        — Достаточно, — прервал его Вергилий, садясь ровнее. — Не удивительно, что после такого количества раз ты обладаешь необходимыми сведениями. Меня скорее поражает, что после стольких схожих друг с другом ранений ты не научился их избегать.        — Скажем так, это не в моем стиле, — ухмыльнувшись, Данте поставил стул прямо напротив близнеца и переложил влажное полотенце на спинку. Опустившись на слегка скрипящую мебель, он продолжил: — Итак. Если ты собираешься открывать прошлую рану, то придётся ломать рёбра. Заживлять кости сложнее и дольше, чем мышцы и органы, поэтому этот вариант лучше отбросить. Можно сделать разрез здесь, — Данте протянул ладонь к близнецу и указал на место чуть выше солнечного сплетения, где заканчивалась грудная клетка. — Однако на пути лезвия окажется диафрагма и большая часть лёгких. Пронзив их, ты не сможешь больше нормально дышать, однако после извлечения корней регенерация быстро справится с этим повреждением.        — Но? — Вергилий чувствовал подвох, скрывающийся во втором варианте. Данте точно недоговаривал несколько важных деталей. Полудемону не хотелось ломать кости, поэтому он предпочел бы избежать этого. Но он с подозрением относился к тому, что дыхание станет ему недоступным, пусть даже на короткое время.        — Самому проделать подобное с первого раза практически невозможно. Слишком неудобный угол, — Данте изогнул кисть, показывая движение, которое придётся совершить для того, чтобы дотянуться рукой до сердца. — И почти полное отсутствие возможности сделать вдох приведёт к быстрой потере сознания.        — Ты уже делал подобное? — с сомнением спросил Вергилий.        — И не раз, — лучезарно улыбнулся Данте. Улыбка не достигла его глаз. — Получилось далеко не с первого раза.        Оба полудемона замерли, в упор глядя друг на друга. Вергилий мог с уверенностью сказать, что брат скажет следующим. Данте, будучи предсказуемым, оправдал его ожидания:        — Знаешь, я ведь могу помочь.        — Нет необходимости, — резко ответил Вергилий.        — К чему отказываться от помощи, когда она так нужна? — Данте склонил голову на бок. — Не доверяешь мне?        Вергилий промолчал. Хотя в обычной ситуации он бы не подпустил Данте к себе чисто из принципа, но дело в данном случае было не только в доверии. Он просто не мог вынести мысли о том, что его сердце буквально окажется в чужих руках.        Как это уже было когда-то.        …Перед его взором возникло искажённое злорадной усмешкой лицо Мундуса. В ледяной мраморной ладони Короля Ада, насквозь пронзившей грудь Вергилия, билось сердце полудемона. Сухой, горячий воздух Ада уносил капли крови, текущие ручьём по телу Вергилия. Ощущение полного бессилия, абсолютного поражения захлестнуло полудемона с головой. В тот самый миг, он ощущал, как его жизнь была полностью в руках Мундуса. От желания Короля Ада зависело, оборвётся ли его жизнь, так похожая на тонкую нить в острых когтях чудовища…        -… Верг? — голос издалека заставил его вернуться в реальность. Серьёзное выражение лица Данте, появившееся перед полудемоном, свидетельствовало о том, что он отключился на долгих несколько минут.        Его так быстро и глубоко затянуло в болезненное воспоминание о прошлом… Вергилий знал, что его сознание не было стабильным после разделения на Ви и Уризена, но он всегда сохранял ясность ума. Иногда воспоминания захлестывали его, словно волны цунами, он выпадал из реальности на некоторое время. Но воспоминания никогда не были настолько живыми, повторяя не только эмоции, но и физическую боль.        То, что в подземелье отравляло его сознание галлюцинациями, вероятно, всё ещё было внутри него. Яд, текущий по его венам, затягивал в воспоминания о ненавистной слабости. В таком плачевном состоянии Вергилий едва ли мог противиться его влиянию.        — Если застынешь так во время извлечения корней, то ничем хорошим это не закончится.        — Знаю, — Вергилий раздосадованно отвернулся от близнеца. Его взгляд обратился к окну, за стеклом которого мерцало голубизной небо человеческого мира. Хотел бы он сделать всё самостоятельно, но Данте, к сожалению, был прав. В таком состоянии, в такой ситуации, болезненно напоминающей одну из пыток Мундуса, он не справится один. Но довериться кому-то, открыть уязвимые места, не опасаясь удара в спину — было невозможно тяжело для Вергилия.        Колеблясь в принятом решении, Вергилий материализовал спектральный кинжал и протянул его близнецу рукоятью вперёд. Взгляд полудемона, холодный и безэмоциональный, говорил о том, что любое неверное движение будет расценено как попытка нападения.        Медленно, стараясь не делать резких телодвижений, Данте пересел на диван. Повернувшись к брату, он несколько минут рассматривал его, пытаясь понять, получит ли непреднамеренный удар катаной. Вергилий выглядел чрезмерно напряжённым. Несмотря на испытываемую им боль, близнец сохранял бдительность и не терял концентрации. Его немигающий взгляд был направлен прямо на охотника в ожидании, когда тот совершит неверный шаг.        Вергилию действительно тяжело давалось доверие другим людям.        Данте поднёс лезвие к месту будущего разреза и замер, подняв глаза на близнеца. Все мышцы в теле Вергилия были напряжены — рефлекторно он хотел остановить будущий удар кинжалом, но заставлял своё тело оставаться неподвижным.        — Готов? — спросил Данте, и, получив утвердительный кивок, приступил к делу.        Лезвие вошло в тело полудемона быстро и точно.        Вергилий инстинктивно сделал глубокий вдох, но вместо воздуха его лёгкие начали стремительно наполняться свежей кровью. Он захлебывался ей, крови было слишком много, чтобы проглотить её или выплюнуть. Через пару мгновений она уже текла из уголков его рта непрекращающимся потоком.        Вергилий пытался держать свои инстинкты под контролем. Всё его естество стремилось избежать боли, спастись от смерти. В любой другой ситуации он бы уже давно подорвался с места, пытаясь найти способ вновь сделать вдох. Лишь сила воли держала полудемона на месте.        В отсутствии концентрации спектральный кинжал распался в воздухе голубо-серой крошкой. Это могло стать проблемой, но Данте уже сделал необходимый разрез, и лезвие было больше не нужно.        Начиналось самое сложное.        Когда Данте сквозь новообразованную рану дотянулся до сердца и начал медленно отрывать от него корни Клипота, Вергилий полностью потерял связь с реальностью. Старые кошмары, поселившиеся глубоко в подсознании, воскресали памятью прошлой боли. Стёртые образы и смазанные ощущения, испытанные годы назад, обретали чёткие очертания.        …Перед ним вновь был Мундус. Рука демона, погребенная по локоть в грудной клетке, с силой сжимала лихорадочно бьющийся орган. Дьявольский смех высшего, более сильного существа звучал в мыслях полудемона.        — Сколько ещё будет длиться твоё сопротивление? — словно раскат грома, рокотал голос Мундуса. — Оно не имеет никакого смысла. Твоя жизнь в моих руках, — в подтверждение слов Короля Ада его ладонь на сердце сжалась сильнее. — Глупое дитя Предателя. Склонись передо мной.        На уровне рефлексов Вергилий попытался выпрямиться, его рука потянулась к груди, чтобы освободиться, сделать хоть что-то, что закончило бы его мучения.        Чужое предплечье легло поперёк его груди. Под давлением чужой силы, Вергилий откинулся назад.        — Н-нет, — сквозь бурные потоки крови, извергающийся из его рта, прохрипел Вергилий. — Хв…хватит.        — Тихо, — ответили ему.        Голос не был раскатистым баритоном Короля Ада, он был мягче и тише. Это сбило Вергилия с толку. Что-то было не так в его кровавой действительности. Этот голос был хорошо знаком ему…        Постепенно, чувство реальности начало возвращаться к нему. Очертания Ада медленно превращались в агентство Данте. Крепкая хватка вокруг его сердца ослабевала. Мундус, чье весомое присутствие ощущалось мощной аурой, отступал обратно в давние кошмары и яркие, живые воспоминания.        Тем временем Данте медленно извлёк последний корень Клипота. В его руках демоническая плоть вспыхнула алым пламенем и за считанные мгновения сгорела в дьявольском огне.        — Это последний, — произнёс Данте и медленно отодвинулся от брата в ожидании… нападения? Проявления ярого инстинкта самозащиты? Данте не знал, чего ожидать. Галлюциноген из цветов Клипота всё ещё действовал на полудемона. Иначе нельзя было объяснить, как легко и быстро Вергилий оказался во власти кошмара. От полудемона исходил запах безумного отчаяния, не свойственного для гордого полудемона. Невидящий взгляд расширенных глаз Вергилий всё ещё был направлен куда-то за спину охотника.        Но Вергилий, наконец полностью сбросивший пелену наваждения, лишь согнулся пополам и закашлялся, выплевывая сгустки крови. Хирургически точная рана, оставленная Данте, уже начала затягиваться. Вергилий чувствовал, как внутренние органы регенерируют, а лёгкие восстанавливают свою целостность. С каждым мигом дышать становилось всё легче. Мучительная боль, охватившая его сердце, стихла.        Сделав удовлетворённый вздох, Вергилий откинулся назад и прикрыл глаза. Он был истощён. Его организм был практически полностью обескровлен. Но, наконец, он был свободен от корней Клипота.        Незаметно для себя, Вергилий погрузился в глубокий сон. Сквозь него он слышал неразборчивые голоса и звуки шагов. Но в данный момент его ничего из этого не волновало.        Очнувшись спустя несколько часов, Вергилий обнаружил себя в одиночестве. Полудемон медленно поднялся с дивана, памятуя о прошлых ранах. Его голова слегка кружилась, а конечности оставались непослушными от количества потерянной им крови. Но он определённо чувствовал себя лучше.        Встряхнув головой, Вергилий оглядел агентство. Данте был на своём привычном месте за столом, где он спал, заслонив лицо одним из журналов. Неро нигде не было видно — скорее всего, он отправился к себе домой.        После отдыха в сознании Вергилия начали проявлять себя потребности, не связанные с сохранением жизни — такие, как, например, смыть с себя засохшую грязь и кровь. Не раздумывая больше ни секунды, полудемон двинулся в сторону ванной комнаты.        Заперев за собой дверь, Вергилий тяжело оперся о раковину и несколько мгновений просто стоял, глубоко дыша. Вздохнув, он поднял взгляд к зеркалу, висевшему перед ним.        В отражении он выглядил изможденным и ослабшим. Острые скулы выделялись на его бледном лице, словно он неделями не получал воды и пищи. Взъерошенные белые волосы, частично окрашенные в багровый, находились в хаотичном беспорядке. Всё ещё полностью расширенные зрачки вытесняли собой голубой цвет на периферию радужки.        Находиться и дальше в таком состоянии было… неприемлемо. Полудемон включил воду в раковине и начал умываться.        Полностью сконцентрированный на деле, он не заметил, как в зеркале отражалось чёрное перо, плавно кружившееся в воздухе за его спиной…