***
Доён учится в факультете биотехнологии уже третий год, но впервые видит этого парня, который, как ни в чём не бывало, сидит у окна. Хоть сейчас была и поточная лекция с юрфаком, омега никогда раньше не замечал парня среди них. Длинные волосы, окрашенные в красный — совершенно не вписывались в нынешнюю моду Сеула и Доён про себя решает: иностранец. Не то, чтобы иностранцы были редкостью, но именно на их факультете учились разве что пару китайцев да один омега из Индонезии, но японцев — понимает Ким, когда незнакомец оборачивается в его сторону — никогда не наблюдалось. Однако, омегу нисколько не интересуют другие люди, а потому, достав свои канцелярские принадлежности, он садится рядом со своим лучшим другом, который сразу же начинает своё наступление. — Доён-и. — Чего? Неуверенный тон Тэёна нервирует не в самом хорошем смысле. Ким привык к жизнерадостному голосу Ли, поэтому он не заставляет себя ждать, моментально поворачиваясь к притихшему другу. Тэён обеспокоен, и дело даже не в мнущих рукава джинсовки пальцев. Ким чувствует всё то напряжение, исходящее от лучшего друга, который, очевидно, пытался подобрать подходящие слова для объявления черти что. — Юно... Юно сделал мне предложение. Ты же не против? — звучит неуверенный голос, чей хозяин мгновенно заглядывает своими блестящими глазами на Кима. Доён застывает. Ему хочется, чтобы друг сейчас засмеялся и сказал, что это всё шутка, но смотря на не меняющееся выражение лица Тэёна, в которых лишь неуверенность и ещё немного — страх, у Кима вырывается почти истерический смешок. Однако, омега быстро берёт себя в руки. Очевидно, Тэён бросил в его лицо эту новость прямо перед парой, зная, что он не даст своим эмоциям взять вверх перед толпой людей. — Доён-и? — Ну, что я могу сказать? Это не моё дело. Рад за вас. — Ты уверен? — Да, уверен. Просто знай, что мой брат — самый противный в хозяйстве альфа. Тебе придётся стирать его носки каждый день. Облегчённый смех друга действует на него словно лёгкий спусковой крючок, и Ким, убеждаясь, что на него никто не смотрит, достаёт свой телефон, быстрым клацаньем отправляя сообщение нужному адресату. И заинтересованный взгляд откуда-то позади, прожигающий его спину, он предпочитает игнорировать.***
В строительной компании, где все работники усердно трудились во имя её развития и процветания, сегодня царил небольшой хаос, вызванный приездом весьма важных персон, которых встречает никто иной как сам директор Чон. Прознавшие про личность этих людей омеги, уже который час без умолку начинают делиться друг с другом мыслями, развивая разговор, пока их главный бухгалтер приказывает всем выстроиться ровным рядом в вестибюле для встречи гостей. — Я слышал, что этот глава клана Накамото тот ещё красавчик. — А я ещё услышал из разговора господина Чону и господина Ёнхо, что младший брат нашего директора является его мужем. — Говорят, что этот якудза имеет слишком большое влияние в Японии, поэтому господин Чон и выдал своего брата за него. Разговоры омег, произносимые полушёпотом, не остаются без внимания Кима, проверяющего все нужные документы для передачи его господину Джэхёну. И в который раз Чону удивляют их новички, считающие, что могут запросто обсуждать главу японского клана и господина Доёна. Что ж, видимо, ему придётся заняться их дисциплиной. — А ну, выстроились ровно. Господин Накамото со своей делегацией прибудет с минуты на минуту. Джэхён с улыбкой наблюдал со второго этажа, как его давний помощник и самый преданный подчинённый со всем энтузиазмом выстраивал всех работников, дабы встреча партнёров прошла на высоте. Иногда даже возникает ощущение, будто Чону заботится об имидже его клана больше, чем это делают он или Ёнхо. Джэхён мысленно радуется, что его младший брат в своё время смог заманить омегу на их сторону. У Тэёна, к его огорчению, не получилось придти сегодня на работу из-за того, что Минхёну и Джено захотелось навестить дедушек. Что ж, оно и к лучшему. Его любимому не стоит знать о разговорах, которые в скором времени произойдут внутри этих стен. Еле слышные вздохи работников доносятся до ушей Джэхёна, и он понимает, что его гости прибыли. Глава клана Накамото являлся высоким и слишком красивым альфой, что стоящие сбоку омеги, ощущая его ауру, не выдерживают, провожая взглядом расслабленную фигуру мужчины вплоть до ресепшна, где его ожидал сам директор Чон. — Давно не виделись, Юта. — Джэхён-а, я вижу, ты всё такой же красивый и статный, каким был раньше. Шальная улыбка во все зубы на очаровательном лице обезоруживали многих омег и альф в своё время, но Чон смотрит на своего зятя с интересом и оценивающе, присущими его личности ещё с самого детства. Стоящий на два шага позади Накамото омега сразу же цепляет внимание присутствующих, включая и самого Джэхёна. — Доён-и, давно не виделись. Надеюсь, Юта тебя не обижает? И Чон усмехается, забавляясь, когда получает в ответ молчаливый кивок и весёлый смешок Юты. Что ж, эти двое как обычно устраивали спектакль для окружающих. Стоящие позади него Ёнхо и Чону сдержанно улыбаются, наблюдая за тем, как Доён кротким «Юта-сан, я поеду», машет двум альфам позади, призывая их к себе. — Головой отвечаете за моего омегу, вы меня поняли? — доносится холодный голос Юты, моментально меняя дружелюбную атмосферу. — Есть, Накамото-доно, — низкий поклон, и двое альф выходят наружу, приоткрывая дверцу машины для омеги их господина. — Что ж, Доён-и всегда приезжает в Сеул только ради Тэёна и детей, так что, скорее всего, мы поговорим дома, — улыбается Джэхён, жестом указывая Юте пройти с ним к его кабинету. — Нет, он сейчас поедет в несколько точек для проверки, а вот потом... Устроим марафон Драгон Квеста? — Сперва дела, Юта, сперва дела.***
Этот придурочный японец не даёт ему проходу уже второй месяц, всё время появляясь в поле его зрения. Доёну кажется, что ещё немного, и он пристрелит альфу, или же прикажет это сделать Чону, на крайний случай. Накамото, как оказалось, являлся студентом по обмену из Осаки, пожелавший познать культуру и историю Южной Кореи на своей шкуре. Что ж, Доён готов был устроить подобающее гостеприимство, но здравый разум всё ещё твердил ему держаться подальше от подозрительного иностранца. Сейчас же, ожидая своего брата в машине, Доён мог думать лишь о том, каким способом он убьёт хёна. — Прости за опоздание. О чём ты хотел поговорить? Джэхён садится в машину, без лишних формальностей начиная разговор с самой сути. — Ты сделал предложение Тэёну. — Да. И что? — Я же тебя предупреждал. Ты хочешь его жизнь разрушить? Он же пацифист до мозга костей. Что будет если он узнает о твоей — нашей — настоящей сущности? Ты об этом подумал?! Омега не выдерживает, выплёскивая весь скопившийся гнев на молча слушающего брата, и подобная реакция Джэхёна заставляет кровь в жилах закипать с ещё большей скоростью. — Чего молчишь? Сказать нечего? — Тэён ничего не узнает, — наконец раздаётся спокойный голос старшего, — я не допущу. — Ты уверен? Знаешь, он не совсем тупой. Если ты хочешь заполучить и его, и всё подполье от отца, то тебе придётся играть роль примерного семьянина и трястись над ним. — Доён. Холодный тон альфы, от которого дрожали и боялись многие их подчинённые, обрывает Кима, не давая выразить своё недовольство, однако, омегу это мало ли впечатляет, и вместо того, чтобы замолчать, Доён продолжает: — Ладно, делай что хочешь. Но если я узнаю, что мой лучший друг каким-либо боком станет ценным предметом шантажа, или же ты позволишь ему внедриться в наш мир — я уничтожу тебя. И ты знаешь, это мне под силу. Когда двери автомобиля сильно захлопываются, Ким не выдерживает, направляя свой гнев на ни в чём не повинный руль. Тэён. Его светлый и единственный друг не должен вот так стать объектом для их врагов, сам того не ведая, но зная характер Юно — тот уже всё решил. Что ж, Доёну теперь можно лишь наблюдать и постараться защитить Ли любой ценой, если Джэхёну это не удастся. — Извини, прикурить не найдётся? — доносится со стороны приоткрытого окна лёгкий, почти незаметный акцент, который клеймом закрепился в памяти Кима за эти несколько месяцев. — Исчезни, придурок. — Ну почему ты такой злой... Доён, да? При виде этого лица, Ким всегда мысленно приговаривал, что убийство неизвестного человека принесёт слишком много проблем, но смотря на улыбающегося красивого японца, хотелось как минимум познакомить его со своим кулаком. — Ты не даёшь мне покоя уже который месяц. Что тебе от меня надо? — шипит омега, однако, не поднимая стёкла для того, чтобы изолировать своё личное пространство от довольного альфы. — Я просто хочу подружиться. Ты весьма интересный. Накамото, похоже, замечает, что Ким не спешит уезжать, или же закрывать окно, а потому наглость парня пробивает все мыслимые пределы, и он расслаблено облокачивается об дверь. — Мы с тобой даже не общались, с чего бы интересный? Тебе делать больше нечего? — Доён...Ким Доён. Как же у вас удобно, да? Фамилия Ким распространена в Южной Корее, что даже самые отбитые люди, желающие скрыться, смогут без проблем взять её и будет весьма трудно их найти... Омега приподнимает бровь, с уже нескрываемым интересом смотря на ухмыляющееся лицо альфы, пока сердце на секунду перестаёт биться, что к горлу подступает тяжёлый ком. — И что ты хочешь этим сказать? — Ничего. Просто мысли вслух. Так прикурить не будет? Я пошёл. Увидимся, Доён-и! И когда альфа, качая бёдрами в такт музыке, доносящихся из наушников, удаляется от его автомобиля, Ким тяжело выдыхает, хватаясь за сильно бьющееся сердце. Он и сам не может объяснить свою реакцию на слова и, признаётся себе Ким, на тот факт, что альфа смог настолько приблизиться к нему, врываясь в его личное пространство. Омега спустя время успокаивается. Он достаёт телефон, набирая нужный номер, и когда после пары гудков, на другой линии ему отвечают, он произносит: — Чону? Мне нужно, чтобы ты нарыл информацию на одного человека. Пришлю тебе адрес.***
Тухлый запах, пропитавший все стены, заставляют раненного и измученного мужчину прийти в сознание, чтобы моментально об этом пожалеть. Кости ломило, словно его пропустили несколько раз через костолом, но рассудок терять альфа ещё не собирался. Как только он, насколько это возможно, поворачивает голову к тусклому свету, то натыкается на пристальный взгляд чёрных глаз, которые узнаёт в ту же секунду. — Н-Накамото... Мужчина перед ним неспеша встаёт с кресла, оттягивая непонятный, известный лишь ему момент. И когда Накамото подбирает с земли пиджак, в котором мужчина узнаёт свой, двое альф поднимают его с земли, небрежно сажая на деревянный стул. — Йошинори Акира, 40 лет. Женат, но любит покувыркаться с красивыми омегами. Имеет вес в судовом бизнесе... Бархатный голос эхом проносится по всему помещению, вызывая лёгкую дрожь не только у пленённого, но и стоящих по углам подчинённых, что каждый присутствующий невольно выпрямляется. Накамото проверяет несколько карманов пиджака, прежде чем найти сложенный натрое листок во внутренней стороне. И когда он достаёт его, опухшие глаза пленника раскрываются настолько, насколько это возможно. — Скажи мне, Йошинори-кун, ты действительно настолько тупой, или же просто притворяешься? — шальная улыбка мгновенно спадает с лица, являя исказившиеся от явной злости глаза. — Ты хоть понимаешь, что покосился на моего омегу?! Моего! — Он начал это всё первым, Н-Накамото! Этот омега сам полез ко мне и назначил встречу в том отеле! Я не виноват! Это всё он! — улыбка на грани истерики, но разъярённый Накамото едва ли обращает на это внимание. — Сам полез, говоришь? — продолжительный кивок с нервной улыбкой на лице в ответ. — И ты решил воспользоваться этим? Ха, действительно глупый. Конечно, Доён сделал это всё назло мне, потому что приревновал к сыну Ояката-сана. Он очень милый, когда ревнует, не правда ли? Слабая улыбка на лице пленника спадает после осознания, что Накамото ничуть не злится на своего ветреного омегу, наоборот, искренне улыбаясь, словно сумасшедший, что кровь в жилах стынет, а ощущение приближающейся мучительной смерти пробуждает в нём последние силы на эмоциональный срыв. — Хочешь сказать, что я виноват в том, что какой-то капризный омежка в отместку хотел тебе изменить?! Во всём виновата эта шлюха, а не... Слова обрываются ровно в тот момент, как Накамото вытаскивает свою катану, молниеносно отрезая голову разошедшегося мужчине, что та перекатывается на дальний угол комнаты, а брызги крови окрашивают стены в красный цвет. — Убрать здесь всё. — Есть, Накамото-доно. Альфа протирает лезвие подготовленной тряпкой, возвращая оружие на место, пока позади него подчинённые убирали зловонный труп, очищая помещение от крови. Когда же он раскрывает листок, читая аккуратные иероглифы, его лицо озаряет яркая улыбка, что он даже не сдерживается от негромкого смеха.~
Доён громко стонет, не имея возможности выровнять своё дыхание, пока Юта, схватив омегу за волосы, входит в него размашистыми грубыми движениями. — Ты себя плохо повёл на сегодняшнем банкете, любовь моя, — доносится приглушённый голос альфы позади, что Ким не выдерживает, закатывая глаза от приносимого удовольствия на грани с болью, но решает всё же ответить: — Ты...сам...виноват, Накамото... ахх. — Любовь моя, я тебя не виню, но попотеть пришлось знатно. Этого Йошинори теперь будут искать не один год, — нежный тон, словно мёд растекается по всей их спальне, но Доён, знавший этого человека уже не первый год, не обманывается фальши, и лишь усмехается в ответ, пока Юта не переворачивает его лицом к себе. — Ты снова хотел испытать моё терпение. Что ж, надеюсь, повеселился вдоволь, — Доён опять таки не выдерживает и стонет, когда зубы его альфы вновь впиваются в мягкую кожу шеи, туда, где стояла клеймом его метка принадлежности. Обновлять её каждый раз — зависимость Накамото, не терпящего и малейшего заживления раны на теле его омеги. — Доён, запомни, ты — мой! Мой! И я убью любого, кто посмеет даже на миг взглянуть на тебя. — Только вот не забывай, что ты тоже мой, Юта! И когда оба доходят до пика наслаждения с именами друг друга на устах, они осознают, насколько же зависимы, словно больные неизлечимой болезнью. Но кто сказал, что они хотят найти лекарство?***
Темнота кабинета успокаивает сердцебиение Доёна, но дуло пистолета, направленное на его голову, не слишком то и способствуют спокойной атмосфере. Хотя, признаться, его вакидзаси, опасно повёрнутый назад, упирается прямо на грудь альфы, не давая последнему совершить лишние движения. — Так тебя всё-таки послали меня убить? — спокойный тон омеги вызывает короткий смешок, но когда лезвие ножа чуть задевает одежду, Накамото решает прекращать цирк. — Это я должен задавать подобные вопросы, Доён-и. — Значит, ты обхаживал меня потому, что... — Ты изначально показался мне подозрительным, а потому — да, я решил сблизиться, чтобы всё разузнать. Не всегда можно сказать, кто является врагом твоего отца, когда на клан нападают все кому не лень. — Какая же ты сволочь, Накамото. Ким резко оборачивается, но перехватить огнестрельное оружие у него не получается, ибо альфа, предсказывая его движения, убирает его назад. Сильный удар головой заставляет не ожидавшего подобного Накамото потерять равновесие. Альфа не сразу замечает стул за своей спиной, как моментально падает на пол, роняя пистолет. — Ты уверен, что являешься наследником клана якудза, раз проиграл омеге? — ровным тоном произносит Доён, подбирая ствол. Омега не церемонится, снимая пистолет с предохранителя и направляя его на лежащего Накамото, который, на удивление, смотрел на него с мягкой улыбкой на лице. — Что такое, придурок? — Чертовски красив. Подобные слова не оказывают на Кима какого-либо влияния, по крайней мере ни одна мышца на его лице не вздрагивает, выявляя настоящие чувства. — Это всё, что ты хочешь сказать перед смертью? Конечно, мой брат посоветовал не убивать тебя, но я никогда не был послушным. — Ну же, давай, убей меня. Смерть от твоей руки ощущается как предел мечтаний. Альфа распластывается на земле, расслабленно откидывая руки в разные стороны, и Доён не может понять, что же останавливает его от простого нажатия. Ким прекрасно понимает, что Накамото, пожелай он того, смог бы завалить его прямо на этом месте, меняя ход событий в свою пользу, но этот сумасшедший альфа почему-то лежит на полу и с блаженной улыбкой ожидает момента, когда он, Доён, убьёт его. Наблюдая за таким Ютой, перед глазами Доёна вспышками пробегают совместные моменты, в которых японец всё-таки смог уломать его на прогулку до дома, или же чашку кофе. Естественно, не без компании Тэёна и Чону, но, похоже, альфа смирился с тем, что если он желает проводить время с омегой, то его друзья автоматически становятся их компанией. . Ким с некой грустью осознаёт, что его руки дрожат, не имея сил нажать на курок и закончить существование этой японской твари, что влилась к нему в доверие для добычи информации. — Ну же, Доён-и... Когда же рука омеги опускается вниз, отбрасывая оружие в сторону, улыбка на лице Накамото становится шире, и даже мягкий смех распространяется по всему тёмному помещению. — Ненавижу..., — бросает Ким, перед тем как, в противовес своим словам, приблизиться к вставшему с пола альфе и впиться в него грубым поцелуем, получая такую же агрессивную самоотдачу. Тело Доёна плавится от бережных, чересчур нежных рук, чей хозяин держал его в своих объятиях так, словно он являлся драгоценной водой в пустыне, глотком воздуха в космосе — самым необходимым для существования. Мягкие губы альфы проходятся по плечам, оставляя никому не видные следы от поцелуев, и для Доёна это чувствуется так, будто каждый миллиметр его тела предаётся жару, но не той, что сжигает — возрождает из пепла, и он, не привыкший к подобному, поддаётся — слепо, безудержно. — Будь моим... Томный шёпот в перерывах между поцелуями пробуждают в омеге доселе неизвестные ему ощущения, что он без особого зазрения совести, не сдерживая себя, кричит во весь голос, когда альфа входит в него без подготовки, а его зубы смыкаются на мягкой шее, помечая, делая своим навсегда. И эта глупая просьба альфы — лишь формальность, ибо Доён всем телом и душой понимает: он теперь принадлежит Юте. — Я твой..., — доносится севший голос альфы до слуха Кима. — Ещё с первого дня, как увидел тебя, понял, что больше не могу думать ни о ком. И от подобных простых, словно из дешёвого романа, слов, на лице Доёна появляется искренняя улыбка...***
— Ренджун в этом году пойдёт в последний класс младшей школы. Нам следует устроить вечеринку, — постукивая карандашом об блокнот, проговаривает Ким. — Делай как считаешь нужным, любовь моя. Мы можем даже пригласить его друзей. — Мои настоящие друзья — это Минхён с Джено, а с остальными у меня формальные отношения, — вдруг доносится до слуха обоих родителей строгий детский голос, на которую они сразу же оборачиваются. Ренджун, стоя у двери в их спальню, держал в руках пару книг, не смея сделать и шага в обитель своих родителей, пока: — Можешь зайти, Инджун-и. Ребёнок выпрямляется, проходя внутрь и традиционно оценивая каждое изменение в помещении, чем вызывает усмешку у взрослых. — Ты что-то хотел с нами обсудить? — Хочу, чтобы вы почитали мне сказку. А то с рождением Джемина вы перестали уделять мне достаточно времени, — произносит Ренджун, забираясь на кровать и занимая место между двумя родителями. — Ты что, от отца такому поднабрался? — Нет, он больше похож на тебя, Доён-и. Такой же зануда временами, — посмеивается Юта, на что получает осуждающий взгляд двух омег. Накамото заливисто смеётся. Ким качает головой, но не желая расстраивать их любимого сына, открывает первую книгу и начинает читать. Доён любил холод во всех его проявлениях. Но тёплую руку Юты, крепко сжимающего его — он любил ещё больше.