Любовь и боль

      Ночь уже давно подчинила город в свою власть. Несмелые капли дождя превратились в ужасный ливень, что все не желал заканчиваться, капли воды разбивались о крепкое стекло, стекая на оконные рамы и падая вниз, эхом раздавался каждый удар по окнам. Дождь был настолько сильный, что казалось, кто-то льет сверху из ведер воду на людей. На темном небе стали видны вспышки, сопровождаемые каждый раз раскатами грома. Сверкнула молния, а через несколько секунд недалеко пророкотал гром, показывая своё величие и мощь в ночной глуши. Ночь предвещала быть шумной из-за дождя, звуки которого не приглушались в комнате.       Валерия долго лежала с закрытыми глазами, безуспешно стараясь уснуть. Время давно перевалило за полночь, а ей по-прежнему не спалось. Настенные часы монотонно отбивали время, стрелки словно отбивали удары по ней. И даже этот, едва слышимый в тишине звук, раздражал и нервировал. Тишину разрушало все и любимый звук дождя, что так успокаивал, раньше, действовал на нервы. Хотелось лишь одного — принять удобную позу, расслабиться и уснуть. А слезы медленно скатывались, оставляя на подушке мокрый след.       Валерия с трудом смогла уснуть, на несколько часов позволить себе забыться. Снотворное и успокоительное не помогало, а выпить больше не позволял страх и чувство самосохранения. Боясь передозировки препаратами, она долго вертелась на постели, мучаясь: то от холода, то от жары, то посторонние звуки забирали ее сознание. А мысли продолжали крутиться в голове, то и дело задевая за больное место.       Замкнуться в себе и держаться до победного, пока окончательно не сломаешься. Собирать себя по осколкам и вливаться в привычную жизнь каплей за каплю…       Было слишком больно. Плохо. Одиноко. Когда сон все-таки позволил ей забыться, и хоть пару часов не чувствовать опустошения и разбитости внутри себя, она уснула. Сны давно не появлялись в ее сознании, а если и были, то она не помнила их. Но в эту ночь что-то другое. Снился какой-то бред, то монстры, от которых она убегала, словно по замкнутому кругу. То прошлая жизнь, все то, что она пыталась забыть и выкинуть раз и навсегда из своего сознания. В сновидениях Лера вернулась в кошмарную жизнь, туда где ее не любили, туда где было плохо. Казалось, что сознание специально хочет сделать побольнее и уносит в давно забытые дни. Все моменты появлялись обрывками, но самыми яркими и ужасными, как перемотка фотопленки, не задерживаясь на чем-то определенном. Между ними не было связи или хоть какой-то логики. Но под утро, когда жизнь обретает новые краски и обороты, сновидения, стали более менее разумными.       Ей приснилось неизвестное, но такое уютное место.       Тихий берет моря, она не узнает это место. Никогда до этого не была здесь, хотя кажется объездила всю планету. Женщина осмотрелась, но ничего кроме пустынного пляжа и моря не было. Эхом доносился шум волн, который ей всегда нравился, который она любила. Успокаивающий, тихий и совсем близкий шум. Под ногами теплый, обжигающий белый песок, что прогревается ярким солнцем, что ослепляло глаза.       — Лера?! — вдруг послышался приятный мужской голос.       Она осмотрелась вновь и вдалеке увидела приближающийся к ней силуэт, который словно не шел, а плыл по земле. Не видела лица, лишь неясное очертание мужской фигуры, которое быстро к ней приближалось. Смутно знакомым показался этот силуэт и сердце забилось где-то у горла. Почему-то захотелось пойти навстречу, окликнуть, но физические силы покинули тело, не давая подать какой-либо сигнал: звуком, взглядом, движением.       Силуэт продолжал что-то негромко то ли говорить, то ли напевать, слова были неразборчивыми, и впервые за эти минуты, часы, она умиротворенно закрыла глаза, вслушиваясь в приятные звуки, ощущая спокойствие. Женщина не чувствовала страха, только любопытство поглощало. И с каждым мгновением все сильнее хотелось узнать, что же будет дальше. В сердце не ощущалась боль, что была, когда она засыпала, виски перестали пульсировать, умиротворение поглотило ее.       — Лера… — не сразу поняла, что странно-знакомый голос обращается к ней. Пришлось нехотя открыть глаза и тут же зажмурить обратно.       — Ты?! — приоткрыв один глаз, невнятно пробормотала женщина. При виде этой картины ее собеседник почему-то рассмеялся. — Йося…? — повторила она, не находя в своих словах ничего смешного. — Ты… Я… я умерла?       Первая мысль которая ее посетила это была именно то, что она умерла. Никак по-другому она не могла это объяснить. Но даже если и так, в этом нет чего-то ужасного, пугающего. Безболезненная смерть во сне. То, что соединило два сердца, что позволило им вновь оказаться рядом, не думая о последствиях и боли.       «Так вот ты, какой рай или же ад», — подумала она. — «Тело умерло, душа жива… Сознание осталось… Даже нестрашно.»       — Не бойся! — словно прочитав ее мысли, уверенно произнёс Пригожин. — Здесь нет места боли и злу, — улыбнувшись, он взял ее за руку, которая на удивление оказалась совершенно нехолодной, а наоборот теплой и в этот момент такой родной, что и ей вдруг захотелось улыбнуться ему в ответ.       — Что это? — заметив за его спиной длинную череду кадров, словно кто-то просматривал на свету старую фотопленку.       — А? Это? — как-то очень спокойно и даже несколько равнодушно пробормотал он. — Это воспоминания — мои, твои, наши… Все, что бережно хранилось в памяти, даже в самых отдаленных ее уголках. Сейчас мы рядом, поэтому здесь, — он указал рукой на странные картинки, — наши общие воспоминания и те, что связаны друг с другом. Например, вот это, — он провел в воздухе рукой, словно перелистнул страницу на смартфоне, — один из важнейших дней, в нашей жизни…       Перед ними тут же замаячил вид на Амстердам. Картинка, не спеша перемещалась по просторному парку, пока не остановилась, чтобы задержаться на них, тех, кем они были больше десяти лет назад. Словно кто-то снимал тогда, их прогулку и чувства, как в кино. Не было слышно того о чем говорила парочка, но их лица сияли, глаза блестели, а улыбка не сходила. Захотелось вновь вернуться туда и начать все сначала. Заново.       Пара медленно шла по небольшим улицам, обсуждая рабочие моменты. Вокруг царила красота весны. Тюльпаны, тепло, зелень и ощущение, что попал в другой мир. Он аккуратно взял ее за руку и в ту же секунду получил холодный ответ на свое действие. Его глаза ни на миг не покидали ее лицо. Уставшие, от работы, гуляли, как подростки по вечерним аллеям, обсуждая работу. У нее все мысли лишь о работе, а у него о ней. Страшно было отпугнуть ее от себя, но при этом и молчать было невыносимо.       Сидя в кафе, он пристально рассматривал ее глаза, не похожие ни на одни другие. Слишком светлые, честные и добрые, редко можно встретить что-то похожее… Её глубокие голубые глаза имели ту же томность, улыбка — ту же неизъяснимую прелесть. Звезды выстраивались в сумрачном и безоблачном небе, освещенным луной. Голос дрожит, пытаясь сказать что-то важное, а руки что-то теребят, показывая все волнение, что бурей внутри было.       — Лер, — обратился к ней, не отводя взгляда, а она мило улыбалась ожидая, что последует дальше. Слова почему-то потерялись на полпути, от ее обворожительной улыбки, так и не сложившись в предложение, понимая насколько нелепо он сейчас выглядит, пытаясь выкрутиться из ситуации. А сердце продолжает твердить: «признайся», а страшно. Молчание затягивалось, они смотрели друг другу в глаза, пока щеки пылали, ощущая дикое смущение, не думая отводить взгляд, ведь для него это было бы очередным проигрышем. Собрав все мысли воедино, он озвучил то, что было важнее всего на свете. — Я люблю тебя!       Просто так, без прелюдий и субординации открыл ей свое сердце. Не ожидая в ответ ничего. Тихо, без каких либо предупреждений и страха, что это возможно конец всего.       Девушку мгновенно бросает в жар, а дар речи окончательно пропадает. Она чуть ли не давится возмущением, хоть и догадывалась обо всем. Внизу живота образовалась, словно раскалённая пружина, заставляя её сильно прикусить губу, но щеки также пылали в розовой краске.       — Я знаю… — ответила она, выдержав паузу для более ясного и спокойного ответа, давно это поняла, но не могла себе позволить об этом думать, опасаясь. Не хотела, не желала вновь попасть в капкан, под названием — брак, было слишком страшно. — Я все знаю, — повторила, для успокоения его души, женщины всегда это чувствуют и замечают. — Мог бы не говорить, я знаю, как тяжело тебе это все далось…       — Ты сразу мне очень понравилась. Знаешь, тогда я поймал себя на мысли, что не могу отвести взгляд, хотя старательно это скрывал. Никогда прежде ничего подобного в моей жизни не случалось… Не верил в любовь с первого взгляда, а она случилась со мной…— мягко произнес он, отвлекаясь от происходящего…       Из той поездки они вернулись с какими-то другими ощущениями. Это рабочая командировка стала для их отношений отправной точкой. Она позволила двум сердцам забиться в унисон и вновь ощутить, все прелести любви. Под сердцем, у певицы, что-то откликнулось на это, но до последнего не хотелось предавать этому значение и хоть как-то реагировать на приятных бабочек в животе.       Все думают, что главное проявление любви — это поцелуи и объятья. Нет, это самое слабое проявление. А самое сильное — это принять человека, каким он есть, с его взглядами на жизнь, с его мнением и тяжелым прошлым. Хочется найти такого человека с кем будешь счастлив, в будущем.       Выбирать стоит того, кому можно доверить свои проблемы, сомнения и сказать об усталости. С кем можно общаться одним взглядом, когда слова излишни, ведь вы и так хорошо знаете, что хочется сказать. Того, кто ради вас сможет растоптать свою гордость и самолюбие, но и вы при этом, ради него, пойдете на жертвы. Того, для кого вы всегда будете на первом месте, вне зависимости от ситуации. Человека, кто будет искренне вам рад, будет гордится независимо, «со щитом вы вернулись, на нем, или вообще без него». Того, кто будет нуждаться в вас, как в воздухе. С кем уютно и тепло, без масок, оставаясь самим собой…       — У тебя получалось скрывать свою заинтересованность во мне, а я была не готова к новым отношениям, и не замечала этого до последнего… — погружаясь в приятные воспоминания и совершенно забывая о прежних тревогах и печалях, произнесла она. — До того момента, пока ты не взял меня за руку, тогда я и поняла… — она растворялась в улыбке, вспомнив тот день до мелочей. — Давай еще что-нибудь посмотрим. Можно я сама? — он утвердительно кивнул, тем самым позволив женщине самой крутить эту старую пленку их воспоминаний. А его теплая рука обвила ее тонкую талию.       Валерия остановилась на кадрах, чуть позже, той самой командировки. В те выходные она должна была ехать в Аткарск, к детям и маме, на день рождения, где бы собрались все родственники. Разлука с родными давалась певице сложно, а тут она больше месяца не покидала столицу. Работа забирала все свободное время, не оставляя и шанса на свободную минутку, лишь ночью было время для себя. И когда появились долгожданные выходные, она ни секунды не думала о том, как проведет эти дни. Билеты на поезд уже были на руках и она была готова ехать.       — А сколько километров, сколько ехать туда? — с непритворным интересом спрашивал продюсер.       — Утром буду уже на месте, в одиннадцать. — не обращая внимания на него, что-то искав в сумке, отвечала певица, даже не задумывалась к чему это может привести.       — Да… — раздумчиво сказал он, не сводя глаз с неё. — Поехали на машине! — громко воскликнул он, от этого предложения она распахнула глаза и с не пониманием посмотрела на продюсера.       — Ну… поехали…       Мужчина не знал сколько надо проехать километров, но даже если бы их было бы в несколько раз больше, все равно поехал бы. Если бы это было не восемьсот, а тысяча восемьсот километров, поехал бы. Это был прекрасный шанс, провести большое количество часов вместе, посидеть рядом, без лишних людей. Практически всю ночь они провели в дороге, но приятная беседа не давала им скучать. В тот момент они обсуждали все на свете, стёрлись привычные грани между ними. Он намного лучше смог узнать ту, кто забрала его сердце в свою власть, смог наслаждаться ее нежным голосом и приятной компанией. Как это обычно бывает, слово за словом и неожиданный прилив эмоций смешанных с чувствами поглотил обоих. В ту поездку они впервые поцеловались. И отношения стали переходить на новый уровень.       Когда они приехали, Иосиф предстал уже в другом статусе. Но опасаясь реакции семьи, женщина представила его, как продюсера. Возвращаясь в Москву, Пригожин хоть и хотел спать, но чувство какого-то неописуемого счастья было в нем. У него в окне, как в кино, был ее образ. Засыпая, он понимал, что ему тяжело, тяжело без нее. Стоило ему лишь улететь, в Дубай, на съемки клипа, как у Леры проснулись встречные чувства. Стала скучать по нему, не спасали телефонные разговоры днями на пролет. Она поняла, что он ей нужен как воздух, что непривычно, когда его нет рядом. Какое-то опустошение в душе. Тогда она и влюбилась, тогда все и понеслось…       По его возвращению в Россию, найдя в себе силы, она ответила на чувства продюсера. Призналась ему в любви, боясь, что будет в будущем, чем закончится этот роман для нее.       Тихо, так, чтобы слышал только он, певица сказала ему:       — По-моему, я тебя тоже люблю…       У Валерии страх еще был, прошлый союз с продюсером поселил его. Но она рискнула и это привело к незабываемым годам совместной жизни, где ее окружили заботой и казалось, что по-другому не бывает.       «Порой хочется вернуть этот период жизни…» — говорил он ей всегда, когда они вспоминали те дни. Те эмоции продолжали бушевать в них и спустя много-много лет.       — Знаешь, — тихим голосом сказала Лера. — меня всегда удивляло, какими восторженными глазами ты на меня смотрел по утрам.       Взгляд Иосифа сложно описать, он всегда благодарил судьбу за такой подарок в виде Валерии. Был счастлив, что проснулся рядом с ней, что любит ее и она его. И каждый день ей это говорил.       — Я сам себе всегда удивлялся… Что столько лет и это может быть так… — слегка при обняв ее, он нежно поцеловал в лоб, как обычно, это делал.       Двадцать лет брака пролетели, как один день. У них не было времени скучать друг по другу, интересно проводили время вместе. Не надоедая вечным присутствием. Как неразлучники, всегда вместе и только так. Все ссоры сводить на нет, быстро находя компромисс. Они созданы друг для друга и только так, половинки одного целого.       — Ты знаешь, я тебя люблю! — привычным нежным голосом, сказал Иосиф.       Он говорил ей эти слова только на ушко. Однажды, она попросила его доказать свою любовь, в шутку крикнуть на весь мир, что любит. И тогда, тихо, шёпотом он сказал ей эти слова на ухо. В улыбке, она спросила, «почему именно так?», на что получила ответ:       — Потому что весь мир для меня это… — ты!       И с тех пор признание в любви было только таким.       Она помнила, как сильно в тот момент забилось ее сердце. Ей казалось, что можно задохнуться от восторга и переполняющих эмоций в тот момент, когда он бережно, несмело, словно впервые коснулся ее тела. Их глаза всегда выражали одинаковые эмоции, несхожие больше не с чьими другими. Это был один самых счастливых дней в череде совсем непростых отношений. Они всегда были непозволительно открыты и до неприличия настоящими…       Еще какое-то время пара предавались воспоминаниям, тактично обходя неприятные и острые моменты. Молчали, наблюдая со стороны за их последним привычным совместным утром, до начавшейся черный полосы в их отношениях, сборами на съёмку, обменом милых слов и признаниями в любви; за последними счастливыми моментами, когда он разбудил ее шикарным ароматом роз. Горько улыбнувшись, она потянулась к последнему кадру этой цепочки.       — Не нужно, Лер. В нем нет ничего… — возразил он, мягко убирая руку.       — Почему? — она внимательно всматривалась в его глаза. — Йося, я не хотела такого… такого исхода, правда. Прости меня, пожалуйста, — слезы текли по щекам. Она искренне сожалела об этом, что судьба так поступила. Что она отдалась власти эмоций, а не чувств.       — Ты не в чем не виновата, — он крепко прижал ее к себе. Они скучали по таким родным прикосновениям, — Я счастлив, что все это время ты была рядом. Счастлив, что в тот день я слышал твой голос. Я знаю, не всегда был справедлив по отношению к тебе, я во многом виноват и… все, что случилось — это трагическая случайность, — негромко, но так, чтобы она слышала, шептал, все так же сжимая в объятиях. — В своей жизни я часто искал виноватых, и только оказавшись здесь наконец понял, что правых и виноватых нет, как нет «рая» и «ада», придуманного на земле. Но никогда, ни на секунду не винил тебя. Только себя. Это я совершил ошибку, перестал тебе доверять, обвинял, хоть и знал, что такого быть не может… Моим желанием было докопаться до правды… но было что-то важнее моих желаний. Это ты! Ты важнее! — он говорил с ней загадками, что совсем не хотелось разгадывать. Он говорил мягко и ласково, слегка покачиваясь, словно убаюкивая. Было хорошо и очень спокойно.       Они долго стояли в объятьях, совершенно не ощущая времени, они отдались друг другу, но в какой-то момент в ушах начал раздаваться ужасный гул.       — Что здесь делаю? — открыв глаза и чуть отстранившись, пробормотала певица. — Я умерла, и мы будем вместе? — от этого звука, она вспомнила, что ее волнует. Ее волнует, что она делает здесь, рядом с ним. Валерия не понимала, что хотела услышать на свой вопрос, не знала от чего ей станет лучше.       — Ты не умерла, нам надо бы проститься, поговорить. Поэтому и здесь. Тебе пора, — немного отстранившись с грустной улыбкой, произнес он.       — Куда? — ей совершенно не хотелось покидать его надежных и спокойных объятий. Ей хорошо с ним рядом. — Я не хочу, Йось. Я так устала. — она устала от себя, от всего что происходит вокруг, устала бороться за своё счастье.       — Я знаю, солнышко, но тебя ждут… там ждут. Тебе еще слишком рано быть здесь, — он вновь грустно улыбнулся. — Мы еще обязательно встретимся много-много лет спустя, если ты меня не забудешь.       — Я тебя люблю и всегда буду любить. — из-за застилающих глаза слез и сильного шума в ушах, она с трудом произносила слова, не слышала саму себя, но должна была ему сказать, что любит. Мысленно повторяла: «не забуду.»       — Ты навсегда оставила в моей жизни яркий след, я благодарен судьбе за это. — но его голос она отчетливо слышала, он начинал доноситься эхом, но такой же громкий и родной. — А теперь пора, тебя ждут там наши дети, друзья, а самое главное, наш маленький. Тебе не нужно тут быть.       Он говорил, что-то еще, но его слова смешивались с какими-то посторонними звуками, и уже было невозможно что-либо разобрать.       Девушка проснулась от крика, не помня, как оказалась сидящей на своей постели. Еë мокрые от холодного пота лицо и грудь буквально горели, словно обжигаясь изнутри, когда та судорожно хватала воздух с ощущением, будто еë только что вырвали из ледяной проруби среди замерзшей реки… Перед глазами все еще стояли картинки сновидения, что казались слишком реалистичными, которые девушка не в силах выбросить из головы. Только потом осознала, что кричала именно она, ведь в комнате больше никого не было. Окинув комнату взглядом, певица пыталась окончательно осознать, что она только что видела.       Валерия поняла, что даже если это был лишь сон, он простил ее, не винит ни за что. Он всегда будет рядом с ней.       Жизнь не справедлива, это нужно принять, как факт и жить дальше. Да больно. Да сложно. Но нужно, ради себя, ради него, ради ребёнка.       Выйдя из комнаты, она встала под прохладный душ, желая смыть с себя всю боль и проблемы. А слезы вновь катились по щекам и смешивались с водой. Задумавшись, она задержала взгляд на округлившийся живот и заплакала еще сильнее. Обратившись к малышу, что согревал ее душу, она положила руки на живот, ожидая услышать в ответ пинки и понять, что она не одна.       — Мы с тобой все преодолеем, малыш мой, душа моя!