В субботу днем, где-то после обеда, я стояла у симпатичного двухэтажного дома в Каракуре, который, на самом деле, не сильно отличался от многих других зданий городка, но все же выделяла его среди прочих бело-голубая вывеска, которая гордо гласила «Клиника Куросаки». Ошибиться я точно не могла, даже если бы заплутала в узких улочках, могла бы спросить у любого прохожего, как пройти к частной больнице, и мне бы без проблем ответили. Из открытого окна доносились звуки включенного для фона телевизора с каким-то странным японским шоу и соблазнительный запах выпечки. После того, как в доме раздался звонок, на кухне засуетились еще больше – это было понятно по громким звукам и недовольному голосу, слова, однако, разобрать возможности не было.
Дверь открыла румяная Орихиме в розовом фартучке.
– Рисса! Привет! Проходи, пожалуйста!
Не успела я и глазом моргнуть, как хозяйка скрылась на кухне. Мной было принято решение последовать за ней. Судя по тишине в остальных частях дома – мы здесь только вдвоем.
О кулинарных шедеврах миссис Куросаки из прошлого я наслышана, в частности, о самых необычных сочетаниях несочетаемых продуктов. В наш с Урахарой первый визит к герою Общества Душ и его семье, я точно помню, что готовила младшая сестра Ичиго – Юзу. Сейчас Юзу здесь не было, поэтому, чего ожидать теперь – я не знала. Но запах был довольно аппетитным, и я постаралась спрятать все свои сомнения куда подальше. Уж точно не мне судить кого-либо по их кулинарному мастерству!
Когда я дошла до кухни и скромно встала в проходе, опираясь на стенку, Орихиме уже достала из духовки какой-то румяный пирог и ставила его на стол. Заметив меня, она доброжелательно улыбнулась.
– Ты же не против попить чая с хлопковым чизкейком?
– Нет, конечно!
Момент, когда кусочек окажется у меня во рту, я оттягивала до последнего: попробовала зеленый чай сенча, который женщина разлила по хорошеньким светло-розовым чашкам в белый горошек, осмотрела кухню, чуть-чуть рассказала о том, как обстоят дела в Уэко Мундо, как поживает Неллиель, которая хоть и старается беречь свои «нарукавнички» как зеницу ока, тем не менее просит в каждое мое возвращение на грунт принести парочку «так, на всякий случай». Когда десертная вилка с чизкейком уже минут пять парила в воздухе, повторяя движения моих жестов, а от куска на блюдце Орихиме, сидящей напротив, осталась всего половина, я поняла, что больше тянуть нельзя, и, наконец, попробовала угощение. Которое, без всяких шуток, оказалось очень вкусным. Десерт был очень легким, буквально воздушным – как на вид, так и на вкус – и не таким сладким, каким его принято делать на западе.
И теперь я укрепилась в своем подозрении о том, что жену героя ой как недооценивают, если ее эксперименты в еде помнят до сих пор, но при этом об успехах на этом поприще, которые она показывает сейчас – не говорят ни слова.
– Хлопковый чизкейк получается у меня лучше всего, – скромно призналась она, – до кастеллы Юзу мне еще далеко.
– Орихиме-сан, очень вкусно!
Воодушевленная моей похвалой, она поделилась со мной рецептом. Признаваться в том, что я никогда не осилю и первых трех шагов в приготовлении, и расстраивать ее, я не стала, лишь ответила, что попробую его приготовить, когда вернусь в Англию – на своей кухне, в своем темпе и со своими продуктами.
– Орихиме-сан, меня давно волнует вопрос… вы же не шинигами? Но вы в курсе всего вот этого, видите души, даже знакомы с Нелл, как я понимаю, лично. Можете объяснить, кем являетесь Вы?
Я знала, что мой вопрос может смутить, и он смутил; я даже не была полностью уверена в том, что получу на него ответ и была готова к поверхностному, отшучиванию и даже к тому, что меня выгонят из дома и попросят больше не приходить, но ничего из этого не случилось. Набравшись сил и собравшись с мыслями, госпожа Куросаки уточнила, не тороплюсь ли я никуда, и на мой ответ, что на вечер у меня планов нет, начала свой рассказ издалека – отметив, что это довольно важно.
Моментами я с трудом сдерживала слезы: неблагополучная семья с пьяницей-отцом и матерью проституткой, но, однако, с умницей братом, который, как только ему исполнилось восемнадцать, покинул родительское гнездо с маленькой сестрой и с тех пор растил ее самостоятельно. Все бы хорошо, но, когда Орихиме было двенадцать, старшего брата сбила машина, спасти его не удалось, и девочка осталась одна, финансово помогали родственники, и помощь эта зависела от того, насколько высокие оценки она получала в школе, поэтому, не удивительно, что бывшая Иноуэ очень старалась и занимала довольно высокое место в рейтинге. Важным моментом истории женщина отметила подаренные Сорой, старшим братом, за день до гибели заколки, из-за которых они поссорились. В последствии, именно эти заколки стали источником ее силы.
– Нет, я не шинигами, – сказала она, – можно было бы сказать, что я фулбрингер, как Садо-кун, но… я все же в этом сомневаюсь.
Именно Орихиме рассказала мне о проникновении их команды (не без поддержки со стороны Урахары и Йоруичи, разумеется) в Общество Душ с благородной целью – спасением Рукии, ныне капитана тринадцатого отряда, о предательстве Айзена и дальнейших сражениях с его творениями – арранкарами, с которыми я уже знакома не понаслышке.
– А когда я переходила из Сейрейтея в мир людей через дангай, там меня встретил Улькиорра и, сейчас я это понимаю, вынудил отправиться в Уэко Мундо, потому что моя сила заинтересовала Айзена. Я не могла этого не сделать, я не хотела подвергать своих друзей опасности.
И я снова получила ответ на заданный ранее вопрос о том, кто же был гостем или, если быть точнее, гостьей Айзена во времена его правления в обители пустых.
Этот Улькиорра был тем еще кадром. И, несмотря на то, что, по сути, по его прихоти Орихиме оказалась там, и он был ее тюремщиком, она не отзывалась о нем плохо, а вспоминала даже с какой-то доброй грустью.
– Хоть и по-своему, но он интересовался человеческой душой, – ответила она на мой немой вопрос.
Четвертого из Эспады на глазах Орихиме и Исиды (с которым я также не знакома) убил в беспамятстве воскрешенный в пустого Ичиго. В свои последние мгновения он обращался к своей пленнице, протягивал к ней рассыпающуюся в пепел, который развевался по ветру, руку.
– А вы не могли его спасти? – задала я самый нетактичный вопрос в своей жизни.
Ответа на этот раз не прозвучало, но все стало понятно по ее виду: изменившемуся лицу, сгорбившимся плечам и перебору пальцев. Могла, но не сделала этого, о чем очень сильно жалела. И несла этот груз на своих плечах уже двенадцать лет.
Испытывала ли Орихиме что-то к этому Улькиорре? Смог ли он поколебать это непоколебимое чувство рыжей девочки к рыжему мальчику? И как? Тем, что сильно отличался от него? Сначала всегда думал и только потом делал? Ухаживал за пленницей так, как не ухаживал Ичиго за подругой? Спрашивать о подробностях их отношений и ее пребывании в холодной белой камере Лас Ночес я не имела права, но не задуматься о том, как это было – не могла.
– Из Эспады осталось трое, – госпожа Куросаки смогла вернуть прежний тон, которым рассказывала о приключениях своих школьных лет, – Тия стала правительницей, а Нелл и Гриммджоу были свободны в своем выборе – номера все равно уже ничего не значили. О вторжении квинси в Уэко Мундо нам рассказала Нелл, они с Гриммджоу помогали нам в битве против штерниттеров.
Ну а вот это я уже знаю.
– Гриммджоу, конечно, тот еще засранец, но он лишь пытается казаться хуже, чем он есть на самом деле, как мне кажется, – озвучила я свое мнение. Мне было интересно, что на это скажет Орихиме, которая с ним, как минимум, гораздо дольше знакома, чем я. – Он всегда был таким?
– Он как-то связал меня и привел к Ичиго, чтобы я его исцелила…
– Как мило! – мечтательно выдохнула я, укрепляясь в сделанных мной выводах.
– …чтобы потом с ним сразиться.
– Оу…
– Они сражались трижды, два раза из которых Ичиго, как бы это странно ни звучало, спасали вовремя появлявшиеся подчиненные Айзена и уводившие его обратно в Уэко Мундо. В третий раз Ичиго победил. Но Гриммджоу до сих пор жаждет реванша, и это меня очень беспокоит. Хотя он стал гораздо спокойнее, чем раньше. И все же йога делает свое дело.
– Извините, – прервала я ее, – йога?
– Ну да, медитации. Они же очень успокаивают, и его тоже. Но Нелл рассказывала пару раз, что он бесился, что единственный в Уэко Мундо, кто занимается подобным.
Я ничего не ответила, обдумывая ее слова. Бесился, что единственный, кто этим занимается? Интересно. Значит ли это, что его буквально чуть-чуть заботит то, что подумают другие?
– Значит, сейчас он должен быть еще боле спокойным. Теперь мы медитируем вместе, – в первом – сильно сомневаюсь.
– Вот как? – воодушевилась Орихиме, – Это очень здорово!
– Да, – протянула я, – и правда.
***
Вечером, лежа на своем футоне, уже поговорив с родителями и отписавшись друзьям, я вспомнила о сообщении от Бруно. Которое прочитала. На которое так и не ответила.
«Добрый вечер. Или у вас уже утро?»
«Все отлично. Как Вы поживаете, мистер Бэнгнайф?»
В том, что он захочет отомстить, не отвечая две недели, а не одну, как я, сомнений не было. Но в том, что реакция на сообщения все же будет незамедлительной – я тоже была уверена.
В течение пяти минут в нашем чате написала Нинни.
«Кто-то орет, как будто его режут»
Ноэль решила уточнить:
«Мы неподалеку от офиса Инкс. Там было довольно тихо, а сейчас как-то засуетились.»
Следующее сообщение было снова от Спангкоул:
«Бэнгнайф показался на крыше, призвал Рикенбекера и улетел. Красный как рак, ты бы видела, Лисса!»
Похихикав я ответила лишь:
«Бедные чернила. Будьте осторожны, девочки, и не попадайтесь ему на глаза.»
Удовлетворившись проделанной шалостью, я с довольной улыбкой легла спать.
***
Нет, Бруно и Гриимджоу – совершенно разные. Хотя бы начиная с того, что один – живой, а второй – мертый. И тем не менее, я не могла бороться с этим знакомым ощущением, которое испытывала рядом с арранкаром, оно почему-то заставляло чувствовать себя как дома, несмотря на всю его недоброжелательность ко мне. Которую, смею заметить, он все же проявлял не всегда, значит, моменты, когда я его не раздражаю, все же были, просто нужно увеличить их количество.
«Подружиться с угрюмым пустым» – звучало как отличный вызов самой себе. И я решила его принять.
И начала сближение. Поначалу он озлобился еще больше. Но со временем привык. Ко всему привыкаешь.
Когда у нас было первое после выходных занятие, я поняла, что хоть и слабо, но улавливаю все реацу, находившиеся в пределах Лас Ночес. От такого потока информации за раз мне немного поплохело, и я без сил свалилась на свой коврик, стараясь прийти в норму. Подскочивший ко мне Гриммджоу, грубо, но все же интересующийся моим состоянием и чем оно вызвано, меня растрогал. Когда я выполнила дыхательную гимнастику, выпила воды и наконец почувствовала, что стало лучше, рассказала ему о своих ощущениях. Поняв, что, благодаря ему я сделала-таки прогресс в обучении, он самодовольно усмехнулся. И сказал следующее:
– Значит, ты все же не безнадежна, – я решила принять это за комплимент. Кто как может.
Поначалу было также тяжело чувствовать все, но с каждым занятием становилось легче.
А когда бывший шестой уже несколько дней даже не рычал на меня, я осмелела и стала просто так заявляться на террасу, когда он там, или же заходить за ним, приглашая провести время вместе на воздухе. В первый раз он захлопнул перед моим носом дверь. Второй сделал то же самое. В третий он сказал, что сам собирался пойти в беседку, и лучше, чтобы я ему не мешалась там. Ну я и не мешалась. Сидела на другом краю, читала книгу, таскала какие-то закуски, принесенные с грунта. На мое предложение угоститься мой спутник ответил отказом, но спустя пару минут поинтересовался, что я такое читаю.
– Ха, и что же там такое?
Я была где-то на середине книги, но решила все же почитать ему вслух – вдруг понравится?
Но это было слишком наивно с моей стороны. А еще произошло то, чего уж я точно не ожидала. Гриммджоу фыркнул и рассказал мне конец романа:
– Это же здесь он после скитаний вернется со своей фракцией в свою деревню, у него случится просветление перед смертью, и он умрет нормальным?
– Спойлерить нехорошо, – лишь тихо заметила я, хотя «Дон Кихота» уже читала.
– Что делать?
– Ничего. Откуда ты знаешь? В Лас Ночес есть эта книга?
– Не знаю, – пожал плечами он, – может, читал еще при жизни.
Итак, во-первых, он что-то помнит из своей земной жизни? Или какие-то знания просто сохранились на подкорке? Во-вторых, можно сделать вывод, что родился он никак не раньше середины шестнадцатого века.
– А из Дон Кихота такой же рыцарь, как из тебя ведьма, – усмехнулся он, на что я вспыхнула и даже пропустила мимо ушей, что он помнит имя героя романа.
– Ты не был в Обратном Лондоне, ты не видел ведьм и колдунов, ты не видел меня в действии!
– Вот именно. Не видел. Предпочитаю верить тому, что видел сам, а не тому, что рассказывает кто-то другой.
Я сделала глубокий вдох и выдох и, несмотря на это его заявление, начала рассказывать ему об Обратном Лондоне. Он слушал, было видно, сколько значения он придает моим словам (нисколько), но все же слушал. Когда я закончила, рассказав основное, он молча встал и ушел. Я за ним не пошла, осталась одна в беседке. Настроение было ни к черту и, казалось, ничего хорошего уже не может произойти, но эти мысли я списала на первое. А зря.
На следующий день в окрестностях Нагои был замечен дракон. Со мной сразу же связался Киске, который помог с созданием гарганты в нужное место.
А чуть позже я узнала, что в это же время в Обратном Лондоне появился пустой. Его направили уничтожить команду из пяти человек из Чернил. В результате пустой был уничтожен, два человека серьезно ранены, один человек погиб.
