Познание их невозможно

Под конец дня все невольно выдохнули. До полуночи оставалось еще пять часов, но единственными их противниками за весь день были только недобитые ранее блеммии. Разведка докладывала о дерущихся у туннеля собаках, а эвриномы в принципе исчезли также внезапно, как и появились. Только прихватили с собой в землю нескольких раненных, что вызвало уйму тревожных вопросов и бурю гнева у полубогов. Но с этим им еще только предстояло разбираться. Полубоги начинали постепенно расчищать берега Малого Тибра. Перси устало шел мимо них в палатку для преторов, где почти весь день пропадала Аннабет. На него никто не обращал внимания, все занимались своими делами. Джейсон сидел на поваленной колонне, к которой стаскивали сломанное оружие, и крутил в руках чью-то стрелу. Со стороны казалось, что он полностью поглощен своими мыслями и не замечает окружающего мира — недалеко стоял шумный полубог и записывал в табель характеристики сваливаемого в кучу оружия. Вид Джейсона, такого одинокого и задумчивого, заставил дрогнуть и сменить направление. Перси с самого начала видел, что друга с его возвращения в лагерь что-то волнует, но вся эта подготовка к битве не позволяла задумываться об этом надолго. Сейчас Джейсон был один. И Перси догадывался, что так тревожить может только одно. Перси сел рядом с ним и замолчал. Вести эти душевные беседы всегда было сложно — он, конечно, пытался как-то поговорить с Лео по поводу него и Калипсо, но там Перси хоть имел к богине какое-никакое отношение. Как спросить нечто подобное у Джейсона, Перси не понимал. Пока он готовил фразу, достаточную, чтобы не навязываться или не ранить предположением — Джейсон заговорил сам. — Мы с Пайпер расстались. Ну да, этого он и ждал. — Мне жаль, друг. Ты поэтому решил вернуться в лагерь? — мягко спросил Перси. Хотя Джейсон больше выглядел как человек, уже переживший пик боли и теперь старательно справляющийся с ноющим зубом. — Нет, — Джейсон покрутил в пальцах стрелу. Он не смотрел на Перси и говорил спокойным, даже чуть насмешливым тоном. — На самом деле она меня бросила еще в тот день, когда ты собирался показать Нико комнату. Помнишь? Перси недоуменно заморгал — тогда Джейсон ехал к своей девушке и выглядел весьма счастливым. Но Перси больше не возвращался в лагерь. Может, посети он их перед отъездом, он бы уже знал. — И поэтому ты сменил школу, — заключил Перси. — Ага. Пайпер тоже переехала в Лос-Анджелес к отцу. В лагере автоматически все решили, что мы уезжаем вместе. — Подожди. Ты что, никому об этом не сказал? — Почему же? Об этом знал Нико. В голове мозги выдали звук игрового автомата на джекпоте. Рядом Джейсон усмехнулся и коснулся подушечкой указательного пальца острого наконечника. — Ты же знаешь, что стрелы Купидона не способны родить любовь из ничего? — неожиданно выдал он мысль, продолжая надавливать пальцем на наконечник. Перси невольно забеспокоился этим проявлением мазохизма. — Они лишь позволяют маленькому зернышку чувств разрастись и взять твое сердце под контроль. — Да, слышал что-то такое. Ты намекаешь, что?.. — Я понимаю Пайпер. Гера вложила ей в голову, что мы вместе учились и встречались. Это я влюбился в Пайпер «с чистого листа». Я ничего не помнил и для меня чувства к ней не были чем-то… ложным. Я просто ее полюбил, — Джейсон убрал палец с наконечника, и Перси тихонько выдохнул. — И я надеялся, что все пережитое нами сделало любовь Пайпер реальной. Как после стрелы Купидона — что ее чувства разрослись, и «мы» стали настоящими. — Она сказала, что никогда не любила тебя? — Перси похолодел. Не хотелось даже представлять, что чувствовал в тот момент Джейсон. — Нет, она бы такого никогда не сказала. И я уверен, что Пайпер меня любит. Но она решила «взять перерыв, пока не убедится в истинности своих чувств и не найдет себя». Это даже звучало больно. Перси подумал, что предложение расстаться не способно причинить столько боли, сколько сомнения в том, что эта любовь настоящая. Он уже собирался сказать что-то ободряющее. Наверняка, мозг Перси смог бы выдать уместную для ситуации фразу. Но Джейсон вновь заговорил, и Перси закоротило. — Никогда не думал прокачать свою выдержку? Тебе повезло, что в лазарет пришел я, а не кто-то другой. Иначе твое покрасневшее лицо вызвало бы уйму вопросов. Потребовалось ровно ноль секунд, чтобы Перси понял, что фраза была сказана о нем и Нико. И именно это Перси и напрягло — он не ожидал от себя такого ускоренного процесса понимания. — Я просто задумался, — выпалил он, лихорадочно пытаясь решить, за что конкретно ему нужно оправдаться. — Это было заметно. Волновался, что Нико поплохело? Он и вчера выглядел неважно. Подвох в вопросе Джейсона был очевиден. Не считая Аннабет, тот был единственным, кто знал не только о чувствах Нико, но и о его признании Перси. Возможность того, что Нико мог пожаловаться Джейсону на то, как ему плохо в Лагере Юпитера или как его бесит Перси, ранила. — Тебе Нико что-то говорил? — тихо уточнил он. Почти буркнул себе под нос. Джейсон отрицательно потряс головой и затем замахал перед лицом Перси стрелой. — Стрела Купидона. Помни про стрелу Купидона. — К чему ты про нее? — раздраженно отмахнулся Перси. — К тому, что тебе стоит поменьше думать. Перси, с того момента, как мы с Лео прилетели, я успел заметить достаточно неловких взглядов. Нико мой друг, и… мне не хочется вновь видеть его в том состоянии. Фраза про «то состояние» напрягла Перси. Он знал, что, пока они с Аннабет были в Тартаре, Джейсон и Нико встречались с Купидоном. В результате такого знакомства они получили скипетр Диоклетиана, дружбу и общую тайну. Каким тогда предстал Нико, что Джейсон вспоминал об этом с нескрываемой болью в голосе? Перси замялся. Ему было сложно понять, что именно хочет донести до него Джейсон. Все звучало так, будто он пытался уберечь Нико от Перси — будто был повод. Еще и какое-то подозрительное молчание Джейсона начинало играть на нервах. Его обвиняли, не обвиняя. Пока Джейсон молчал, Перси успел вспомнить все прошедшие недели и совершенные за это время ошибки. Вопросы, уже много месяцев не дающие ему покоя, вертелись в голове надоедливыми вентусами. Как Нико относился к нему сейчас? Как вообще можно было не заметить, что кто-то несколько лет тебя безответно любит? И самое главное — как можно было любить, чтобы в один момент избавиться от чувств словами «ты не мой тип»? Он уже сотню раз прокручивал их в голове. — Я ничего ему не сделал, — с обидой сказал Перси. Ему хотелось хлопнуть Джейсона по плечу, еще раз посочувствовать расставанию с Пайпер, а потом сбежать со словами, что забыл выключить утюг. Хотелось уйти, чтобы не приходилось сидеть здесь и думать. Джейсон схватил его за предплечье, когда Перси уже начал вставать. Они встретились взглядами. На Джейсоне сейчас не было очков, и его голубые глаза ярко сияли небесным напряжением. Это не был взгляд Зевса, который был способен пронзить тебя насквозь даже без молнии. Джейсон волновался за Перси. Волнение, вот, что было в этом взгляде. — Перси, — начал он нерешительно. Почему вообще до этого дошло? Они ведь говорили о Пайпер. — Ты мой друг. Аннабет мой друг. И Нико. Он как мой младший брат, я хочу его защитить. И я знаю, что ты тоже всегда пытался это сделать. Нико сам говорил мне об этом. Я хочу, чтобы вы все были счастливы. Вместе, раздельно — хоть как. Хочу, чтобы была счастлива Пайпер. Если ее счастье, это осознать свои чувства отдельно от меня, то я приму это, — Джейсон впервые заговорил сбивчиво, и от его следующих слов Перси ощутил волну стыда. — Мне хочется помочь тебе, Перси. Иногда, чтобы механизм начал работать, нужно нажать правильную кнопку. — Так сказал бы Лео… Джейсон не заметил его тихих слов, продолжив свою речь: — Допустим, ты никогда не думал о Нико в таком ключе. Но разве после его признания ты не стал гадать: как? почему? когда? сколько? Конечно стал — хотелось закричать Перси. Разве это ненормально? Разве так странно — думать о чьих-то чувствах? Почему Джейсон говорит ему это? — Не кажется ли тебе, что это похоже на стрелу Купидона? Что слова Нико запустили в тебе ту самую волну, которая начала набирать массу по мере приближения к берегу? Включили механизм накопления вопросов, мыслей, сомнений? В воздухе запахло озоном, а над их головами прогремел гром. Перси отстраненно отметил, как шумит вдалеке Малый Тибр. Джейсон отпустил руку Перси и запустил пальцы в свои светлые волосы. — Прости, — сказал он убитым голосом. — Я сам столько всего передумал с тех пор, как Пайпер бросила меня… Думал обо всех этих любовных перипетиях. И когда сегодня в лазарете увидел, как ты смотрел на Нико, у меня внутри что-то щелкнуло. Перси рухнул обратно на колонну. Монолог Джейсона встал в горле комом. Злосчастная стрела (наверняка принадлежавшая какому-нибудь полубогу и не имевшая ничего общего с Купидоном) лежала у их ног немым укором непонятно чему. — Я не должен был. — Ты просто сейчас сказал, что… — начал Перси, но не смог закончить. Ему было странно самому вслух произносить то, о чем ранее говорил Джейсон. Потому что он вел речь не о Нико. Он вел речь о Перси. Он говорил о том, над чем Перси давно потерял контроль. Когда перешел с мыслей «я ему нравился» на «почему я ему не нравлюсь сейчас». Заснуть ночью оказалось легко. Энергия, потраченная Перси во время битвы, перевесила спутанность его мыслей. Хорошо, что до возможности упасть в кровать оставалось не так много времени после странного разговора с Джейсоном. Хотя и эти часы показались вечностью. Перси тогда кивнул. Сказал что-то еще, вроде как о блеммиях. Потом пожелал удачи и направился к палатке преторов, где ему навстречу вышла Аннабет. С усталыми покрасневшими глазами, но улыбающаяся. Пусть и немного печально. Они вместе медленно шли по улицам Нового Рима к своему общежитию. Вновь ненадолго расстались, чтобы принять душ и привести себя в порядок, и встретились на ужин в кафе. Одни. Наедине друг с другом. Без друзей. Перси не мог оторвать от нее взгляд, как было всегда. В его мыслях, когда он с Аннабет сидел за небольшим столиком и пил горячий черный чай, не было ни Джейсона с его разговором, ни Нико. Была только его девушка с глазами серого штормового неба. Так что же его смущало? Чашка с чаем грела ладони, пока Аннабет рассказывала о картах и планах по защите лагеря. Перси задавал свои обычные вопросы. Спрашивал, не хочет ли она внести в свой архитектурный проект опыт по защите лагеря. Облик и устройство оборонительных сооружений, все такое. Аннабет говорила. Перси ждал. Не могло быть так, чтобы она не сказала ему ничего о том самом. Перси не тешил себя надеждой, что Аннабет не думала сейчас о нарушенном им обещании. В Тартаре он заверил ее, что больше никогда не воспользуется своей силой, чтобы контролировать жидкость в телах… других существ, людей. Да хоть кого. А он это все равно сделал. Картина с лежащим в отключке Нико и блеммией с огромным камнем в руках мигала в голове неоновой вывеской. Инстинкты Перси сработали быстрей. Возможно, хватило бы просто небольшой волны. А возможно и нет. Аннабет молчала так, будто знала, что Перси не сдержит свое слово и во второй раз. И он корил себя за это. Меньше всего ему хотелось ее разочаровывать. Но не только эти проблемы сверлили его голову. Утром Перси не думал о разговоре с Джейсоном со страхом, нет. В университете был выходной, и Перси спал практически до полудня. Открыл глаза и долгое время лежал, глядя в потолок. Глаза странно жгло, а на грудь давило что-то невидимое. Он не злился, он не чувствовал смущения. Его лишь раздражало чувство незавершенности. Нервирующее чувство, которое тычет в тебя пальцем каждый раз, когда ты пытаешься вспомнить, что забыл сделать. Что-то важное было упущено, что-то, не дающее Перси покоя. Перси вспомнил стрелу у своих ног и подумал: он ведь любит Аннабет. Даже когда он из-за шуточек Геры не помнил ничего о своей жизни, он все равно помнил Аннабет. Никогда он не сомневался в своей любви и не чувствовал ни малейших сомнений. Он действительно кое-что забыл — он забыл сказать Джейсону, что любит Аннабет. Почему он четко не сказал, что ничего необычного с ним и Нико не происходит и просто не может произойти? В первую очередь, почему он ничего не сказал самому себе, будто их разговор окончился не точкой, а многоточием? — Ну что же, это было не так страшно, — хмыкнул Лео с набитым ртом. Они сидели прямо на траве, на раскинутом покрывале с сандвичами и снэками. Выше них на холме спал Фестус, которого Лео только что закончил ремонтировать. Все два дня, прошедшие с битвы, он потратил на ковыряния в своем драконе. Тут было два варианта: либо блеммии и эвриномы Лео показались мелковатыми, либо пара пушечных ядер, впечатавшихся в Фестуса, были лишь небольшими занозами. Лео расценил удивленные взгляды друзей как молчаливую оду великолепию, хотя Перси догадывался, что сын Гефеста просто слегка нервничал. — Что? — спросил Лео, когда прожевал наконец свой сандвич. — Не прилети я к вам, вы бы и десяти минут не продержались. Скажите спасибо горячему Лео! — Спасибо горячему Лео! — одновременно воскликнули Хейзел и Джейсон, и Перси готов был их поддержать. Нико, сидевший между Хейзел и Джейсоном дернул уголками губ в подобии улыбки. За минувшие два дня Перси впервые увидел его и был несказанно рад, что сын Аида не позеленел настолько, чтобы можно было бить тревогу и искать его среди травы. В первый день ему удалось убедить Аннабет, что смысла навещать Нико нет — он просто спит и «давай наш выходной потратим на нас». Джейсона видеть не хотелось в равной степени, ведь тогда у Перси бы проснулось желание поставить точку. А он не был уверен в том, что ему хватит сил это сделать и потом не пытаться утопиться в ванной (по двум причинам: Перси знал, что не утонет и он знал, что опять Джейсону ничего не скажет). Потому Нико, проснувшийся накануне вечером, невольно вызывал желание спрятаться за спину Аннабет. А еще он точно, просто совершенно точно проглатывал слова о том, что ему надо возвращаться в Лагерь Полукровок — кто его отпустит после очередной отключки-то? Перси бы предложил воспользоваться услугами Миссис О’Лири, но случая не представлялось, а самому его создавать было несподручно. Так и сидели, пока Джейсон не вздохнул и не потер виски. — Я вам кое-что не сказал. У Перси вытянулась шея. Он не мог предположить, что Джейсон вдруг решит поделиться своим расставанием, сидя на пикнике и кроша в руке снэк. Но Джейсон решил удивлять. — Я об этом никому не говорил, — он мельком посмотрел на Перси и тот понял, что да, таинственное нечто Джейсон ему не говорил (иначе что это за взгляд?), и речь пойдет о другом. — Но, когда мы с Пайпер изучали Лабиринт, я нашел Эритрейскую Сивиллу. И она дала мне пророчество. Из всех ненавистных фраз Перси топ возглавляла именно эта. Никогда. Ничего хорошего. Все, что следовало за словами «я получил пророчество», могло принести только страдания. Именно поэтому все молчали в ожидании пояснений. Лео рядом с Джейсоном напрягся, а кончики его пальцев то и дело вспыхивали маленькими огоньками, Рейна и Аннабет хмурились, а губы Нико сжались в едва видимую полоску. — Если мы с Пайпер продолжим изучать Лабиринт, то один из нас, — следующее слово далось Джейсону с трудом. — Умрет. — Так, — отрезал Лео после минутного молчания. — Так. Никто не умрет. Я не умер, и вы не посмеете. Аннабет нерешительно спросила: — Джейсон, там точно имелась ввиду смерть? — Я уже передумал все варианты, ребята. Там имелась ввиду смерть, — Джейсон слабо вздрогнул, когда у Лео все же вспыхнули руки. Сын Гефеста, тихо извинившись, убрал пламя и отложил в сторону обугленный сандвич. — Кроме этого, именно я должен помочь Аполлону в поисках Сивиллы. Поэтому я принял решение вернуться в Лос-Анджелес. Перси проглотил ком в горле, но не решился возражать. Для них привычной истиной было то, что пророчества должны исполняться. Не может быть такого, что тебе предскажут встречу в маленькой кафешке на окраине Нью-Йорка, а ты в это время забудешься сном в отеле Майами. Потому что ты будешь в этой чертовой кафешке на окраине Нью-Йорка. — Я так понимаю, ты сейчас попросишь тебя подбросить? — мрачно отозвался Лео. Джейсон виновато улыбнулся: — Я надеялся на это. По виду Лео можно было сказать, что тот находится в двух шагах от разбора Фестуса в обратную сторону. — Завтра? — Завтра. — Мне нужно возвращаться в Лагерь Полукровок, — вдруг резко сказал Нико. Лео и Джейсон одновременно повернули к нему головы. Они несколько секунд молча смотрели на Нико, пока смысл сказанного до них не дошел. До Перси он дошел практически моментально. — Прям сейчас? — тупо спросил Лео. Нико скривился, хотя Перси заметил его нервно дернувшийся уголок губ. — Завтра. — О, но я… — Я тоже хочу вернуться в Лагерь Полукровок, — только по взглядам окружающих его людей Перси понял, что сказал это вслух. Он старался не смотреть на Нико прямо, хотя очень хотелось уловить хотя бы отголосок его эмоций. — Я давно не общался с мамой, — Перси повернулся к Аннабет. — Знаю, что мы хотели съездить в лагерь в следующем месяце, но ректор сказал, что мы можем взять неделю и сейчас. — Ты уже говорил с ректором? — поразилась Аннабет. Врать Перси не пришлось. — Да, я спрашивал. Он сказал, что и тебя отпустит, — спрашивал аж целых два раза. И первый раз это было действительно без задних мыслей, а не как день назад. — Я переживаю, мама ведь беременна. — Я понимаю, но… — у Перси остановилось дыхание, когда Аннабет задумчиво нахмурила брови. — Я записалась на специальный курс по архитектуре в период Римского владычества… ты же знаешь, что я всегда хотела изучить эту тему. Я и без того пропустила первые два занятия. Перси не хотел ехать без нее. Быть рядом с Аннабет — главное желание, которое преследовало сердце Перси последние несколько лет. Даже если он не смог сказать Джейсону, что кроме Аннабет в его сердце больше ни для кого места не будет… В общем, он просто не хотел ехать без нее. — Оу, — только и сказал Перси. — Но я думаю, что грех не воспользоваться горячим Лео. — Я тронут, чувак! — И все же… Я приеду через несколько дней, хорошо? — мягко спросила Аннабет, и Перси сжал ее руку. — Как скажешь. — Ребята, друзья, соратники, полубоги! — Лео поднял руки в сдающемся жесте. Он выглядел озадаченным. — Мне не хочется разочаровывать вас, но максимум, куда вы со мной долетите, так это до Индианаполиса. Калипсо устроит мне взбучку, если я не вернусь к ней. Мне позволили сиять своим великолепием только до Лагеря Юпитера и обратно. — Тогда я могу воспользоваться тенью, — немного разочарованно начал Нико свою песню, и абсолютно все закатили глаза. Даже Джейсон. — Ты можешь воспользоваться только Миссис О’Лири, — успел оборвать его Перси. — Она перенесет нас. — Тебе свою собаку не жалко? — За нее я больше спокоен. Тем более, до Индианаполиса мы все вместе долетим на Фестусе. Да, Лео? — с нажимом спросил Перси, переводя взгляд на сына Гефеста. Тот согласно кивнул. — Нико, — тихо сказала сидящая рядом Хейзел. Молчаливое согласие было достигнуто. Наверное, стоило считать это победой, если бы Перси знал, за что конкретно он боролся. Они вернулись к обсуждению прошедшей битвы, блеммиям, пропаже раненых эвриномами полубогов, охраны Лагеря Юпитера. Но не к завтрашней отправке в Лос-Анджелес. Никто не хотел продолжать говорить об этом, чтобы не поднимать тему с пророчеством для Джейсона. Поэтому Джейсон благодарно поддерживал разговор о графике посещений рощи Додоны. Отправляться предстояло утром, сразу после завтрака. Перси стоял на холме, держа в руках рюкзак, который ему на скорую руку еще вечером помогла собрать Аннабет. Иначе он уехал бы домой с пустой пачкой чипсов и без запасных трусов. А они все помнили, как это тяжко — когда тебя в путешествии лишают чистого белья. Утро было непривычно тихим. Лео отогнул на голове Фестуса пластину и что-то мастерил у дракона в мозгах. Перед скорым отлетом ремонтные работы не то, что хотелось бы видеть Перси. Он ждал Аннабет, надеясь, что она успеет прибежать к их отлету в свое окно между лекциями. Джейсон пришел в компании Рейны и Фрэнка. У всех трех лица были как из Загробного Царства, но они мастерски держали хорошую мину при плохой игре. Остались только Нико и Хейзел, но они наверняка планировали появиться в самый последний момент. Благодаря Нико, конечно. — Перси, — Джейсон подошел к нему, когда лишился компании Фрэнка и Рейны. Те подозрительно крутились вокруг Фестуса, и Перси надеялся, что они наставляют Лео на праведный путь по ремонту механических драконов. Два дня взаимного молчания и вот, Джейсон решился первым. Перси внутренне восхитился его смелостью, сам не имея сил начать разговор. Странно. Раньше у него проблем с этим не возникало — да с тем же Лео, когда настала пора поговорить с ним о Калипсо. Мысленно взмолившись, что Джейсон не собирается извиняться (потому что, черт побери, за что? Перси нужно сперва разобраться, чтобы выдвигать претензии), Перси повернулся к другу. — Готов к полету? — Джейсон поправил очки. Перси понял, что тот смотрит на рюкзак в его руках, из кармана которого торчали синие носки. — Вижу, ты взял все необходимое. Перси хохотнул и спрятал носки поглубже, мысленно радуясь, что это были не трусы. — Аннабет постаралась снабдить меня самым необходимым, но забыла про мои счастливые носки. Пришлось перед выходом запихивать их куда влезут. — Может, так она надеялась, что ты отложишь свое путешествие, — с каждым последующим словом вид Джейсона становился все более серьезным. Перси уже был готов. — Без своих носочков я бы с большей вероятностью свалился с Фестуса в полете, чем не отправился с вами. — О, я буду крепко держать тебя. Они оба замолчали. Момент был похож на короткий полет перед падением в воду, когда у тебя есть последние секунды задержать дыхание. Но Перси давно не задерживал дыхание для прыжка в воду. Джейсон почесал кончик носа, мельком оглянувшись на друзей. — Ты уверен, что это было хорошее решение? — они оба были не дураки. Либо были в одинаковой мере идиоты, что на самом деле гораздо ближе к правде. — Я хочу найти ответ, — Перси уставился на Лео, который размахивал руками и что-то доказывал Фрэнку. — Для себя. Твои слова… в общем, я ведь действительно стал много думать. Это нервирует. — Тогда, возможно, тебе стоит остаться, — припечатал Джейсон. Когда Перси удивленно посмотрел на него, то заметил, с каким трудом и сомнением Джейсону далось это предложение. — Вы опять расстанетесь. У тебя пропадет причина думать о нем. Боги, как же разумно это звучало. Нико нужно было только вернуться в Лагерь Полукровок, и все должно было бы встать на свои места. А Перси списал бы свои навязчивые мысли на проделки Афродиты, которой стало скучно. Вместо этого Перси решил сам себе подписать приговор. Нико и Хейзел шли по узкой тропинке, еще чуть-чуть, и Перси встретился бы с Нико глазами. Джейсон тоже смотрел в их сторону, молчаливо ожидая окончательного решения Перси. — Уже расставались, — печально проговорил Перси, вспоминая две недели обычной жизни в Новом Риме. — Каждый раз, когда я его вижу… у меня всплывает в голове куча всего. Для того, чтобы забыть, требовалось больше времени (но это ведь подтверждало, что тебе есть, что забывать, да, Перси?). — Черт, Перси, — Джейсон даже рыкнул, знакомым движением запуская пальцы в светлые волосы. — Скажи, что моя болтовня тут ни при чем. — Хэй, чувак. Не веди себя так, будто я заделался холостяком. У меня как бы есть Аннабет. Мне просто нужно чуть больше времени для загрузки информации. Я тоже замечал свою небольшую зацикленность, — Перси задумался и добавил. — Но я больше не сделаю ему больно. — Ты сказал это таким тоном, будто собираешься клясться на реке Стикс. Приближающийся Нико поднял глаза и встретился взглядом с Перси. Что-то должно было произойти, инстинкты Перси кричали об этом. Хотя, может, он просто чего-то о себе пока не знал. «Если чему-то суждено произойти, то оно все равно не будет долго ждать», — подумал Перси. А вслух сказал: — Клятва бы заставила меня не причинять ему боль. А я не хочу этого сам. Это разные вещи, Джейсон. И ты это знаешь. Лететь высоко в небе, когда ветер иглами впивается тебе в лицо, не было непривычным для Перси. Да, полеты ему все еще не рекомендовались, но он уже столько раз нарушал этот старый добрый совет не дразнить Зевса — полеты на Пирате, его путешествие на Арго II и парочка полетов с самим сыном Юпитера, что Перси с чистой совестью отдавался во власть очередного перелета. Несмотря на резкий леденящий ветер, ему было тепло. Вместе с Джейсоном он составлял начинку полубожественного бутерброда. Лео, как ему полагалось, рулил Фестусом, а Джейсон благородно выполнял обещание «не дать Перси свалиться без его счастливых носочков». Позади всех летел Нико, который со своей нелюбовью к прикосновениям был готов терпеть только одно тело в пределах досягаемости. Ясное дело, выбор пал не на Перси. Единственное, что Перси удавалось увидеть, это облака. Иногда ему казалось, что мимо пролетают мелии и заливисто смеются — хотя возможно это был просто свистящий в его ушах ветер, сквозь который мог прорваться только голос Джейсона, что-то орущего Перси в правое ухо. Перси понял, что они снижаются, когда смог уловить краем глаза далеко внизу сияющий город. Лос-Анджелес своим блеском напоминал Олимп, солнце отражалось от покрытых стеклом небоскребов и волн Тихого океана. Чем ниже они опускались, тем четче вырисовывались звезды пальм и рассекающие линию дорог машины. Они кружили между небоскребов, наверняка представляясь обычным людям обезумевшей чайкой. Когда появилась возможность слышать друг друга без лишних заморочек, Лео повернулся и крикнул Джейсону: — Ты уверен, что тебе сюда, а не в Пасадену? Чтобы высадить Джейсона, Фестус приземлился на зеленеющей лужайке, которую наискось пересекала аккуратная пешеходная дорожка. По ней прогуливались люди, поглядывая на слезающих с Фестуса парней. Какой-то дедушка, ведущий собачку на тонком поводке, крикнул им: — Не забудьте убрать! И гуляйте по пешеходным дорожкам! — Хорошо! — крикнул Лео и с хитрой ухмылкой повернулся к Джейсону и Перси. — Судя по всему, Фестус у нас на выгуле. — Смотри, чтобы не гадил под деревом. А то наступит кто, отмываться долго придется. Лео заржал и погладил Фестуса по носу. — Механические драконы не какают, Аквамэн. Сложно описать всю ненависть Перси к этой кличке, но это же был Лео. Оставалось только закатить глаза со словами «ха-ха». Пока они препирались, Джейсон закинул на плечо свою сумку и тихо выдохнул. Обреченность сквозила в том, как сжал он губы и как подрагивали его брови. Джейсон повернулся к молчавшему до этого момента Нико и, под удивленные взгляды Перси и Лео, обнял мальчика. Абсолютно внаглую, так, что Нико сам автоматически обернул руки вокруг его талии. Перси не видел лица Нико, но его чуть дрожащие пальцы на спине Джейсона говорили сами за себя. — Только попробуй, — глухо сказал Нико, когда отстранился от Джейсона. — Умереть. — Иначе ты будешь вызывать меня бургерами каждую ночь для серьезных разговоров? — мягко хохотнул Джейсон. — Твой парень будет против. Лицо Нико покрылось красными пятнами. Он явно боролся между злостью и смущением. Перси, нервно сглотнувший на упоминании парня Нико, подавил собственный порыв кинуться на Джейсона с девчачьими объятьями. Весьма объяснимое и непацанское желание полубога, которое, впрочем, с готовностью исполнил Лео. — Мне пора на автобусную остановку. — Ты уверен, что тебя не надо провожать? — предпринял еще одну попытку Лео. — Если только до автобуса, — попытался пошутить Джейсон, но тут же вернул себе серьезное выражение лица. — Ребята, все в порядке. Я просто хочу мельком проверить вход в Лабиринт, а потом поеду в школу. Перси мог понять это желание побыть одному. Лео хлопнул в ладоши, вырывая их из оцепенения. — Отлично. Тогда прошу на посадку, мы скоро взлетаем. В Индианаполисе Лео ждала Калипсо, и Перси не был уверен, что хочет врываться в их жизнь. Фестус что-то прощелкал Лео. Наверное, жаловался на излишне недовольные взгляды. Они ведь все еще стояли на лужайке. — Все ок, Лео. Мы останемся здесь, — Перси вопросительно посмотрел на Нико, и тот пожал плечами, разглядывая палатку с мороженым вдалеке. Удовлетворенный этим молчаливым согласием, Перси пояснил. — Нам нет смысла лететь до Индианаполиса. Найдем безлюдную улочку с тенью и прыгнем. Им предстояло разделиться — уже не было того совместного полета на Арго II. Поэтому Лео не стал больше задавать вопросов, попрощавшись с Нико и Перси, и залезая на Фестуса. С высоты своего дракона он крикнул: — Жду вас в гости на каникулах! Перси, Джейсон и Нико стояли на лужайке, пока силуэт Фестуса окончательно не скрылся среди облаков. Затем Джейсон терпеливо позволил себя проводить до остановки, где запрыгнул в первый автобус, помахав им на прощание через грязное окно с куском рекламы. Мысль, что это встреча может быть последней, не покидала голову Перси. Но он сам уже столько раз выживал, вопреки всем пророчествам и падениям (иногда и буквальным), что не мог лишать себя надежды увидеть друга на тех самых каникулах в доме Лео в Индианаполисе.