Алексей Каренин: дополнительные материалы

      - Какие интересные образы. И знаешь, мне их описание кажется смутно знакомым. Точно бы я сам подобное когда-либо видел, - задумчивый негромкий голос Алексея Игоревича разносится в любимом кабинете Карениных. Его собеседник - Алексей Александрович - пожимает плечами и привычным жестом переставляет белую ладью на несколько клеток правее.       За сегодняшней партией он поделился своими частыми снами о них двоих - но в совершенно различных обстановках и внешних обликах. Какое-то время Каренин даже пытался записывать сюжеты этих видений, но при попытке взяться за перо сновидения всякий раз истаивали без следа, оставаясь в своих неведомых метафизических пространствах.       - А что ещё ты помнишь?       - Музыку, - отозвался Алексей Александрович, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза. Так было проще выуживать из закоулков подсознания эту расплывчатую информацию. - Песни. Мы оба пели, правда, я не могу разобрать слов... Мы пели постоянно. Игорь, а ты пробовал когда-нибудь петь?       - Нет, - качнул головой двойник, передвигая чёрного ферзя по диагонали через половину доски. - А ты?       - Не доводилось.       - Интересно.       Следующие несколько минут тишина прерывалась только шорохом рукавов по лакированной поверхности да скрипом кресел. Но затем Алексей Игоревич осторожно проговорил:       - У меня есть идея. Что если попытаться увидеть один сон на двоих? Общий?       - Такое возможно? - Алексей Александрович чуть изогнул выразительную бровь.       Собеседник лишь молча кивнул в ответ. Партию они завершили в молчании.       Первым в постель привычно лёг Алексей Александрович. Его менее реальный двойник остался сидеть у изголовья, дожидаясь, пока тот уснёт. А затем, опустившись прямо на пол около кровати, уложил голову на подушку к своему реальному отображению и, соприкоснувшись лбами, закрыл глаза. Он не понимал, откуда у него подобные знания - но слепо доверял им, как и много чему в своём обновлённом состоянии.       В лицо дохнуло свежестью вперемешку с запахом соли. Осмотревшись, Алексей Игоревич обнаружил себя на морском берегу. В отдалении виднелся причал и крыши некого городка, но здесь было тихо и спокойно. И только одна фигура поблизости: молодой мужчина в строгом костюме развалился на песке, закинув руки за голову и улыбаясь, сквозь закрытые веки наблюдая за ходом солнца в небе. В его лице Каренин узнал черты значительно помолодевшего Алексея Александровича.       Присев рядом и коснувшись плеча, Алексей Игоревич осторожно потряс, не рискуя произносить слов. Мужчина встрепенулся и раскрыл глаза, спустя мгновение в его взгляде проступило узнавание.       - Эдмон, мой капита-а-ан, - то ли в шутку, то ли всерьёз мелодично протянул молодой Алексей Александрович, впрочем, не меняя собственного лежачего положения.       - Александр? - удивлённо и тая смех уточнил Алексей Игоревич. Собеседник молча кивнул, насколько позволяли возможности, и перевёл взор к небу.       - Мне нравится этот сон. Именно эта его часть, до того злополучного плавания. Мы, конечно, даже не должны были бы быть знакомы, но... Эй, это ведь сон? Свои правила. А Марсель далеко, оттуда нас никому не видно. Славный берег, полная свобода!       Двойник, в этом видении выглядевший отнюдь не столь похоже, прилёг рядом, так же поднимая глаза вверх и рассматривая белёсые облака. Уютную тишину не хотелось нарушать, однако прозвучавший вскоре голос человека в чёрном на удивление оказался вполне уместным и атмосферным:       - Значит, так работает твоё разделённое сновидение? А запомню ли я, что происходит здесь и сейчас?       - Не представляю, - вздохнул оппонент, вытягивая руку к небу и рисуя пальцем узоры в воздухе. - Но вот я, думаю, запомню. И смогу пересказать тебе. Возможно, так проще будет восстанавливать эти сны. И не только...       - Что ты хочешь этим сказать?       - Что ты - мы - вольны творить этот сон по своему усмотрению. Сделать его любым по желанию. Ну вот смотри, например...       Мужчина перестал чертить абстрактные рисунки и сосредоточился: подул ощутимый бриз, и уже спустя минуту в небе можно было достаточно отчётливо разглядеть сложенную из облаков и просветов шахматную доску. "Белые твои", - с привычной усмешкой махнул рукой "Эдмон".       Наутро у Алексея Александровича странно гудела голова. Он попытался припомнить, что ему снилось, но так и не сумел. Зато, раскрыв глаза, он обнаружил подле себя дремлющего Алексея Игоревича, буквально касающегося его своим лбом. Чуть улыбнувшись, Каренин опустил веки. Пожалуй, он может позволить себе ещё немного отдохнуть, и мистические образы облачных шахмат уже вовсе не кажутся такими уж странными или страшными.