Pray for me

« — Ты не должна быть одна в этой борьбе, — я чувствую, как по моим щекам текут слезы, но я не могу увидеть ту, с кем говорю. — Я не сомневаюсь в твоей силе, но враги, с которыми сражается наша семья — коварны и могущественны. Найди второго. Мне тоскливо, мне очень-очень тоскливо и больно, я по ощущениям вырываю у себя из груди сердце голыми руками. Я не должна ее оставлять! Она — все, что у меня осталось! Изо рта вырывается рыдание, больше похожее на скулёж. И я молю кого-то, сама даже не знаю кого: — Не оставь ее на этом пути! Тебе плевать на меня, но она ни в чем не виновата…». Просыпаюсь я резко. Сажусь на постели и несколько мгновений пялюсь в пустоту. Я все еще чувствую, что мое сердце разбито потерей той, кого я даже не знаю. Или пока что не знаю? — Ты в курсе, что так внезапно просыпаться — это жутко? — раздается недовольный голос справа от меня. Скосив глаза я обнаруживаю, что в кресле возле кровати разместился уже знакомый странный парнишка Габриэль, забравшись в кресло с ногами и жуя что-то. Так, я явно не в своей квартире. Пустоват интерьерчик — огромная кровать в центре комнаты, кресло рядом с ней и огромная плазма во всю стену. И все, будто бы это не жилое помещение, а взятый в аренду сексодром. — А ты в курсе, что пялиться на спящего человека — это еще более жутко? — парирую я, одеяло натягивая до самого подбородка. Путем нехитрого облапывания себя на предмет степени одетости, обнаруживаю, что на мне лишь короткая пижамка, состоящая из шелковых шортов и короткого топика. В моем гардеробе подобных вещей не находилось, это точно. — Какова вероятность, что в это воплощение порно-фантазий какого-то престарелого пердуна меня переодевала особа женского пола, какая угодно? — ответом на мой вопрос служит лишь широкая ухмылка нового знакомого, объясняющая все и без всяких слов. — ТЫ МАНЬЯК! — опа, вот и стеснительность забыта, потому что я выпутываюсь из одеяла и, кипя от злости, подхожу к сидящему в кресле наглецу, — Ты похитил меня! Дел куда-то мои вещи! И трогал! Или пялился! Причем, больше меня злит сама неизвестность, в которой я оказалась, а не тот факт, что меня лапал едва знакомый симпатичный парень. — Детка, знал бы я, что в тебе столько страсти…- Габриэль шевелит бровями и только после этого я осознаю, что расстояние меж нами сократила до такого минимума, что ближе будет только забраться к нему на колени. Верещу. Качественно так деру голосовые связки, выдавая что-то типа «убью гада!», хватаю с постели подушку и пытаюсь ударить парня, но жизнь как всегда вносит свои коррективы, потому что я спотыкаюсь буквально об воздух. И приземляюсь точнехонько Габриэлю на колени, будто бы паршивец каким-то образом прочел мои мысли. — Вот, займи свой рот, а то только проснулась и уже гадости говоришь, — у парня в руке из ниоткуда возникает леденец, который спустя секунду оказывается в моем рту. — Нет, ну конечно, если ты сладости не любишь, то у меня есть кое-что другое, но мы для этого недостаточно близко знакомы. Недовольно мычу, пошлый подтекст угадав сразу, на что Габриэль охает: — Какая же ты пошлячка, Эмбер! Я говорил про вкуснейшую гавайскую пиццу, но едой я делюсь только с кем-то хорошим и приятным в общении, а не с такой гадкой поганкой, как ты! Он и мысли еще читает? Новый знакомый с широкой ухмылкой кивает. — А теперь посиди смирно и послушай, милая, — и после его слов мое тело словно цепенеет, отказываясь подчиняться командам мозга. Все, что я могу — дышать, сглатывать сладкую от карамели слюну и буравить парня взглядом. Кто он нахрен такой? Что вообще здесь происходит? Все, чердак потёк окончательно и на самом деле я сижу в комнате с мягкими стенами и пускаю слюни? — Меня и вправду зовут Габриэль. А у тебя, милая Эмбер, определенно есть суперспособности, за которыми охотятся некие гадкие существа, которые зовутся демонами. Ты ведь и сама не в курсе, откуда у тебя способности и почему за тобой началась охота? Качаю головой. — Это очень интересно, потому что я тоже не могу понять, кто ты такая. Но от тебя фонит просто огромным количеством энергии. При должной сноровке парой нехитрых ритуалов эту энергию из тебя можно запросто выкачать и левел-апнуться до… Даже предсказать не могу, насколько высоко. А подобное может нехило изменить расстановку сил в том мире, к которому я принадлежу. «Так ты меня убьешь?». — Я из хороших. Правда, до определенного момента старался не встревать, однако энергия, которая исходит от тебя, напоминает мне энергию кое-кого другого. Того, кого я когда-то знал. «И кого же?» — Бога. Ну уж не-е-е-т, если за минуту до этих слов я и была готова поверить, в то что загадочный красавчик со сверхсилами объявил о моей причастности к миру сверхъестественного, но вот в Бога? Увольте. Определенно, нужно сматываться, только вот как? Контроль над телом возвращается внезапно, позволяя перекатом плюхнуться на пол, после чего я поднимаюсь на ноги и бегу к двери. Гейб, однако, у двери оказывается быстрее, чем я. И в его руках нож. Интересный такой, витой клинок из какого-то желтого металла, но явно не золота. — Как ты сбросила мое внушение? — Уйди! Отпусти меня и я обещаю не вызывать копов! Ты же псих! Габриэль вздыхает, точно мои слова для него — лепет маленького ребенка. Потом вся его фигура вдруг начинает испускать слабое золотое свечение, а за спиной материализуются… Крылья? А у меня вспышкой в голове возникает последнее воспоминание о произошедшем на парковке. То же сияние. И он защитил меня тогда от Тревора, или того что притворялось моим одногруппником. Реши он меня убить — убил бы тогда, я ведь была в отключке и никакого отпора дать была не в состоянии. Потому я делаю глубокий вдох, а затем выдох. Тело, приведенное в состояние «бей или беги» напряжено и успокаивается достаточно трудно. Сердце бешено колотится, а пальцы дрожат, так и норовя сжаться в кулак и ударить. — Думаю, нам нужно познакомиться заново. Меня зовут Габриэль, я архангел. Тот самый, да. И ты — первая зацепка в поисках Бога за долгое время. Надеюсь, никто не станет винить меня в том, что я от таких слов упала в обморок? А когда пришла в себя, Габриэль (архангел, вот же ж срань) сидел все в том же кресле, выглядя таким грустным, что мне захотелось погладить его по русым волосам и сказать, что все будет хорошо. — Будет ли? Бог покинул нас много тысячелетий назад, мы даже не знали, жив ли он. А тут ты, и энергии от тебя исходит такое количество, которого не могло бы быть, если бы он просто проходил мимо. По коже бегут мурашки от тоски, звучащей из уст вроде как жизнерадостного парня. — Слушай, если нужно… — (забери эту силу), хочу продолжить я, но понимаю, что это может быть тем самым приключением, которого я ждала всю свою жизнь. Ведь каждый одинокий мечтательный ребенок, даже вырастая, лелеет надежду, что однажды и ему придет письмо из Хогвартса. — Научи меня этим управлять. И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь тебе… Найти Бога, — несмотря на то, что я не совсем верю в то, что говорю, мой голос непривычно тверд.

***

Интересно, кто я в этих поисках — Джесси Кастер или Кэссиди? Да, нездоровая аналогия буквально напрашивалась, стоило мне вслух произнести цель нашего с архангелом сотрудничества. — Устраивайся, можешь телевизор посмотреть, — мне в ладонь Габриэль вкладывает пульт от телевизора, — Я смотаюсь за твоими вещами, на какое-то время тебе придется остаться здесь. После чего архангел просто…исчезает? — Жу-у-уть, — тяну я, после чего послушно включаю «чудо-ящик». И первым, что я вижу, становится жирный заголовок «Местный профессор покончил с собой!». Да, я попала на новостной канал нашего города, и съемка совершенно точно велась возле университета. А белокурая журналистка с грустным видом вещала о том, что «вчерашней ночью погиб профессор Артур Кокс, преподаватель этики и морали, прославившийся в научной среде…». Меня прошибает мурашками размером с лошадь. Еще вчера я говорила с этим человеком… И пусть я не была к нему доброжелательно настроена, пусть он и совершил много не самых приятных поступков по отношению к беззащитным молодым студенткам, но это все равно жутко — узнать о смерти того, кого видел буквально вчера. Он выпал из окна? Но каким образом? Ведь старина Арт слыл любителем духоты (во всех смыслах), и на парах его было не уговорить на то, чтобы он разрешил открыть окна в аудитории в жару. А уж и в своем кабинете он, скорее всего, у открытого окна не торчал и подавно. Покончил с собой? Вряд ли, зная самомнение этого человека. Или же он испугался того, что я и вправду обращусь к своей матери и та лишит его карьеры? Габриэль возвращается так же внезапно, как и ушел — просто возникает посреди комнаты, держа в руках переноску с резко завопившей кошкой. У ног архангела хаотично покоятся пакеты с кормом и наполнителем, кошачий лоток и один-единственный чемодан с, надеюсь, моей одеждой. — Какаши! — я расстегиваю переноску и вытаскиваю оттуда насмерть перепуганное животное. Вислоухая распушилась так, что кажется чуть ли не в полтора раза крупнее, и вопить продолжает даже у меня на руках. — Де-е-евочка, сла-а-а-дкая, — отчего-то дрожащим голосом выдаю я, гладя растрепанную пепельную шерсть и льну головой к ее маленькой головушке. Мычу что-то на мотив колыбельной, раскачиваясь вперед-назад, только вот не знаю, кого я пытаюсь успокоить — ее или себя. Габриэль, надо отдать ему должное, на наше воссоединение не смотрит, и лишь тогда, когда кошка начинает тарахтеть, точно крохотный детеныш трактора, прокашливается. — Что мне добавить в комнату, чтобы тебе было удобнее? Пока временно ты поживешь здесь, раз уж демоны следуют за тобой по пятам. — Комод и зеркало. И постельное белье, желательно новое, — а у меня голос слегка хрипит от так и не пролившихся слез, — Уж прости, но эта постель выглядит так, словно кастинг в «Браззерс» проходит здесь. Архангел лишь поигрывает бровями, не давая ни положительного, ни отрицательного ответа на мое предположение. — Можешь пока осмотреться в остальной квартире, вроде как я предусмотрел все, что нужно для проживания здесь человека, — Габриэль проходится по комнате с видом кого-то, кто замыслил явную пакость. Не выпуская кошку из рук, я ступаю за пределы комнаты. Вся квартира ощущается нежилым помещением, потому как предметов обихода здесь самое малое количество, и то, не сказать что они используются часто. Маленький столик на кухне, два стула, из бытовой техники — только холодильник, в котором одиноко хранится большой торт с неимоверным количеством взбитых сливок. А, ну и наполовину пустой баллончик со взбитыми сливками, но, рискну предположить, что архангел здесь не выпечкой занимался. В ванной же помимо здоровенной бутыли чего-то вроде «10 в 1», в функционал вероятно включающего гель для душа, шампунь, средство для мытья пола, а также серную кислоту для растворения трупов врагов, обнаруживается неимоверное количество бутыльков с пеной для ванны, солью и куча ароматических бомбочек. Все — с запахом кондитерских изделий или фруктов. Сладкоежка, ясно. Кошка, мирно сидевшая на руках, изъявляет желание прогуляться самостоятельно. Я бережно опускаю ее на пол и собираюсь исследовать последнюю оставшуюся комнату, а когда поворачиваюсь, обнаруживаю внимательно наблюдающего за мной Габриэля. — Ты, кстати, не больна. Ты просто другая, — вдруг выдает он, — Твой мозг более восприимчив к сверхъестественному, чем у обычных людей. Тортик хочешь? Нервно хихикаю, но киваю и с улыбкой следую за архангелом на кухню, где мы едим этот монструозный торт дешевыми пластмассовыми вилками, сидя прямо на полу. И отчего-то, сама не зная отчего, я чувствую себя почти в порядке. Этот вечер я однозначно запомню надолго: огромный торт, приторная воздушность сливок, мурчащая под ногами кошка и искрящиеся весельем глаза Габриэля. Мы шутливо деремся вилками за цветочки из мастики, пока Гейб разом не запихивает в рот штуки три. Я смотрю на архангела с притворным недовольством, пока он, показушно причмокивая, смакует свою добычу. — Ты не такая, как остальные люди. — Это хорошо или плохо? — мысленно я даю себе подзатыльник, когда осознаю, что в голосе отчетливо звучат кокетливые нотки. Это — не фэнтэзи-роман, коими я зачитывалась всю свою юность. А передо мной не обычный симпатичный парень моих лет, а могущественное сверхъестественное существо. Он, наверное, и первобытных людей застал, и зарождение многих государств, а затем и их уничтожение. В ответ на мои мысли, Габриэль кивает. — Но, признаюсь честно, с людьми стало намного веселее, когда они научились разговаривать и мыться чаще, чем раз в месяц. — И изобрели то монструозное многофункциональное средство для мытья всего? — иронизирую я, на что архангел театрально всплескивает руками. — Откуда я знаю, чем вы, девчонки, моетесь? Мне-то достаточно пальцами щелкнуть, чтобы стать чистым. Принимать ванну мне нравится только из-за самого процесса нахождения в воде. — С пузырьками и пенкой, — уже не спрашиваю, а утверждаю. — С пузырьками и пенкой. И с игрушками, — уловив двусмысленность в моем разуме, архангел морщится, — Боже, дорогая, когда-нибудь мы дойдем и до этого этапа наших отношений! Я имел в виду обычные игрушки. Кораблики, утята и прочее… В моем смехе явно слышны истерические нотки, когда я представляю архангела Господня, купающегося в ванной с корабликами. — Сколько-сколько тебе? — Ты и цифр таких не знаешь, милая. Точно больше, чем тебе. И вообще, прекрати издеваться надо мной! Это — моя прерогатива. — Ой ли? — меня прорывает и я начинаю смеяться еще громче. Только вот, по щекам текут и слезы, и меня всю трясет. Отлично, я сломала архангела, потому что он, не мигая, смотрит на меня и явно в шоке. — Эм? — Я…Я в порядке. Просто… Столько всего! И мои силы… И ты — архангел… И демоны… И профессор еще… По-видимому, Габриэль несколько мгновений размышляет, после чего отодвигает торт в сторону и притягивает меня к себе, аккуратно обнимая. От него пахнет сладкой ватой и почему-то мёдом. И я позволяю себе разрыдаться в голос, пока архангел мягко поглаживает меня по спине. Мой мозг заходится в панике, потому что я понятия не имею, что будет дальше. И мне до ужаса страшно. "Я не в порядке, Габриэль".