1
Ненавижу лето. Невыносимая жара в дохриллион градусов по шкале Умри-или-умри, потребность оголять части тела, неизбежный загар, насекомые и постоянная духота. Как хорошо, что сейчас каникулы и нет никаких причин лишний раз выходить на улицу днём! Сидеть дома под кондиционером, есть мороженое и читать комиксы — именно то, что следует делать летом, чтобы не умереть. Я был бы больше рад зиме, ведь в это время можно потеплее одеться и прижаться к батарее в комнате, попить горячего чая, чтобы согреться. От летней погоды хочется лишь прятаться и это единственный способ справиться. Романтики говорят про лето, что оно пахнет фруктовой жвачкой, кока-колой и любовью. Для меня оно воняет пустотой. Семья Молко нередко забирает Лэйна куда-то загород или в путёвки, а Майки, как фанат жарких дней, целыми днями торчит вне дома. Я скучаю. В это время года меня посещает какая-то особенная грусть. Не хочется ничего делать, появляется ощущение подавленности, то ли от тяжёлого воздуха, то ли от бесцельных времяпровождений дома. Вещи приобретают оттенок бессмысленности и хочется кричать от того, насколько скучно, насколько надоел сам себе. Выходить никуда не хочется, потому что летом все места по-особенному скучны, столько раз там бывал и сколько раз ещё предстоит за всю жизнь и именно летом невозможно бывать там. Сидеть дома тоже нет особого желания, потому что пусто, родителей днём дома нет, они приходят с работы лишь к восьми вечера, поиграть не во что, потому что все приложения на компьютере наскучали, а в сторону фильмов смотреть тошно — наизусть каждую реплику знаешь. А какой смысл смотреть, если не с кем играть сценки параллельно кино? Сколько раз я уже сказал слово «скучно»? Единственное, что заставило меня за прошедшую после тусовки у Рэя неделю выйти на улицу — желание купить чай и пачку чипсов со вкусом сыра. Эти чипсы сырной нитью вшиты в мою жизнь, можно назвать меня зависимым или сырочипсоманом. На них я подсадил Майки и Лэйна, с ними многое связано, да и в целом они просто самые вкусные. Преимущество моего места жительства главным образом состоит в том, что рядом находится магазин, в котором есть то, что мне нужно, а это дорогого стоит, учитывая, что сырные чипсы редко где можно найти в нашем районе. В общем, за пачку с ними я готов на определённые жертвы. Например, выйти на улицу летом. На часах 19:48, а небо примеряет на себя различные оттенки оранжевого, перетекающие в пурпурный и мадженту, неловко занавешивая себя редкими облаками. Хорошо, что сейчас вечер и на улице не так жарко, как если бы я вышел днём, так что можно не волноваться о том, что по пути я умру, утонув в своём поту. Природа встретила меня чуть прохладным ветром, отдающим запахом дождя. Это стало некой лакмусовой бумажкой, определителем того, что прогулка предстоит хорошая. В сопровождении в наушниках звучал Дэвид Боуи, людей на улице не было, машин тоже, вечерний воздух приятно обдувал кожу, зарывался в волосы и стимулировал удовлетворительную улыбку на лице. Действительно не зря вышел из дома. Спустя две песни я зашёл в место назначения. Магазин встретил меня пустующим от людей помещением, что обрадовало — я не люблю ходить мимо стеллажей, сталкиваясь с людьми и образуя пробки, что уж говорить о длинных очередях. Иду к чипсам уверенной походкой, точно зная, где они находятся, потому что бываю около них достаточно часто, а потом беру сразу две упаковки. Заминка вышла только когда я искал чай, но, как только оказался в нужном отделе, резко остановился. Его спины, телосложения и уложенных волос было достаточно, чтобы уверенность покинула меня. А, как только он повернулся, забрав с полки упаковку вафель, я пожалел, что не приоделся получше перед выходом. Наверняка я выглядел сейчас ужасно! В шортах, с хвостиком на голове, в безразмерной застиранной майке, которая когда-то была футболкой, пока я не решил отрезать ей рукава. Он удивился, заметив меня, а я поспешил снять наушники. — Джерард? — Фрэнк?2
Под тишину района, мимо однообразных двухэтажных домов шли только я и Фрэнк. Он совсем рядом, чуть низенький, в большой футболке и шортах чуть выше колен. Он худенький, бледный, руки неуверенно сжимают лямки рюкзака. Вот так, в длинных носках, он выглядит невинно и тепло. Хотелось взять его за руку, переплести пальцы и делать что угодно, что могло бы вызвать у него улыбку. Но сейчас его губы поджаты, он то и дело кусал нижнюю, отводя взгляд куда-то подальше от меня. Кажется, он смущён. Вызвано ли такое тем, что я поцеловал его тогда? Или ему просто со мной неприятно? Не хочется стеснять Фрэнка, но я не могу оторвать взгляд от него, стараясь запомнить изгибы лица, каждую его черту. — Почему ты смотришь на меня так пристально? — Я, эм… — ответил я чуть погодя, опустив голову. — Художник. И мне нравится разглядывать лица, поведение светотени на них. Больше всего нравится, когда люди улыбаются. Интересно, как лица ведут себя в таком состоянии, — самая быстрая отмазка, которая пришла в голову. Фрэнк только кивнул и на мгновение показалось, словно он сдерживал улыбку. В затянувшемся молчании на голову начали нападать разные мысли. Я знаю множество слухов о том, что Фрэнк достаточно шумный, прямолинейный, в какой-то степени панк, грубый и заводила компании. Как он обращался с учителями, как он ссорился с крутыми ребятами своего класса и не боялся ничего. Но сейчас передо мной маленький мальчик, стеснительный, о чём-то глубоко задумавшийся. Иногда я замечаю, как он приоткрывает рот в тщетной попытке что-то сказать. Это совсем не было похоже на то, что я рисовал в голове. Неужели то, что я слышал, было напускным? Ложью? Когда я увидел свой дом, услышал, как Фрэнк хихикнул, так что я сразу забыл, о чём думал. Странно! Мы идём молчим, а он будто опять в своём мире. Но он всё же заговорил, почувствовав немой вопрос: — Хи-хик. Прости! Я помню, как ты вёл себя в доме у Рэя и — только не обижайся! — там ты был немного, ну, живее. В свою очередь, про меня немало всяких там сплетен, какой я крутой и важный, как писюль бумажный. А сейчас я иду с тобой и мы молчим и ты смущённый какой-то. Действительно забавная ситуация нарисовалась! Мы посмеялись с Фрэнком над этим и в момент меня осенило. Он помнит, как я вёл себя в доме у Рэя. Как удачно карты сегодня складываются! Все шансы принимают значение в сто процентов. Я много лет засыпал лишь только мечтая о том, как гулял бы с Фрэнком, как разговаривал бы с ним. А теперь иду с ним рука об руку и слушаю его смешки. Я долго ломал голову над тем, что произошло на той тусовке, а теперь Фрэнк говорит о том, что всё помнит. Нельзя не воспользоваться моментом. — Ты помнишь, что тогда было? — Да. Я тогда особо не пил, не хотелось. Да и не курю ничего, вообще-то. — А можешь рассказать? Со слов Лэйна я мало что понял, его речь слишком сбивчивая иногда, — боже, надеюсь, я не натворил ничего, пожалуйста. — Ну, особо ничего не было так-то, — протянул Фрэнк, поднимая взгляд к небу. — Никто никого не убил, хотя… Короче, вы задымили комнату за первые полчаса так, что было сложно разглядеть что-либо. Потом ты взял наши запасы пива в комнате и выхлебал несколько бутылок за компанию с Лэйном. В общем, всё, до чего вы могли достать, вы достали. Потом у Лэйна в руках оказалось вино и его тоже в итоге не осталось, кроме последней бутылки. Её ребята отжали и поделили между собой. Ты обиделся на это, бог знает почему, и вышел в массу. Ну а там я уже не знаю, что было, потому что Лэйн не сразу пошёл за тобой, да и я не сообразил. Но когда внизу послышались недовольные крики, то другого выбора у нас не осталось, так что… Хо-хо! — хохот прозвучал задорно, но я как-то не проникся этим. Наоборот. — Клянусь, в этот момент моё трезвое состояние окупилось, потому что это стоило того, чтобы запомнить. Словно по лестнице, моё сердце спускалось вниз от законного места в пятки и мысленно я молился Макаронному Монстру, чтобы ничего ужасного не вскрылось. — В общем, мы нашли тебя и! Ха! Сразу скажу, Джи… Ой, — Фрэнк глянул на меня, словно спрашивая «можно же тебя так называть», на что получил согласие в виде кивка. Я был бы просто в восторге услышать в его исполнении сокращение моего имени, если бы не слушал то, что он говорил. — В общем, в юбке ты выглядишь потрясающе. Короче, не знаю, может ты спёр где-то, а может раздел кого-то, но ты оказался в красной клетчатой юбке и в белой блузке. Причём, она тебе была мала, так что ты её даже не застегнул. Потом шатался из стороны в сторону с полупустой бутылкой коньяка, приставая к парням. «Я красивая? Скажи! Урод! Ну и хуебыдло вонючее», — эту фразу я запомню надолго. И тут сердце оступилось, подвернув ногу, и молниеносно покатилось по ступенькам куда-то в другую Вселенную. Стыдно, стыдно, стыдно, стыдно! Я знаю, что на тусовке поцеловал Фрэнка и страшно представить, что этому поспособствовало. — Потом ты увидел меня и Лэйна. Тот тоже был в знатном ахуе, как и я, в принципе. Сначала ты подошёл к нему, пожаловался на парней нашего века и нёс чепуху в общем-то, но затем ты обратился ко мне. После этого речь оборвалась и мы просто шли всё дальше и дальше и, кажется, прошло больше получаса в тягучем молчании. На деле же прошло не так много, лишь пара минут, мы только миновали мой дом. — Ты спросил меня, красивый ли ты и ждал, пока я отвечу. Ну а я и сказал, мол, да, вообще бомба, зашибись чикса. Реакцию в виде поцелуя не ожидал никто. И ты сам тоже не ожидал походу, потому что потом, когда до тебя дошло, ты бросил коньяк и убежал. Спотыкался несколько раз о собственную ногу, но поднимался и бежал дальше. Что было потом — могу только предполагать, потому что в этот момент я ушёл на кухню за водой, а там меня потом нашёл Лэйн и попросил о помощи. Оказалось, что ты обблевал туалет, а потом отключился на полу рядом. И так, не без помощи Лэйна я нашёл твою одежду, мы тебя переодели, умыли, этакого бессознательного, и пешком отвели до дома. Фрэнки говорил об этом весело, чуть смущённо и, в какой-то степени, вдохновлённо. Я посмотрел на него, когда он договаривал последние слова, и заметил, как лицо его сияет. Не от того, не от того, как свет играет с волосами, заставляя невольно отпечатать в памяти этот образ, а от чувств, которые он испытывал. В его глазах я видел, что моё поведение его зацепило. Не знаю, хорошо это или плохо, мне во всяком случае стыдно за совершённое, но, видя Фрэнка таким, я делал выводы. В его глазах отражался я. Как видение, которое он наблюдает в своём собственном маленьком мире. А я ведь хотел стать его частью. — Это… Прости меня. За поцелуй. — Да ладно, — Фрэнк остановился и я вместе с ним. — Это, в общем-то, был мой первый, так что… Боже, нет. Нет-нет-нет-нет-нет, я не мог сделать этого. Я не мог оставить такое воспоминание о первом поцелуе в голове этого прелестного мальчика. Если бы я только мог отмотать время! Мой мозг клевал дятел вины, сердце бешено стучало, а я невольно схватился за волосы, беспомощно и ошарашенно смотря на Фрэнка. Он нервно переминается, теребит лямки рюкзака и что-то хочет сказать, но лишь в очередной раз закрывает рот и я надеюсь, что он не хочет вылить на меня тонну оскорблений и издевательств. — Фрэнки, мне… — «жаль». Но это слово осталось в глотке, потому что меня перебили. — Я знаю, первое впечатление, типа, самое сильное и самое памятное, как первая любовь, но это не то воспоминание, которое я хотел бы изменить, так что, пожалуйста, не извиняйся! — протараторил Фрэнк. — Боже! Блять. Это самое «блять», прозвучавшее шёпотом, оказалось чем-то вроде «пока», потому что сразу после этого мальчик зажал себе рот руками и убежал в дом, около которого мы стояли. А я так ничего и не понял. Зато теперь знаю, где он живёт и это, оказывается, не настолько далеко от меня, как я всегда думал. Прогулка с Фрэнком, всё-таки, вышла потрясающей, несмотря на его рассказ и чувства, которые он оставил. Видя здание, в котором скрылся этот чудесный человек, я прокручивал в голове его образ, вспоминал каждое изменение в лице, проматывал плёнку его голоса. И это не он. Это не тот, в кого я был влюблён, но определённо тот, в которого я влюбился заново. Такой маленький и хрупкий, стеснительный и вдохновенный. От него веяло нежностью. Образовавшийся из-за истории с тусовки комок на душе сменился на магическую мешанину в нижней части живота лишь от одной мысли: «Он был ко мне так близко». Благоговение развеялось лишь тогда, когда в заднем кармане шорт телефон начал неконтролируемую вибрацию от уведомлений. Верный знак — мне пишет Лэйн. Кудрявый 20:27 Джерард 20:27 Джерард 20:27 Джерард 20:27 Дже 20:27 рард 20:28 Джи 20:28 ГертрудаЯ
20:28
Хэй, что такое?
20:28
Я весь во внимании.
Кудрявый 20:29 Джи почему мне открыла дверь твоя мама ( 20:29 Мне очень плохо 20:29 Приди ко мне пожалйст 20:30 Я очегь тебя жду ( Этого было достаточно, чтобы я мигом сорвался с места и побежал домой.3
Мама, не слушая моих отговорок, помогла отнести в мою комнату пару кружек чая, упаковку овсяных печений, которые очень любит Лэйн, и пачку салфеток. Этот её порыв немного неловкий для меня, но я очень благодарен ей за участие и то, что она также заботится о Лэйне, как если бы он был членом нашей семьи. — Если что, я буду в гостиной, приходите, — произнесла она, донеся свою часть до двери с надписью «Держи свои флюиды подальше от моих кукурузных хлопьев». — Спасибо, мам. Она лишь улыбнулась, после чего ушла. И так, мне предстояло разобраться с самым страшным. В комнате, на кровати в самом углу, сидел Лэйн, укутавшись в плед и уткнувшись лицом в поджатые к себе колени. Его плечи подрагивали, а по помещению прокатывались звуки всхлипов и шмыганья носом. Я поставил угощения и салфетки на прикроватную тумбочку, плотно задёрнул шторы и сел рядом. — Хэй, друг, — прошептал я и положил руку на плечо Лэйна. — Я здесь. После этого он завыл, потянувшись ко мне за объятиями. Он прижался ко мне так сильно, насколько, кажется, было способно его тело в таком состоянии, и зарыдал в полный голос. Мне оставалось лишь ждать и предполагать. Что могло довести Кудрявого до такого состояния? Что произошло? Его часто что-то расстраивало, но только какие-то будничные моменты, по типу потерянного второго носка, ключей или что-то вроде того. Но сейчас я чувствовал, как моё плечо становится мокрым от его слёз, слышал, как сквозь всхлипы он что-то силился сказать, но всё звучало смазанным и почти сразу обрывалось новой волной болезненных стонов. Сейчас Лэйн выглядел, как сигнал о помощи, как потерянный ребёнок, как то, с чем справимся только мы вдвоём. Не он один. Я погладил его по голове, прижимая к себе и боролся с тем, чтобы самому не заплакать от всего этого. — Хорошо, хорошо, поплачь. Я как раз хотел искупаться сегодня. К удивлению, в цикле между «всхлип» и «шмыг» прозвучало хихиканье и что-то, напоминающее слово «дурак». Хорошо, значит, всё не настолько плохо. — Надеюсь, мне не придётся платить за автомойку? — Охренеть из тебя машина, — голос сломлен, тонет в эмоциях, но от звучавших в нём лёгких ноток юмора я чуть успокоился. Лэйн обнял меня крепче и, кажется, начал приходить в себя. Он стал стараться выровнять дыхание, глубже дышать и в конце концов от истерики остались лишь редкие характерные звуки носом и бессвязные фразы шёпотом, которые сложно разобрать. — Только не высморкайся об меня, пожалуйста, — я взял с тумбочки салфетки и протянул их другу. О Кудрявом обычно складывается впечатление, что он дурной, странный, в какой-то степени бешеный и шумный. Всегда за любой движ, а если что-то не двигается, то делает это сам. Меня в классе до сих пор унижают, хотя первопричина в виде лишнего веса отступила ещё в средней школе, Лэйна вовсе избегают из-за его странностей, даже учителя. Про нас пускали различные ложные слухи, о том, что мы «гомики», что мы «всё ещё ссымся в кровать», старались унизить просто потому, что мы — слабое звено, убитое ещё в начальной школе. Но Лэйна это не ломало, он всегда выворачивал ситуацию в свою сторону. В столовой вокруг него, нас, часто толпились люди, когда мы вытворяли какую-то очередную хрень по отношению «сильных школы сей». Война Пюре в средней школе чего стоила! Говоря кратко, в один из дней Лэйн решил, что нужно найти более оригинальный метод борьбы с несправедливостью. Прогуливая физкультуру, под конец урока, по инициативе Кудрявого мы вызвались помочь поварам расставить порции по столам. В тот раз на обед было пюре с рыбной котлетой. За годы обучения мы успели выучить, где кто сидит, так что не составило труда найти стул одного из придурков — Стива. Боже, у него даже имя дурацкое. И в общем, Лэйн подлил сироп слабительного, которое купил заведомо, в картофельное блюдо, перемешал и уже на следующем уроке мы лицезрели итог. Из-за количества слабительного Стив даже не успел выбежать из кабинета. После этого мы в любой подходящий момент издевались над ним, закидывали в рюкзак пюре, если таковое подавали, делали всё, чтобы свести с ума от ярости. Потом нам досталось, но игра стоила свеч. Но сейчас, Кудрявый, который так сильно смеялся, когда Стив наложил в штаны при всех, вытирал лицо салфетками, сморкался и тёр глаза руками. В полумраке комнаты на него падал лишь заглушённый слабый свет, проникающий сквозь ткань шторы. Он выглядел по-детски, маленьким и беззащитным. — Что произошло? — спросил я, как только последняя салфетка была выкинута в мусорный бак, стоящий под столом. — Брайан узнал, что я делал в доме Рэя. Дерьмо. — Дерьмо, — озвучил он. — Ему Джесси рассказал. Они же типа кореша, бла-бла-бла. Блять, я не думал, что он меня так подставит! Вот от кого от кого, но… Брайан мне устроил взбучку, наорал, что не хочет, чтобы его брат занимался какой-то хренью. Он-то думал, что отвёз меня тогда на тусу, чтобы я просто лучше социализировался, может друзей каких нашёл. Но он… Он сказал, что он во мне разочарован. Мой брат разочарован во мне, Джи. Повисло молчание. Если бы Майки узнал, если бы он сказал мне что-то такое, я бы, безусловно, был тоже расстроен. Майки мне дорог. Хотя он на два года младше меня, но защищает меня от плохих вещей этого мира, всегда помогает и у нас друг от друга нет секретов. Не было до недавних пор. Паршиво, когда не можешь сказать самому близкому человеку о том, во что вляпался. Паршиво понимать, что однажды это может вскрыться, причём от третьих лиц. Представляя, как лицо брата искажается в обиде, как он кричит о том, что был лучшего мнения обо мне, что готов был бы простить что угодно, кроме такого предательства. Кричит о том, что разочарован во мне. Стало тяжко. — Спасибо, что ты не отвернулся от меня за всё то время, что мы знакомы. Знаю, я творю много хуйни. Я мудак, да, делаю, что взбредёт в голову и мне стоило бы остановиться, наверное. Но знаешь? Не хочется. Может так действительно на меня повлияло детство с мамкой, как говорили психологи, но… Я заебался от прошлого, от будущего и хочется жить сейчас, делать безумные вещи и чтобы рядом был кто-то, кто это поддержит. Спасибо за то, что живёшь со мной в настоящем. Голос Лэйна был другим. Странно слышать от него такие вещи. Я растерян. Внутри Кудрявого происходили вещи, недоступные мне, и сейчас это звучало в его словах, изменяя голос. — Я никогда никуда не денусь от тебя. И это правда. Кто бы в моей жизни ни появился, кто бы ни исчез, сколько лет бы ни прошло, я всегда буду с Лэйном рядом. Это правило, мы оба знаем об этом, но в такие моменты следует говорить об этом вслух, чтобы само пространство-время документировало это. Кивком мы обозначили конец разговора. По предложению Кудрявого, мы взяли чипсы, чай и печенье, которые так и не съели, отнесли в гостиную, и в компании с мамой смотрели различные передачи до позднего вечера, разговаривали о будничных вещах, смеялись и, когда Лэйн попросил остаться на ночёвку, выглядел он уже хорошо и бодро. Мама разрешила, что не новость — она всегда рада Кудрявому, но всё равно радостно. Сидеть вот так вот, почти семьёй, скрашивает скучные летние дни. Всегда бы так.