Бок о бок с дьяволами

      На вокзале то и дело сновали люди, пытаясь укрыться от палящего июньского солнца под навесами и дождаться очередного поезда, который отвёз бы их за стену. Все были нарядные: в пёстрых пышных платьях, лёгких юбках, в костюмах. И главное, все веселились.       Прямо на вокзале слышался смех веселящихся компаний, которые застыли в предвкушении сегодняшнего праздника. Для многих это место было совершенно новым — вокзал заработал с месяц назад, поэтому то и дело будущие пассажиры обходили его вдоль и поперёк.       Никакой формы, УПМ или титанов — это уже совсем иной мир, нежели несколько лет назад. Остров преображался на глазах, стремительно и бесповоротно. За такой короткий промежуток времени они почти сократили разрыв в развитии в полвека-век. Это можно было назвать чудом.       Ванда усмехнулась собственным мыслям, замечая вдалеке приближающийся поезд. Уже не первый. Она стояла так минут сорок, но своего попутчика так и не встретила. Почему-то её это совершенно не раздражало, а даже, наоборот, подпитывало интерес к сегодняшнему вечеру.       Ванда не без удовольствия наблюдала за движением поезда, отмечая успех проделанной работы. Станция заработала совсем недавно, но значительно упростила передвижение по острову. Пока железная дорога лежала только от берега до стены Роза, но в будущем уже планировались её ответвления.       Девушка так увлеклась, что не заметила, как к ней подошли. Ванда тряхнула головой, возвращаясь к реальности, и обернулась. — О, наконец-то.       Ванда по-простому улыбнулась, осматривая мужчину. Он не изменял себе — чёрный костюм и белая рубашка, удивительно, если бы он предпочёл что-нибудь другое.       Сама же девушка предпочла одеться на праздник более нарядно. Всё-таки, пока работаешь, ходишь в одном и том же, и хочется как-то приукрасить себя, особенно, к подобным событиям. На ней был нежно-зелёного цвета сарафан поверх лёгкой кремовой блузки. Она купила его, будучи ещё в Альянсе, надев всего пару раз.       Образ выглядел лёгким, воздушным, удачно подходил к летнему пейзажу. — Долго ждала? — Не очень, по крайней мере, не скучала. Ты ещё не ездил на поезде? На лошади совсем другие ощущения. — Нет, не довелось. Времени не было кататься. — Замечательно, тогда я в конце концов увижу твоё удивлённое лицо.       Аккерман покачал головой, будто не желая принимать данную мысль. Пока посадка не закончилась, Ванда потянула его за собой, дабы не мяться на душной станции ещё не пойми сколько. Так можно и пропустить всё самое интересное. — Вперёд!       Однако Леви был бы не Леви, если бы не умерил спесь горящей нетерпением девушки. Даже на половине пути ни один мускул на лице капитана не дрогнул. Ванду это даже начинало злить: а если здесь появятся феи, его это тоже не собьёт с толку? Всё, что сделал Леви, это сложил руки на груди и лишь изредка оглядывался по сторонам. — Да уж, удивленное лицо Леви Аккермана мне не светит, — буркнула девушка, утыкаясь в окно. — Совсем не цепляет? — Непривычно, вот и всё. За последние годы произошло слишком много всего, чтобы удивляться движущейся куче железа. — Ты обесценил работу многих инженеров и мою в том числе, — скривилась девушка. — Ты поняла, что я имел ввиду.       Леви продолжал молчать, но тишина, возникшая между ними, была отнюдь не гнетущей. Ванда привыкла к ней, но только в присутствии мужчины. С ним, как будто, молчание превращалось в немой диалог, когда между ними устанавливалась особенная, не похожая ни на что связь.       Как только они сошли с поезда, Ванда уже увидела, а точнее, услышала первые признаки праздника. До неё доносились радостные крики людей и незамысловатые мелодии. Будучи в предвкушении, она не могла думать ни о чём, кроме этого.       Леви шёл по правое плечо от девушки, краем глаза замечая её воодушевленность. Ханджи накануне сказала, что Ванда хотела посетить ярмарку уже очень давно и часто заводила разговор о предстоящем празднике. Аккерман же, услышав громкие возгласы горожан, только поморщился. — Добро пожаловать на праздник солнца и луны! — воскликнул один из мимо проходящих людей, получая в ответ женский смех.       Ванда восторженно ахнула и остановилась, рассматривая всё, что её окружало. На домах висели яркие гирлянды из цветов, площадка вплотную заполнена разноцветными палатками, из которых продавцы в чудных нарядах весело зазывают покупателей к себе. Справа люди танцевали под лёгкие несложные песни тех, кто пел их слева. — И-и-и, куда мы пойдём?! — Ванда была готова окунуться в атмосферу праздника с головой. — Решать тебе, — не слишком уж радостно ответил Леви. — Тогда начнём с самого начала. Вон, представление показывают!       Леви хмыкнул, почувствовав, как легко Ванда обхватила его запястье и потянула к месту скопления небольшой кучки людей. Они выстроились полукругом и наблюдали за единственным человеком в центре.       Это был мужчина, одетый в тёмные одежды, в маске, которая закрывала часть его лица, выделяющей большие голубые глаза и длинные светлые ресницы. Его губы расплылись в приветственной широкой улыбке, а руки в перчатках были раскинуты в разные стороны и замерли в одном положении.       Окруженный яркими красочными прилавками мужчина выделялся своей загадочностью. Сразу было понятно, что здесь будет проходить не танцевальное шоу, а нечто магическое. По крайней мере, у незнакомца получалось держать зрителей в напряжении и ожидании чуда.       Ванда мельком взглянула на Леви и недоумённо помахала головой. Капитан смотрел совершенно без интереса, спокойно, словно всё, что происходило вокруг, было обыденностью. В голове промелькнула мысль о том, что, похоже, его всё же вынудили составить ей компанию. От этого предположения на душе стало грустно — ей хотелось думать, что их поездка будет запоминающейся для них обоих. — Дорогие гости праздника! Волей высших сил вас привело ко мне. Здесь и сейчас, это единственное моё выступление, специально для вас. — его голос был низким, громким, с придыханием. Он только добавлял загадочности его обладателю.       Сначала было Ванда хотела обрадоваться, что они успели к чему-то такому, но краем уха услышала от женщины, стоящей рядом: «он уже третий раз так говорит». Палмер прыснула, упрекая себя за доверчивость — понятное дело, что это часть представления. — Вы можете верить мне или нет, я не в праве менять ваше представление о мире. Но могу сказать одно: я тот, кто по ниточкам разбирает людские судьбы, я тот, кто следит за ходом истории, я тот, кто приносит избавление от скорби.       Мужчина вдруг повернулся, долгим взглядом одаривая каждого зрителя, и, как показалось Ванде, глядя на неё он усмехнулся. По спине пробежал неприятный холодок, и она ещё раз повернула голову, убеждаясь, что с ней рядом стоял Леви. От его присутствия стало спокойнее. — Я лишь расскажу вам короткую историю о человеке, который мог умножать свет в пятьсот раз против обыкновенного свечного.       Одним ловким движением незнакомец в маске достал из неоткуда небольшую чашу. Он немного тряхнул её, и она стала излучать яркий желтоватый свет, отчего все зрители восторженно заохали и зааплодировали.       Ванда прищурилась, пытаясь внимательнее рассмотреть чудесный предмет, и облегченно выдохнула. — Что такое? — тихо спросил Леви, заметивший этот жест. — А? Да так…просто убедилась, что это всего лишь шоу, — улыбнулась она, в мыслях благодаря «высшие силы», что Аккерман проявил хоть какой-то интерес. — И как ты поняла? — Тогда ведь неинтересно будет смотреть его выступление, — тихо шепнула Ванда. — Я не любитель подобных вещей, — заверил её Аккерман.       Однако это только в очередной раз спустило Ванду с небес на землю — ну не создан капитан для таких мероприятий, просто не его. «Но он всё-таки согласился», — думала девушка, оставляя эту мысль как единственно верную. В самом деле, если ему наскучит, Леви не станет держать всё в себе. А пока, наверное, ей стоило бы повеселиться. — Эта чаша вся в зеркалах, а внутри свеча. За счёт зеркал свет усиливается в несколько раз.       Аккерман сделал усилие и тоже стал следить за двигающейся туда-сюда чашей. И правда, на мгновенье он даже увидел блеск зеркал. Понятное дело, что подобные представления были шарлатанством, но насколько же быстро Ванда сориентировалась.       Дальнейшие фокусы публика смотрела с замиранием сердца — тут тебе и голуби, вылетевшие из рукава, и исчезающая шляпа. — А теперь в завершении всего прочего, я продемонстрирую Вам настоящее волшебство. Эта магия чёрная, опасная, и мне нужен подходящий доброволец.       Несколько человек тут же задёргали руками, выпячиваясь всем телом вперёд, а фокусник с важным видом обходил каждого стороной. Видя, что он плавно подходил к месту, где стояла Ванда, та чуть попятилась назад, задевая плечом Леви. — Боишься шарлатанов? — Ничего я не боюсь. Просто не хочу участвовать в этом. — Тогда не поднимай руку.       Но, как ни странно, фокусник всё равно остановился напротив них, буравя взглядом Ванду. Рука Аккермана тут же оказалась перед ней, выступая своеобразной преградой. — Девушка, Вы не желаете? Я чувствую в Вас нужный огонь, — заговорщицки прошептал он. — Нет, не желаю, — натянув улыбку, проговорила Ванда. — Вы только послушайте. Это будет сеанс с мёртвыми! Такой чести удостаиваются раз в жизни, а я Вас ещё и уговариваю. Ну неужели нет человека, которому Вы бы хотели сказать больше?       Ванда нахмурилась и несколько секунд колебалась, но в конце концов, будто что-то осознав, подняла голову и с простодушной улыбкой наперевес ответила: — Мне нечего сказать мёртвым. — Это сильные слова. Вы уверены? Такому человеку всегда есть, что сказать.       Ванда сначала приоткрыла рот, но тут же поджала губы. Фокусник явно понял, кто она, и намекал на её прошлое. Когда уже закончится постоянно витавшее в воздухе недовольство? Внимание публики было всецело приковано к ним. — Спасибо, я рада, что Вы меня узнали. Но в спиритических сеансах я не нуждаюсь. Здесь есть те, кто действительно жаждет чудес. Вон, мужчина уже прыгнуть к Вам в объятия готов,— приторно улыбнулась Ванда.       Фокусник ещё какое-то время постоял рядом, но сдался и пошёл дальше. Леви повернул голову, осматривая спутницу — её лицо, как ни странно, выражало абсолютное спокойствие.       После окончания представления Ванда шла рядом с капитаном, но всё время молчала, изредка останавливаясь около прилавков и рассматривая товары. Леви ясно видел, что она хотела что-то сказать, но останавливала себя и отворачивалась. — И куда пропала твоя разговорчивость? — не выдержал он, заставляя Палмер обернуться и встать на месте. — Никуда. Просто решила помолчать. А тебе нравится, когда я трещу без умолку? — решила «напасть» Ванда. — Может быть.       Самодовольная улыбка девушки испарилась, и она удивлённо уставилась на Леви, которого, казалось, ничего не смутило. — Тогда буду говорить. Не против пострелять в тире? Интересно, насколько быстро мы разграбим ларёк.       Леви слишком хорошо разбирался в переменах её настроения и теперь смотрел на девушку, не обращая внимания на выстроенные ею ширмы. По её мечущемуся взгляду, замедлившемуся шагу было понятно, что она всё ещё мыслями возвращалась к недавнему представлению.       Но Аккерман решил не донимать её расспросами посреди праздника, Ванда должна отвлечься.       Спустя час метаний от одного уличного торговца к другому, Ванда, держа в руках похожее на белое облачко сладкую вату, шла довольная и вполне счастливая.       Она даже не успела заметить, как, вот уже сколько, рассказывала Аккерману всё подряд, прыгая с темы на тему. Впечатлений было очень много, и иногда с ней такое случалось — мысли сменялись слишком быстро, и получался несвязный текст.       Но Леви терпеливо шёл рядом и даже по мере возможности вёл непринуждённый диалог с девушкой. — Ты никогда не пробовал сладкую вату? — Нет. — Ты многое теряешь! Попробуй. — Не хочу, спасибо. — Она ведь такая вкусная. Маленький кусочек, ну давай, Леви.       Ванда лёгким движением отщипнула немного ваты и трясла ею у самого лица капитана, на что тот поморщился. — Я не люблю сладкое. — В жизни всё надо попробовать, хотя бы раз. Только не говори, что ты брезгуешь.       Неожиданно для девушки Аккерман подался вперёд, приоткрывая рот, и захватил вату в её руках, едва коснувшись тонких пальчиков языком. Ванда тут же притихла и замерла с поднятой перед собой рукой, встретившись с тёмными глазами капитана, в которых сейчас плясали огоньки.       Леви удовлетворённо причмокнул, чувствуя, как во рту быстро таяла вата, превращаясь в сахарный песок. Он старательно не обращал внимания на обескураженную спутницу, не желая сталкиваться с ней взглядами.       Эта выходка поразила его самого, но капитан не желал этого признавать.       Ванда сглотнула, стыдливо признавая, что это было лишь мимолётное касание, но она едва не зарделась перед ним, как глупая девочка. — Вкусно? — не зная, как выбраться из наступившей неловкости, спросила она. — Неплохо. Но в сладком я не разбираюсь, — отстранённо произнёс Аккерман, отводя глаза.       Ванда немного поёжилась, но, сумев заметить в толпе знакомые лица, кивнула в их сторону. Аккерман проследил за её взглядом и одёрнул чёрный пиджак. — Иди, я найду тебя позже. — Уверен? Если не хочешь, я тоже могу не идти. — В этом нет нужды. У меня есть некоторые дела. Иди.       Ванда кивнула и круто развернулась на носках, прикладывая руку к лицу. Это должна была быть простая прогулка, а не поток мыслей, всецело посвящённых Леви Аккерману. Ей точно стоило не думать о…да, не думать.       Заметив приближающуюся девушку, Саша, Конни и Эрен приветственно помахали ей рукой. — Ребята, вы тоже здесь. Как вам праздник? — весело спросила Ванда. — Тут очень классно! Мы с Конни готовимся к конкурсу: "насколько хорошо ты знаешь своего друга" . Он начнётся как раз через пять минут! — пропела Саша. — Главным призом любое блюдо на выбор из торговой лавки. — Не отвлекайся, Саша! И запоминай, что я тебе говорю, а то продуем быстро. — Мы делаем ставки, насколько быстро их соперники сдадутся, — хмыкнул Эрен, и, встречаясь глазами с Вандой, почему-то отвернулся. — Им не позавидуешь. А где остальные? — Разбрелись по разным палаткам. Здесь есть, что посмотреть, особенно, когда марлийцы тоже стали принимать участие в ярмарке, — ответил Конни и перевёл взгляд на цветастые палатки. — Даже непривычно как-то. — На остров завезли много товаров, которые раньше были в дефиците или которых не было вовсе. Например, сахарная вата. Люди здесь в восторге , — хмыкнула Ванда. — Вата, которая сделана из сахара?! Я такую ещё не пробовала! Всё чудесатее и чудесатее! — Её так быстро не раскупят, попробуешь, Саша. Вы ещё много чего не видели, а, впрочем, у вас ещё столько времени, — за спиной послышались весёлые возгласы толпы. — Это ваше? — Да! Начинается! Конни, шевелись! Мы их сделаем!       Саша с неимоверной скоростью утянула за собой Спрингера, что теперь Ванда осталась наедине с Эреном. Проследив за весёлой парой друзей, она мысленно усмехнулась.       Хорошие ребята. Все они. Есть такие люди, глядя на которых, нельзя не укрепиться в мысли, что они должны обрести своё счастье. Они могут заставить смеяться даже в самый хмурый день одним только своим присутствием.        Ванда вернулась глазами к неловко стоящему рядом юноше.       Йегер сейчас казался очень отстранённым, всем своим видом он будто обособился от Ванды, ожидая, что та сейчас уйдёт. Но Палмер стояла на месте. — Как ты, Эрен?       От простого вопроса фигура парня вдруг напряглась, и он с трудом выдавил из себя обычный кивок. — И всё? Разве ты не должен веселиться со всеми? Чего тогда грустишь? — …не знаю, — виновато ответил Эрен, отвечая на все вопросы разом и не дав ответа ни на один из них.       Что-то в Йегере было не то, Ванда ясно чувствовала это, а также то, что Эрен старательно не хотел этого показывать. — Микаса тоже здесь? — вопрос звучал немного нелепо, однако Эрен тут же встрепенулся. — Д-да…       Ванда усмехнулась, посмотрев на темнеющее небо, на котором начали появляться первые звёзды. — Поражаюсь вашей крепкой связи. Вы будто созданы друг для друга, — простодушно заключила Ванда. — Что? Нет, совсем не в этом дело…не выйдет, — замялся Эрен, отводя взгляд в пол. — Ничего не выйдет. — С чего ты взял? Жизнь только начинается, у вас всё впереди, — усмехнулась Ванда, но тут же её смех оборвался. — Почему не выйдет? — Просто не думаю, что получится, — Эрен явно недоговаривал чего-то важного. — Так нельзя. Просто сдаться от одной мысли, даже не попробовав? Это не в твоём стиле. Так что такое? — пытливо спросила Ванда.       Эрен засунул руки в карманы и тоже посмотрел на бескрайнее небесное полотно. — А Вам весело сегодня? Ну, с капитаном Леви. Кажется, вы вместе пришли. — Ах ты! Думаешь, что смог тему перевести? — возмутилась девушка, и Эрен вдруг рассмеялся, может, впервые за вечер. — Что ты имеешь ввиду? — Ничего, я просто спросил. Никогда бы не подумал, что смогу увидеть здесь капитана. — Мы друзья. Я рада, что он согласился составить мне компанию, — пожала плечами Ванда. — Всегда приятно осознавать, что рядом с тобой находится дорогой тебе человек.       Йегер опустил взгляд, вперившись в землю, а Ванда продолжала изучать звёздное небо. Она не могла этого видеть, но Эрен, будто самому себе, отрицательно покачал головой. — У тебя тоже есть такие люди, Эрен. Микаса, Армин, да вообще все. Ты можешь обратиться за помощью к любому из нас, и мы сделаем всё, что в наших силах. — Вы так уверены в своих словах. — Я сама была такой же, когда взвалила на себя слишком много. И, увы, ничем хорошим это не кончилось. Но это только повод меняться и идти дальше. Твой отец был таким же, вы с ним удивительно похожи. — Что? Ни капли мы не похожи! — Ещё как, особенно, с твоей новой шевелюрой. Он тоже свято верил в идею свободы эльдийцев. И готов был преступить через многое ради её воплощения. Упорство у тебя точно от него. — Я ни капли на него не похож, — повторил Эрен, хмуря лоб. — И Вы многого не знаете. — Ха-ха, ну и ладно. Может, мне всего лишь показалось. Но все мои слова до этого — сущая правда. — Мой отец был манипулятором, вот, что правда, — настаивал на своём Эрен. — Он? Вряд ли. Никогда не замечала за ним подобного. — Обида вытеснила здравый смысл. Вспомните Зика, легко ему было? — Ничего не говори мне про него. Он предал свою семью ради собственной выгоды. Такое не оправдать. — А Вы уверены, что он предал? Разве других родственников у него не было?       Ванда нахмурилась, копаясь в детских воспоминаниях. Правда, по-моему, бабушка с дедушкой у него тоже были. Мельком, но она пару раз их видела, когда те встречали Зика со школы. Но разве они были до сих пор живы?       За столько лет она действительно ни разу не задумалась об этом. — Отец внушал ему его собственные мечты. У Зика было много тяжёлых потрясений. — Да у всех, кто живёт в гетто их полно. Я не пожалею его, как не проси. Не будь его отец таким настойчивым, он бы валялся сейчас где-нибудь на богом забытых улицах, если бы вообще был жив, и титана бы не получил. — Но Вы не хотите видеть очевидного. Зик не злодей. — Это не меняет ровным счётом ничего. Он обрёк на страдания не только их. Ты и сам знаешь, Эрен. — А Вы...никогда так не делали?       От возмущения хотелось развернуться и уйти прочь.       На что это Эрен намекал ей? Что она с этим чудовищем могла быть похожа? Да это немыслимо! Она и этот бородатый самовлюблённый эгоист. Да никогда в жизни!       И всё-таки возмущаться вслух она не решалась. Странные доводы Эрена на секунду обрели смысл, который она не успела уловить, но ясно почувствовала.       Ванда вдруг подняла голову и побледнела, вырвавшись из пелены воспоминаний. — Откуда ты всё знаешь, Эрен? Ты с Зиком не виделся. — Из его воспоминаний. — Ты лжёшь. Структурированные воспоминания почти невозможны, они передаются кусочно. Тогда как ты так хорошо осведомлён о жизни Зика? —...Елена.       Ванда помотала головой. Неубедительно прозвучал для неё этот ответ, но он больше похож на правду. Эта женщина без умолку болтала о Зике, вполне могла наговорить о нём и Эрену. Но Елена была умна, а, стало быть, действовала с какими-то своими целями. — Пожалуйста, Эрен, будь аккуратнее. — Конечно. Вы меня извините, что начал всю эту кашу вспоминать. Понимаю, что Вам тяжело. — Всё в порядке. Надо поразмыслить над этим позже.       Ванда почему-то про себя повторила своё же «мне нечего сказать мёртвым».       Наверное, так и было. Спроси её кто-нибудь год назад, и она бы нашла тысячу слов, которые хотела бы сказать матери, Грише, даже Крюгеру. А сейчас пришло осознание, что все они были бы лишними. — Не хочешь найти Микасу и Армина?       Эрен поднял голову, зажмурился и открыл глаза. Видимо, он тоже о чём-то задумался. — Да…пожалуй, схожу к ларькам со сладостями. Они должны быть там. А Вы? — Мой спутник меня найдёт, — усмехнулась девушка. — Повеселись от души, Эрен.       Ванда попрощалась с другом, крепко обняв его, и оглянулась: Леви нигде не было видно.       Очевидно, что среди десятков снующих туда-сюда людей было сложно выцепить кого-то знакомого. Интересно, он и правда собирался её найти или так отмазался? Впрочем, на него совсем не похоже, а, стало быть, нужно подождать.       Она села на лавочку, с которой лучше всего было видно то, что происходит на площади, а именно, танцы. Весёлые пары, раскрасневшиеся, немного подвыпившие или раззадоренные этим вечером, плясали польку. Незамысловатые движения, запоминающийся ритм делали своё дело — вокруг то и дело слышались воодушевленные посвистывания и восклицания.       Разглядывая яркие, светящиеся от счастья фигуры, Ванда неловко потирала ладошки. Вдруг напротив неё наконец-то остановился Леви. В руках у него ничего не было, и Ванда так и не поняла, где он пропадал. — Поговорила? А где все? — ровным голосом спросил капитан, оглядываясь. — Кто куда пошёл. Времени молодёжь не теряет. Удивительно, что ты вообще меня нашёл, — с иронией протянула Ванда, укоризненно всматриваясь в мужское лицо. — Ты о чём? — Эх, неважно…проехали, — разочарованно выдохнула Ванда.       Ну не начинать же ей разборки прямо здесь? Да и в целом они ни к чему были. Она не имела права что-то от него требовать. — Заканчивай, что начала, — жёстко сказал Аккерман, присаживаясь рядом. — Просто не понимаю, почему ты согласился. Я же вижу, что тебе неинтересно. — Ты ждёшь, что я, как все, буду горланить песни и сметать всё с прилавков? — Конечно, нет. Но такое чувство, что я тебя заставляю таскаться рядом, — сокрушенно произнесла Ванда, получая в ответ тихий смешок. — Не думай, что способна на это, — ответил Леви, добавляя: — Я подчиняюсь только приказам. — Это точно, тебя не заставишь, — буркнула Ванда, снова замирая при виде танцующих пар.       И провидцем быть не надо, чтобы не понять, что девушка хотела быть на их месте. И Леви тоже это понял, ещё когда издали наблюдал за её одинокой фигурой.       Красивая. Ванда сегодня была воплощением тёплого летнего вечера, который окутывал уютом и согревал изнутри. Она выглядела чудесно, в этом платье, с этими слегка растрепанными белёсыми волосами. В конце концов с его кулоном, который она специально повесила поверх нежной блузки, лишний раз напоминая об их странной привязанности.       Когда Ванда улыбалась, капитан нехотя признавал, что он был готов смотреть на неё, пока та не отвернётся.       Хотелось видеть на её лице весь спектр эмоций: радость, смущение, восторг. Ему нужно было лучше понять её, рассмотреть со всех сторон.       Он вздохнул, поднялся со своего места и протянул девушке руку. Ванда только похлопала глазами, непонятливо смотря на капитана. До неё не сразу дошло, чего он от неё хочет. Леви тяжело вздохнул. — Давай уже, вставай. Ты ведь хотела потанцевать?       Ванда ошарашенно открыла рот и всё ещё не двинулась с места. Если бы сейчас появился титан, наверное, она бы удивилась ему меньше, чем тому, что сделал Аккерман. Леви ощущал себя глупо, стоя с протянутой рукой вот уже сколько, не получая ответа. Не выдержав, он сам взял Ванду за руку и пошёл по направлению к стоявшим в ожидании музыки парам.       Леви развернулся лицом к девушке, ловко положив девичью руку себе на плечо, а другую подхватил сам и обвил талию Ванды. В мыслях он усмехнулся замешательству, которое ясно читалось на её лице.       Сердце вмиг забилось чаще от осознания, что всё, что происходило, не было сном или наваждением. Ванда, не моргая, смотрела на Леви, а в голове было только одно: «близко». — Чего танцуем-то? — смогла произнести Палмер, сжимая грубую ткань пиджака. — Вальс, — коротко осведомил Аккерман, ища глазами музыкантов, которые всё никак не начинали.       Но всё-таки приятная мелодия наконец-то заиграла, и пары плавно двинулись по кругу.       У Ванды промелькнула мысль, что её ноги двигались, должно быть, механически, потому что сосредоточиться на движениях у неё не выходило из-за цепкого взгляда партнёра. На её удивление они не спотыкались и не наступали друг другу на ноги, а значит капитан также двигался умело.       Вперёд, назад, поворот.       Из круга в круг.       Вперёд, назад, поворот.       Обычно на балах она не любила вальс из-за своей нудности. Особой красоты в повторяющихся движениях она не замечала, в отличие от более сложно выстроенных танцев.       Но сегодня вальс смело мог претендовать на звание её любимого.       Через ткань платья можно было чувствовать его горячую ладонь, лежавшую на спине и не дававшую возможности отстраниться, хотя о таком Ванда даже не думала.       Наоборот, ей казалось, что с каждым поворотом он легонько подталкивал её ближе к себе. Аккерман судорожно сглатывал каждый раз, когда она поворачивалась рядом с ним, ненарочно задевая плечом.       В какой-то момент девушка осознала, что её щёки бессовестно горели, точно вместо них были маленькие угольки. От этого Ванда немного опустила голову, переводя взгляд на верхнюю расстёгнутую пуговицу его рубашки.       Леви тихо усмехнулся, отчего Ванда ещё больше зарделась. — Значит, на балу ты не танцуешь, а здесь «пожалуйста», — негодовала она. — Я обычно не танцую. — Да ты двигаешься так, будто уроки у кого-то брал. — Приходилось соблюдать этикет на приёмах, куда меня тащил Эрвин.       Грустно осознавать, что они могут касаться друг друга только в танце.       Ванда выгнула спину, чувствуя, как Аккерман бережно поддерживал её, и вернулась в прежнее положение.       Кончилось. Так быстро и сумбурно, она даже не смогла толком запомнить этот момент. — Куда дальше? — невозмутимо спросил Леви, словно для него это ничего не значило. Но для него ещё как значило. — Хочу проветриться. Здесь слишком душно и шумно.       Действительно, теперь находиться под громкими криками и вереницами людей было неуютно.       Петляя по извилистым дорожкам, становившихся всё уже с каждым поворотом, они вышли к мосту, неосвещённому огнями. Сзади едва ли можно было услышать звуки ночного праздника.       В воздухе стояла приятная свежесть. Тёмное озеро было абсолютно гладким, точно зеркало, даже небольшого ветерка не было.       Ванда подошла к перилам и облокотилась на них, пытаясь различить вдали каменные дома, в которых горел свет.       Аккерман встал рядом и наблюдал за играющей на её губах улыбкой. — Это хороший вечер, правда? — задала вопрос Ванда, не поворачиваясь к капитану лицом. Леви прикрыл глаза, прокручивая в голове все минувшие события. — Правда.       И вновь молчание, которое каждый использовал для того, чтобы привести роящиеся в голове мысли в порядок. — О чём задумался? — немного тоскливо спросила Ванда.       Она вдруг осознала, что этот вечер никогда не повторится. Это был единственный, из ряда вон выходящий случай. — О твоём вопросе.       Ванда приоткрыла рот, вспомнив, что Аккерман так и не рассказал ей подробностей. А она и не интересовалась: мало ли что она могла спросить. — И чем же я могла тебя озадачить? — тихий смешок.       Леви выдержал паузу, молчал, чтобы заставить Ванду повернуться к нему. Он хотел взглянуть в эти зелёные глаза ещё раз, удостовериться, что всё это правда. — Ты спросила, люблю ли я тебя.       От неожиданности Ванда не могла сдержаться и отпрянула от перил мостовой. Она выпучила глаза и смотрела ими на до раздражения спокойного Леви. — Не преувеличивай. Это в твоём духе.       Ванда приложила руку к подбородку, чувствуя, как кончики пальцев начали неметь. Эти слова было так сложно произнести, но нужно было прямо сейчас. — И что ты ответишь?       Аккерман молчал, смотря на каменную мостовую, медленно покачав головой, отрицая собственные мысли. — Что ты хочешь услышать, Ванда? — Чего это ты у меня спрашиваешь? Ты сам начал этот разговор, — возмутилась девушка, чувствуя, как земля медленно уходила из-под ног. — Поэтому давай наконец поговорим. — Я не знаю, что говорить, — в голосе всегда собранного Аккермана мелькнула растерянность. — Я не питаю надежд на светлое будущее. — Ты никогда об этом не думал. А стоило бы. Про чайную у тебя даже мыслей не было, однако ты всё-таки сказал про неё. — Я капитан, Ванда. Я в любой момент могу отдать свою жизнь. У меня есть долг, обещание. Я могу сделать тебя разве что вдовой, но никак не счастливой. — Леви, очнись! Не только у тебя есть долг. Всё не крутится только вокруг тебя. Если что-то случится, я тоже не буду отсиживаться в безопасности и ждать. У меня тоже есть обязательства, — взвыла девушка, устало массируя виски. — И ты хочешь, чтобы я, готовый пожертвовать собственной жизнью, волновался за тебя? — сказал Леви и, обречённо прикрыв глаза, процедил: — Чёрт, да я уже волнуюсь. А идёт война. — Ты видишь здесь войну? Здесь праздник, Леви. И завтра тоже будет тихо, а, может, и послезавтра. — Но война есть. — Это сейчас значения не имеет! — повысила голос Ванда, остановившись напротив капитана. — Здесь нет титанов, нет людей из Бастрора. Здесь только ты и я. Я больше не могу делать вид, что между нами ничего не происходит. Ты и сам это видишь, иначе не завёл бы весь этот разговор!       Во всех резких движениях девушки чувствовалось волнение, смешанное с раздражением. Её захлестнули чувства, и она продолжала и продолжала говорить, не желая прервать себя на полуслове.       Сейчас или никогда.       И Ванда всегда выбирала «сейчас». — Просто ответь на вопрос. Без слов о войне, о чести, о работе. Если ты не чувствуешь ничего, тогда я буду это знать. В самом деле, мы не малые дети.       Ванда, раскрасневшаяся и взбудораженная своей речью, замолчала. Теперь всё зависело только от самого Аккермана. Но, к великому огорчению, он ничего не делал — стоял, как статуя, словно не перед ним она только что распиналась.       Девушка ясно почувствовала, как в уголках глаз стали скапливаться слёзы. Это было бы неправильно с её стороны зарыдать в такой момент.       Она ведь изначально понимала, что с Леви бывало непросто. Но Ванда хотела. Она всё равно чертовски хотела быть рядом с ним.       Но Аккерман своим молчанием ясно дал понять, что не разделял её чувств. И это было почти очевидно. Он не раз говорил об этом вслух, но внутри теплилась мысль, что он лгал. Иначе, зачем всё это?       Ванда вымученно выдохнула, медленно проходя рукой по растрепавшимся волосам.       Она круто развернулась, не желая обременять ни себя, ни его.                   Шаг.       Внезапное прикосновение к руке заставило девушку снова встретиться лицом к лицу с Леви. — Просто уйдёшь?       Этот вопрос снова всколыхнул в ней волну негодования. — А что мне сделать? Умолять тебя или пытаться показать, какая я хорошая? У меня тоже есть гордость, Леви и…       Ванда оборвала себя на полуслове, потому что Аккерман оказался непозволительно близко к её лицу.       Ладонь непроизвольно уткнулась в грудь мужчине в слабой попытке остановить его.       Леви сжал похолодевшую то ли от вечерней прохлады, то ли от волнения, хрупкую руку. Её слова не давали ему покоя. Внутри шло целое сражение между его убеждениями и нахлынувшими вдруг чувствами.       Мгновенье.       То, которое так часто разделяло их, которое постоянно оставляла за собой сотни несказанных слов. Ванда права: они слишком часто переходили черту.       Короткий, но о многом говорящий взгляд на плотно сомкнутые розовые губы. Медленно рушатся его каменные стены, они не могут устоять перед девушкой, так сильно изменившей его жизнь.       Аккерман шумно выдохнул и прикрыл глаза .       Он осторожно коснулся своими губами её, тёплых и давно манящих к себе.       Мир и правда будто остановился. В голове не было войны. На секунду он даже забыл, где находится. По телу прошла лёгкая дрожь, которая посещала Аккермана слишком редко, чтобы не обратить на неё внимание.       Как же чертовски приятно.       Ванда не отвечала, не отталкивала. Стояла, как каменная статуя, пытаясь сообразить: как, почему?       Невозможно, ведь всего пару секунд назад она искренне верила в то, что Леви не испытывал к ней особых чувств.       Она была готова уйти.       Леви, чувствуя всю неловкость, отстранился, оставляя между их лицами немного пустого пространства. Ванда была в полном смятении, она приложила палец к губам, казавшихся ей горячими от недавнего прикосновения. — Что это…было? — растерянно спросила Ванда, не отводя глаз от Аккермана.       Он усмехнулся, медленно покачал головой. Даже в такой момент она не может успокоиться. — Ответ.       Леви заметил, как по контуру её носа прокатилась слеза. Это заставило его задуматься, а правда ли он уловил именно те чувства в её глазах.       Ванда неожиданно подалась вперёд, и Леви пришлось отступить, обвивая тонкую талию. Девушка обхватила двумя руками его лицо, приблизилась, вовлекая мужчину в более долгий и уверенный поцелуй.       В груди беспорядочно плясало сердце, вот-вот готовое вырваться наружу.       Шершавые губы мужчины приятно царапали уголки рта, её рука скользнула в смоляные волосы.       Как же хотелось почувствовать больше. Прижаться сильнее. Вобрать в себя его пьянящий запах. Углубить поцелуй и не отрываться никогда.       А если на мосту кто-нибудь появится? Горожанин ли или солдат — он увидит весьма непристойную картину с сильнейшим воином человечества в главной роли.       От мимолётно представленной сцены Ванда легко усмехнулась в чужие губы, касаясь кончиком языка нижнего ряда зубов. Леви понадобилось всего мгновенье, чтобы перенять инициативу.       Именно в этот момент абсолютно всё казалось правильным. Это неизбежно должно было случиться, как бы кто не противился собственным желаниям.       Оба почти одновременно отстранились, оба тяжело дышали.       Ванда уткнулась лицом в сильное плечо, скрытое за деловым пиджаком.       Пока она приходила в себя, Леви пустым взглядом смотрел на озеро. В какой момент он понял, что сегодняшний вечер был острой необходимостью для них?       Исходящее от неё тепло в контрасте с окружающим холодом не давали спокойно мыслить. Или Аккерман уже не хотел. Незачем думать, когда всё и так ясно. Если Леви решился на этот смелый шаг, значит в чертогах его души всё-таки было место для сильных чувств.       Ванда не сдерживала не сходящую с лица улыбку, когда смотрела на рядом стоящего капитана. И под этим напором Леви сам не заметил, как начал улыбаться в ответ.       Сегодня можно позволить себе расслабиться. Есть повод.       Ванда вдруг отвела взгляд и самодовольно рассмеялась. В ответ на непонимание во взгляде капитана девушка сладко протянула: — Как я могла забыть такой вопрос? Это ведь могло произойти намного раньше.       Леви хрипло усмехнулся и переместил руку на её плечо, едва касаясь шеи и коротких белых волос. Ванда всегда находила, что сказать в неловких ситуациях, порой нелепо, но метко. — Я еле на ногах стою, и голова кружится. Я была к такому не готова. — Тогда тебе лучше сесть. — Нет. Просто держи меня крепче. Этого достаточно.       В знак согласия он крепче сжал холодную ладонь девушки, получая в ответ довольную улыбку. — Надо Ханджи найти. Мы хотели встретиться и пропустить по кружке яблочного сидра. Будет обидно дожидаться следующего года. — Встанете в один ряд с местными пьянчугами? — усмехнулся Леви. — «Встанем». Она сказала, что ты не пьянеешь, я должна увидеть это своими глазами, — уверенно ответила Ванда, цокнув языком. — Вдруг я буду первой, кто сможет споить капитана Леви?       Аккерман не мог не удивляться её простоте, которая выражалась порой в самых обычных фразах. Держать её за руку теперь не было чем-то из ряда вон выходящим, а короткий девичий поцелуй в щёку не казался неправильным. "Поцелуй не казался неправильным" — Леви никогда не думал, что придёт к такому. Это определённо тот вечер, который запечатлеется в их памяти на долгое время.