***
Ванда никогда не думала, что придёт к тому, чтобы мяться у двери человека, с которым недавно целовалась. Обычно уверенности у неё было хоть отбавляй, и никто из ухажёров не вызывал у неё подобных чувств. Но только не он. Только не Леви Аккерман. При одной лишь мысли о нём ладошки начинали потеть. Ванда сжала губы в тонкую полосочку. По неведомой ей причине она стояла с двумя чашками крепкого чая, заворожённо смотря на нарисованный на них причудливый орнамент. Глубоко вздохнув, она поняла, что смысла стоять без дела, нет. В конце концов, она шла не к титану, а до боли знакомому капитану. Леви сидел на диване, запрокинув голову, с закрытыми глазами. Рукава рубашки были закатаны, обнажая сильные мускулистые руки, воротник немного замялся, тем самым приоткрывая вид на острый кадык. Поза расслабленная, походившая больше на ту, которую принимают глубоко уставшие люди, у которых выдалась свободная минута. В кабинете было тепло и очень тихо. Только Ванда остановилась на пороге, и Аккерман принял более серьёзный и собранный вид, сцепив руки в замок. Она тихо прикрыла за собой дверь и прошла на место рядом. Её шаги казались оглушающими в царящей тишине кабинета, даже Аккерман с замиранием сердца прислушивался к каждому из них. Он усмехнулся, когда увидел её не с пустыми руками. Коротким движением указал на стол, где стояли ещё две чашки, но уже из его сервиза. Ванда даже не улыбнулась такому совпадению, молча поставив их рядом. Она села, всем своим телом почувствовала, будто её ударили током. — Как ты себя чувствуешь? — глухо поинтересовался Аккерман. — Хорошо. Спасибо, что вчера не бросил и довёл нас до спален. При упоминании «вчера» в голове всплыла совершенно иная картина, заставившая девушку вымученно запустить в волосы пальцы и с силой сжать их. Она вдруг нервно усмехнулась и упрямо помотала головой: —Ты ведь тоже это чувствуешь? Неловкость между нами. — Да. — Места себе не нахожу. Ты знаешь о чём это говорит? Я — нет. Скажи честно…тебе не кажется, что мы поторопились? — Нет. Ванда опешила и подняла глаза. Она специально задала этот вопрос, но не ожидала получить такой скорый и уверенный ответ. — Всё, что вчера было, для меня важно. И я ни от чего не отказываюсь, — отрезал Леви, недоверчиво косясь на девушку. — Ты другого мнения? — Тоже нет. Я хотела этого. Очень. Леви рвано выдохнул от произнесённых ею слов. Они оба жаждали находиться друг с другом, но было что-то, что им препятствовало. Сидели совсем рядом, но между ними будто выросла большая стена. Ванда нервно усмехнулась и упрямо замотала головой. — Как дети малые. Сидим здесь и…а что мы делаем? — Думаем? — протянул Аккерман и немного расслабился. — Иногда нужно меньше думать. А то всю жизнь так продумать можно. — А тебе не о чем? — Мы ведь вчера всё выяснили. Просто сейчас сложно принять тот факт, что мы стали…ещё ближе. — Только сегодня посмотреть друг на друга не решались. — Но ведь это можно исправить. Ванда по-простому повернулась в сторону капитана и выдала самую непринуждённую и искреннюю улыбку, которую только могла. Она пыталась поверить в собственные слова. Если кто-то сделает шаг навстречу, то другой ответит ему. Хоть что-то, что поможет пробить брешь в этой крепкой стене. Мужчина немного подался вперёд, беря её за руку. Их пальцы сплелись меж собой, сначала осторожно и слабо, затем крепче и увереннее. Н-е-п-р-и-в-ы-ч-н-о. Они оба ощущали это каждой клеткой своего тела. Ванда слышала громкое частое биение своего сердца, и, кажется, могла услышать его. Через черную, так и норовившую спасть ему на лоб, чёлку, Ванда заворожённо смотрела ему в глаза. Серый густой туман в них никуда не девался, но с каждым мгновеньем она находила в нём всё больше ориентиров. Слабый блеск, который мерцал вместе с его улыбкой, наполнял глаза чарующим светом. Спокойствие. Оно внезапно накрыло их с головой. Леви слегка коснулся её пунцового цвета щеки, медленно провёл по скуле, заводя белёсую прядь за ухо. Он поцеловал её, настолько чувственно, насколько мог. Это было явным сигналом, прорывом в их натянутой странной встрече. От её прикосновений к груди, лицу, плечам он ощущал сладкий лихорадочный трепет. Внутри будто разгоралось давно потухшее пламя, и с каждым её вздохом оно набирало обороты. Ванда легонько толкнула его, и Леви, поддавшись, вновь расслабленно положил голову на спинку дивана, шумно выдыхая. Девушка отстранилась от его губ, спускаясь ниже. Она медленно покрывала короткими влажными поцелуями обнажившуюся атлетическую шею, нарочно проводя подушечками пальцев сверху вниз, пропуская волны накрывшего его наслаждения по всему телу. Он рвано выдохнул, когда Ванда отстранилась, чтобы наконец снова встретиться с ним взглядом. Он не поменялся. Но поменялось что-то внутри них. Стены окончательно разрушились и обнажили их истинные чувства. Нужно привыкнуть. Привыкнуть к тому, что можно вот так просто приблизиться и прижать к себе, всецело запомнить ощущения, которые возникают, стоит им взять друг друга за руки. — Ты устал, Леви. Могу зайти завтра, чтобы не тревожить тебя, — прошептала Ванда, облизывая припухшие губы. — За это не волнуйся. Не тревожишь. Мне…давно не было так хорошо, — тихо признал Леви и потянул девушку, расположив подле себя. — Останься ещё ненадолго. — У нас четыре чашки чая. Задержусь, пожалуй. Близость тел начинается с близости душ, и они наконец открыли друг другу свои. Они сидели вместе, и, пусть немного неловко, но открывали себя и человека рядом с новой стороны. Это было тем самым временем, когда им не нужно было торопиться, скрываться или отмалчиваться. Они много говорили, слушали друг друга, наслаждаясь минутами, проведёнными вместе. — То есть ты нас стесняешься? — хихикнула Ванда. — Я сказал, что не хочу трещать об этом на каждом шагу. Я не тот человек, который будет выставлять подобное напоказ. К тому же у некоторых солдат языки без костей. — Хорошо, будем прятаться по углам. — Я сказал не это. — Знаю. Не волнуйся, у меня тоже свои заморочки. — Например? — поинтересовался Леви, улавливая её хитрую улыбку. — Иногда я ем печенье прямо в кровати. Я тебя напугала? Леви не выдержал и, прикрыв глаза, усмехнулся. Ванда облегчённо опустила голову на мужское плечо и осознала, насколько сильно всё изменилось со дня их первой встречи. Теперь им нужно привыкать быть друг с другом. И они быстро учатся.***
— Вы заканчиваете в сроки укрепления на северной базе, это хорошо. Даже несмотря на частые дожди, укладываемся в график, — отметила Ханджи, уткнувшаяся в бумажки. — Значит, на следующей неделе переместитесь западнее. Планируется постройка ещё одного порта, чтобы увеличить судооборот. — Принято, — отозвался капитан. — Сотрудничество с другими странами налаживается? — Как тебе сказать…они, безусловно, заключили с нами несколько важных крупных контрактов. Но из-за давления Марлии всё равно держатся в стороне. Однако дипломатические делегации стали посещать остров чаще. — Они не дураки. Видят выгоду и стараются ухватить побольше. — Ты прав. Большинство всё-таки остерегаются нас, а некоторые думают, что мы все можем превращаться в титанов по желанию. — И кто такое выдал? — Один из членов недавно прибывшей делегации. Я не выдержала и засмеялась прямо перед ним. Какие же глупости говорят про нас. Леви покачал головой в знак согласия и заметил, как Ханджи упорно бормотала что-то себе под нос, то откладывая, то снова беря в руки один из листов. — Больше никаких проблем? — Чрезвычайно важных нет. Но есть одна насущная. Два месяца назад с наших складов были похищены партии импортного оружия. Помнишь же, что я направляла Майка в Подземный город с разведывательной миссией? — Помню. — Так вот, его целью было выяснить, не собираются ли продавать это оружие на чёрном рынке. И его ответ был неоднозначный. Майк сумел вычислить одного владельца крупной монополии в Подземном городе, который наиболее вероятно причастен к краже. — Планируешь облаву? — Нет, как мы выяснили, на его деятельности завязаны некоторые ведущие отрасли хозяйства и обеспечения города. С ним считаются и уважают. В случае чего он и бунт поднять наверняка сможет. Таких людей нельзя убирать одним взмахом. — Он совершил кражу. Перед законом и чёрт бессилен. — В том-то и дело. На чёрном рынке он подозрительно недавно выставил на продажу одну партию винтовок. Если мы говорим про наши, то это обычное дело в подобном месте, но, если о тех, что ввезли на остров…тогда его можно будет приструнить. Однако всё не так просто. Они соблюли все меры предосторожности — дают осматривать лишь детали без марок и опознавательных знаков. Наши солдаты не смогли понять, те ли это винтовки или нет. — Стало быть, ты хочешь послать туда человека, который в этом разбирается? — догадался капитан. — Уже. Сегодня утром разговаривала на эту тему с Вандой. Она вместе с Майком и его ребятами отправится в Подземный город через два дня. Леви недовольно покосился на командующую, пряча удивление за нахмуренными бровями. Эта идея пришлась ему не по душе. В груди неприятно кольнуло, и Аккерман стиснул челюсть. — Почему именно она? Не слишком рискованно? — Увы, но, если мы прогадаем, то враги могут что-то заподозрить. Они не доверяют даже потенциальным покупателем, и их наверняка насторожило, что мы не ведём открытые поиски оружия. — Всё равно. Вести её в такое опасное место не лучшая твоя идея. — Ванда опытна. Она сможет быстро по деталям определить нужную нам информацию. Это рядовая миссия, проблем возникнуть не должно. — Тогда почему мне ни слова не сказала? Кто-то знает Подземный город лучше? — Ох, Леви. Если бы в этом была нужда, я, конечно, направила бы тебя. Но по нашим предположениям всё будет не столь серьёзно. Они справятся, а ты займёшься делами здесь. Ты чего такой недовольный? — Сижу без дела, когда за спиной заваривается подобная каша. С чего бы мне радоваться? — Ну, не преувеличивай. Я ведь сказала, что это разовая разведывательная миссия. Никаких стычек быть не должно, как и пострадавших. После того, как Леви вышел из кабинета командующей, он без лишних раздумий направился по каменному коридору прямиком к её комнате. Дверь открыла улыбчивая девушка, но, увидев серьёзное лицо капитана, тяжко выдохнула и пропустила его внутрь. — Я предполагаю, что могло подпортить тебе настроение. Но я не хочу-у-у это обсуждать. Я уже дала согласие. — Куда тебе в Подземный город? Ты никогда там не была. Это ад. Там на каждом углу бродят воры и убийцы. — И ты тоже там жил, — резонно заметила Ванда и подошла вплотную к капитану. — Ну, Леви, сам подумай. Я не плюшевая игрушка, которая рвётся от любого движения. Ничего сложного, дел на несколько дней. Ванда положила руки ему на плечи, улыбнулась, когда заметила, как Леви медленно отвёл взгляд, опуская его в пол. — А кто-то говорил мне, что у каждого из нас есть долг, и не надо за него волноваться. А сам первый готов останавливать меня, — усмехнулась Ванда, привлекая к себе внимание серых глаз. — Я не отговариваю. Если командующая так решила, значит это приказ. Просто будь порасторопнее. И не делай глупостей. Он лукавил, и сам видел, что это было понятно с самого начала. И его это никак не напрягало — Леви волновался за близкого ему человека, это было нормальным. Ванда расцвела в улыбке, когда Аккерман, словно подтверждая её слова, притянул её к себе. Леви действительно не думал, что обычная миссия и перспектива отпустить куда-то девушку вызовет в нём такое негодование. Ему дико хотелось найти лазейку в приказе и всё-таки сопровождать её, пока дела не будут сделаны. Он помнил мертвенно-белое лицо, которое испуганными глазами, полными слёз, смотрело на него с угасающей надеждой. Леви клялся, что не допустит ничего подобного, а с началом их отношений, это желание только окрепло. Прошло немного времени, с момента, когда их встречи приобрели иной смысл. Леви всё чаще стал ловить себя на мысли, что, когда он строил планы, обязательно вписывал туда Ванду. На обеде или на службе он неосознанно находил её взглядом и позволял себе немного понаблюдать за ней. Леви облегчённо выдыхал, когда она бодро заходила к нему и начинала рассказывать о своём дне. В его мыслях теперь была не только война, но и желанная девушка. Она будоражила его сознание, переворачивала вверх дном привычный уклад его жизни одним только ненавязчивым касанием щеки. И даже мысль о возможности потерять всё вмиг, как это было раньше, злила и одновременно беспокоила Аккермана. То, что с ней пойдут солдаты, не гарантирует ей стопроцентной безопасности. И он с трудом сдерживал копившееся недовольство, дабы не выплеснуть на неё всё разом. Как будто Ванда не понимала, что «опасность» не нечто отдалённое и мифическое, а очень даже реальное. На его щеках играли желваки, руки непроизвольно сжались в кулаки. Леви не мог найти, что ей возразить, поэтому просто не двигался с места, обращая внимание на приподнятое, слегка кокетливое настроение Ванды. Она не разделяла его опасений. Бесформенная футболка, которую Ванда часто надевала в особо жаркие дни, немного сползла, оголив хрупкое плечо и острую выпирающую ключицу. Леви поджал губы — куда она с таким телосложением попрётся. Только недавно сетовала на недостаток тренировок, а теперь утверждает, что легко справится. Глупость. — Конечно, я буду аккуратна. Мы с Майком хорошо ладим, думаю, всё пройдёт по плану. Ванда заметила прищуренный, излишне цепкий и сверлящий взгляд капитана и, вздохнув, повернулась к нему лицом. Она мельком посмотрела ему в глаза, в которых невозможно было прочесть ничего, на лице заиграла хитрая ухмылка. Руки коснулись торса, скрытого плотной рубашкой, и Леви с трудом сдержался, чтобы сохранить невозмутимость. Ванда медленно поднималась, поглаживая широкую сильную грудь, и обвила шею. Она прижалась к нему, томно прошептав у самого уха: — Ты напряжён, Леви. Расслабься. Аккерман замер и почувствовал, как ловкие женские руки выправили форменную рубашку, скользнули под ткань, соприкасаясь с горячей кожей. Ванда поджала губы и с удовольствием провела подушечками пальцев вверх, останавливаясь там, где отчётливо можно было почувствовать биение сердца. Удары были быстрыми, ритмичными, они выдавали истинное состояние капитана. Он хотел, чтобы она продолжала. Леви глубоко дышал, тело не повиновалось ему. Напрягся каждый мускул и ожидал её прикосновений. Прохладные прикосновения должны были отрезвлять, приводить в чувство, но они только вгоняли разум в тупик, ломая прочную стальную выдержку. Аккерман не мог больше терпеть. Её изящные руки, лебединая шея, извечная простая улыбка вызывали всё новые чувства, стоило только взглянуть. Ближе. Он хотел сделать то, чего раньше не делал. Увидеть её такой, какой раньше не видел. Коснуться там, где раньше не позволялось. Поцелуй был требовательный, властный. Влажный язык прошёлся по нижней губе, толкнулся в рот, заставляя Ванду вздохнуть от вполне ожидаемого напора. Рядом с ней он терял всякий контроль. Оторвавшись на мгновенье, чтобы избавиться от мешающей футболки, Леви осознал, что не мог противиться ей. Внутреннее раздражение сменилось жарким томительным предвкушением. — Вот и правильно. Хмуриться тебе не к лицу. Леви приглушённо хмыкнул, отмечая, что на её лице нет ни капли стеснения. Только пляшущий огонь в её ярких зелёных глазах. Его глаза расширились, когда на привлекательном, желанном теле белыми едва различимыми полосками он увидел шрамы. Глупо было думать, что войны, на которых она побывала, не тронули её и прошли мимо. Сколько боли принёс каждый из них? Леви слегка сдвинул брови — это казалось ему неправильным. Этот задорный голос слишком часто срывался на отчаянный крик. Она заслуживала быть счастливой. — Не думай об этом. Поджав губы, девушка будто не хотела заострять на этом его внимание. Ванда потянулась вперёд, вновь привлекая к себе мужчину, который принялся исследовать её тело. У её кожи был опьяняющий запах. Он не оставлял шансов мыслить спокойно. Спускаясь вдоль шеи, он оставлял краснеющие дорожки около ключиц, на плечах. Леви остановился у самой груди, скрытой белым бюстгальтером. Девушка шумно вздохнула, в голове происходил полный кавардак. Ещё немного и у неё подкосятся ноги. Леви будто понял это и, придерживая, уложил её на кровать, попутно нащупывая застёжку. Спина соприкоснулась с ледяной, по сравнению с ним, постелью, отчего по всему телу пробежала дрожь, волосы беспорядочно лежали на подушке. Леви навис над ней и тяжело дышал, рассматривая оголившуюся упругую грудь. Скрытая под рубашками и кофтами, сейчас она часто вздымалась, ясно очерчивались все её изгибы. Девушка будто нарочно выгнула спину, выпячивая грудь наглым образом вперёд. Она распаляла в нём новые чувства, заставляла действовать по-другому, вопреки холодному рассудку. Он наклонился, жадно накрыл розовый твёрдый сосок губами, большой палец круговыми движениями поглаживал второй. Слыша сорвавшийся с женских алеющих губ вздох, он то сбавлял, то наращивал темп, вызывая сбивчивое дыхание у Ванды. Ласкал её грудь до тех пор, пока не исследовал каждый её сантиметр. Полностью. Хотелось большего. Прямо сейчас. Мысли прочь. Война, долг, честь — сейчас не столь важно. Лишь они, словно одни не только в этой комнате, но и во всём мире. Внизу всё предательски заныло. С трудом соображая, дрожащими от возбуждения руками, Ванда расстёгивала его чёртову рубашку с такими маленькими, неудобными пуговицами. Леви отстранился, сбрасывая с себя одежду, и Ванда заворожённо уставилась на поблёскивающее от пота мужское тело. Рельефное, аккуратное, подтянутое тело, которое так и жаждало прикосновений. И шрамы. Много и везде. Больше чем у неё, оно и понятно. Она не была солдатом. В основном все очень глубокие и по виду давнишние. Она догадалась ещё когда почувствовала шершавость и неровные бугорки на коже, запустив руки под рубашку. Леви медлил. Давал привыкнуть к тому, что обнажало его прошлое. Ванда не двигалась, слегка приоткрытый в немом удивлении рот, издала короткий сдавленный вздох. На литых плечах яркие красные следы от ремней УПМ. Они давно въелись под кожу, став единым целым с телом, напоминали о том, кто такой капитан. И каждый день он вновь и вновь надевал их, несмотря на возникающий зуд и боль. Раньше боль позволяла ему понять, что он жив. Теперь эту мысль подкрепляло другое. Другая. — Напомни, чтобы я поискала успокаивающую мазь. — Она не поможет. — Тебе определённо станет легче. Леви усмехнулся, но всё-таки согласно кивнул. Она проявляла заботу даже в такой момент, пеклась о нём, словно он вовсе не был сильнейшим воином человечества. Холодеющей от волнения ладошкой она коснулась самого большого, привлекающего внимания рубца. От титанов ли он получен или людей — она не знала. Да и был ли смысл спрашивать? Пережитые потрясения таким образом оставляли о себе напоминание. Они жили в жестоком мире. Но только сейчас стало понятно, что они творят что-то дикое, невообразимое. Наслаждаются друг другом, когда мир стоял на грани новой войны. Находят силы переступить через простое выживание, сполна ощутить тепло, источавшееся друг от друга. Леви никогда бы не позволил себе такого, он был убеждён в этом. До сегодняшнего дня. Однако всё, чего он хотел в этот момент, это вновь приблизиться к мягкой, манящей коже и почувствовать на губах её солоноватый привкус. Ванда не сопротивлялась, пропустила меж пальцев жёсткие пряди волос, оттягивая их с каждым новым поцелуем, после которых на груди оставались розоватые отметины. Она нетерпеливо ёрзала на постели, сминая края простыни, и вымученно прикрывала глаза. Леви не торопился. Хотя она знала, что он, так же жаждал большего. Ванда легонько согнула ногу в колене, чувствуя за натянутой тканью брюк уплотнение. Её бесило, что он мог сдерживаться. Она хотела заставить его окончательно потерять контроль. Девушка потёрлась ногой о твёрдый бугор, и тут же ойкнула, потому что Леви сильнее впился в нежную шею. Он и так держится из последних сил. Одним движением он заставил её выпрямиться и замереть. Лукаво усмехнулся и оставил чувственный поцелуй меж грудей. Ванда напряглась, когда ощутила, что он спускался ниже к давно давившему ей ремню. Теперь Леви будто дразнил её, нарочно уделял внимание рёбрам, плавно касаясь их, будто желая пересчитать. Наконец Ванда почувствовала, что дышать стало легче — ниже пупка кожу обжигало его горячим дыханием, пока он возился с кожаным ремнём. Леви выпрямился, стянул с неё брюки вместе с скрывающей самый интимный участок тела тканью нижнего белья. Могло показаться, что в этот момент он всецело главенствовал над ситуацией. Но стоило Ванде выгнуться ему навстречу, слегка раздвигая худые ноги, как Леви поддавался сладкому чувству накрывшей его эйфории. Ванда была прекрасна во всём. Каждый участок её тела вместе с выступающими от напряжения венками и маленькими тёмными точками родинок был идеален. Леви снова оказался у самого её лица, проводя рукой от колена до внутренней стороны бедра и ещё больше отодвигая ногу в сторону. Он смотрел за её реакцией. Ванда, не моргая, уставилась в потолок, сосредоточившись лишь на его движениях. Его забавляло то, с какой силой она впилась маленькими ноготками ему в плечи. Пальцы осторожно коснулись горячей плоти, раздвигая складочки между ног. Ванда не смогла удержаться от жалобного, требующего скорей всего и сразу, сводящего с ума стона. От этого Леви издал удовлетворённый смешок, чувствуя, что ему становится невообразимо тесно. Он не мог больше сдерживаться. Девушка была мокрая, она сгорала от нетерпения и осознания, что всё происходит наяву. Леви провёл рукой вверх, нащупывая особо чувствительный бугорок и надавливая на него. Ванда почти взвыла от накрывшего её возбуждения. Она слабо толкнулась ему на встречу, и снова выгнулась, когда Аккерман вновь и вновь касался будоражащих тело точек. Два пальца легко проникли внутрь. С её губ сорвался сладостный стон, от которого последние крохи его самообладания рассыпались. На секунду она напряглась всем телом и немного привстала. Обхватила сильную напряжённую шею руками и потянула вниз, увлекая за собой. Леви продолжал растягивать её, добавляя третий палец, чувствуя жар, исходящий от женского тела. Будто её обуяло пламя, которое жгло пальцы до основания. Аккерман закусил губу, едва сдержавшись от вырывавшегося из груди вздоха, когда Ванда с лукавой улыбкой прошлась языком вдоль шеи, руками оглаживая сильные мышцы на груди. Скользнула ниже, остановившись на рельефном торсе, в области которого скопилось всё напряжение, слегка царапая его ногтями. И старательно обходила натёртости от ремней, не желая вызывать неприятных ощущений. Даже сам Леви это заметил по осторожным, будто крадущимся по влажному телу с опаской ладоням. Эта её выходка отозвалась в груди бившемся с невероятной скоростью сердцем. Сегодня ничего не должно заставить их вспомнить о боли. О том, что находится за морем и что их ждёт в будущем. Неважно. Большой палец вновь коснулся шарика клитора и теперь круговыми движениями принялся водить по нему, спускаясь чуть ниже и быстро поднимаясь из раза в раз. — Ах! От подступающего оргазма хотелось свести и сильнее сжать ноги, но Леви не позволял ей этого сделать, чем вызывал всё новые откровенные стоны. Терпеть больше было невозможно. Леви быстро избавился от последней преграды между ними, небрежно бросив чёрные брюки на стул. Позже сложит. Леви сжал узкие бедра, плавно, с нескрываемым желанием вошёл в неё. Он на мгновенье остановился, холодные руки обжигали затёкшую спину. Аккерман стиснул челюсть, одной рукой опираясь в изголовье кровати, а другой переплетая её тонкие пальцы со своими и вжимая их в мягкую постель. Выражение её раскрасневшегося лица, на которое он смотрел сверху-вниз, сводило его с ума. Приглушённые вздохи отзывались всё новыми толчками. Леви с трудом мог вдыхать горячий воздух, обжигающий лёгкие изнутри. Он громко дышал и словил себя на мысли, насколько приятными слуху могут быть возбуждённые женские стоны. Постепенно Леви начал ускорять темп, признаваясь себе, что ловит наслаждение от одной мысли об их близости. Их руки крепко держали друг друга. Они вновь узнавали друг друга с новой стороны. Стороны дикой неконтролируемой страсти и желания наслаждаться друг другом. — Ле-ви..ах, я… От имени, произнесённого ею в такой обстановке, Леви сорвался окончательно. Уткнувшись в её шею, из груди раздался хриплый сдавленный стон, он чувствовал приближающуюся кульминацию. Ванда крепко обхватила ногами сильный торс, не переставая водить рукой по колючему выбритому затылку. Несколько сильных толчков, и Леви понял по протяжному довольному стону, что девушка достигла пика. Аккерман отстранился и, едва его рука коснулась набухшего от возбуждения члена, кончил на край простыни. Не стоило им рисковать и поддаваться сладким желаниям. Дети сейчас точно не входили в их планы. Ванда устало прикрыла глаза, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Её грудь часто вздымалась, а руки распластались на мятой постели. Довольная улыбка всё-таки не сходила с её лица. Леви не знал, как повести себя дальше — остаться или уйти? Впервые за долгое время он почувствовал легкое смятение. О чём думала сама Ванда? Но только он приложил усилие, потянувшись за брюками, как Ванда всё решила за него, схватив его за руку. — Не уходи, Леви. Ты же этого сам не хочешь. И Аккерман машинально кивнул ей, признавая её правоту. Она стала для него тем человеком, с которым не хотелось расставаться. Всецело ощущать её близость, дыхание. Слышать звонкий голос. Он опустился рядом, целуя Ванду в лоб и притягивая к себе. Она с удовольствием расположилась на его груди, снова чётко слыша стук его сердца. Всё ещё частый, но постепенно успокаивающийся и становившийся привычно ровным. — Я серьёзно, Ванда. Будь аккуратнее. И не только на этой миссии. — Есть, капитан, — довольно произнесла она и взглянула в самые чистые и прекрасные глаза на свете. Они наслаждались. Забыв о проблемах, сдерживающих их, они просто отдавали друг другу всё, что могли. Сегодня. Завтра. Через неделю. Никто не говорил, но оба желали, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Чтобы с каждым новым днём их с трудом созданное спокойствие не нарушалось. Они не знали, когда, но точно были уверены, что роковой момент в их жизнях наступит. Но сейчас это не занимало их мыслей. Вместе. Они лежали, прижавшись друг к другу, обнажённые и уставшие. И всё, о чём думали, находилось в этой комнате.