Interminabilis Vitae

      С течением времени становилось всё тяжелее.       Трейси совсем не отзывалась, не открывала дверь и разговаривала только с констеблями. Никто, разумеется, не мог осуждать её — девочка потеряла отца. Её мать умерла уже давно, и теперь она осталась совсем одна в этом большом и жестоком мире.       Ещё и с Виктором что-то случилось. С того самого вечера, когда они с художником сидели на крыльце в компании ветра и мыльных пузырей, он стал каким-то хмурым, молчаливым. Парень почти не разговаривал ни с Эндрю, ни с Эдгаром. Могильщик страшно переживал, но от любой помощи блондин отказывался и утверждал, что он в полном порядке.       Эдгар же продолжал изводить себя мыслями о Луке. Прошло ещё два дня, но возлюбленный не просыпался, поэтому юноша был более чем уверен, что целебный отвар друида не сработал. Всё внутри ужасно болело. Эдди даже начал расспрашивать Кресса о месте на кладбище и похоронах. По просьбе Гранца, парень старался перевести тему.       Каждый день художник приходил к лаборатории, и Перси с Михаилом нехотя пускали его. — Ах, ты пришёл! — Ассистент учёного помахал Эдгару рукой, как бы подзывая его к себе. Мужчина казался каким-то подозрительно приободрённым, поэтому Валден уже начал готовиться к худшим новостям, — У меня для тебя просто отличные вести! Твой друг пришёл в сознание сегодня ночью!       Художник смотрел на Михаила огромными от удивления глазами. Он глупо моргнул пару раз, словно бы не верил в правдивость его слов. — Прошу прошения? Вы сказали… — Ты всё правильно услышал. Молодой человек пришёл в сознание.       Старая добрая теплота мгновенно разлилась по телу, и юноша глупо улыбнулся, рукавом стерев выступившие на глаза слёзы. На лице Михаила тоже появилась лёгкая, едва заметная улыбка. Осторожно коснувшись плеча Валдена, мужчина повёл его в сторону нужной комнатки. Эдгар старался идти как можно быстрее и поскорее избавиться от слёз, чтобы не испугать возлюбленного лишний раз. — Он ещё слаб, так что постарайся не задерживаться надолго и не напрягать его лишний раз, хорошо? Если будет спать — зайдёшь позже. Организму нужны силы, — спокойно произнёс ассистент доктора.       Вдруг художник вспомнил об одном из их прошлых разговоров. — А… Скажите, как он? Память, там… Остальное всё? — тихо спросил он. Невольно вита поднёс руки к груди, словно бы пытался ощутить взволнованное биение отсутствующего сердца. — Нервная система довольно сильно пострадала. Ничего пока не могу сказать о воспоминаниях. Полагаю, это придётся проверить тебе. Лучше готовься к худшему, чтобы не разочароваться.       Эдгар сделал глубокий вдох и кивнул. Разумеется, всегда нужно готовиться к худшему. Раньше, дома, интервита всегда ожидал для себя самого страшного исхода, но теперь, здесь, рядом с любящими его людьми, он часто забывал о том, что может быть плохо и больно.       Шумно втянув воздух и утерев лицо ещё раз, Валден положил руку на ручку двери и тихонько постучал. Затем он приоткрыл дверь и через щёлку заглянул в комнату. Лука задумчиво смотрел в окно, но, услышав звуки, повернул голову. Выражение лица было печальным, и что-то внутри художника непроизвольно сжалось. Он открыл дверь шире и быстро скользнул в комнату, когда Михаил легко подтолкнул его в спину. Ассистент учёного вошёл следом. — К тебе посетитель, Бальса. Сможешь принять его? Как чувствуешь себя? — спросил он, стараясь выглядеть обеспокоенным и заботливым.       Парень пожал плечами. Лука опустил голову, словно бы не хотел видеть никаких гостей. Эдди поджал губы.       Михаил понимающе кивнул и удалился, закрыв за собой дверь. Интервита медленно, неуверенно подошёл ближе к кровати. Пододвинутый стул громко скрипнул. Юноша сел подле кушетки и потянулся к лежащей руке возлюбленного. Лука резко одёрнул руку, сильнее натянул одеяло. Эдгар тоже одёрнул руку, но вскоре вновь потянулся к парню. Теперь, однако, к щеке. Он попытался убрать растрёпанные волосы, заправить чужие пряди за ухо, но изобретатель вновь дёрнулся. Валден чувствовал, как каждое такое движение болью отдаётся в его груди. — Прошу, дорогой, посмотри на меня… — шёпотом, чуть ли не одними губами произнёс юноша. Лихорадочно он вновь потянулся к возлюбленному, но тот снова отпрянул, словно бы боялся, что прикосновение посетителя обожжёт его.       Если бы художник мог видеть лицо парня, он бы заметил, что Бальса на секунду зажмурился, а после потупил взгляд и часто заморгал, стараясь избавиться от подступающих слёз. Его тело болело. Его голова болела. Его душа болела.       Но самым страшным было для него другое: парень чувствовал знакомый аромат краски; парень знал эти печальные, усталые, голубые глаза; парень чувствовал, как бешено колотилось его сердце рядом с этим человеком, и лёгкий румянец держался на его щеках; парень не мог вспомнить это лицо. — Лука, поговори со мной немного, прошу тебя! Я скучал по тебе… — продолжал шептать Валден. Вдруг осознание ударило его: — Боже, ты меня забыл? Ты не узнаёшь меня, дорогой? Доктор сказал, что ты мог сильно пострадать… Потерять память… Ну поговори же со мной! Хоть слово скажи!       Изобретатель крепко стиснул зубы и рефлекторно сжал руку в кулак. Другой рукой он сжал одеяло, словно бы это как-то могло ему помочь. Он понимал, что должен знать этого человека. Беспокойство вызывало и поведение его глупого сердца. Неосознанно Лука покачал головой. Этот гость был так рад видеть его. Разве мог молодой человек признаться? Посетитель облегчённо выдохнул. — Ты потерял возможность говорить? — Юноша наклонился вперёд, — Не волнуйся об этом, хорошо? Я тебя любым приму.       Бальса сжал одеяло лишь сильнее. Этот посетитель начинал действовать ему на нервы. Парню не нравилась эта забота в голосе, не нравились и попытки прикоснуться. Он желал, чтобы юноша ушёл. И в то же время он хотел, чтобы парнишка остался. Противоречивые чувства бушевали внутри Луки. Это обращение заставляло молодого человека чувствовать себя ещё более жалким и слабым.       Ему не нравилось это чувство.       Но ему нравился юноша. — Не думай, что тебе придётся проходить через это одному, хорошо? У тебя есть я. Все мы! Виктор и Эндрю беспокоятся о тебе. Уверен, Трейси, Майк и Джокер тоже волнуются. Трейси ты, наверное, сейчас особенно нужен. Думаю, она будет счастлива знать, что ты в порядке, — продолжал говорить Эдди.       Мысль о том, что возлюбленный забыл его, делала ему очень больно. Избегание физического контакта ранило его. Молчание возлюбленного убивало его. Но он всё равно хотел сделать всё, чтобы окружить парня любовью и заботой. Эдгар был уверен в том, что ему это необходимо. Интервита помнил, как в детстве сам желал получить хоть немного внимания, когда болел.       Лука продолжал молчать. Он гонял в голове названные имена и старался вспомнить этих людей. Припомнить, однако, он смог только Трейси. А ещё, кажется, её отца или другого родственника. Как он там? Бальса мог вспомнить, как они находились в одном помещении, а потом свет померк. Очнулся изобретатель уже на больничной койке. Жуткая головная боль, ноющее тело и уродливые шрамы — всё это до ужаса испугало его.       Эдгар понимал это. Он изначально считал, что Лука не справится с навалившимся на него грузом. — Ты, наверное, думаешь, что эти шрамы… Они портят тебя, верно? — тихо спросил интервита. Ответа не последовало. Юноша шумно втянул воздух и продолжил говорить: — Это не так, клянусь. Ты всё ещё самый лучший, самый красивый человек из всех!       Лука резко повернул голову, и пламя ярости, ненависти в его глазах испугало юношу. Он чуть отпрянул, но взгляд не отвёл. Сердце парня забилось быстрее. О, это так! И зачем только этот юноша врёт ему в лицо? Бальса уже знал, что он теперь урод! Ещё и в голове всё помутилось, а руки постоянно тряслись! Он очень боялся того, что никогда не сможет восстановиться после произошедшего. Странный доктор уже успел сообщить Луке, что ему сказочно повезло пережить и взрыв, и сильный удар током, и пожар.       В таком случае… Лучше бы он сдох.       Эдди продолжал пялиться на него. Он постоянно приоткрывал рот, словно бы пытался что-то сказать, но не говорил, и молодого человека это ужасно нервировало! Между тем что-то внутри него кричало от этого страха в голубых глазах.       Валден сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. На минуту он прикрыл глаза, словно бы пытался собраться с мыслями, а после продолжил свой монолог. — Знаешь, пока тебя не было рядом, я подумал над некоторыми вещами, и… Кое-что понял. — Вита печально улыбнулся и вновь поднял взгляд на возлюбленного. Страх испарился, и теперь Бальса видел в его глазах только нежность, — Ты всегда был таким сильным для меня. Ты заботился обо мне, даже когда это доставляло тебе уйму проблем. Полагаю… Думаю, я восторгался тобой. Из-за меня ты бросил свою прошлую жизнь, но всё равно сохранял улыбку на лице. — Художник прервался, и Лука уже подумал, что эта странная, скучная речь закончилась. Показалось. Валден продолжил: — Поэтому решил, что теперь сильным для тебя буду я. — Эдгар резко схватил возлюбленного за руку, заставив того немного потерять бдительность своим заявлением, — Я не оставлю тебя. Ни сейчас, ни потом.       Молодой человек склонил голову набок. Да что за отношения у них были за отношения такие? Лука мог вспомнить о побеге. Наверное, они были близкими друзьями. Это бы, пожалуй, объяснило волнение сердца. Бальса отвёл взгляд. Юноша крепче сжимал его руку. Лука тяжело выдохнул. Свободной рукой он подпёр голову. Возможно, стоило бы попросить посетителя уйти. Вдруг ему удастся вспомнить его имя и что-то конкретное о нём, если он уйдёт? Юноша мешает ему своим присутствием…       Но изобретатель продолжал молчать. А художник не планировал уходить в ближайшее время. В следующий раз он обязательно возьмёт с собой лекарство Илая. Как только заставить Луку его выпить?       На одном месте в полном молчании они просидели до обеда. Там явился Перси и погнал влюблённого мальчишку прочь. В итоге ему пришлось вынести Эдгара на плече, пока тот сыпал обещаниями вернуться завтра и просил не слишком скучать по нему. Изобретатель выдохнул с облегчением. Теперь у него появилось время подумать над его чувствами и вещами, о которых говорил посетитель. Ещё нужно было постараться вспомнить этого юношу. Обрывки воспоминаний о взаимодействиях с ним стали появляться в его голове, но этого было, очевидно, недостаточно.

***

      Виктор улыбнулся, когда Эдгар кинулся ему на шею с радостными вестями, но бросил лишь сухое «Это замечательно» в ответ. Даже Эндрю отреагировал более живо. Он просиял и принялся расспрашивать художника о состоянии Бальсы, в то время как Гранц казался каким-то пассивным. Мужчина слушал, но молчал. Обычно помалкивал могильщик, но в этот раз всё было иначе. Валден, однако, старался не замечать этого. Блондин в целом был каким-то странным в последнее время. Наверное, он просто устал от работы и забот.       Валден вскоре отправился в свою комнату и принялся за работу. Юноша серьёзно настроился стать для Луки главной поддержкой и опорой. Разумеется, теперь он должен работать вдвойне… Нет, теперь уже втройне упорнее. Ему бы не хотелось, чтобы возлюбленный много работал. Ему нужно больше отдыхать и меньше волноваться. Раньше Эдгар уже взвалил на себя больший объём работы ради них, но парень никогда не был рад этому. Теперь ему придётся принять заботу, и этому интервита был даже немного рад.       К вечеру он собрал законченные полотна и отправился к Робби. Просить Виктора помочь донести картины он не стал. По пути он вспомнил об одном из предложений Вайта. Скупщик говорил, что интервита мог бы брать частные заказы. Например, он мог бы рисовать портреты. Виктор тогда сказал, что это довольно опасно, а Эндрю поддакнул. Юноша понимал, что кто-нибудь мог бы заподозрить его, но решил, что даст своё согласие, если им с Лукой срочно понадобятся деньги.       Эдгар передал мальчику свои работы и забрал деньги за прошлый раз. Юноша кивнул и уже собирался уходить, как скупщик спросил: — Ну как там этот твой дружок-изобретатель?       Художник обернулся. Робби заметил глубокую печаль в его глазах. — Пришёл в себя.       Мальчик задумчиво кивнул. — Не хочешь взять перерыв? Тебе бы, наверное, хотелось поддержать его и вашу подругу. Передай ей мои соболезнования при встрече. Её отец был хорошим человеком.       Эдгар тяжело вздохнул и сунул мешочек с деньгами в сумку. — Передам, — сухо бросил юноша, — И благодарю за беспокойство.       Сказав это, он вышел из лавки. Робби проводил его взглядом. Он понимал стремление интервиты. Он и сам старался заработать как можно больше денег, чтобы его сестре не приходилось беспокоиться. Мальчик догадывался, что эту выручку художник собирался тратить на своего больного друга. Слишком уж часто они появлялись вместе.       У Эдгара же ещё были планы на вечер. Получив деньги, он направился прямиком в книжную лавку. Его дорогому возлюбленному ведь абсолютно нечем заняться на больничной койке, потому Валден принялся выбирать книги для него. В научной литературе Эдгар понимал очень мало, но старался найти что-нибудь о механизмах, которые парень так любил. Даже если Лука уже читал это раньше, то хотя бы просто полистает, чтобы себя занять. Может, тогда он как-нибудь сообщит, что ему принести в другой раз? Юноша решил прихватить бумагу. Раз уже изобретатель не разговаривает, то пусть пишет. Вдруг ещё придумает что гениальное, а записать ему будет некуда? Расстроится потом!       На пути домой художник остановился у дядюшки Мурро, чтобы прихватить для возлюбленного немного фруктов. Эдди слышал, что витамины помогают организму. Наверное, это то, что сейчас нужно. Поэтому интервита дёрнул за верёвку колокольчика и ступил на территорию чужого участка. Мурро вышел из сарая и дружелюбно улыбнулся, помахав рукой. — Добрый вечер, мальчик-художник! Зачем пожаловал? Проходи!       Эдгар сделал несколько шагов навстречу и принялся вытаскивать деньги из сумки. — Мне нужно немного яблок. Штук пять, думаю, пока хватит, — пробормотал он, — Мне бы, наверное, лучше какие-нибудь сладкие. Может, мягкие какие… Не знаю.       Дедуля понимающе кивнул. — Джо-Джо! Принеси художнику штук пять яблочек послаще! — окликнул он.       Валден заметил некоторое движение в стороне кустов и деревьев. Он помнил, что клоун с обожжённым кислотой лицом должен был остаться здесь. Вскоре неуверенный мужчина показался с небольшим мешком. Он старательно прятал лицо и опускал голову. Эдгар сразу понял, что тот до ужаса боялся показать свои шрамы. И как ещё сумку с дырками для глаз на голову не надел?       Юноша отсчитал деньги, отдал их Мурро, принял протянутый мешочек и прижал его к своей груди. Его взгляд невольно зафиксировался на бедном, бледном Джокере. Можно было заметить, как тот подрагивал, ощущая на себе внимательный взгляд. Дедуля непонимающе уставился на Валдена. — Если всё ещё считаешь себя уродом — прекращай, — холодно бросил художник, — Вы, люди, слишком концентрируетесь на своей внешности. Где-то там всё равно есть кто-то, кому нужна твоя душа, а не тело. — Сказав это интервита поклонился и развернулся, — Приятно иметь с вами дело. Доброго вечера.       С этим он ушёл. Джокер выпрямился и даже поднял голову, чтобы проводить художника взглядом. Мурро пожал плечами.       Домой Эдгар шёл довольно медленно, утопая в собственных мыслях. Что ж, теперь его возлюбленный не разговаривал с ним. Ещё и наверняка не поверил в его слова. Да и пить лекарство Илая он точно не станет. Юноша прикрыл глаза и потёр виски. О Трейси и думать не хотелось, как и о странном поведении Виктора.       Его Валден застал на пороге. Молодой человек взглядом провожал констеблей. Художник решил не показываться им на глаза на всякий случай и потому переждал в стороне. Он был уверен, что отец всё ещё ищет его, поэтому не стоило наживать себе лишних проблем. Их и так было достаточно. — Что нужно было? — спросил вита, переступив порог дома. — О ситуации расспрашивали. Сказал, что не знаю ничего. Ужин на столе, — отозвался Гранц. Сказав это, он удалился в комнату.       Юноша тяжело вздохнул. Эта странная аура Виктора не нравилась ему. Она его напрягала, отталкивала. Наверное, стоило бы поговорить с почтальоном. Эдди направился за ним. Художник застал Виктора за собиранием сумки, и потому вскинул брови. — Что ты делаешь? — удивлённо спросил он.       Гранц повернул голову и неловко улыбнулся: — Просто собрался в город на пару дней. Тебе что-нибудь привезти? — Эндрю знает? — Он будет не в восторге.       Эдгар почувствовал, как внутри него заиграло какое-то гадкое чувство. Обида? Вся эта ситуация с блондином напрягала его. Что-то точно было не так, а Гранц не желал этим делиться. — То есть ты… Ты решил уехать без предупреждения? — Художник прикусил губу и отвёл взгляд. — Это лишь на пару дней. Уверен, с вами ничего не случится. Я постирал все вещи и пополнил запас продуктов. — Почтальон невинно улыбнулся, заставив Эдгара напрячься сильнее, — Не засиживайся допоздна, не забывай обедать и гуляй побольше, хорошо? — Да что ты скрываешь? — раздражённо прошипел интервита.       Гранц непонимающе уставился на него, глупо моргнул и вдруг засмеялся: — Что я скрываю? Мне нечего скрывать! Не выдумывай, Эдди!       Юноша сделал несколько быстрых шагов в сторону опекуна и ткнул его пальцем в грудь. Он мог почувствовать, как напрягся Виктор, когда Валден поднял на него тяжёлый взгляд. — Да что ты несёшь! Ты все эти дни ходил… Да на тебе лица не было, а теперь ты хихикаешь и хочешь уехать в город, ничего не сказав? — Голос Эдгара повысился, и он сильнее ткнул парня в грудь, — Да ты… Ты… Что с тобой случилось, Виктор? Ты ведь даже не подумал о том, как будет нервничать Эндрю, когда не найдёт тебя дома! Он же… Он будет бояться, что ты бросил его! Что он недостаточно хорош для тебя! Ты этого добиваешься? Мы тебе надоели?       Почтальон прикрыл глаза, отвёл взгляд и усмехнулся. Художник закипал от злости. — Почему ты смеёшься? — Ты так вырос, знаешь?       Интервита непонимающе уставился на него. Улыбка быстро стёрлась с лица Гранца. Странная печаль застала художника врасплох. Теперь Виктор выглядел так, словно бы что-то разъедало его изнутри. Невольно в голове всплыл образ Филиппа. Он тогда ещё о кошмарах говорил. Кажется, обоим мужчинам было о чём сожалеть. Эдди тут же машинально сделал шаг назад. — Я могу тебе как-то помочь? — Юноша опустил руки и потупил взгляд. — Это семейное дело, — пробормотал блондин в ответ. Он вновь попытался выдать улыбку, но ничего у него не получилось, — Пригляди за Энди. Если я ввяжусь в неприятности и не вернусь… — Гранц прикусил губу и ненадолго прервался, чтобы продолжить ещё тише: — Пригляди за ним, если я не вернусь домой через пару дней, хорошо?       Буря эмоций бушевала в груди, и Эдгар не был уверен, как ему следовало реагировать. Художник раздражённо зашипел, но согласно кивнул. — Благодарю. — Виктор улыбнулся чуть шире и решил вернуться к вещам. — И когда ты уезжаешь? — пробормотал вита. — Скоро. Стоит быть на месте к утру.       Эдди прикрыл глаза и вышел из комнаты. Он вдруг понял, что жутко устал. Последние несколько дней были полны переживаний, и волноваться о Викторе и его «семейных делах» ему хотелось в последнюю очередь. Потому юноша решил прилечь. Добравшись до своей комнаты, он тут же рухнул на кровать. Мышцы вдруг заныли, и Валден потянулся. Он мог слышать шаги Виктора. Вскоре раздался и скрип входной двери.       Виктор… Виктор… Если так подумать, он никогда не рассказывал о своей семье. Вроде, говорил только где-то за ужином, что нет у него никого, сирота.       Эдгар резко открыл глаза и подпрыгнул на месте.       Художник почувствовал, как мурашки пробежали по его спине. Он не мог даже предположить, чем Виктор собирался заняться! И что значило это его «если я не вернусь»? Эдгар пулей вылетел из своей комнатушки и бросился на улицу. Почтальона, однако, уже нигде не было видно, и Валден невольно сильнее вцепился в дверь. Мало ему было проблем с Лукой и заработками! Теперь ещё и за Крессом и домом присматривать!       Стиснув зубы, интервита вернулся в дом и решил ещё немного поработать.

***

      Эндрю нашёл Эдгара заснувшим за мольбертом. Он решил осторожно перенести юношу на кровать. Спящий Валден казался ему неспокойным. Мужчина укрыл интервиту одеялом и задёрнул тонкие занавески, чтобы свет как можно меньше тревожил его сон. Эндрю подумывал принести Эдгару и его кошку, но решил не приближаться к нему лишний раз, чтобы не разбудить.       Отсутствие Виктора не смутило его. Кресс был уверен, что молодой человек уже отправился на работу. Им редко удавалось пересечься утром, потому и волноваться могильщик не думал. Он быстро перекусил оставленной почтальоном едой и отправился спать после очередной ночной работёнки.       Валден часто ворочался и бормотал во сне. Что-то не давало ему покоя, и юноша проснулся ближе к полудню от кошмара, который уже успел позабыть. Капельки пота бежали по его коже, и Эдгар уставился немигающим взглядом в одну точку. Быстро он понял, что проснулся довольно поздно. Наверняка Лука уже давно ждал его!       С этой мыслью в голове Эдгар вскочил с кровати и пулей бросился на выход. Только в дверях он вспомнил о книгах и гостинцах, а ещё о чудодейственном лекарстве Илая. Пришлось задержаться ещё, чтобы прихватить все вещи.       Второй раз в дверях виту остановили мысли об Эндрю. Зная его, он может запаниковать, если не обнаружит кого-нибудь дома к вечеру, а Валден обещал Гранцу присмотреть за ним. Подумав ещё раз, художник без сомнений решил, что Лука будет для него намного важнее, и быстро покинул дом.       В комнату возлюбленного он вошёл не без волнения. Эдгар покрепче прижал к себе сумку и быстрыми шагами приблизился к койке. Милый Бальса вновь избегал его взгляда, старательно отворачивал голову. Разумеется, это болью отдавалось в душе интервиты, но он старательно сдерживал себя. Обещал ведь быть сильным!       Взять себя за руку Лука вновь не позволил. Спустя сутки он так и не смог вспомнить ничего конкретного о юноше От Михаила он узнал, что этот парнишка Эдгар ходил сюда каждый день всё это время, знатно надоел всем. Что-то в душе изобретателя ликовало от этой информации. Он уже понял, что они с Эдгаром были близки, но не мог понять границ. — Как ты себя чувствуешь, дорогой? — легко улыбнувшись, спросил интервита.       Бальса пожал плечами. Чувствовал он себя, честно говоря, просто отвратительно. Юноша потупил взгляд и тяжело вздохнул. Лука прикусил губу. Эдгар вдруг мотнул головой, словно бы попытался прогнать мысли из своей головы, и потянулся к сумке, которую принёс с собой. — Знаешь, дорогой, я тут подумал… Тебе ведь, наверное, очень грустно здесь, когда меня нет, — принялся тараторить художник. Изобретатель чуть нахмурился. Вита вытащил из сумки пару книг и протянул их парню с улыбкой на лице, — В общем… Вот. Чтобы было что полистать перед сном. Ты, я думаю, уже не раз эти книги читал, но… Уж прости, я не понимаю ничего в науках. — Бальса заметил, как на бледном лице Эдгара выступил румянец, и, кажется, он даже запаниковал. — Но если есть что-то, что тебе очень нужно… Ты можешь мне об этом сказать! Я постараюсь это достать, хорошо? А если не хочешь говорить… Или не можешь — я принёс тебе немного бумаги и карандаш! А ещё здесь немного яблок перекусить. Тебе полезно будет.       Юноша быстро выкладывал всё, что принёс с собой, и молодой человек даже не успевал взять в руки всё. Возможно, ему правда стоило бы узнать у Эдгара больше об их отношениях, но парень был уверен, что сможет вспомнить сам, а вопросы только разочаруют его сильнее. Молодой человек внимательно разглядывал обложки, пролистывал страницы. Да, он уже читал как минимум две книги ранее, но, наверное, это было лучше, чем ничего. Лишь Богам известно, сколько он здесь ещё проторчит и когда сможет выйти.       Если сможет выйти.       Вдруг художник поставил на тумбочку небольшую скляночку с каким-то странным раствором. Лука вскинул брови. — Это от Илая. Благодаря этому лекарству ты сейчас в порядке. Он сказал, что нужно обязательно выпить его, чтобы стало полегче. Оно не самое вкусное, но наверняка поможет тебе, — сказал интервита с лёгкой улыбкой на лице. Заметив растерянный взгляд парня, художник ойкнул и виновато посмотрел на Луку, — Точно, вы ведь не знакомы. Извини, дорогой. Илай — это очень добрый друид и хороший товарищ. Он тоже желает тебе помочь, так что не забудь выпить лекарство, хорошо? — Юноша вновь чуть улыбнулся и добавил уже шёпотом: — Ради меня.       Бальса вздохнул. Он нехотя кивнул и рукой указал на тумбочку. Выпьет позже. Изобретатель не знал, почему согласился так бездумно. Наверное, на его душу так действовал этот голубоглазый мальчишка.       Парень невольно подметил, что его рука дёрнулась. Это происходило слишком часто и не только с руками. Снова он неосознанно уставился на свои уродливые шрамы. Лука вновь тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Он отодвинул все вещи в сторону и устало повалился на спину. Эдгар тут же взволнованно уставился на него. — Что-то не так, Лука? Ты устал? — Художник осторожно поправил его одеяло и хотел убрать растрёпанные волосы, но, побоявшись вновь быть отвергнутым, убрал руки. Затем юноша стал перекладывать вещи на тумбочку.       Бальса наблюдал за его действиями. Ему, наверное, даже нравилось всё это внимание. Всё сильнее изобретателю хотелось поскорее вспомнить как можно больше об Эдгаре. Он точно сможет. Справится. Молодой человек прикрыл глаза вновь и постарался расслабиться. — Ты собираешься спать? — тихо спросил Эдди. Лука кивнул. Его посетитель вновь поправил одеяло, словно бы пытался добиться какого-то идеала, и задёрнул занавески на окне, — Вот так. Пожалуйста, отдыхай больше и ни о чём не волнуйся, хорошо? Я зайду завтра.       Парень шумно выдохнул и проводил Эдгара взглядом. Валден чуть задержался в дверях, чтобы помахать возлюбленному рукой. Уже в приподнятом настроении вита направился домой. Вероятно, ему стоило искать больше положительных моментов. Скоро возлюбленному станет лучше, он вернётся домой. Трейси тоже будет рада, Эдди был в этом уверен! Они с изобретателем вновь будут проводить всё время вместе, а потом… Что ж, у них будет целая человеческая жизнь придумать это «потом». О том, что ждёт его дальше, художник думать пока и не хотел.       Лука соврал. Он лежал в кровати и пялился в потолок безжизненными глазами. Всё казалось таким… Странным и неправильным. Парень всегда считал себя мастером своего дела. И как только он мог попасть в такую ситуацию? Было ли всё произошедшее его виной? А вдруг было? Не могли ведь часы взорваться! Наверняка, что-то вышло из-под контроля, и из-за него они с Марком пострадали.       Внезапная головная боль заставила Луку заметаться и зашипеть. Это тоже стало происходить время от времени. Его тело и разум были обезображены, и парень ненавидел это.       Взгляд вдруг сам упал на оставленное Эдгаром лекарство. Цвет молодому человеку не нравился, да и в целом микстура казалась ему подозрительной. Стоило бы вылить её в окно.       Но эта головная боль была такой сильной! Лука вцепился в лекарство так, словно бы от этого зависела его жизнь. Дрожащими руками он открыл пузырёк и резко вылил всё его содержимое себе в рот.       От мерзкого, горького вкуса микстуры парень закашлялся. На какое-то время ему показалось, что Эдгар, возможно, играл с ним и подсунул ему настоящий яд. Мужчину затошнило.       Вскоре он уже лежал на спине, не ощущая никакой боли и горечи во рту. Лишь тяжёлое дыхание осталось напоминанием о неприятных ощущениях и гадком лекарстве.

***

             За ужином Эдгар подметил обеспокоенность Эндрю. Могильщик явно переживал из-за отсутствия Виктора, но разве Валден мог ему что-то рассказать? Да и что было рассказывать? Он и сам толком не знал, куда почтальон отправился и какие цели преследовал. Бедный парень даже на еде сконцентрироваться не мог, поэтому его порция оставалась почти нетронутой.       Валден ел медленно. Стряпня Энди не слишком нравилась ему, но он уже давно не жаловался. Виктор, конечно, готовил лучше. Интервита готовить, однако, так особо и не научился. Он мог сделать себе парочку простых перекусов в случае, если опекуны где-то задержатся и не оставят ничего готового, но не более.       Мари дремала на стуле Гранца, свесив хвост. Очевидно, кошка пользовалась ситуацией. Чаще она находилась под столом и ожидала, пока добрая рука протянет ей угощение. Мари могла даже начать выпрашивать еду лично, боками потираясь об ноги. Не так давно Эдгар заметил, что его маленький котёнок подрос. Она стала занимать больше места, да и сделалась тяжелее. Но на это никто в доме тоже не жаловался. Чем больше кошки, тем лучше, верно? — Что с тобой? — Художник решил попытаться подыграть Крессу. Вдруг получится успокоить его?       Эндрю громко ахнул, словно бы и вовсе позабыл о существовании Эдгара. Тот одарил его недовольным взглядом в ответ. Невольно мужчина начал перебирать пальцами ткань рукава. Он потупил взгляд и согнулся. Кресс словно бы опасался чего-то. — Это… Виктора всё ещё нет, — тихонько пробормотал он, — Он в это время обычно дома… — Задержался, наверное, где-то. Помогает кому-то наверняка. Ты же его знаешь. — Эдгар надеялся на то, что парень поверит в это. Он не понимал, почему почтальон не мог рассказать своему партнёру о поездке. Попросить помощи, например. Эндрю ведь будет накручивать себя и дальше! Всё происходит именно так, как Валден и говорил! — А вдруг что-то случилось? Думаю, нужно пойти к констеблям и попросить помощи с поисками, — продолжал болтать Кресс. От упоминания констеблей Эдгар нервно поёжился. Мужчина, однако, вдруг охнул и сам принялся качать головой, — Нет, нельзя! Виктору это не понравится…       Художник выдохнул с облегчением. Ему срочно нужно было придумать что-то, чтобы Энди точно не захотел вновь обратиться куда не следовало. — Наверное, он у кого-то остался. Вдруг дел много. К семье, например, срочно понадобилось.       Этой фразой интервита хотел бы попытаться узнать у паникёра Кресса о семье Гранца. Вдруг Эдди понял что-то не так раньше? Да и могильщику попроще будет, если поверит, что блондин отправился к родственникам. — Ни у кого он не мог остаться! И семьи у него никакой нет! — воскликнул Эндрю. Он схватился за голову обеими руками и зашипел. Его красные глаза были широко распахнуты. Вдруг они сделались ещё больше, словно бы могли выпасть в любой момент. Уже более тихим, ещё более испуганным голосом Кресс продолжил бормотать: — А вдруг он из-за меня сбежал? Вдруг я ему больше не нравлюсь? — Осознание ударило Эндрю как поезд, — Ну конечно! Я никогда ему не нравился! Он всё ещё… Ему всё ещё… Та девушка… Так и знал, что он однажды убежит! — Сам себя слышишь? — насмешливо бросил Валден. Легко он ударил Энди ложкой по лбу, — Что ты там выдумал? Виктор сбежал от тебя? Какая глупость! К бывшей ревнуешь что ли? Не знал, что ты такой собственник! — Ты не понимаешь… Он терпит меня из-за неё! Так и знал, что ему однажды надоест!       Эдди закатил глаза. У почтальона должны быть просто стальные нервы, чтобы выносить это на постоянной основе. — Если они расстались — причина была. Угомонись. Виктор ведь не такой. Он просто где-то задержался. Ешь давай и расслабься. Будешь много переживать — все трупы от твоей ауры разбегутся.       Мысль о бегающих мертвяках Эндрю напугала, но намного сильнее его пугали собственные фантазии об их с почтальоном разрыве. — А если не вернётся? А если… — Вернётся — всё тебе расскажет. Ты волнуйся меньше. Думаю, взрослый мужчина как Виктор сможет себя защитить. Дай ему немного времени.       Что ж, в это Эдгар точно очень бы хотел верить сам. Слова Эндрю, однако, начали напрягать его. Очевидно, Виктор соврал. Оставалось только надеяться на то, что он скоро вернётся и будет разбираться со всеми этими проблемами сам.