Истоки Зла

      Малефисента дернулась, когда ее волосы в очередной раз попали под нападение гребня. Девочка поморщилась, но, заметив в отражении виноватое лицо фрейлины, лишь вздохнула:       — Давай закончим с этим как можно скорее.       За ее спиной три маленькие феи кружились вокруг Селестии, постоянно поправляя складки голубого платья и что-то пища о слишком ярко-сверкающих украшениях.       — Нужно было выбрать темные камни, — пробормотала одна из них.       — Они бы не сочетались с платьем, — возразила другая.       — Но на волосах принцессы смотрелись бы лучше.       — Ты готова, Тия? — уже раздраженно поинтересовалась Мэл, когда ей наконец позволили отойти от зеркала, сочтя ее вид приемлемым для предстоящего мероприятия.       — Почти, — вздохнула Селестия, медленным и очень аккуратным движением поправляя заколку с сапфиром. — Мэл, а какие ты камни любишь?       — Мне они вообще не нравятся, — качнула головой девочка, нетерпеливо и нервно переминаясь с ноги на ногу. Туфельки, пусть и на совсем небольшом каблучке, ей очень не нравились.       — Изумруды, — задумчиво протянула Тия, наблюдая за сестрой в отражении зеркала. — Они тебе подходят.       — Тогда и тебе подходят, — пожала плечами принцесса. — Мы ведь одинаковые. Ну, только я выше.       — А я люблю рубины, — вновь вздохнула Селестия. — Но красный — не наш цвет, поэтому я не могу их носить. Ты бы знала, как они мне нравятся!       — Что хорошего в цвете крови?       — Я вижу там не кровь, — скривилась девочка. — Для меня это… ну, не знаю, цвет богатства и силы.       — Говоришь, как отец, — угрюмо заметила Малефисента.       — Если ты хотела меня задеть, то у тебя определенно получилось.       Тия наконец отошла от зеркала и, еще раз покружившись так, чтобы ее тяжелое голубое платье образовало кольцо, довольно улыбнулась.       Двери распахнулись, и в комнате возникла королева. Ее светлые, практически белые волосы были собраны наверх так, чтобы не мешать тонкой золотистой короне. Длинное платье темно-зеленого цвета тянулось за женщиной длинным шлейфом. Оно не облегало фигуру, а было скорее слегка широким, тем самым скрывая талию и не позволяя неосведомлённым увидеть изменения в телосложении.       — Вижу, вы уже готовы, — тепло улыбнулась Марисса.       — Как самочувствие, мама? — тут же обеспокоено поинтересовалась Малефисента, склоняясь перед матерью в легком поклоне. — Ты уверена, что тебе стоит идти сегодня на вечер? Венец осени — не такое уж и важное событие.       — Не беспокойся, мой цветочек, — королева приблизилась к дочери и ласково коснулась ладонью ее щеки. — Мне уже лучше. К тому же, не могу же я бросить вас одних на растерзание папиным родственникам!       — Ну, Тия им всем очень нравится, — закатила глаза Малефисента, усмехаясь.       — Ты бы тоже им нравилась, если бы постаралась проявить дружелюбие, — заметила Тия, скрещивая руки на груди.       — Врать плохо.       — Ладно, — подняла руку королева, останавливая девочек, — хватит, давайте просто проведём этот вечер согласно правилам, и я обещаю вам, что до дня Зимнего Солнцестояния вы их не увидите.       — Такие условия мне нравятся, — улыбнулась Малефисента.       — Меня тоже немного напрягает их присутствие здесь, — кивнула Тия, — поэтому я тоже рада такому промежутку.       — Но по Лии будешь скуча-а-ать, — издевательски протянула Мэл.       — Она хорошая, а ты просто злюка, — возразила Тия.       — Не отрицаю.       — Идем! — королева подтолкнула их к выходу. — Пока вы не нашли темы для новой ссоры.       Замок, как обычно, был украшен цветами и волшебными фонарями. Темно-зеленые лозы расползались по стенам. Аромат роз был настолько сильным, что Малефисента ощутила его еще до того, как вошла в бальный зал.       Черный кафель отражал свет от огня свечей и факелов, что окружали помещение по периметру, зависнув в воздухе и придавая атмосферу загадочности. Отец решил заменить волшебный свет настоящим огнем, хотя тратить время на расстановку приборов руками слуг не стал.       В последнее время он все чаще пытался ограничить использование магия. Но замок буквально дышал волшебной энергией. Лес, находящийся совсем недалёко, и все прилежащие к нему поляны, были наполнены волшебными существами и источниками магии.       Скорее это место избавится от короля Фаниса, чем магия навсегда исчезнет.       — Выпрями спину! — коротко бросил ей отец, прежде чем выйти вперед и начать приветственную речь.       Малефисента лишь сдержала возмущение, ответив на предупреждающий взгляд матери легкой улыбкой.       Она все же выпрямила спину и слегка размяла плечи, предвкушая долгие часы в корсете.       В такие моменты ее поражала выдержка Селестии. Как бы она это не отрицала, но именно умение держать себя на светских мероприятиях расположило к ней отца.       Сейчас Тия стояла за родителями, приветливо улыбаясь и иногда кивая кому-то в толпе. Камни в ее волосах переливались при каждом движении головы. Ее талия была настолько тонкой, что порой Малефисенте казалось, будто любое слишком резкое движение может сломать сестру.       Она была совершенно другой.       Ей не нравились такие большие празднества. Много людей, много внимания, много разговоров, много требований — всего было очень много. Ее раздражали тонкие и грубые голоса, фальшивый смех, шуршание нарядов. Да еще постоянно мелькали лица родственников отца, которые не упускали возможности упрекнуть ее в чем-то.       Мама говорила, что это из-за обостренной чувствительности.       Мэл правда старалась контролировать это, но с каждой секундой что-то внутри нее вскипало все сильнее, готовясь вот-вот вырваться наружу.       Сосредоточившись на собственных ощущениях, она совсем не прислушивалась к отцу, поэтому смогла уловить лишь конец его речи:       — Я надеюсь собрать вас всех здесь вновь совсем скоро! — высоко подняв бокал с вином над головой, пробасил король. — И тогда мы вместе пожелаем моему сыну здоровья и великих побед! Пусть сейчас мир засыпает, давайте разбавим этот праздник печали весельем!       Толпа постоянно прижимала Малефисенту к стенам. Ей приходилось все время улыбаться и исполнять реверансы. Голова шла кругом, а воздух стал совсем горячим.       Мэл прикрыла глаза и на мгновение смогла почувствовать облегчение.       — Может, тебе прогуляться по саду?       Девочка резко открыла глаза и чуть не столкнулась с матерью.       — Прости, мамочка, я просто… это так сложно… — начала невнятно бормотать Малефисента.       — Тия и Лия как раз хотели отправиться на прогулку. Почему бы тебе не присоединиться? — обеспокоено заглядывая в глаза дочери, произнесла Марисса.       — Между царящим здесь безобразием и их болтовней почти нет разницы, — заметила принцесса.       — Ступай. Свежий воздух тебе поможет.       Осенью сад преображался. Густая в летний период зеленая листва окрашивалась в яркие цвета, создавая пестрый ковер. Иногда можно было заметить быстрое передвижение маленьких существ по земле.       Легкий ветер кружил среди деревьев, слегка приподнимая листву и словно приглашая ее на вальс. Листва плыла в медленном танце, стремясь ввысь и резко возвращаясь обратно на землю. Она словно пыталась напомнить людям, что любой подъем рано или поздно завершается падением. И совсем не имеет значение, как высоко ты был. Падать больно всегда.       От созерцания природной гармонии Малефисенту отвлекало навязчивое перешептывание Тии и Лии. Они шагали немного впереди, приподнимая пышные подолы.       Селестия восхищалась принцессой Лией. И это выводило Мэл из себя еще больше.       Король Фанис, будучи ребенком из многодетной королевской семьи, имел очень много родственников. Он не ограничивался братьями и сестрами, кузинами и кузенами; его желание распространить свой авторитет было настолько велико, что любое родство служило предлогом для визита.       Принцесса Лия приходилась им шестиюродной сестрой. Ее отец являлся королем соседнего королевства. Весьма богатого.       Мэл испытывала отвращение к собственному отцу довольно часто. Возможно, ежедневно. Стоило ему только начать говорить о «предназначении» женщины, девочка была благодарна любому поводу уйти. Особенно это обострилось после известия о беременности королевы.       Но налаживать отношения с людьми он умел. Было в нем что-то притягивающее. Конечно, она часто слышала, что первые пять лет правления ее отца считались позорными, но теперь он набрался опыта и быстро добивался того, чего желал.       Пожалуй, это вызывало некоторое… уважение.       Но только до тех пор, пока он не начал использовать их как одно из эффективных средств.       Малефисента была уверена, что родись Лия принцем, Фанис давно отдал бы под венец одну из дочерей. Он и так к этому стремился.       Что касается Лии… Она была олицетворением драконьего «кулас», то есть «принцесса». Будучи старше близняшек на четыре года, Лия должна была уже состоять в браке, но как минимум две помолвки сорвались. Один жених заболел индустрией диаболи, от которой так и не нашли средства. Другой отправился в поход и пропал без вести. С того времени прошел почти год, а на принцессе все еще было клеймо «проклятой».       Но она была красива. Стройная фигура, милое лицо, светлые длинные волосы, большие выразительные глаза, такие же глубокие, как и сокровищницы в замке ее отца.       У Мэл не было сомнений в том, что клеймо на принцессе долго не задержится.       Лично для Малефисенты кузина (так все же было принято обращаться ко всем родственникам) была скорее олицетворением «мотмауса» и «палока», что на драконьем значило «скользкий» и «высокомерие».       Лия во всем искала выгоду. Наверное, это было семейной чертой по линии отца.       — Это ведь так прекрасно, Тия! — продолжала щебетать Лия, отвлекая Мэл от собственных мыслей. Девочка не удержалась и закатила глаза. — Первая любовь — это так прекрасно!       Малефисента замерла, теперь полностью прислушиваясь к разговору.       Селестия уловила это и тоже остановилась, покраснев.       — Не стоит так громко говорить об этом, — шепотом обратилась она к собеседнице. — Ничего серьезного.       — Ничего серьезного?! — Лия похлопала длинными ресницами и сжала ладони кузины. — Дядюшка Фанис будет так счастлив узнать, что ты сама определила себе пару! Говори же, как звать этого принца? Ладно, скажи название его родового замка, я догадаюсь!       — Определила себе пару? — глухо повторила Малефисента, недоуменно переводя взгляд с озадаченного лица на счастливое и обратно. — И решила поделиться этим с ней? — резким движением она выкинула руку вперед, практически ткнув пальцем в грудь Лии.       — Ты бы не так меня поняла, — опустив голову и не сдержав всхлипа, прошептала Тия.       — Я твоя сестра! — крикнула Мэл, отшатнувшись от них, как от ярко вспыхнувшего пламени. — Но ты предпочла ее мне! — добавила она, не сумев сдержать дрожь в голосе.       — Хватит! — строго оборвала ее Лия. — Ничего страшного не произошло. Я тоже ваша сестра. Мы можем доверять друг другу.       — Ты… ты ведь не веришь в лю… лю… в чувства, Мэл! — прошептала Тия, закрыв лицо руками и окончательно разрыдавшись.       Лия поспешила обнять ее за плечи и прижать к себе, бросив при этом на Малефисенту обвиняющий взгляд.       Но Мэл и так было не по себе.       — Ладно, — неловко переминаясь с ноги на ногу, она заломила руки и поинтересовалась. — Так кто же он?       Ответа не последовало. Ветер неожиданно стих, и теперь тишину разрывали лишь редкие всхлипы принцессы.       — Мэл не хотела обидеть тебя, Тия, — ласково протянула Лия.       — Прости, сестренка, я правда не хотела, — кивнула Малефисента, но ближе не подошла.       — Он… — Селестия подняла глаза и, глубоко вдохнув, выпалила: — Он не принц!       — Что?! — одновременно воскликнули Мэл и Лия.       В то же мгновение их прервал звук быстро приближающихся шагов. Малефисента с ужасом подумала, что кто-то из противных кузенов стал свидетелем их разговора. Означало это лишь то, что отец непременно узнает о его содержании.       Но в саду возникла одна из фрейлин. Растрепанная, с раскрасневшимися от бега щеками, она исполнила быстрый реверанс и сбивчиво проговорила:       — Королеве плохо!       Они стояли на коленях перед постелью матери. Селестия прижималась лбом к ее ладони. Принцессе постоянно приходилось вытирать выступающие на глазах слезы.       Малефисента бережно расчесывала белые волосы матери. Она медленно проводила по ним мягким гребнем, словно стараясь запомнить каждое мгновенье.       Было уже довольно поздно. Луна заливала своим неярким блеском все помещение. Королева хотела видеть свет природы. И днем, и ночью. Шторы были открыты всегда.       Марисса улыбалась дочерям. Она сильно похудела. Ее лицо побледнело и осунулось. Иногда у нее не хватало сил приподняться на постели, чтобы поправить подушки. Ела она очень редко и мало.       Королева говорила, что ей уже лучше и она вот-вот поправится. Девочки верили ей. Верили ей всегда. К тому же, ничего иного они сделать не могли.       Никто не мог.       Наверное, это был первый раз, когда Марисса обманула своих дочерей: ей не стало лучше ни через неделю, ни через две.       Только через месяц положение изменилось.       Мариссе наконец полегчало.       Она обрела покой.       И наверняка встретилась с матерью и сестрой.       Девочки хотели верить в это.       Мама обманула их однажды. В первый и последний раз.       Значит, так было нужно.       По крайней мере, они так думали.       В тот уже почти зимний вечер во дворец пришел настоящий праздник Печали, давно ожидавший приглашения.