Смена масок

Кейтлин не сразу поняла, где именно находится хозяин комнат. В покоях стоял уютный полумрак. - А я уже и не ждал, что ты придешь. – Фраза усталая ироничная, с долей пренебрежения. Голос доносится от кресла, устроенного напротив камина, и сделав пару шагов вперед и влево можно лучше увидеть промышленника, по крайней мере, отчасти. Как же сейчас все до ужаса напоминало их первую встречу. Та же атмосфера, похожая комната, его улыбка, такая жесткая, холодная, оценивающая. И Кирамман - дрожащая, неуверенная ни в чем. Будто она снова его совсем не знает. Не знает, о чем он думает, чего от него ждать. Чего ждать от самой себя? Какого черта она вообще здесь делает? События последних двенадцати часов развивались столь стремительно, что логика не всегда поспевала за собственными поступками. Почему Кейтлин вообще позволила втянуть себя в этот фарс? - Ну… что же ты застыла, Кееейтлин? – он так тянет ее имя, что в груди щекотка и озноб ухают куда-то вниз, до пупка. Ее имя. Не Матильда, не какое-то абстрактное «Ты», а ее имя. Кейтлин. Тем временем Силко делает ленивый приглашающий жест пальцами. – Проходи. Не мнись так пугливо. Я тебя не съем. – Как же его интонации противоречили словам. Кажется, она была близка к ответам на свои же вопросы. На самом деле она хотела именно этого. Увидеть то, что пропустила из-за наркотика, вспомнить то, что память, что б ее, так услужливо затирала. Его эмоции. Гнев, ярость, сожаление, алчность, может быть страсть? Все что угодно. Шок, удивление…даже бешенство. И чем ярче, тем лучше. Она хотела узнать его изнутри. Всех его монстров. Адреналиновая наркоманка. Ее тянуло на опасность, как безмозглого мотылька на пожарище. Не ради дела, не ради других. Ради себя. Под маской в подобном обезличенном месте почему-то изучать Силко в таком аспекте было легче. Не так стыдно поддаваться своим пагубным желаниям, когда параллельно это идет в разрез с принципами и делом. Нельзя было привязываться к тому, кто связан с преступлением. Да и вообще с преступным миром. Не с тем, кто мог бы ее унизить и растоптать в любую минуту, для кого она глупая, несмышленая девчонка. Но под маской… никто никогда не узнает. Это останется тайной. Это не она, а кто-то другой поддается соблазну. Не она, а кто-то другой позволяет себе нечто неправильное. Она хотела этого испытания. Ощутить то, чего не сможет ощутить больше ни с кем и ни когда-либо еще. Главное сейчас не раскрыть себя. Не испортить всю игру. Перевести дух, успокоиться, унять дрожь в коленях и шагнуть. Комната сейчас теплая, почти жаркая благодаря зажженному камину. Силко сидит расслабленно, попивая что-то похожее на вино из пузатого бокала. Сигара докурена только что и уже потушена в стеклянной граненой пепельнице. Она видит его профиль, острый, как вырезанный тонким скальпелем, угловатый, резкий - полностью отражает его суть. Мужчина выглядит уставшим. Возможно от эмоций, которые уже схлынули, а может от выпивки, он смотрит на гостью искоса искусственным глазом с выражением скучающей озадаченности. Будто не знает, что теперь с ней делать. - Вы просили, я пришла. Бабетта.. долго подготавливала. – пришлось врать, не моргнув и глазом. Силко слишком хорошо чувствует ложь и неуверенность. Ступить в круг света, ближе к камину, оказалось не так легко. Платье столь прозрачное, что Кирамман ощущает даже в таком полумраке себя выставленной на всеобщее обозрение. Хотя, если быть точным, на обозрение не всеобщее, а конкретно одного человека. Тем более Промышленник теперь фокусируется на ней внимательнее. Сначала смотрит на фигуру, потом на золотую полумаску , за которой спрятано лицо до кончика носа, и, наконец, на волосы. Последнее вызывает на неровных губах косую улыбку. - Она хорошо постаралась. Эта хитрая йордл знает все обо всех. Даже напрягает. – прищуривается здоровым глазом. – Только с пошлостью перебарщивает. Тебе пошло бы черное. Кейтлин невольно вспоминает свое платье на недавнем официальном вечере. Химбарон тогда тоже оценил ее наряд. Неужели помнит? - А ты сама, девочка… что ты знаешь обо мне? – отпил еще вина, и Кирамман услышала похлопывающий тихий звук. Как и в прошлый раз, промышленник приглашал сесть на подлокотник кресла. Кейтлин судорожно облизывает губы, и в этот раз подходит почти не колеблясь. Опуститься рядом с локтем Силко, касаясь его бедром, оказывается проще, чем в прошлый раз, хотя в таком наряде это смущает намного сильнее. Промышленник в упор мог смотреть на ее едва прикрытую грудь, стоило лишь ему немного повернуть голову в нужную сторону. «Просто не думай. Закройся, не бойся. Ты работаешь в борделе, ты проститутка. Расслабься» Подобная роль давалась со скрипом, пусть маску работницы АА Кирамман уже и одевала. - Я о тебе… - она запнулась. Невольно обратилась к нему на «Ты», но тут же подумала, что здесь это будет даже естественно. – мало что знаю в личном плане. Ты тот, кто ведет Заун к развитию. Ты главный среди Химбаронов. – Закусила губу. Было неловко от того, что она будто его восхваляла. Чувствовала себя глупо. – Обычно девочки жаждут твоего внимания, но тебе это не особо интересно. Обычно не интересно. Говорят, одна из посетительниц тебя заинтересовала. Силко слушал, склонив голову на бок. На тонких губах блуждал намек на усмешку. Впрочем, на последней фразе усмешка истаяла мгновенно. - Мне кажется, именно поэтому я привлекла твое внимание. Я похожа на нее? – Прищурилась, изображая лукавство. Промышленник повернул лицо к ней, и Кейтлин задержала дыхание, иначе полушарие груди и правда бы коснулось его носа при глубоком вдохе. - Верно, ты мне кое-кого напомнила. – просто ответил. – сколько тебе лет? – Неожиданно спросил, и между бровей складка стала глубже. Кейтлин не видела смысла лгать. Она не говорила Силко свой возраст раньше. - Двадцать два.- наверное такой возраст для проститутки, которая является все еще девственницей, был невероятно странен. Этот же вопрос ярко читается на лице промышленника. Неверие с долей скепсиса. - Я здесь не так давно. Красивым девушкам сложно сохранить себя до брака. Замуж я не хочу, а так, хотя бы дорого породам. - передергивает изящно плечиком. Химбарон лишь прикрывает глаза и трет переносицу с силой, отставляя бокал в стону. - Боги, ты старше ее всего на шесть лет. Сокрушенное бормотание вызывает недоумение, но до Кейтлин почти сразу дошло о ком он говорит. - Ты о Джинкс?– замечает пытливо и хмурится. – И ты хотел сказать, «на целых шесть лет» - с нажимом подчеркивает, хотя в голове возникает острое противоречие. «Я его сейчас будто на что-то толкаю и в чем-то убеждаю. Сама.» Впрочем, мысли прерывает чужой скрипучий смех. Силко повеселило ее замечание, и он смотрит искусственным глазом на девушку особенно остро. Именно такой взгляд пугает. - И младше меня почти вдвое. Но в любом случае, Джинкс скорее пристрелила бы тебя, чем одобрила мои похождения в бордель. – Он снова берет бокал и делаел маленький глоток, но на собеседницу больше не смотрит. Кидает взгляд на огонь и покачивает остаток алой жидкости на дне стекла. - Почему ты так решил? Может она хотела бы сделать подарок отцу. Она же не эгоистка. Этот вопрос и правда был интересен. Кирамман уверена, что великодушие Джинкс базируется не просто на желании защитить отца от местных дам. - Она бы тебя точно пристрелила. Такое уже бывало. Ответ очевидный, пусть и без пояснений. И это пугает еще сильнее. Какого черта Джинкс задумала? Впрочем, об этом вопросе Кейтлин решила подумать позже. Сейчас проблема появилась в ином. Она не знала, как себя вести. Силко не торопился что-либо делать. Он молчал почти несколько минут. Тишину разряжает только шорох ее прозрачного платья, когда Кейтлин неловко ерзает на подлокотнике, да потрескивание искусственного угля в камине. Свет от такого огня неестественно желтый, непривычный. Для Зауна дерево было дорогим удовольствием. В камине еще одна химическая разработка из токсических отходов. Это вещество трещало немного громче, от него почти не было запаха, и оно давало равномерное тепло. Правда, остаточная зола была намного токсичнее. Сейчас треск из камина неожиданно стучал по нервам, с каждой секундой все сильнее. - И… зачем ты позвал меня? – решиться нарушить эту тишину было не просто. В горле уже встал сухой ком, который мешал даже просто сглотнуть. – Или может ты просто хотел поговорить о чем-то личном? Что-то случилось между тобой и той…. девушкой. Матильдой? Это был опасный вопрос. Настроение Силко сейчас похоже на штиль. Затишье. В любой момент его может что-то разозлить. - Так не терпится? – тихий вибрирующий смех. – Вот только.. ты такая чертовски плохая актриса. – это произнесено так скучающе, раздосадовано. Разозлила. Рот Кейтлин невольно приоткрывается, от удивления и…. урагана эмоций, который начал закручиваться в груди. Ужас, неверие, растерянность. Неужели он догадался? Она смотрит на него во все глаза из-за прорезей маски, и в этот момент рада, что та скрывает панику на ее лице. - Такие девочки из АА как ты пытаются настроить клиента на более близкий контакт, выведать его потаенные желания, не более. – Он говорит мерно, вкрадчиво, стягивая бретельку платья с ее плеча, лаская краем ногтя белоснежную кожу. - Однако… настоящего желания у местных дам я никогда не видел. – Кирамман незаметно выдыхает. Он не догадался, но злость Силко сейчас на что-то иное. А вот следующие ласковые, угрожающе ядовитые слова заставляют Кирамман врасплох. - Встань на колени, и хорошенько поработай ртом, милая. Кейтлин чуть не свалилась с подлокотника, но ее жестко придерживают ладонью под пояс. Пришлось упереться в грудь мужчины руками, смотря глаза в глаза с неверием и шоком от подобного фактически приказа. Возможно, она и предполагала в этой комнате нечто… выходящее за пределы ее моральных границ, но точно не такое и не так. Грубо пошло, приземисто. Грязно. Впрочем, взгляд девушки Силко расценивает по-своему. Его смех вышел тихим, каркающим. Он сжал загривок Кирамман, цепко, с хваткой, от которой сложно было теперь двинуть шеей. - Поначалу у всех девушек твоего типа я вижу нечто схожее. Любопытство, интерес, даже похоть. Совсем чуть-чуть. – Показывает пальцами второй руки это маленькое «чуть». – Но позже, когда настает момент сближения, их маска трещит по швам. Знаешь, что я сейчас вижу, Кееейтлин? В ответ из ее горла выходит что-то хрипло несуразное. - Что? Силко, кажется, именно теперь не скрывает сове истинное настроение. - Страх, девочка. Я вижу страх и панику. Впрочем, некоторые ради денег, выгоды, и высокого положения готовы маскировать его за желанием, но... ты. Такая неопытная, пока что, совсем не умеешь притворяться. Все вы видите грязного преступника перед собой. Алчного, жестокого, беспринципного. Не то что Вандер, верно? – он тянет ее волосы назад. – Ваш Герой и защитник. Хотя, по сути, для людей Зауна не сделал ничего. «Причем тут Вандер?» Кирамман не понимает связь. Что именно его так разозлило? Он отпускает ее резко, так, что Кейтлин соскальзывает с подлокотника, и приходится встать, стараясь не потерять равновесие. Она поняла, зачем Силко хотел увидеть сегодня девушку из борделя напомнившую ему Матильду. Он хотел выпустить на нее своей гнев, сорваться на ком-то. И проститутка из АА для этого прекрасно подходила. А повод? Повод можно и из пальца высосать. Насиловать? О нет. Унизить, заставить ощутить стыд, собственную никчемность, неправоту и наивность. Силко не тот, кто опустится до плотских утех, что бы выпустить пар. Он поступал с ней в виде Матильды точно так же. В этот момент особенно остро стало ясно, какое чувство он хотел вытеснить из своей груди. Унижение. Он чувствовал себя униженным от того, что поддался девчонке из Пилтовера, которая считает его грязью под ногами. Ее слова наложились на что-то еще. На старую рану. И это было связано с Вандером. Быть может, очень многие в Зауне продолжали считать, что Вандер был благом, а Силко наоборот, проклятием? Быть может, Силко это бесит по сей день? Возможно, по его мнению, ее притворство просто повод пощекотать себе нервы. - Уходи, милая. - сочувствующе притворно. - Ложь никогда не возбуждала меня ни физически, ни морально. – Силко усмехнулся криво одним уголком рта. Успокоился так же быстро как разозлился. Теперь от него ощущается даже … сожаление, оно же и отображается на его лице в виде кривой усмешки, складки меж бровей. Он явно не был удовлетворен своими выпадами. Не против беззащитной девчонки низшего класса, которая и так будет вынуждена испытывать унижения всю оставшуюся жизнь. Он сорвался на той, которая была совсем не причем. А вот на Матильде вызверился бы сейчас по-полной. И это…. Так разозлило. Кейтлин сама не могла понять, откуда эти эмоции взяли начало. От осознания того, как сейчас Силко пытается выставить ее глупой девкой, падкой на развлечения? Или от того, что считает Матильду паршивой лгуньей. Считает, будто с ним на трезвую голову она будет испытывать страх? Отвращение? Спать с грязью из Зауна слишком низко для такой, как она. Наверное, он именно подобные мысли предполагает в ее голове. « Может его еще пожалеть, кексик? Приголубь ка ты кулаком его чудесный глазик» Вай в голове только распаляла эмоции еще сильнее. «Я ведь не галлюцинации тогда словила, и ему точно нравилось все, что он делал со мной у Синджеда.» Собственный внутренний голос действовал не чуть не лучше. Силко, оказывается, претит быть одураченным такой лживой девицей? Он ведь в первую встречу еще высказал все, что о ней думает. И теперь злится на то, что зная с самого начала, позволил себе минутную слабость? Пальцы сжимаются в кулаки до боли и побелевших костяшек. «Паршивый лицемер. Что он там себе напридумывал?!» Кейтлин стоит напротив промышленника, не торопясь уходить. Сейчас мужчина отвернулся в сторону, что бы достать еще одну сигару, налил вина. Он подумал, что она уже уходит, когда услышал шорох, но замирает и вздрагивает, ощутив, как тонкие женские ладони ложатся на его колени и с силой раздвигают ноги промышленника в стороны. Мужчина дергается, садясь ровно, смотрит на Кейтлин недоуменно, и его взгляд становится все более пораженным по мере дальнейших действий явно утерявший всякий разум девчонки. Она тянется к пуговицами его брюк, расстегивает с каким-то злым стремлением. По крайней мере, пытается. Пуговицы слишком тугие, не одна и не две, а целых шесть. Что б их химтек разъел. - Стой, стой! - Он наконец обретает дар речи, понимает, что она делает. Силко видит решимость в чужих глазах. Пусть маска скрывает ее лицо, не нужно видеть его выражение, что бы распознать злость. Как только он попытается остановить ее, перехватить руки, то получает хлесткий удар по ладони. Кейтлин просто отмахивается, устраиваясь между его бедер, наконец, справившись с половиной пуговиц. Дергает оставшиеся, так, что одна даже жалобно трещит и отлетает куда-то на пол. «Забавно было бы посмотреть, как Силко позже будет объяснять подчиненным надорванную ширинку. Впрочем, с чего бы он кому-то что-то объяснял. Меня изнасиловала проститутка? По крайней мере, Джинкс будет довольна.» Мысли в голове Кейтлин становились все злее, по мере того, как Промышленник пытается ее остановить. Словно его действия только раззадоривали. Но… Кирамман замирает, ощущая горячую плоть через ткань белья под пальцами. Черт возьми, она не знала точно, как именно это делать, Никогда не пробовала. Но она не слепая и не глухая. Девочки и академии многое ей рассказывали, а в некоторых книгах с романами для дам даже описывались подобные ласки. Но самой ей не приходилось такого делать. В ее жизни отношения с противоположным полом заканчивались на неуверенных поцелуях и неумелых ухаживаниях. Возможно, для кого-то это и странно, но не для семьи аристократов вроде ее. Слишком консервативные взгляды на подобное, что бы спать с мужчинами до брака. Да и учеба, а потом уже служба занимали Кейтлин больше чем какие-то плотские удовольствия. До встречи с одним промышленником, черт его дери. «Не смогу» - мелькает мысль - Прекрати. Немедленно. – в голосе Химбарона проскальзывает что-то такое, что заставляет пальцы Кирамман сжаться на чужом паху. Над головой слышится почти сразу судорожный вдох. И все же эта задержка, ее промедление, дает возможность Силко, наконец, снова зажать чужие волосы в кулаке и дернуть на себя девчонку так, что та охает, поддаваясь наверх. Ей захотелось посмотреть на выражение чужого лица и, Кейтлин не отказывает себе в этом. От увиденного ощутила, как вниз живота снова ухает, сжимает все от неожиданной волны адреналина. Силко сверлит взглядом так, что пробирает до мурашек. И в этих злых буравящих девушку глазах читаются совсем непонятные желания. Невозможно было разобрать, чего он хочет больше. Зарыться ли сейчас рукой в ее волосы и продолжить, или просто придушить? Это будоражащее чувство опасности и грани чужого терпения возбуждает и заставляет действовать дальше. Провести по ткани черного белья сверху вниз, сжать у основания, ощущая, как во рту пересохло, будто в приступе внезапной жажды. - Я сказал прекратить. – шипит промышленник рокочуще и крылья его носа затрепетали раздраженно от чужой неугомонности. Силко не разрывает зрительный контакт и тянет за волосы в кулаке сильнее, почти вырывая некоторые из затылка. Кейтлин приходится подняться, фактически оседлать промышленника. - Ты злишься не на меня. – ее голос тоже охрип. Но слова льются сами, как если бы она точно знала, что и как нужно сейчас говорить. Знала, что подействует на Химбарона сильнее всего. Губы пересохли, и она нервно их облизывает. Щеки горят, в ушах грохочет пульс и шумит в голове так приятно, как никогда не шумело ни от одного шампанского. Это зрелище заставляет Химбарона замереть почти завороженно. – Злишься на другую. Но…ты можешь представить что я - это она. Скрип его зубов сейчас, как музыка. Она сглатывает, продолжает говорить, выдыхая в его губы. - Что бы ты хотел сделать с ней? Как сильно? Она ныряет пальцами под белье, спускает ткань, продолжая гладить мужчину, и с каким-то странным глубинным восторгом ощущает, как колются грубые паховые волоски о ладонь, и… как горячая плоть медленно и ощутимо твердеет. Будь Силко не так зол, то возможно он мог даже не реагировать на ее ласки, но слова наталкивают на воспоминания весьма свежие и определенного характера. Промышленник ведет кончиком языка по кромке неровных зубов, его здоровый глаз прищурен, пока в искусственном горит какой-то безумный огненный вихрь, расплываясь взрывом по черной склере. Кирамман ощущает, что вот именно сейчас… имеет над этим мужчиной особую власть. Власть влиять на его состояние, чувства и эмоции. Позже. Позже она испытает стыд, ужас, сожаление, злость на себя и свою распущенность. Полный спектр для глобального и основательного самобичевания. Но сейчас… Сейчас пьянеет от своей наглости, сумасбродства, почти распутности. Посмотреть со стороны, так и не скажешь, что воспитанная аристократка. - Не останавливай меня. – Ее измененный голос, который звучал ниже, бы таким хриплым, наверное, именно присущим ее шальному состоянию. – пожалуйста. Последнее слово, тоном, от которого сама от себя не ожидала. Мольба, просьба, почти стон. И Промышленник прикрывает здоровый глаз лишь на мгновение, что бы с тихим раздраженным рычанием укусить ее шею. Туда же, куда и в прошлый раз. Так внезапно и… боги, больно! Это было остро, жгуче, но ощущение того, как под пальцами усиливается чужое возбуждение, порождает из собственного горла тихий стон-всхлип. Она не останавливается, даже когда его язык ведет по свежей пылающей метке, даже когда ощущает дыхание над ухом, горячее рваное. Возможно, на языке Силко остался привкус пудры, которой так хорошо замаскировали свежий синяк. Его запах – табак, сладкий шиммер и глубокий древесный парфюм. Она могла бы кончить только от всего этого. Его брюки наверняка останутся влажными. Не хватало лишь только… - Продолжай говорить. – Его хриплый вкрадчивый голос был именно тем, что вывело возбуждение внутри на новый уровень. Внизу живота лава сделала кульбит, и заставила сократиться брюшные мышцы. - Что? – она начала туго соображать. Но Силко не дал ей совсем потерять связь с реальностью. - Продолжай… - его вторая рука сжимает ее бедро, а нога немного приподнимается. Он буквально двигает ее на себе, потирая, доводя постепенно, словно мстит. - Что говорить? – Ее голос совсем охрип, в груди першит, сдавливает от бешеных ударов сердца о ребра. - Все… что ты начинала. Ах, его слова, что цедятся сквозь зубы, напомнили о том, что она говорила. - Ты.. злишься на нее, за то, что хочешь ее. Тоже самое, что сейчас делаешь со мной, а может и быть то, что я пыталась сделать… - она говорит, и от того ,что собиралась еще сказать между ног буквально обдает разрядом, как током. Она себе позже язык отрежет или прижжет раскаленной кочергой. - Дальше… - вибрирующее требование над ухом. - Заставить ее стонать, а за тем заткнуть. Грубо, жестко. На коленях пред тобой, чтобы смотрела, не отрываясь, пока ублажает тебя ртом. Выдох сквозь зубы почти на грани стона был ей наградой. От реакции мужчины собственное тело не выдерживает, вздрагивает, ощутив волну, которая неумолимо поднимается от пяток до самой макушки. Наверное, Силко почувствовал бедром, как ее мышцы судорожно сокращаются, как она намокает из-за этого еще сильнее. От взрыва удовольствия она впивается пальцами в рубашку промышленника до треска швов, а сама утыкается носом в его шею, обдавая линию пульса горячим воздухом. Кейтлин замирает, не сразу понимая, что ее ладонь в чужом белье весьма влажная, а Силко, как и сама Кирамман, сейчас не двигается, медленно вдыхая и выдыхая на ухом. Он давал ей время прийти в себя, да и сам, получив неожиданный оргазм, старался вернуть самообладание. Вот только …в нормальное состояние медленно возвращалось не только тело, но и мысли. И постепенно в голове Кейтлин росло основное противостояние двух чувств. Стыда и страха. «И как сейчас мне в глаза ему смотреть?» - слабо подумалось, прежде чем чужая ладонь отпускает ее волосы и скользит на талию, поглаживая, словно успокаивая. Неожиданный жест и Кейтлин все-таки решается пусть не посмотреть в глаза тому, кто до сих пор держит ее в своих объятиях, но хотя бы что-то сказать. - Она не считает тебя кем–то ниже себя. Это просто невозможно… - ее глухие слова сейчас звучат громко в плотной тишине между ними. Усталое, но добродушное хмыканье мужчины немного успокаивает, и Кирамман все же смотрит в глаза Химбарона. - Попробую тебе поверить, Кейтлин. – произносит Силко, и теперь в голосе нет злости, лишь немного сожаления, и чуточку… невероятно, но будто благодарности. Это же отражается и на его лице. Впрочем, ироническое хмыканье не заставило себя долго ждать. – А теперь, может быть, вытащишь ладонь из моих штанов?