Под Куполом

Ли привык к гулу, и первое время после того, как Барьер пал, ему показалось, что он оглох. Некоторые обитатели Нового лагеря ушли, разговорчиков, пьяных песен и брани поубавилось. Ли за проведённые в колонии годы привык к шуму, отчего тишина казалась ему чуждой. — Тянет тебя в это место, а не уйти. Кто мне проел плешь, что хочет добраться до короля? — Ларес даже не прятался. Ли перестал таращиться на врата, хорошо просматриваемые с моста. Мало кто из наёмников ушёл. Покинули лагерь воры. Напрасно: у перевала их поджидали. Наверняка исчезновение Барьера породило переполох на Хоринисе. Ларес оказался гораздо разумнее подчинённых. Он никого не держал, хотя мог попытаться уговорить не пороть горячку. Ли повернул голову и уставился в его лицо. — То есть ты прикрываешь плешь накладными волосами? — съязвил он, глядя на растрёпанную тёмно-русую шевелюру. — М-да, шутки у тебя хреновые, — осклабился Ларес. Посерьёзнев, уставился в глаза Ли, глубоко, будто в душу глядя, после указал на шрам на своём лице. — Я всегда ждал, когда спросишь, откуда он. Привет от Бладвина. Вот как… Тот, трус, не посмел вымогать руду у Ли. — Он расстарался? — Нет, разумеется! Я сплоховал: монета в руке Бладвинового жополиза не показалась странностью. Решил: придурь такая у мужика, талисман. Забыл урок: если заточить ребро монеты, она превращается в оружие. Следовало что-то сказать, но утешение Ларесу не требовалось, а ошибку тот осознал. Ли коротко произнёс: — Идем. Вернуть бы прежнюю жизнь, но это Ли не светило. Подняться с колен он, бывший генерал, сможет, но опираясь на сломанное Робаром II крыло.