Стало хуже, когда Хань доехал к началу первого домой и забыл обо всём. Он обещал написать Чи и сообщить, как отработал показ и что сделал все снимки. Забыл о том, что уже в этот же день ему нужно было вставать в семь утра, чтобы попасть к половине девятого на начало соревнований по конному спорту. И о том, что он не ел уже почти двенадцать часов. Забыл обо всём.
Хань сразу же кинулся к своему компьютеру, чтобы посмотреть и отсортировать фотографии. Он создал на рабочем столе две папки. В одну папку сразу скопировал все фотографии с показа и афтепати. Потом выделил в ней все фотографии Кая и перекинул во вторую папку, чтобы рассмотреть повнимательнее, но чуть позже. Хоть все его мысли и были сейчас заняты этим парнем, Хань сделал над собой огромное усилие, чтобы закончить работу.
Потратил около часа, может, чуть больше, чтобы отобрать и доработать лучшие кадры всех остальных моделей, редакторов, критиков и прочих публичных личностей, добавил к ним несколько фотографий Кая, только с показа, и загрузил всё в сетевую папку издания, адрес которой скинула накануне Чиа.
И только после того, как сделал то, что обещал, Хань открыл вторую папку и приступил к просмотру фотографий одной единственной модели. И его в основном интересовали кадры с афтепати. Именно там он надеялся увидеть всю палитру души Кая, то, каким он был на самом деле.
Хань листал несколько сотен снимков туда-обратно, приближая понравившиеся фрагменты и накладывая разные фильтры. Потом залез в несколько социальных сетей, чтобы найти побольше информации, но не обнаружил почти ничего. Кай, по всей видимости, не сильно интересовался виртуальным миром и общением в нём. Хань нашёл только снимки в модных онлайн-журналах, на которых Кай представал практически всегда в одном и том же образе — изысканное безразличие. Минимум эмоций, максимум красивой одежды и работы стилистов и визажистов. И практически везде — чёрно-белые, серые, в крайнем случае, синие оттенки. Совсем не те цвета, в которых Хань видел душу этого парня. Или, может, хотел видеть.
Единственное, что Хань нашёл для себя полезным, было имя и предположительный адрес, а именно район города. Ким Чонин, как Кая звали вне модельного мира, если верить публикации другого парня-модели, проживал в одном из богатых кварталов севернее даунтауна, где было несколько элитных многоэтажек. Вряд ли он купил себе там апартаменты сам. Хань предположил, что агентство, которое подписало с Чонином контракт в начале его модельной карьеры, арендовало эти апартаменты для него. Судя по частоте снимков, которые начали появляться в журналах чуть больше года назад, дела у нового кумира золотой молодёжи шли отлично, и в данный момент он ни в чём не нуждался.
Просматривая снова снимки Чонина, Хань и не заметил, как наступило утро. Хорошо, что ещё до полного погружения в мир фотографий, он поставил себе будильник. Только он смог вытащить фотографа из ночных мечтаний и заставить отправиться в душ, чтобы сменить всё ещё не снятый клоунский костюм.
***
Пока Хань боролся со сном, фотографируя соревнования по конному спорту, которые сегодня казались ему совсем скучными, ему несколько раз писала Чиа, расспрашивая, как прошёл показ. Хань же, в свою очередь, пытался ненавязчиво узнать у подруги, какое агентство отправило своих моделей для вчерашнего мероприятия, и знакома ли она с кем-то из моделей. Чиа знала нескольких из них, но не Чонина.
После обеда, когда турнир закончился, Хань сел в свою машину и поехал к офису SM-Fashion, надеясь только на удачу. Вдруг Чонин решит посетить своего работодателя. Ездить вокруг элитных многоэтажек в поисках этого парня казалось Ханю ещё более глупым занятием. Но в этот день удача ему так и не улыбнулась. Хань просидел в своей машине до вечера, пока агентство не закрылось, и уехал домой.
На следующий день он приехал туда снова с началом рабочего дня. Хань поражался сам себе — он не знал, чего хотел от Чонина, если вдруг увидит его, но упорно сидел в машине и ждал почти до обеда.
Часов в одиннадцать к офисному зданию подъехала чёрная спортивная BMW, из которой неспешно выбрался Чонин. По виду, совсем ещё сонный. Но от этого не менее привлекательный.
Хань обрадовался, получив информацию о машине объекта
воздыхания наблюдения, и приготовился снова ждать. Он не планировал подходить к Чонину и пытаться завести с ним разговор или познакомиться поближе. Для начала Хань хотел узнать об этом парне побольше, чтобы... Он и сам не знал, для чего.
Несколько раз ему звонила Чиа, предлагала встретиться, но он находил разные отговорки, чтобы не покидать свой пост.
Через несколько часов после своего приезда Чонин вышел из агентства и, сев в свою машину, направился к тому самому району, в котором жил, по предположению Ханя.
Хань припарковал машину недалеко от въезда на подземный паркинг многоэтажки и приготовился долго ждать, но минут через пять с той стороны шлагбаума подъехал чёрный спортивный байк, и Хань узнал в сидящем на нём парне Чонина. Он выехал с парковки и поехал по направлению к одной из окраин города. И Хань поспешил за ним. К его счастью, Чонин не мог быстро ехать из-за некоторой загруженности улиц, и Хань не терял его из вида.
Они ехали долго, колеся уже по небогатым районам, находившимся по ту сторону моста. Держась на приличном расстоянии от Чонина, Хань заметил, как тот заехал на парковку какой-то школы, и последовал за ним.
Подождав минут десять и, не дождавшись зашедшего внутрь Чонина, Хань положил небольшой фотоаппарат в карман и тоже отправился внутрь, в школу для старших классов. Учеников в здании практически не было — на одной из стен висело объявление о том, что в эту пятницу занятия отменялись из-за курсов повышения квалификации учительского состава.
Хань прошёлся по первому этажу, заглядывая через небольшие окошечки в пустующие классы, а потом поднялся на второй этаж. Из одного конца длинного коридора доносилась еле слышная музыка. Подойдя к полуоткрытой двери, Хань увидел внутри только одного человека, который танцевал в большом хореографическом зале. Чонин.
В зале с большими окнами и зеркальными стенами звучала какая-то современная музыка, Хань недавно слышал её по радио, но не знал ни названия, ни исполнителя. Было видно, что Чонин ещё только разогревался, делая несвязанные между собой элементы. Прогревал мышцы и растирал руками спину. На нём была тёмная майка и тёмные спортивные штаны — совсем как у обычного парня с улицы. Чонин вообще выглядел по-другому после того, как пересел на мотоцикл. Скромная одежда, недорогой байк, школа в небогатом районе города. Совсем не золотая жизнь.
Во внешнем виде Чонина не было ничего особенного, но Хань снова залип. Этому способствовали ещё и босые ноги. Изящные, узкие ступни, которыми Чонин быстро касался паркета, бесшумно передвигаясь по залу, задержали на себе почти немигающий взгляд Ханя минимум минут на десять. За это время уже сменилось две песни, которые звучали громко из динамика, подключённого к телефону Чонина.
Потом Чонин подошёл к телефону и выбрал новую мелодию. По залу пробежался слабым эхом мелодичный перекат. Чонин положил телефон, вышел в центр зала и стал прямо, закрыв глаза. Он стоял так, пока не закончилась мелодия, которая сменялась то быстрыми, то чуть более медленными отрезками. Хань подумал, что Чонин, скорее всего, прокручивал в голове движения, весь танец, который предстояло исполнить. И Хань не ошибся.
Мелодия затихла, а потом заиграла с начала. Чонин приоткрыл глаза, посмотрел на себя в зеркало, а потом снова закрыл их и начал танцевать.
Ханя никогда раньше не интересовали танцы, но сейчас всё было совсем по-другому. Он смотрел, как Чонин двигался в такт неспешной мелодии, рождаемой фортепиано и ударными, и не мог оторвать глаз. Чонин не танцевал, он жил среди нот и переборов, гладил руками звуковые волны и совсем невесомо касался пола, переступая босыми ступнями по звучащей музыке. И это всё с по-прежнему закрытыми глазами.
Плавно нарисовал ногой круг в воздухе, потянулся рукой вверх и опустил её вниз мягко, коснулся собственных волос. Упал на одно колено и сплёл руки в замок перед собой, прижимая к щеке и замирая в такой позе на секунду. Так же, как и звучащая музыка. Потом раскрутился на обоих коленях и взмыл в воздух, снова вскидывая руки вверх. Так высоко и легко, что Хань забыл вдохнуть, настолько красиво и неожиданно это было сделано.
Чонин продолжал танцевать с закрытыми глазами, полностью контролируя пространство вокруг себя и музыку. Казалось, что это не он двигался в её ритме, а она подстраивалась под его прыжки, выпады, мягкие движения руками и кистями. Боялась не успеть или сделать ошибку, помешать ему жить в себе.
Было удивительно, как танец жил во всём теле Чонина. Хань видел, как напрягалась каждая мышца на крепкой шее, плечах и предплечьях, как тугие жгуты натягивались под бронзовой и уже влажной кожей. Но танец был не только в руках и ногах Чонина. Танец проживал отдельную яркую жизнь на его лице, в его резких чертах. В том, как Чонин хмурился, а потом блаженно расслаблял лоб и брови, как он приоткрывал полные губы, затем сжимал их, а потом мечтательно улыбался. Мимика его лица была отражением всего, что он проживал внутри этой мелодии.
Хань подумал, что Чонин не танцевал, он горел ярким пламенем, которое плясало в центре хореографического зала, угрожая спалить всё вокруг. По крайней мере, Ханю давно уже было нестерпимо жарко, несмотря на то, что он стоял далеко от эпицентра пожара.
Когда зазвучал очередной медленный проигрыш, Чонин замедлился и спустился сначала на колени, а потом и вовсе лёг на паркет, продолжая танцевать уже лёжа. И это было настолько же красиво и динамично, как и в вертикальном положении. Он раскинул руки в стороны, двигая по полу ногами. Было похоже, будто он бежал по облакам. Хань даже привстал на носочки, чтобы лучше видеть.
Мелодия зазвучала быстрее, и Чонин, сделав круговые движения руками, с силой ударил несколько раз кулаками об пол и вскочил на ноги, начиная танцевать с новой энергией. Прогибался в пояснице, выкидывая руки в стороны, крутился на месте и снова падал то на одно, то на другое колено. В самом конце он открыл глаза, разбежался, подпрыгнул совсем высоко, прокрутился в воздухе и упал на пол, ударяясь с силой коленями и ладонями и затихая вместе с музыкой, осыпаясь пеплом на паркет.
Хань смотрел на него, не зная, всё ли в порядке, но боялся зайти внутрь и раскрыть своё присутствие.
Чонин открыл глаза и медленно поднялся на ноги. Вытер рукой со лба обильно выступивший пот и потёр ладонями поясницу. Хань отошёл немного в сторону, чтобы быть менее заметным через приоткрытую дверь.
Чонин прогонял этот же танец ещё несколько раз, и Хань успел сделать несколько снимков, вдоволь налюбовавшись завораживающими движениями.
Потом Чонин поменял мелодию на телефоне, и в зале зазвучали быстрые биты R'n'B. Под них он двигался не менее завораживающе. Быстрые отточенные движения, плавные и рваные переходы и уже другая, более подходящая для такого стиля мимика. В этот раз Чонин не закрывал глаза, наблюдал за собой в зеркале, отмечая недочёты и доводя до совершенства все движения. Но для Ханя недочётов не было.
Прошло почти два часа с начала тренировки Чонина, а Хань и не заметил. Его настолько увлекло наблюдение, что он совсем потерял счёт времени. Все те явления, за которыми можно было наблюдать бесконечно — горящий огонь, бегущая вода и работающие люди — объединились в сознании Ханя в одном неповторимом явлении — танцующий Чонин.
Чонин выключил телефон и стянул с себя полностью мокрую майку. За эти часы он выжал из себя всё, и уже определённо планировал заканчивать тренировку. Хань хотел задержаться, чтобы посмотреть до конца, но благоразумие взяло верх над желанием, и он поспешил вернуться в машину, быстро кивнув перед выходом на улицу уже сидевшему на своём месте охраннику.
Не дожидаясь, пока Чонин выйдет после тренировки, Хань поехал домой. На сегодня ему хватило зрелищ. Он получил передозировку Чонином.
***
После странной ночи, в течение которой Хань совсем мало спал, он проснулся с отчётливо торчащим покрывалом над стоящим колом членом и поплёлся с недовольным лицом в душ. Всё то короткое время, пока он спал, ему постоянно снился танцующий Чонин. Ещё только этого не хватало. Даже во сне Чонин заставлял его тело бурно реагировать на свои движения.
Выйдя из душа, Хань схватил яблоко, бутылку воды и поехал к дому Чонина. Благо, он уже знал приблизительный адрес. Никак для себя это не объяснял. Просто сел в машину и поехал.
И он его увидел, только спустя часа три после начала ожидания. Чонин выехал на своей машине и поехал к торговой площади. По пятницам там всегда активизировался фермерский и ремесленный рынки, и жизнь кипела.
Припарковавшись, Хань следовал за Чонином, наблюдая издалека. Тот встретился со своей подругой или девушкой — той самой моделью, которую Хань видел в лифте после показа. Красивая блондинка с длинными волосами и большими, ярко накрашенными глазами. Чересчур худая, по мнению Ханя, и почти такого же роста, как и Чонин. Ханю она совсем не нравилась.
Парочка совершила несколько покупок и пообедала в одном из местных рыбных ресторанчиков, проводя время чересчур весело, что сильно расстраивало Ханя.
После посещения ресторана Чонин с девушкой ездили ещё несколько часов по магазинам, а потом поехали к нему домой, и настроение у Ханя пропало совсем. BMW снова исчезла на подземном паркинге. Следовать за ними Хань не мог, пропуска не было.
Он хотел поехать домой, но практически бессонные несколько ночей сделали своё дело — Хань задремал, сидя на водительском сидении, и проснулся, когда уже начал замерзать. Телефон показывал десять вечера — Хань проспал часов пять, не просыпаясь вообще. Шея и спина ныли от неудобной позы, в которой он просидел, а ноги совсем замёрзли и замлели. Хань хотел уже поехать домой, но вдруг из паркинга выехала уже знакомая BMW. Чонин был внутри один. Хань особо не раздумывал, просто завёл свою старенькую Hyundai и поехал следом.
Ехали они не очень долго, на восток города, где находился ряд увеселительных заведений — клубы, рестораны, несколько казино. Подъехав к одному из ночных клубов, Чонин припарковался перед входом, но, к удивлению Ханя, внутрь не пошёл. Хань припарковался неподалёку и, прихватив небольшой фотоаппарат, двинулся следом.
Чонин обошёл здание клуба и зашёл в небольшой тёмный переулок за ним, подходя к запасному выходу. Хань остался в плохо освещённой зоне, спрятавшись за припаркованным фургоном компании по электроснабжению.
Чонин подождал, пока на улицу вышел невысокий парень и отдал ему какой-то предмет, совсем небольшой, похожий на мягкую игрушку. Хань быстро сделал несколько снимков и затаился, чтобы не выдать своего присутствия.
Забрав игрушку, Чонин сунул вышедшему парню что-то в руку и пошёл обратно к своей машине.
Хань стоял в своём укрытии совсем поникший — вряд ли Чонин и второй парень обменивались невинными подарками. Только не за ночным клубом. Хань прекрасно знал, чем торговали в этом районе. Один знакомый репортёр рассказывал ему, как продавцы использовали мягкие игрушки, чтобы передавать своим клиентам товар. И от осознания того, что у Чонина была пагубная зависимость, Ханю стало больно.
Он и не заметил, как уже успел прикипеть к Чонину. Особенно после его танцев. После того, как Ханю казалось, что он понял, какой Чонин на самом деле.
Теперь все его мечты летели в пропасть. В очередной раз ему понравился плохой парень, и на душе стало совсем паршиво.
Подождав, пока в переулке никого не будет, Хань уныло поплёлся к своей машине и поехал домой, запрещая себе следить за Чонином дальше. До этого момента, Хань думал, что знал о Чонине уже очень многое, но теперь понимал, что не знал почти ничего. Он знал только то, что у Чонина была девушка и наркотическая зависимость. А ещё то, что он чертовски красиво танцевал. Но это уже не имело никакого значения.
Хань решил оставить Чонина в покое, пока ещё не было поздно. Пока он не влюбился в него окончательно и не решил спасать. Спасать, портя свою и чужие жизни и своё и без того нестабильное эмоциональное спокойствие.
