***
Анастасия пришла в странное место. Она приходила сюда всё чаще, когда появлялось свободное время. Странным здесь было многое: поклоняющиеся и перекрещивающиеся Люди перед изображениями других Людей, которые отличались от первых своим отсутствием, но при этом казались когда-то живыми. Странно одетые мужчины с длинными волосами и бородами, в чьих глазах всегда таилось что-то не менее странное. Странные речи непонятно о чём, единство в сознании. Высокая нравственность в чистом виде, представление о ком-то чрезвычайно важном. Кто-то — иначе нельзя назвать того самого. Его как бы нет, но как только подумаешь, что он есть, то сразу же всё встаёт на свои места. Однако это только кажется, что встаёт. Достаточно лишь допустить мысль, что всё устроено намного проще, как пропадает уверенность в существовании кого-то ещё. Сомневающиеся или же неверующие не приходят сюда, в это странное место. Они не видят необходимости, им хватает понимания жизни такой, какой она и является. Им хватает уверенности, что они морально мыслящие личности, что достаточно верить в более приземлённые вещи, что после смерти ничего нет, что жизнью управляют они и только они, что случай зависит от сложившихся обстоятельств. Они не хотят загонять себя в заблуждения, не ищут лёгких путей достижения счастья и умиротворённости, не желают неправильного единства в сознании, а создают своё, наиболее верное, как им обязательно кажется. И оказывается не нужен кто-то ещё, чтобы жить и наслаждаться жизнью. Восприятие мира таким, какой он есть, намного лучше той реальности, которую создали и навязали обычные Люди. Да, это странное место. Очень странное. Чернова встала перед главным символом того, кого нет. Она вглядывалась в него, думая ни о чём. Рядом с ней стояла другая девушка, которая тоже думала ни о чём. И так же смотрела на главный символ. Она чем-то привлекла внимание Анастасии, было в ней что-то особенное. Обе они думали ни о чём, хотя думали, что думают о чём-то возвышенном. До невероятного нравилось им ошибаться, вправду верить в что-то связанное с этим символом. Они получали от этого спокойствие, ведь не находили его больше нигде, находили бессмысленный смысл. Искать важные вещи в другом было не в их принципах. Так и жили, боясь или не желая менять точку зрения. Никто не запрещал им так думать, особенно те, кому это выгодно. Эти двое поддерживали массовое нескончаемое заблуждение, даже не подозревая, что именно они могли бы покончить с ним. Покинув странное здание, Анастасия пошла домой. По какой-то причине она не могла забыть ту, которую встретила там. В большинстве своём другие никогда не интересовали её, все казались ей скучными. Та незнакомка была исключением, которое может больше не повториться за всю её жизнь. Хотелось бы пообщаться с ней, узнать ближе, но где же теперь найдёшь её в большом городе? Смирившись с тем, что случай встретиться не представится, она начала забывать о ней, заменяя воспоминания иными мыслями. Охватившая её разум странность заставила думать, что это судьба, когда та самая девушка сидела на газоне у многоквартирного дома. Она была одета в белое платье и чёрные туфли, а возле неё располагалась серая сумка. Казалось бы, её совсем не волновало то, что одежда запачкается. Блондинистые волосы длиной по плечи прекрасно сочетались с голубыми глазами и мягкими чертами лица. Она смотрела серьёзно и вместе с тем нежно, оглядываясь по сторонам. Анастасия подошла к ней, желая поговорить. Не знала о чём, но не воспользоваться шансом она не могла. Осторожно сев рядом, поздоровалась и спросила: — Тебе чистого платья не жалко? Газон ведь только кажется ярко-зелёным. — О, ты же из того странного места, — запомнила девушка Чернову и улыбнулась. — Я всё равно собиралась его постирать. Тем более, живу в этом доме. — Понятно, — произнесла Анастасия. Увидев на груди собеседницы странный символ, надетый на шею, она почувствовала себя ближе к ней. Похожий элемент того места был и у неё, находясь за футболкой. Чернова, избегающая лишних чувств, не смогла избежать их внезапного появления. Она не ждала от них ничего хорошего, но избавиться не могла. Стойкое обещание самой себе быть холодной куда-то медленно пропадало. И всё же, пока не поздно, ещё оставался выбор — освободить все чувства наружу или забыть про них насовсем. Чтобы не испытывать боли, она знала, как поступать. Но либо играли роль наставления Кинтис, либо она сама не хотела и дальше обманываться, дальше избегать счастья. Даже осознавая, чем это может закончиться, она захотела избавиться от одиночества, подружиться с новой знакомой. — Мы с тобой в чём-то похожи, — продолжала разговор девушка. — Ты тоже веришь в пустое чудо. Можешь сказать, почему? На вопрос «зачем» я и без того знаю ответ. — Почему?.. — задумалась Анастасия, подыскивая нужные слова. — Наверное, потому что мне жаль. Я многих убила, прикрываясь цинизмом, но всего лишь пыталась выжить за их счёт. Сознательно избегала боли от их смертей. Когда прихожу в это странное место, то вспоминаю о них. Мне явно не стоит носить этот символ, даже помышлять о прощении, но хотя бы вспомнить о жертвах я должна. Откровенничать с незнакомцами было не в её духе, однако чувство того, что этой девушке можно безоговорочно доверять, настойчиво говорило о себе. Такие Люди встречаются редко, и высказаться им — самое верное решение. — Вспоминать о них ты можешь и без мыслей о возвышенном. На самом деле спокойствие от посещения странного места или странных мыслей иллюзорно. Ты продолжаешь уходить от счастья и боли, я права? Слова, которые Чернова явно не ожидала услышать, были произнесены прямо в точку. Она и сама не подозревала об этом или упорно делала вид. Когда же правда дошла до слуха от кого-то другого, она невольно приняла её. Появилась надежда, что ей помогут, выведут из несчастья без каких-либо потерь. Что боль, несмотря на её неизбежность, будет восприниматься иначе. Она смотрела в выразительные голубые глаза и видела в них что-то родное, дорогое себе. С этого момента она полностью окунулась в энергетику новой знакомой. — Давай представимся. Меня зовут Анна. Анна Рудина. — Чернова… Анастасия, — ответила коллектор, слегка смущаясь, и пожала протянутую к ней руку Анны. Она не испытывала смущения очень давно. Около года это чувство было забыто, и кто бы мог подумать, что от одной случайной встречи всё вмиг изменится. Неудачный опыт с прошлой подругой так же отчётливо всплыл в памяти сейчас, как и всегда до этого. Но она рискнула, забыв ошибки прошлого. Она уже не та, что была год назад. Даже день назад. Сейчас всё должно быть совсем по-другому, ведь это может быть последний шанс. — Хочешь знать, почему посещаю то странное место я? — спросила Рудина, не ожидая ответа. — Просто потому что. Вот такая причина. Каждый, кто верит, делает это просто потому что. — Получается, и я тоже, — осознала Чернова. — Стоит ли тогда продолжать? — Это зависит от тебя. Если хочешь, можешь прекратить в любой момент, и ничего не изменится. Сегодня я шла туда в последний раз, как решила с утра, но могу передумать. Ты тоже вольна в своём выборе. Что скажешь? Хочешь перестать верить? Анастасия задумалась. Она и помыслить не могла, что можно вот так легко променять странность на приземлённость. Возвратиться от пустого к разумному, к самой жизни. И именно вне какой-то странности найти счастье, принять без страха. Если это возможно, то с Анной проблем не возникнет. Так казалось Черновой, и она решилась. — Хочу, — последовал ответ. — Поможешь мне в том, чтобы забыть про то, чего нет? — Помогу, — улыбнулась Анна. — Мы обе друг другу поможем. Нельзя в одночасье забыть обо всём, что было когда-то важно. Мир вокруг изменился в представлении этих двух. Тот, кого нет, никогда не был. Стали обычными человеческие тела. В них уже не было душ, они навсегда будут смертны. Обнаружилось счастье во всём и каждой минуте. Смысл нашёлся в любви. Бессмысленный смысл жизни уже не такой бессмысленный. Хочется жить, так хочется жить. Всегда. Была бы жизнь нескончаема, как и любовь. Было бы очень славно. И билось бы всегда сердце. Не изнашиваясь, не старея. Боль исчезла. Счастье и любовь значимее боли. Начался рассвет, который несёт только лучшее. Рассвет в когда-то тёмных головах. Он осветил ярко путь к правильной жизни. — Ты тоже чувствуешь это? — спросила Анастасия, отчего-то зная, что Анна её поймёт. — Да, — согласилась подруга, — это наша новая жизнь. Рука Анны легла на руку Анастасии. Дружеская нежность, о которой Чернова успела забыть, но к которой можно привыкнуть. — Я заметила, тебя совсем не волнует то, что я убийца, — сказала коллектор. — Ты же не повторяла моих ошибок? — Нет, я никого не убивала, но это стало такой обыденностью в наши дни. Если ты сожалеешь об этом, я не буду обращать внимание. Ты добрый человек, я вижу по твоим глазам. Уверена, что буду только убеждаться в этом со временем. — Ты ошибаешься. Доброй меня не назовёшь. Я работаю коллектором, и пусть сейчас только водителем, но раньше извлекала органы из Людей. Это многое говорит обо мне. — Это ничего более, чем необходимость. Раз уж тебя это так волнует, я помогу найти работу, где ты проявишь себя с честной стороны. — Ещё я могу быть жёсткой с другими, когда раздражаюсь. Добрые так себя не ведут. Я не хочу портить впечатление о себе, но ошибаться на мой счёт не надо. Я не та, какой ты меня видишь. — Я тоже не такая, какой ты можешь меня представить. Одно из моих качеств — напористость, и сейчас я тебе докажу. Одна рука Анны поднялась на плечо Анастасии, а вторая взялась за подбородок. Чернова не успела опомниться, как их губы соприкоснулись в неожиданном поцелуе. До сих пор она целовалась только с Кинтис, хотя никогда не была из этих. Демон привлекала к себе по причине поиска удовольствия и внимания, которого не хватало. Ласка к демону равнозначна ласке к себе, поэтому, как бы то ни было, у неё оставалась традиционная ориентация. Возмущение и понятная стеснительность взяли верх. Она оттолкнула Анну и залилась краской, усердно вытирая губы рукой. Наблюдая за её реакцией, Рудина весело рассмеялась. — Разве это смешно?! — крикнула Анастасия, недовольная её поступком. — Чем ты думала? Отвратительно… — Расслабься, уже и пошутить нельзя, — сказала Анна после того, как насмеялась вдоволь. — Теперь мы можем быть самими собой. Если это и есть твоя жёсткость, то выглядит очень мило. — Это уже другое, — немного успокоилась Чернова. — Я так и не поняла, зачем ты принялась доказывать эту свою напористость, но доказано удачно. — Я хотела показать, что буду упорной в том, чтобы заставить тебя поверить мне. Ты добрая. Уяснила? Анастасия не хотела верить, что это действительно так. Откуда Анна могла знать об этом, познакомившись только сегодня? В то время как сама Чернова знала себя всю жизнь. Столько холодных убийств, прикрытых возвращением долгов, а на их фоне увеличивающаяся жестокость. Предательство любимой подруги. Она не поддержала её в трудную минуту, когда та сильно в этом нуждалась. Самоубийство. Почему же некоторым так легко покончить с собой? В то время как есть ещё шансы на счастливую жизнь. Если бы Анастасия позабыла о ссоре, пришла бы на помощь страдающей девушке. Но кто же в здравом уме умирает от того, что кто-то кого-то бросил? Даже любя его больше жизни и понимая, что никто другой не нужен. Зачем убивать себя? Это ничего не решило, не изменило, сделало только хуже. Чернова стала такой, какой не была никогда. Большая ранимость рождает большую холодность, которую, тем не менее, легко сломать. Как сломалась она и сейчас, стоило появиться Анне. Рудина не могла знать, добрая ли Чернова, а притворялась всезнайкой. Не могла знать, но её уверенность в этом и доказанная напористость отбросили ошибки прошлого, приняв их, простив и оставив только хорошие, положительные качества. Анастасия поверила Анне, чтобы измениться. Она уже не та, что вчера, она лучше. Добрая Анастасия Чернова. — Уяснила, — ответила она, удовлетворив ожидание Анны. Ответила достаточно правдиво и естественно, что не оставило сомнений ни у неё, ни у подруги. — Вот и отлично, — улыбка не сходила с лица Анны. Её позитив заряжал и Анастасию, но та, привыкшая сдерживать эмоции, была ещё не готова выплёскивать их наружу. Они ещё ждали добровольного выхода. Чернова посмотрела на время, указанное в телефоне, и нехотя произнесла: — Мне надо поторопиться на автобус, извини. Можем встретиться завтра? — Конечно, приходи в любое время, — согласилась Анна. — Обязательно уволься с работы, и мы с тобой найдём кое-что другое, более интересное. Можешь на меня положиться, вернее на моего знакомого, у которого очень много связей. — Не противозаконных, надеюсь? — спросила Анастасия, поднявшись с травы и отряхнувшись от грязи. — К сожалению, да, — то же самое сделала Рудина, заодно взяв в руки сумку и достав мобильный. — Но по сравнению с коллекторами его связи самые безобидные и уж точно никого не калечат. — Ну, и на том спасибо, — Чернова заметила в её руках телефон и поняла, что это может значить, поэтому подготовила свой. Подруги обменялись номерами и попрощались. По пути домой Анастасия всё время думала о случившемся. Не могла выбросить из головы ни одно мгновение и с трудом верила в то, что это на самом деле произошло. Она прекратит посещать то странное место, прекратит мыслить странно, однако нельзя забывать факт — это странное место изменило всю её жизнь. Значит, и оно бывает не настолько бессмысленно. Чернова вернулась в квартиру. Из гостиной доносился звук включённого телевизора, по которому шла какая-то телепередача. Кинтис, как обычно, сидела дома весь день. У Анастасии возникло сильное ощущение скуки по демону, будто они не виделись очень давно. Она вошла в комнату и включила свет, который демон не утруждалась использовать с наступлением темноты — за окном был час до полночи. Кинтис в гостиной не было. Она вышла из кухни с пачкой попкорна в руках и встретилась взглядом с владелицей. С самого начала демон заметила изменения в ней, но не сразу могла понять, в чём дело. Такая же апатичная и безразличная. Кинтис была такой с самого начала своего появления, и только что-то из ряда вон выходящее могло заставить измениться её в лице. — Кинтис… — Анастасия широко и счастливо улыбнулась, радуясь тому, что увидела часть себя. — Я дома. Демон раскрыла глаза в изумлении. Владелица не улыбалась искренне около года, и увидеть это было до того неожиданно, что реакция Кинтис соответствовала событию. — Т-ты… ты улыбнулась… — дрогнувшим голосом произнесла она. — С тобой точно произошло что-то хорошее! — Ты права. Это то, чего ты так долго ждала. Теперь ты можешь вернуться в меня и узнать, что же со мной случилось. Я наконец-то счастлива, во многом благодаря тебе. Спасибо, что всегда была рядом, Кинтис. Кинтис не надо было повторять дважды. Без лишних слов она в следующее мгновение оказалась внутри Черновой. Исчезновение демона сопровождалось падением пачки попкорна. Анастасия продолжаться улыбаться, чувствуя то, как вернулось кое-что очень ценное. Что было всегда рядом. Кинтис. Несмотря ни на что, самая лучшая подруга, которая своим возвращением сделала её самой собой. Лучшей версией себя. Главное свидетельство того, что выбранный путь верен, находилось внутри. Оставалось только держаться его и никуда не сворачивать.***
Сюрреалистичным образом то самое странное место подверглось разрушительному взрыву в ту самую ночь.***
Двое друзей летели на парашютах в родную страну. Шёл второй день полёта. Они спокойно парили в двух километрах над землёй в горизонтальном направлении. Изучали виды на страны, обсуждали их. Наблюдали вчера за тем, как неуверенно падал самолёт, из которого они успели спастись. Видимо, им пытались управлять пилоты-любители, но в этот раз выжить не получилось. Смотрели сегодня на взлетающую в небо Караганду. В ней тоже находились те, кто был обречён. Обречённые были тут и там, а эти двое наблюдали со стороны и спокойно летели домой. Заставляло задуматься. Ели три раза в день, как и положено. Алексей делился едой с Андреем, у которого ничего не было, кроме парашюта. В сумке пищи было навалом, но не так уж и много. Спали тоже в полёте, даже уделяли время сиесте. Мимо проносились птицы разных видов и расцветок, невраждебные по отношению к ним. Скоро должна была показаться Россия, которую они с нетерпением ждали увидеть, но их в свою очередь ждал из России сюрприз. За время долгого путешествия они позабыли о том, что собой представляет их родная земля. На третий день показалась граница. Показалась и пересеклась, за спинами остались неведомые и ведомые замечательные страны. Увидев Россию, путешественники огорчились. Вспомнили о том, какая она, и сравнили с тем, что видели. Везде были минусы, но больно ударяли в особенности те, что происходили на родине. Близкие по национальности Люди и красивая природа — это всё, что они на самом деле хотели увидеть. Почему-то былые проблемы, о которых они знали всегда, взволновали их только сейчас. — Знаешь, Андрей, больно мы с тобой философскими вопросами и культурой увлеклись, — начал Тепляков, когда они пролетали над одной из деревень. — Забыли о более важных вещах. — И я почувствовал то же самое, — заметил Лебедев. — Нам ведь ещё налог за ЖВО платить, куда мы денемся. А что помимо этого здесь творится — не описать словами. — Да, что-то мы должны изменить, иначе всё так и останется… Мы с тобой умные Люди, нам под силу противостоять дуракам. Пораскинем мозгами, как быть. — Хотя бы пассивно, но тоже бороться. Для начала сгодится. Всё же тянет сюда: привычно, красиво, есть хорошие Люди. Ради этого, ради справедливости, добра и любви стоит стремиться сделать эту страну лучше. — Сделаем… Сделаем! — воскликнул воодушевлённо Алексей. — Нет ничего невозможного! Мы с тобой до сих пор летим ровно горизонтально, не снижаясь и не поднимаясь, а если возможно такое, то и другое нам под силу. Кроме нас есть и другие, поищем их в родном городе. — Одни мы точно не справимся, это правда. Если не получится изменить всё, что хочется, то хоть как-то исправить режим мы точно сможем. — Правильно. Мы достаточно отдохнули, пора браться за дело. Уже завтра будем на месте, а пока полетаем ещё немного. На четвёртый день они приблизились к своему городу. Перед этим успели увидеть много других населённых пунктов, дорог, лесов и полей. Сверху всё выглядело мирно и не вызывало беспокойства, но было легко представить, что происходит там на земле. Тишина, к которой они привыкли за время полёта, была редкой вещью на оживлённых улицах городов, и в этом они убедились сразу, когда приземлились на площади у администрации. — Удачное место выбрали, — сказал Тепляков, снимая с себя парашют и разминая отвыкшие от земли члены. — Будто целый век на ногах не стоял! — Я тебе говорил, здесь лучше всего, — повторяя за действиями друга, ответил Лебедев. — Я поначалу вообще чуть равновесие не удержал. — Оно и понятно. Главное, что не упал, — Алексей осмотрелся вокруг, будто что-то выискивая. — Ну, пойдём поглазеем, что здесь за время нашего отсутствия изменилось. Друзья отправились на прогулку, оставив использованные парашюты на площади. Что же здесь поменялось, пока они напрочь забыли о ситуации во всей стране? На улицах периодически возникали коллекторы, извлекающие прилюдно органы. Кто-то им старался противостоять, помогать несчастным жертвам, а кто-то был безучастен. Были в такие трудные времена и воры, крадущие у любого, кто попадётся под руку. Собаки, нападающие выборочно, согласно каким-то внутренним убеждениям. Патриотические лозунги, призывающие к кровопролитной войне и прикрытые благими намерениями, шествия шовинистов. Десятки бездомных, наркоманов, бандитов, потенциальных преступников. На фоне всего красивая архитектура, российские флаги и культ непревзойдённого по жестокости главы государства. — Андрей, слушай… — произнёс ошарашенный Тепляков. — Мы всегда жили здесь среди такого беспорядка, или это мы слишком долго здесь не были?.. — Скорее, всегда… — ответил Лебедев, осознавая с другом собственную прежнюю слепоту. — Полная картина происходящего, вот она какая. Мы знали и раньше, но воспринималось не так. Всё настолько ужасно. Они бродили по улицам ещё и ещё, пока день не стал подходить к концу. Голодные и вымотанные обычным осмотром города, они были готовы приступать к активным действиям. У закрытого на ночь салона красоты друзья попрощались. — Созвонимся позже, как у обоих будет на это время, — сказал Алексей, пожав руку Андрею. — Хорошо поработай на следующей неделе. — Созвонимся, — ответил Лебедев. — И тебе того же. Каждый пошёл своим путём, и спустя полчаса Андрей оказался у автобусной остановки. Там на скамье сидел его давний знакомый. Антон Князев, сложив руки в локтях, терпеливо ждал маршрутку. За прошедший месяц он нисколько не изменился внешне, разве что постриженные волосы немного отросли. Остался всё тот же пустой взгляд на безэмоциональном лице. Он по-прежнему не мог стать счастливее, но продолжал жить, как ему сказал демон. Больше не пытался заставить себя что-то почувствовать, убивая других или делая иные неверные действия. О чём-то думал, вспоминал прошлое, видел настоящее. Князев осознавал, чего и кого ему не хватает. Смирился. Смирился, но понял, что без Светланы не сможет испытать счастье. Несмотря на то, как сильно любил жизнь. Это дошло до него совсем недавно, когда он вот так же сидел и размышлял обо всём на свете. Как говорил Дмитриев, Антон любил и себя, только не в детстве и не в юношестве, а настоящего. Но этого всего было недостаточно. Пока недостаточно. Возможно, скоро что-то изменится само по себе. Подвернётся какой-нибудь случай, который определит, как ему быть. Ничего не мешало просто жить, а этого ему сейчас хватало. Антон увидел знакомое лицо, когда Лебедев подошёл к скамье и сел на неё, выбрав место рядом. Прошло много времени с тех пор, как они точно так же сидели на уже другой остановке, обсуждая какие-то философские вопросы. Андрей поздоровался и произнёс: — Рад снова увидеть тебя, я как раз вернулся из отпуска. Забавно, что именно ты сопроводил меня из города, а сейчас встретил, как родной Человек. — Я запомнил тот день, когда ты отправился в путешествие, и предположил, что могу увидеть тебя. Но, опять же, это обычное совпадение. Антон достал из кармана брюк диковинную вещь. Паспорт Лебедева, испачканный помётом, грязью, песком. Немного помятый. Если постирать и хорошо почистить, то будет, как новый. — Держи, это твоё, — сказал Князев, подав паспорт Андрею. — Он слегка замарался, но ничего страшного. И как ты вообще смог так долго без него прожить? — Сам не знаю, — ответил Андрей, без брезгливости взяв документ. — Спасибо, что сохранил и вернул, а то я обыскался. Вот и узнал о тебе больше: ты по-настоящему внимательный и хороший Человек. — Не такое уж и большое это дело… Как провёл отпуск? — Возникали некоторые проблемы, но в целом — отлично. Во многом я изменился, стал более простым, принял ценность дружбы… Ну, а в городе как? Нетяжело пришлось? — Нетяжело, лично мне. Но ты и сам знаешь, как обстоят дела. Тут к остановке подъехал автобус. Антон и Андрей встали на ноги, направились к маршрутке. — Расскажешь по пути по-подробнее про своё путешествие? — спросил Князев. — Если захочешь, конечно. — Непременно расскажу всё, что успею, — ответил и улыбнулся Лебедев, только радуясь тому, что кому-то интересно его послушать. Они сели в автобус, и тот тронулся в путь, дав им достаточно времени на общение. Андрей рассказал Антону вкратце о всех посещённых странах, старике Афанасии, новом друге Теплякове и о том, как они вместе добрались до России, решили бороться против системы. Князев слушал его с таким интересом, на какой был только способен. Андрей для себя сделал вывод: этот парень не настолько безразличен к другим, к себе или к миру, как кажется, но явно потерял нечто важное, что беспокоит его каждый день, каждый час, каждую минуту. Тем не менее, он обязательно увидит окружающее его счастье. В этом Философ был уверен больше, чем сам Антон.